— Например, какие?
— Например, дело Элеонор Браун — девушки, которую обвинили в присвоении денег из фонда избирательной кампании. Я видела ее сегодня. Она собирается сдаться полиции и вновь заявить, что не касалась этих денег...
— Элеонор Браун пойдет в полицию? — перебил Пелхэм. — Что ж, это нам даже на руку. Поскольку она нарушила условия освобождения, на поруки ее не выпустят.
— Конгрессмен Кингсли будет добиваться ее освобождения под залог.
— Напрасно, напрасно. Я позабочусь о том, чтобы она оставалась в тюрьме, пока президент не объявит о своем выборе. А после назначения Абигайль кого все это будет волновать? В конце концов Элеонор Браун судил суд. Мы расскажем об этом деле, как планировали, только добавим, что благодаря нашей передаче Элеонор Браун явилась с повинной. Тем самым мы выбьем из ее рук оружие, если она намерена воспользоваться им, чтобы устроить нам неприятности.
Пэт почувствовала себя предательницей.
— А я, как это ни покажется вам странным, считаю, что она невиновна. Более того, если удастся это доказать, я буду добиваться повторного суда.
— Элеонор Браун виновна, — отрезал Пелхэм. — Если бы это было иначе, то разве она бы сбежала? Наверняка припрятала семьдесят пять тысяч баксов и теперь хочет пожить чистенькой, спокойно тратя денежки. Не забывайте: суд присяжных единогласно признал ее виновной. Надеюсь, известные вам факты способны плохо отразиться на репутации сенатора?
Пэт рассказала ему о Кэтрин Грэни.
— Так она собирается подать в суд на телесеть? — против ожидания Лютер выглядел очень довольным. — И это вас встревожило.
— Если она начнет распространять слухи о семейной жизни Дженнингсов... хотя бы о том, что свекровь не оставила сенатору ни цента...
— То Абигайль завоюет горячее сочувствие каждой американки, которой приходится мириться с враждебностью свекрови. А что до семейной жизни Дженнингсов, то почему кто-то должен поверить Кэтрин Грэни, а не Тоби? Не забывайте, он работал у Вилларда вплоть до гибели Дженнингса и, уж конечно, лучше осведомлен о его отношениях с женой. И как насчет письма Абигайль к мужу, которое вы мне показали? Оно ведь написано всего за несколько дней до катастрофы.
— Это мы так считаем. А кто-нибудь другой может заметить, что там не проставлен год.
— Если вопрос только в этом, то не поздно вписать его и сейчас. Что-нибудь еще?
— Насколько мне известно, создать неблагоприятное мнение о сенаторе в глазах общественности могут только эти два момента. Готова дать честное слово.
— Ладно. — Лютер явно расслабился. — Вечером отправлю бригаду снимать возвращение Абигайль домой. Сцена окончания рабочего дня.
— Вы не хотите, чтобы я участвовала в съемке?
— Я хочу, чтобы вы держались как можно дальше от Абигайль Дженнингс, пока она не успокоится. Пэт, вы внимательно читали условия договора с нашей студией?
— Надеюсь.
— Значит, вы знаете, что мы имеем право расторгнуть контракт, выплатив оговоренную компенсацию. Честно говоря, я не поверил в сомнительную историю о злоумышленнике, желающем сорвать программу. Но я почти восхищаюсь вашей ловкостью, благодаря которой вы стали знаменитостью в Вашингтоне. Но самое занятное — вам удалось добиться этого, манипулируя фактами биографии женщины, вся жизнь которой отдана служению людям.
— А вы сами мой контракт читали? — в свою очередь полюбопытствовала Пэт.
— Я его составлял.
— Значит, вы помните, что мне предоставлена творческая свобода при работе над порученными проектами. А как вы считаете, выполнялось ли это условие в последние дни? — Пэт направилась к выходу и открыла дверь кабинета. Она не сомневалась, что все, кто был в этот момент в отделе новостей, навострили уши.
— Мы обсудим условия вашего контракта на будущей неделе, — сухо отозвался Пелхэм.
Это был один из немногих случаев в жизни Пэт, когда она хлопнула дверью.
* * *
Спустя четверть часа она назвала свое имя привратнику многоквартирного дома, где жил Сэм. Когда лифт остановился, Сэм уже ждал в холле.
— Пэт, ты выглядишь измученной, — заметил он.
— Так и есть. — Она посмотрела на него. Сэм надел тот же свитер с ромбиками, в котором был накануне. Пэт ощутила болезненный укол, снова отметив, как свитер оттеняет синеву его глаз. Сэм взял ее руку и повел вдоль длинного коридора.
