— И еще, — добавила Мег. — У меня пока так и не дошли руки до кабинета отца. Вы не будете возражать, если я завтра приеду и заберу его личные бумаги и вещи?
— Приезжайте в любое время, когда вам удобно, Мег. Могу я помочь вам в этом?
— Нет, спасибо. Я справлюсь сама.
— Мег, позвони мне, когда закончишь, — попросил Мак. — Я подъеду и помогу перенести вещи в машину.
— Завтра тебе надо заниматься проделками с Кайлом, — напомнила она. — Я справлюсь сама. — Она улыбнулась мужчинам. — Большое вам спасибо за то, что вы составили нам компанию в этот вечер. В такое время нам как никогда нужны друзья.
В девять часов в субботу вечером в Скоттсдале Фрэнсис Грольер со вздохом опустила свой инструмент с ручкой из грушевого дерева. Отлитые в бронзе мальчик и девочка из племени Навахо, над которыми она работала, должны были стать подарком для почетного гостя на благотворительном обеде. Срок исполнения заказа уже истекал, а Фрэнсис все еще была недовольна моделью из глины, на которой она экспериментировала.
Ей никак не удавалось передать то выражение удивления, которое она наблюдала на лицах детей в жизни. На сделанных ею фотографиях оно было схвачено, а вот руки оказывались неспособными реализовать ее видение того, какой должна быть скульптура.
Вся беда была в том, что она просто не могла сосредоточиться на своей работе.
Анни. Она не получала от своей дочери никаких известий уже почти две недели. Все сообщения, записанные на автоответчик в квартире Анни, оставались без ответа. За последние несколько дней она обзвонила всех ее друзей. Никто не видел ее.
Она может находиться где угодно, успокаивала себя Фрэнсис. Ей могло подвернуться задание написать очерк о каком-нибудь далеком, Богом забытом месте. Как у всякой свободной писательницы, жизнь у Анни проходила в разъездах, которые невозможно было планировать заранее.
Я воспитывала ее независимой, говорила себе Фрэнсис, я учила ее быть свободной, смело идти навстречу судьбе, брать от жизни то, что хочешь.
А не старалась ли я тем самым оправдать свою собственную жизнь? — размышляла она.
В последние дни эта мысль не раз приходила ей в голову.
Пытаться продолжать работу этим вечером было бесполезно. Она подошла к камину и добавила поленьев из корзины. День был теплым и солнечным, но сейчас опускалась холодная ночь.
В доме было так тихо. Теперь, наверное, уже никогда не забьется сердце в предчувствии его скорого приезда. В детстве Анни часто спрашивала, почему папа так много путешествует.
— Он находится на очень важной правительственной работе, — обычно говорила ей Фрэнсис.
Вместе с Анни росло и ее любопытство:
— Что это за работа у тебя, папа?
— О, что-то вроде ищейки, милая.
— Ты работаешь в ЦРУ?
— Даже если бы работал, то не сказал бы об этом.
— Но это ведь так, правда?
— Анни я работаю на правительство и вынужден много и часто разъезжать.
Поглощенная воспоминаниями, Фрэнсис прошла на кухню, положила лед в стакан и налила изрядную порцию виски. Не лучший способ решения проблем, подумалось ей.
Поставив стакан, она прошла в ванную рядом со спальней и долго стояла под душем, смывая с ладоней присохшую глину. Облачившись в серую шелковую пижаму и халат, устроилась со стаканом виски на диване перед камином и взяла отложенную страницу из утренней газеты с отчетом администрации автодорог штата Нью-Йорк о катастрофе на мосту Таппан-Зи. Среди прочего в нем указывалось: «Число жертв, погибших во время этого происшествия, уменьшилось с восьми до семи. Следов Эдвина Коллинза и его машины в результате тщательно проведенных поисков не обнаружено».
Теперь Фрэнсис преследовал вопрос, а возможно ли, что Эдвин остался в живых?
В то утро он уезжал такой обеспокоенный своими служебными делами. К тому же в нем постоянно нарастал страх, что его двойная жизнь обнаружится, и обе дочери будут презирать его.
В последнее время у него появились боли в грудной клетке, причину которых врачи видели в нервном расстройстве.
В декабре он дал ей именную акцию на двести тысяч долларов и сказал, что это на случай, если с ним что-то произойдет. Неужели он уже тогда собирался найти способ, чтобы исчезнуть как из этой, так и из той, другой жизни?
И где Анни? — терзалась Фрэнсис в предчувствии недоброго.
