Кинан забыл, что в лодке был установлен автоматический насос, откачивающий воду. Он считал, что волны захлестнут лодку и она быстро потонет, верно, Кинан? Но ты считал к тому же, что Барни мертв. Каждый день я расстилал на мысе Френч-Пойнт желтое одеяло. Его видно за несколько миль. Заметить нетрудно. И все-таки ему повезло.
- Слишком повезло. - Сержант со злости плюнул.
- Мне не дает покоя любопытство - одно только мне непонятно. Он знал, что деньги новые, что все их номера известны? Что вы не сможете продать их даже скупщику краденого на Багамах, чтобы он придержал их на три-четыре года?
- Знал, - буркнул Сержант, и я с удивлением обнаружил, что верю ему. - И мы не собирались сбывать деньги никакому скупщику. Он и это знал. Думаю, он рассчитывал, что после ограбления банка в Льюистоне, которое вы планировали, у него появятся наличные, но рассчитывал он на них или не рассчитывал - он знал, как обстоит дело, и сказал, что согласен. Господи, почему бы нет? Предположим, мы подождем десять лет, а там - отправимся за деньгами и поделим их. Что такое десять лет для молодого парня вроде Барни? Черт побери, ему исполнилось бы всего тридцать пять. А вот мне был бы шестьдесят один.
- А как относительно Кэппи Макфарланда?
Барни знал и о нем тоже?
- Да. Это Кэппи предложил идею ограбления. Хороший человек, настоящий профессионал. В прошлом году заболел раком. Оперировать - бессмысленно. К тому же он был в долгу передо мной.
- Итак, вы вчетвером отправились на остров Кэппи, - сказал я. - Маленький заброшенный остров под названием Карменс-Фолли, на котором никто не живет. Кэппи закопал там деньги и начертил карту.
- Это предложил Джаггер, - сказал Сержант. - Мы не хотели делить деньги - соблазн слишком велик. Но мы не хотели и оставлять их все в руках кого-то одного. Кэппи Макфарланд идеально решал проблемы.
- Расскажи мне о карте.
- Я так и думал, что разговор зайдет об этом, - холодно усмехнулся Сержант.
- Не говори ему! - хриплым голосом выкрикнул Кинан.
Сержант повернулся и бросил на него взгляд, способный расплавить стальной брусок.
- Заткнись. Я не умею врать и не умею увертываться от вопросов, и все из-за тебя. Знаешь, на что я надеюсь, Кинан? Я надеюсь, что тебе не удастся дожить до следующего столетия.
- Твое имя упоминается в письме, - выпалил Кинан, глядя на него дикими глазами. - Если со мной что случится, твое имя есть в письме!
- Кэппи начертил хорошую карту, - сказал Сержант, не обращая внимания на Кинана, словно того не было в комнате. - Отбывая срок в Джолиет, он научился чертить. Затем он разрезал карту на четвертушки, по одной для каждого из нас. Мы собирались снова встретиться четвертого июля, через пять лет, и тогда, может, обсудив все, решили бы все их сложить. Но появились трудности.
- Да, - кивнул я. - Пожалуй, можно сказать и так.
- Если хочешь знать правду, все это было делом рук Кинана. Мне неизвестно, знал об этом Барни или нет, но все случилось именно так. Когда мы уплыли в лодке Кэппи вместе с Джаггером, Барни был жив. - Проклятое брехло! - взвизгнул Кинан.
- У кого в сейфе две четвертушки? - спросил Сержант. - Не у тебя ли, милый?
Он снова посмотрел на меня.
- Но из-за этого дело все-таки не изменилось. Половины карты все равно мало. И ты считаешь, что я должен сидеть и твердить, что лучше поделить деньги на четверых, чем на троих? Думаю, ты все равно не поверишь мне, даже если это и правда. Как ты думаешь, что было дальше? Мне позвонил Кинан. Сказал, что нам надо поговорить. Я ждал его звонка. Похоже, и ты думал так же.
Я кивнул. Кинана найти легче, чем Сержанта, - он был более заметной фигурой. Думаю, в конце концов мне удалось бы найти и Сержанта, но я был уверен, что в этом нет надобности. Птицы одного полета жмутся друг к другу.., и трудно удержаться, чтобы по ветру не полетели перья, особенно когда одна из этих птиц - стервятник вроде Кинана.
- Конечно, - продолжал Сержант, - он предупредил меня, чтобы мне не приходили в голову опасные мысли. Сказал, что подстраховался: мое имя есть в письме, которое вскроют в случае его смерти. Это письмо у его адвоката. Он пришел к выводу, что вдвоем, если у нас будет три четверти карты, мы сумеем, наверное, догадаться, где Кэппи закопал деньги.
- И тогда поделите добычу пополам, - сказал я.
Сержант кивнул. Лицо Кинана походило на луну, поднимающуюся куда-то в стратосферу ужаса.
- Где сейф? - спросил я.