Первым впечатлением от квартиры было удивление — Пэт никак не ожидала, что у Сэма подобная обстановка: темно-серая секционная мебель занимала центр комнаты. На стенах висело несколько неплохих гравюр и две превосходные картины. Пол был накрыт огромным — от стены до стены — паласом с черно-серо-белым рисунком.
Пэт почему-то представляла себе жилище Сэма совсем иным, более традиционным, что ли. Она ожидала увидеть здесь диван с подлокотниками, легкие стулья, многочисленные семейные безделушки. Восточный ковер, даже старенький и потертый, смотрелся бы лучше паласа.
Сэм поинтересовался, как ей нравится у него.
— Похоже на холл какого-нибудь мотеля.
В глазах Сэма запрыгали чертики.
— А ты определенно умеешь добиваться повторных приглашений, не правда ли? Я собирался вышвырнуть все подчистую, начать жизнь заново — и, разумеется, пока отложил этот решительный шаг. Согласен, уютным мое жилье не назовешь.
— Тогда зачем здесь оставаться? Неужели нет других вариантов?
— Ну, квартира-то сама по себе прекрасная, — непринужденно возразил Сэм, — но меня раздражает эта мебель. Старую я распродал, а какой именно должна быть новая — не знаю.
Это полушутливое замечание неожиданно обрело слишком большой вес.
— Конгрессмен, у вас случайно не найдется капелька виски для усталой дамы?
— Конечно, найдется. — Сэм направился к бару. — Побольше содовой, один кубик льда, чуть-чуть лимонного сока, если возможно, но не переживайте, если лимона нет. — Он улыбнулся.
— Уверена, я не такая зануда.
— Не зануда, разумеется, просто очень основательная девушка. — Он смешал напитки, поставил стаканы на столик. — Садись, непоседа. Как дела в студии?
— На следующей неделе скорее всего потеряю работу. Лютер убежден, что все неприятности подстраиваю я сама. Этакий рекламный трюк. Он даже выразил восхищение моей ловкостью.
— Полагаю, Абигайль придерживается той же точки зрения.
Пэт подняла бровь.
— Ты наверняка узнал бы об этом первый. Сэм, я вовсе не собиралась тебе звонить после вчерашнего так скоро. Я думала устроить хорошую трехмесячную паузу, мы бы оба как следует остыли и возобновили общение, встретившись как старые приятели. Но сейчас мне действительно необходима срочная помощь, и я ни в коем случае не могу обращаться за ней к Лютеру. Так что, боюсь, мне пришлось выбрать тебя.
— Я бы предпочел, чтобы, выбирая, ты руководствовалась другими соображениями, ну да ладно. Буду рад оказать тебе услугу.
Сэм изменился. Пэт чувствовала, что сегодня его нерешительность и растерянность пропали.
— Видишь ли, сообщая тебе о вторжении в дом, я кое-что опустила. — Стараясь говорить как можно спокойнее, она поведала о тряпичной кукле. — А теперь кукла исчезла.
— Получается, кто-то снова побывал у тебя без твоего ведома?
— Да.
— Тогда тебе больше ни минуты нельзя там оставаться.
Она не смогла усидеть на месте, встала и подошла к окну.
— Это не выход... Сэм, в каком-то смысле исчезновение куклы даже успокаивает. Вряд ли неизвестный действительно намеревался причинить мне вред. По-моему, он боится, что программа может каким-то образом ему повредить. И у меня есть несколько соображений на этот счет. — Пэт рассказала, на какие мысли навело ее знакомство с делом Элеонор Браун. — Если Элеонор говорит правду, то лжет Тоби. Если лжет Тоби, то сенатор его прикрывает, а это кажется невероятным. Но, предположим, существует третье лицо — тот, кто мог сымитировать голос Тоби. Он знал о кладовой в доме Элеонор и подбросил туда небольшую сумму, а ее сочли достаточной для того, чтобы обвинить девушку в краже.
— Но при чем здесь угрозы и кукла?
— Вероятно, этот человек встречал меня в детстве и, узнав во мне Кэрри Адамс, решил запугать, чтобы остановить работу над программой. Как тебе такое предположение? Кстати, Тоби знал меня, когда я была маленькой. В последнее время он стал относиться ко мне враждебно. Сначала я думала, все дело в публикациях о сенаторе, но как-то заметила, что он шарит глазами по библиотеке, словно что-то высматривает. Однажды сделал вид, что уходит, а сам потихоньку вернулся в дом. Он притворился, будто проверяет работу замка. Сказал, что в дом может попасть кто угодно, и посоветовал быть осторожнее. Тогда я приняла все за чистую монету, но, по правде говоря, Сэм, он очень меня беспокоит. Не мог бы ты проверить его и выяснить, были у него когда-нибудь неприятности с полицией или нет? Я имею в виду настоящие неприятности.