В кабинете у Эдвина стоял автоответчик. Уже долгие годы между ними было условлено, что в случае необходимости связаться с ним, она звонит между полуночью и пятью часами утра восточного времени. К шести часам он проверяет оставленные сообщения и стирает их.
Скорее всего, тот номер уже снят. А может быть, нет?
В Аризоне часы показывали начало одиннадцатого, на Восточном побережье уже несколько минут как наступил новый день.
Она взяла трубку и набрала номер. После двух гудков прозвучал записанный на пленку голос Эдвина: «Вы связались с номером 203-555-2867. По сигналу оставьте, пожалуйста, короткое сообщение».
Услышав его голос, Фрэнсис от неожиданности чуть не забыла, зачем звонит. "Может ли это означать, что он жив? — пронеслось у нее в голове. — И если Эдвин где-то скрывается, то проверяет ли он этот аппарат? "
Зная, что ей нечего терять, она торопливо продиктовала условное сообщение: «Господин Коллинз, позвоните, пожалуйста, в магазин кожаных изделий Паломино, если вам все еще нужен тот „дипломат“. Он поступил в продажу».
Виктор Орзини находился в кабинете Эдвина Коллинза, все еще занятый просмотром его бумаг, когда зазвонил личный телефон хозяина. Он подскочил от неожиданности. Кто мог звонить в такое время в кабинет.
Включился автоответчик. Сидя в кресле Коллинза, Орзини вслушивался в приятный голос, делавший короткое сообщение.
Он сидел, уставившись на аппарат, еще несколько минут после того, как тот замолк. В такое время не звонят по делам, связанным с «дипломатами», думал он. Это какое-то условное сообщение. Кто-то надеется, что Эд Коллинз получит его. Вот и еще какая-то таинственная личность тоже считает Эда живым.
Через несколько минут Виктор ушел, так и не обнаружив того, что искал.
42
Воскресным утром Кэтрин Коллинз присутствовала на десятичасовой службе в церкви святого Павла, но никак не могла сосредоточиться на проповеди. Она крестилась в этой церкви, венчалась в ней, здесь отпевали ее родителей. Ей всегда было спокойно в этой божьей обители. Она уже давно молила Бога, чтобы нашлось тело Эдвина, чтобы душа ее примирилась с этой утратой и чтобы силы не оставили ее в этот трудный час.
А о чем она просила Бога сейчас? Только о том, чтобы с Мег ничего не случилось. Мег сидела рядом, совершенно притихшая и, на первый взгляд, целиком поглощенная проповедью, но Кэтрин подозревала, что и ее мысли были тоже далеко отсюда.
Сами по себе в памяти у Кэтрин всплыли строчки из «Dies irae»: «День страшного суда и день печали. И вот уже весь мир покрылся прахом».
«Я ожесточена, и сердце у меня болит, и мир мой покрыт прахом», — думала Кэтрин. Она смахнула неожиданно навернувшиеся слезы и почувствовала на своей руке руку Меган.
Возвращаясь из церкви, они зашли выпить кофе с пирожными в местную булочную, в глубине которой стояло с полдюжины столиков.
— Теперь лучше? — спросила Мег.
— Да, — оживилась Кэтрин. — Эти пирожные всегда повышают мне настроение. Я еду с тобой в офис отца.
— Я думала, что мы договорились о том, что его вещи заберу я. Только поэтому мы и отправились на двух машинах.
— Тебе так же нелегко, как и мне. Вдвоем мы управимся быстрее, да и некоторые из вещей тебе одной будет тяжело носить.
В голосе у матери звучала решимость, исключавшая дальнейшие споры.
Машина Меган была заполнена пустыми коробками. Они с матерью перенесли их в здание. В служебных помещениях «Коллинз энд Картер» было тепло и горел свет, что не могло не вызвать у них удивление, когда они оказались там.
— Десять против одного, что Филлип пришел пораньше, чтобы встретить нас, — заметила она, оглядывая приемную. — Даже удивительно, как редко я заходила сюда, — заметила она. — Твой отец все время проводил в разъездах, но даже если и находился в этом городе, то большей частью не сидел в офисе, а встречался где-нибудь с клиентами. Я же все время была привязана к гостинице.
— Я, наверное, бывала здесь чаще, чем ты, — согласилась Меган. — Я обычно приходила сюда после школы, чтобы вместе с ним ехать домой.
Она распахнула дверь в кабинет отца.
— Здесь все как было при нем, — сказала она матери. — Филлип проявил большое великодушие, постаравшись сохранить кабинет в неизменном виде. Хотя, мне известно, что в нем очень нуждается Виктор Орзини.
