Гарри съежился и, будто невзначай, так просто, пересел на камень подальше. Курц, заметив это, усмехнулся.
— Не люблю, когда на меня находит такое настроение, как сейчас. Одним словом, когда-то я присматривался к жизни, но потом мне это наскучило… Малыш, сядь рядом и поговорим. Вот здесь. Так. Каждый умирает по-своему. Сама смерть одинакова, вероятно, но пути-дороги к ней разные. Поверь мне, ведь это моя профессия.
— К чему вы это говорите? — спросил Гарри дрогнувшим голосом.
— Ведь так или иначе тебе придется умереть, малыш…
— Я… я… не тороплюсь…
— Ты должен это сделать… — печально ответил Курц. — Таково категорическое приказание мистера Дорта.
— За что?! — прохрипел Гарри, цепляясь руками за камень, на котором он сидел.
— Не ожидал от тебя такого идиотского вопроса. Ты провинился и знаешь больше, чем положено человеку, выходящему из игры. Спокойствие, Гарри! Тем более, что уже тринадцать минут, как ты мертв…
— Я мертв?!
— Сейчас тринадцать минут первого, а ты должен был умереть вчера, то есть до двенадцати часов ночи. Эти тринадцать минут — нарушение приказа, но так и быть, я беру этот проступок на себя.
— О, сэр, пощадите! — простонал Гарри.
— Пощадить?! — удивился Курц. — За то, что ты через голодранца Пирса обманывал меня?.. О нет!
— Я не хотел обманывать вас, сэр, но Пирс так ловко обвел меня!
— Твоему приятелю достанется за это втройне… Я учту, малыш, его дурное влияние на тебя, — издевался Курц.
— Ну помилуйте меня, сэр! Я сделаю все, что вы прикажете.
— Этого и следовало ожидать, малыш. Ты мне снова нравишься! За то, что я подарил тебе несколько минут жизни, я прошу только об одном… Ты видишь эту пальму? В моем возрасте несолидно взбираться на нее. Окажи мне дружескую услугу и сам сооруди на ней петлю. Тем более, что ты потрудишься для себя.
— О, сэр, умоляю вас!
— Встать! — резко и визгливо крикнул Курц.
Гарри, словно подброшенный пружиной, вскочил на ноги.
— Принеси из машины веревку! — жестко приказал Курц. И вдруг словно что-то произошло с Гарри: он перестал скулить, выпрямился во весь свой маленький рост и сжал кулаки.
— Я не знал, сэр, что вы и полицейский и палач! Ты, Курц, такой же негодяй, как и Бергофф и Дорт. Вы все трое — последние негодяи… Будьте ж вы прокляты! Я знаю теперь, что не все равно, кем умирать, и я хочу две секунды побыть на земле человеком!
Гарри с разбегу что было силы всем своим легким телом ударил Курца в бок. От неожиданности изумленный Курц потерял равновесие, свалился с камня и едва не сорвался в пропасть. Лишь у самого края он успел ухватиться за скалу и этим спас себя от гибели.
Минутный испуг перешел в ярость: он схватил Гарри обеими руками, оторвал его от себя, потряс над головой и отшвырнул далеко прочь. Словно крылья игрушечной мельницы, перевернулась маленькая фигурка и исчезла за краем обрыва. Курц неторопливо сел в машину и запустил мотор…

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
На Пито-Као далеко не спокойно!
1
Выл поздний час, но Хоутону не спалось…
Услышав стук в окно, он не удивился — это Мелони. Уже целый месяц они вдвоем с увлечением изучают фотоальбомы, книги, различные приборы, найденные в межпланетном корабле.
Накинув халат и плотнее задернув шторы, Хоутон пошел открывать дверь.
— Паола?!
— Я не могу, Боб, мне жутко оставаться одной! — глаза итальянки умоляюще смотрели на журналиста.
Сняв плащ, она кинула его на спинку кресла и, пугливо озираясь, села на диван.
— Что случилось, Паола?
Она хотела ответить, но губы ее дрогнули, тонкие брови приподнялись, и молодая женщина истерически разрыдалась. Боб смущенно присел рядом, нерешительно обнял ее за плечи и молча ожидал, пока пройдет нервный приступ.
— Ну, расскажи мне, Паола, — нежно произнес он, когда женщина несколько успокоилась, — что у тебя на сердце? Кто обидел?
— Надо мной производили опыты… — чуть слышно сказала Паола и, заметив недоумение на лице журналиста, жестом попросила не прерывать ее и быстро-быстро заговорила.
Слушая ее, Боб встал с дивана и размашисто зашагал по комнате.
— Но самое страшное не в том, — продолжала Паола. — Они, точнее, Дорт готовят новое смертельное бактериологическое оружие…
— Подумай, что ты говоришь, Паола!