— Ну конечно, могу. Мне и самому никогда не нравился этот тип. — Сэм остановился у нее за спиной и обнял за талию. Пэт непроизвольно приникла к нему.
— Я соскучился по тебе, Пэт.
— С прошлой ночи?
— Нет, за два последних года.
— Я ведь могу и поверить. — На мгновение она позволила себе просто наслаждаться его близостью, потом повернулась и посмотрела ему в глаза. — Сэм, небольшая порция нежности ничего не изменит. Поэтому, если ты хочешь просто...
Он крепко прижал ее к себе. Они долго стояли так — два темных силуэта на фоне освещенного окна. В конце концов Пэт отстранилась, и Сэм не стал ее удерживать. Они снова посмотрели друг другу в глаза.
— Пэт, — сказал он, — все, что ты говорила ночью, правда. За одним исключением. Между мной и Абигайль абсолютно ничего нет. Ты можешь дать мне немного времени, чтобы обрести самого себя? Я не знал, что живу, словно зомби, пока снова не увидел тебя на прошлой неделе.
— Кажется, ты забыл, что мне тоже требуется время. Путешествие по закоулкам памяти оказалось не таким легким, как я думала. — Она через силу улыбнулась.
— Ты считаешь, что к тебе возвращаются воспоминания о событиях той ночи?
— Возможно, теперь я наконец действительно вспомнила, как это произошло. Но меня не особенно это радует. Я начинаю верить, что виновницей трагедии была мать. И мне в каком-то смысле еще тяжелее.
— А почему ты так решила?
— Сейчас важно не почему я так решила, а почему она могла сорваться. Ладно, еще денек, и мы явим миру передачу «Сенатор Абигайль Дженнингс. Биографический очерк». Вот тогда я примусь за настоящее расследование. Эх, если бы мы не пороли такую горячку! Господи, Сэм, там столько концов не сходится! И мне безразлично, что думает Лютер. Абигайль еще пожалеет, что решила упомянуть об авиакатастрофе. Кэтрин Грэни знает, что делает.
Пэт отклонила приглашение Сэма пообедать вместе.
— Сегодня у меня был ужасно тяжелый день. Чтобы вовремя попасть в офис сенатора, пришлось вставать в четыре. А завтра последние съемки. Лучше уж мне обойтись бутербродом и поскорее завалиться спать.
У двери Сэм снова задержал ее:
— Когда мне исполнится семьдесят, тебе будет сорок девять.
— А когда тебе исполнится сто три, мне будет восемьдесят два... Ты проверишь Тоби и дашь мне знать, когда выяснишь что-нибудь об Элеонор Браун?
— Разумеется.
Оставшись один, Сэм позвонил Джеку Карлсону и быстро пересказал то, что услышал от Пэт пару минут назад. Карлсон присвистнул:
— Ты хочешь сказать, что этот тип снова проникал в ее дом? Сэм, мы имеем дело с настоящим психом. Конечно, этого Тоби проверить тоже не помешает, но только сделай одолжение, достань образец его почерка, ладно?
Глава 35
Детектив Барротт был добрым. Он поверил, что она говорит правду. Но его напарник, который оказался постарше, отнесся к ней враждебно. Элеонор снова и снова отвечала ему на одни и те же вопросы.
Рассердилась ли она на Патрицию Треймор за подготовку программы, которая могла привести к ее аресту? Нет, конечно нет. Сначала она испугалась, а потом поняла, что не может больше прятаться и будет только рада, если все закончится.
Известно ли ей, где живет Патриция Треймор? Да, отец рассказывал, что мисс Треймор живет в доме Адамсов в Джорджтауне. Однажды, очень давно, он показал ей этот дом. Отец работал в джорджтаунской больнице, в бригаде «Скорой помощи», когда произошла та ужасная трагедия.
Не забиралась ли она в этот дом? Конечно нет. Зачем ей это нужно?
В камере Элеонор присела на краешек койки, недоумевая, как могла считать себя достаточно сильной, чтобы вернуться в этот мир. Стальные прутья и унизительная открытость туалета, ощущение захлопнувшейся ловушки и беспросветный мрак впереди.
Она легла на кровать и стала гадать, куда пропал отец. Неужели они предполагают, что он способен намеренно причинить кому-то вред? Это немыслимо. Отец — добрейший человек, он и мухи не обидит. Но он действительно ужасно нервничал после смерти миссис Гиллеспи.
Элеонор надеялась, что он поймет, почему она так поступила. Все равно полиция арестовала бы ее. Она не сомневалась:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41