Они долгим взглядом обвели помещение: его рабочий стол, за ним еще один длинный стол с их фотографиями, стенка с книгами и делами, сделанная из такого же вишневого дерева, как и рабочий стол. Во всем чувствовались продуманность и вкус.
— Эдвин купил, и сам отреставрировал этот стол, — сказала Кэтрин. — Я думаю, Филлип не будет возражать, если мы заберем его домой.
— Я тоже так думаю.
Они начали с картин, которые снимали и укладывали в коробку. Меган чувствовала, что чем скорее кабинет лишится следов присутствия отца, тем легче будет им обеим.
— Мам, а почему бы тебе не заняться книгами, а я бы тем временем просмотрела стол и дела, — предложила она некоторое время спустя.
И только оказавшись за столом, она заметила, что стоявший на низком приставном столике, рядом с вращающимся креслом, автоответчик отца все еще включен и мигает светящимся индикатором.
— Посмотри сюда. Мать подошла к столу.
— Неужели кто-то все еще оставляет сообщения для отца? — недоверчиво спросила она и наклонилась, чтобы посмотреть на индикатор поступивших сообщений. — Да есть одно. Давай прослушаем его.
Ничего не понимая, они прокрутили записанное сообщение и в конце услышали, как аппарат добавил механическим голосом: «Воскресенье, тридцать первое октября, двенадцать ноль девять ночи. Конец последнего сообщения».
— Это сообщение пришло всего несколько часов назад, — воскликнула Кэтрин. — Кто оставляет деловые послания посреди ночи? И когда это отец заказывал «дипломат»?
— Это могла быть ошибка, — предположила Меган. — Тот, кто звонил, не оставил ни номера своего телефона, ни имени.
— Разве торговец не оставил бы номера телефона, если бы он хотел получить подтверждение своего заказа, тем более что заказ был сделан несколько месяцев назад? Мег, это сообщение кажется мне странным. А эта женщина говорила совсем не так, как клерк по заказам.
Мег вынула из аппарата кассету с записью и положила ее в свою сумочку.
— Это действительно странно, — согласилась она. — Но мы только теряем время, пытаясь найти ответ здесь. Давай закончим сборы и прослушаем ее еще раз дома.
Бегло просмотрев ящики стола, она обнаружила в них обычный набор канцелярских принадлежностей: блокноты, скрепки для бумаг, ручки и фломастеры. Ей вспомнилось, что при прочтении автобиографий кандидатов отец выделял наиболее благоприятные выводы желтым цветом, а наименее подходящие аспекты — розовым. Вскоре содержимое стола перекочевало в коробки.
Затем она принялась за подшивки с бумагами. В первой, похоже, находились копии финансовых отчетов отца о командировочных расходах. Очевидно, бухгалтер оставлял себе оригиналы, а возвращал фотокопии с отметкой «оплачено», проштампованной сверху листа.
— Я возьму эти дела с собой, — решила Мег. — Здесь подшиты копии личных отчетов отца, оригиналы которых уже имеются в делопроизводстве фирмы.
— Есть ли в этом какой-нибудь смысл?
— Да, в них может оказаться какое-нибудь упоминание о магазине кожаных изделий Паломино.
Они заканчивали упаковывать последнюю коробку, когда раздался звук открываемой входной двери.
— Это я. — Вошел Филлип, одетый в рубашку без галстука, шерстяной жилет и вельветовый костюм.
— Надеюсь, здесь было не холодно, когда вы приехали, — сказал он. — Я заезжал сюда на минутку утром. За выходные это помещение здорово выстывает, если термостат установлен на минимум. Он посмотрел на коробки. — Я знал, что вам понадобится помощь. Кэтрин, опусти, пожалуйста, эту коробку с книгами.
— Отец называл ее «храбрым зайцем», — заметила Мег. — Это очень великодушно с вашей стороны, Филлип.
Он увидел дело с отчетами о расходах, лежавшее сверху в одной из коробок.
— Вы уверены, что вам понадобится весь этот хлам? Здесь одни пустяки. К тому же мы с вами, Мег, просмотрели все это в поисках какой-нибудь страховки, не оказавшейся в сейфе.
— Мы все-таки возьмем это, — настаивала Мег. — Ведь вам все равно придется избавляться от этих бумаг. Филлип, автоответчик был включен, когда мы пришли сюда, — Мег достала кассету, поставила ее в аппарат и включила воспроизведение. Филлип не смог скрыть своего удивления. — Очевидно, вы тоже не знали об этом?
— Нет. Не знал.
Хорошо, что они приехали на двух машинах, ибо багажники и задние сиденья оказались заполненными до предела, когда принесли последнюю коробку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42