— Я слышала все своими ушами. Сам господь надоумил меня…
— Паола, опомнись!
— Дорт нашел здесь неизвестную, ужасную болезнь и собирается начинять бациллами бомбы; он сказал это сам… Он мечтает нажиться на торговле таким оружием. Ему нужна война!..
— Неизвестная болезнь?.. Неужели это арпел? — воскликнул Боб.
— Не понимаю тебя.
— Я объясню потом, Паола. Немец действует в одиночку?
— А «гости»? Ты думаешь, они приехали повеселиться? Дорт заключает с ними договоры…
Боб продолжал ходить по комнате, крепко обхватив себя руками. Он не мог не верить Паоле, да и сам понимал, что от таких людей, как Бергофф и Дорт, можно ожидать всего.
Хоутон невольно вспомнил свой очерк о Пито-Као и разговор с Мелони… Выходит, он повесил шелковый занавес, чтобы люди не видели, какое преступление против них готовят Бергофф и Дорт. Мелони оказался прав! Сегодня Боб накормил свою мать, а завтра она станет жертвой новой войны, и он, Хоутон, будет ее убийцей!
За стеной что-то стукнуло. Боб сделал знак Паоле молчать и пошел в другую комнату: приехал Пирс.
— Получена почта, Монти, — сказал ему Боб. — Я положил ее на ваш стол.
Монти кивнул.
— Желаю вам выиграть сто тысяч, — пожелал Боб. — А я пойду спать. Зачитался интересной книгой…
Монти не ответил. Боб вернулся к себе и запер дверь на крючок.
— Теперь нам нельзя здесь оставаться, — шепнул он Паоле. — Идем через веранду… Только тише…
Лишь отойдя от дома шагов на сорок, Боб заговорил снова.
— Как быть? — развел он руками. — То, о чем ты рассказала, чудовищно!
— Боб, надо, чтобы все узнали о Дорте…
— Я уже отправил в газету материал, который привлечет к Пито-Као внимание всего мира, если, конечно, редактор поверит мне и опубликует!.. Но такое… правду о Дорте никто не станет печатать. Я боюсь еще и другого: а что, если они тайно пустят в ход свои бомбы уже завтра или послезавтра? Мы так отрезаны от всего мира, что я не вижу способа немедленно предупредить людей… Только немедленно! Мы не знаем до конца планов Дорта… Ведь в таком положении нельзя медлить! Надо его опередить! Но, как?
— А если… радио?
— Да-да… именно радио! Мелони дружит с радистом. Радист любит ром… Именно радио!
— Только береги себя, Боб!
— Конечно, Паола… Да никому и в голову не придет подслушивать! Я почти не вижу риска. Иди, Паола, боюсь, Бергофф заметит твое отсутствие…
Хоутон простился с итальянкой и поспешил к себе. Едва он прикоснулся к перилам веранды, как в доме раздался выстрел. Боб невольно отдернул руку и вбежал в комнату соседа.
Пирс лежал на полу лицом кверху. На его правом виске виднелось маленькое отверстие, из которого сочилась кровь. Около ноги валялся пистолет. Боб наклонился: Монти был мертв.
На столе в беспорядке валялись лотерейные билеты, письма, газеты. Одно из писем раскрыто. Боб взял его:
«Многоуважаемый мистер Монти Пирс!
Мы получили Ваш лотерейный билет за № 0013727 и с прискорбием сообщаем Вам, что в опубликованной по радио таблице выигрышей допущена ошибка. Выигрыш в сто тысяч долларов пал на № 0013721… О том, что Вы подделали свой билет, мы не напоминаем, полагая, что Вы сами понимаете теперь, что произошло. Увы, сэр, поспешность не всегда приводит к положительному результату…
Скорбим вместе с Вами, дорогой сэр, но выражаем надежду, что эта небольшая оплошность будет стойко перенесена Вами, ибо все, что ни делается в мире, совершается по воля божьей!..»
Газета оказалась свежей, и Боб прочел в ней сенсационное сообщение, набранное крупным шрифтом:
«… Ходят слухи, будто устроители лотереи, изобретательные отцы нашей церкви, совершили трюк, достойный удивления потомков!..
Говорят, что билет за № 0013727 не был выпущен. Но радио «по ошибке» сообщило, что 100 тысяч выиграл именно этот номер. Отцы нашей церкви показали себя превосходными психологами.
Дело в том, что билет за № 0013721 немедленно подделали, причем мастерски, как это официально подтвердили авторитетные эксперты: единица превращена в семерку! Выигравший билет испорчен и уже не подлежит оплате. Говорят, жертвой этой аферы стал некто Пирс, собственной рукой лишивший себя богатства…
Всего одна черточка — и справедливость восторжествовала. Круглая сумма осталась в кассе! Оказывается, не так легко провести за нос нашу святую церковь, и нельзя безнаказанно творить грехи там, где незримо присутствует сам дух господень.
Считаем своим долгом порадовать читателей: средства, полученные святой церковью от продажи билетов, пойдут на укрепление нашей веры и послужат делу дальнейшего духовного совершенствования верующей паствы!..»
Боб скомкал газету, швырнул ее на пол и еще раз взглянул на Пирса. Перешагнув через труп, Хоутон подошел к телефону.
2
Наутро новость облетела остров, но грустное событие вызвало лишь осуждение завсегдатаев кабачка Оскара, привыкших смотреть в лицо смерти и презирающих всякого, кто поднимает на себя руку.
Пирса похоронили вечером, а насмешник Буль собственноручно начертал эпитафию на могильном камне, навеки прижавшем неудачника Монти к чужой земле:
Мы с вами теперь не знакомы!..
Монти застрелился ночью, а утром Дорт вызвал Курца. Мучимый дурными предчувствиями, старый эсэсовец неохотно направился к патрону. Вот и кабинет Дорта, вот и он сам, а Курц все еще не придумал подходящего объяснения тому, что Пирс ушел от возмездия.
— Недурно вы устроили инсценировку самоубийства… — вдруг услышал Курц голос Дорта и вытянулся. — Я очень не хотел шума при устранении Пирса: этого пьяницу рабочие привыкли ежедневно видеть и на заводе и в кабачке… Когда вы захотите, то действуете разумно.
Курц расправил плечи и преданно посмотрел в глаза Дорту.
— Если вы наконец совсем избавите меня от чужих ушей, я прощу вас. Идите…
Курц по-военному щелкнул каблуками и быстро вышел.
«Что было бы, — подумал он, — если бы люди никогда не ошибались?!»
3
Весть о самоубийстве Монти Пирса развлекла Бергоффа и гостей, находившихся в эти дни в его доме. Но на одного из них выстрел Пирса произвел настолько сильное впечатление, что он около часа оставался в состоянии необычайной сосредоточенности. Это был Хент — долговязый детина, достойный отпрыск Джексона. Слоняясь по свету с туго набитой мошной, Хент после пребывания в Индии стал мистиком. Не находя ничего достойного в этой жизни, он уверовал в загробный мир и посвятил себя «проблеме» установления связи с душами умерших.
По заказам Хента на материке было изготовлено несколько приемопередаточных радиоустановок для общения с потусторонним миром. Но, то ли умершие оказались неразговорчивыми, то ли аппараты требовали каких-то доделок, до сих пор Хент улавливал только голоса живых. Не теряя надежды, он купил новую аппаратуру и теперь ожидал удобного случая, чтобы испытать эту, как его уверяли, абсолютно надежную установку.
«Самоубийство Пирса и есть такой удобный случай!.. Монти недавно покинул наш бренный мир и, вероятно, еще не отвык от земного общества, — подумал Хент. — Возможно, он окажется разговорчивее других покойников».
Хент извлек из багажа свой новый аппарат и стал готовиться к его испытаниям. В поздний час на пустынном океанском берегу вокруг него собралась компания: Джексон, Бергофф и Курц. Аппарат был установлен на открытом месте. Беззвучно произнеся про себя молитву и испросив всевышнего разрешения на эксперимент, Хент дрожащей рукой включил передатчик. В эфире понеслись слова:
— Говорит Хент… Монти Пирс, Монти Пирс! Если ты слышишь меня, то отзовись…
Ночь молчала. Тихо плескался океан, с шорохом перебирая прибрежную гальку, луна холодным светом озаряла упорного искателя мертвых душ. Монти Пирс не отзывался.
Курц вполголоса запел старую фривольную песенку, одну из тех, что морские ветры и сейчас разносят по портовым тавернам.
— Вы о чем-то думаете, Курц? — вполголоса спросил у него Бергофф.
— С вашего позволения, сэр… я думаю, что эта затея мистера Хента с аппаратом — чепуха! — признался Курц. — Да, сэр, чепуха! Я не одного отправил на тот свет и знаю, что это значит.
— Тихо, болван! — зашипел Бергофф и оттянул его за рукав в сторону от всей компании. — Нельзя быть таким бестактным.
Хент испробовал десятки волн и перешел с ультракоротких на короткие.
И вдруг… Остатки волос зашевелились на преждевременно лысеющей голове Хента. Прислушиваясь к прерывистому стрекотанию аппарата, Хент едва не лишился скудных остатков разума и не отправился сам «в гости к бедняге Монти». Из эфира, преодолевая трескотню и шум радиопомех, примчалась совсем неожиданная радиограмма:
«Люди мира! Берегитесь! Остров Пито-Као стал секретной базой… Требуйте расследования… немедленно… страшная болезнь… Не теряйте времени!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24