Кинан не ответил.
Я немало практиковался в стрельбе из «кольта» сорок пятого калибра. Это хороший пистолет. Мне он нравился. Я взял его в обе руки и прострелил Кинану предплечье, чуть ниже локтя. Сержант даже не шелохнулся. Кинан свалился с дивана, сжался в комок, прижимая руку к груди, и завыл от боли.
- Сейф, - повторил я.
Кинан продолжал выть.
- Сейчас я выстрелю тебе в коленную чашечку, - пригрозил я. - Не знаю по личному опыту, но слышал, что боль в этом случае просто сводит с ума.
- За гравюрой, - простонал он. - За Ван Гогом. Не стреляй в меня больше, а? - Кинан просительно посмотрел на меня.
Я сделал жест в сторону Сержанта, указывая пистолетом на стену.
- Встань вот туда, лицом к стене.
Сержант встал и повернулся к стене, опустив руки вниз.
- Теперь ты, - сказал я Кинану, - открой сейф.
- Кровь течет, я умираю… - простонал Кинан.
Я подошел к нему и рукояткой «кольта» ударил по щеке, содрав лоскут кожи.
- Вот теперь у тебя действительно течет кровь, - заметил я. - Открывай сейф, или кровотечение усилится.
Кинан встал, придерживая раненую руку здоровой, по его щекам катились слезы. Здоровой рукой он снял гравюру с крючков, вделанных в стену, и я увидел серый стенной сейф. Кинан посмотрел на меня взглядом, полным ужаса, и начал вращать диск набора. Два раза ошибся и сумел открыть сейф только с третьей попытки. Внутри лежали документы и две толстые пачки денег. Он сунул руку в сейф, пошарил там и достал два листка бумаги размером три дюйма на три каждый.
Клянусь, я не собирался убивать его. Я хотел только связать и оставить здесь. -Он не мог причинить никакого вреда. Горничная найдет его, когда вернется с вечеринки или куда там она уехала в своем маленьком «додже». После этого Кинан не осмелится высунуть нос из дома целую неделю. Но все оказалось именно так, как сказал Сержант. У Кинана было две четверти карты. И на одной были пятна крови.
Я снова выстрелил в него, на этот раз не в руку. Он рухнул на пол, как пустой мешок из-под белья.
Сержант снова не шевельнулся.
- Я не обманывал тебя. Кинан прикончил твоего друга. Оба они не были профессионалами. Непрофессионалы ведут себя глупо.
Я промолчал, посмотрел на квадратные четвертушки и сунул их в карман. Ни на одной из них не было креста, означавшего место, где спрятаны деньги.
- Что дальше? - спросил Сержант.
- Поедем к тебе.
- Почему ты считаешь, что моя четвертушка у меня?
- Не знаю. Телепатия, наверное. К тому же, если ее там нет, мы поедем туда, где ты ее спрятал. Мне некуда спешить.
- Ты все обдумал, да?
- Хватит болтать, поехали.
Мы вышли из дома к навесу, где стояли машины. Я сел на заднее сиденье «фольксвагена», в дальний от водителя угол. Огромная фигура Сержанта и тесный салон автомобиля исключали возможность неожиданных действий с его стороны; ему потребуется пять минут лишь для того, чтобы повернуться. Через пару минут мы тронулись.
Пошел снег - большие ленивые снежинки медленно спускались вниз, прилипали к ветровому стеклу и мгновенно таяли, когда касались шоссе. Дорога была скользкой, но машин ехало мало.
Примерно через полчаса езды по шоссе 10 он свернул на узкий отросток. Еще спустя пятнадцать минут мы съехали на неровный проселок, весь в ухабах. С обеих сторон на нас смотрели заваленные снегом сосны. Через две мили машина въехала на короткую подъездную дорогу, усыпанную мусором.
В слабом свете фар «фольксвагена» я с трудом различил покосившуюся хибару, такую характерную для отдаленных мест, с залатанной крышей и наклонившейся телевизионной антенной. В овражке слева от хибары стоял покрытый снегом «форд». За ней виднелись деревянный туалет и куча старых покрышек.
- Добро пожаловать в восточный филиал «Бэлли», - сказал Сержант и выключил двигатель.
- Если ты попытаешься обмануть меня, я тебя убью.
Тело Сержанта занимало, казалось, три четверти переднего сиденья крошечного автомобиля.
- Да, я знаю, - ответил он.
- Выходи.
Сержант шел к хибаре впереди меня.
- Открой дверь, - сказал я. - Затем стой, не двигайся.
Он открыл дверь и замер. Я тоже замер позади него. Мы стояли так минуты три, и за это время ничего не произошло. Единственным живым существом оказалась жирная серая белка, выскочившая на середину двора и обругавшая нас на языке грызунов. - Окей, - произнес я наконец. - Пошли в дом.
Как ни удивительно, внутри все тоже походило на свалку. Единственная лампочка в шестьдесят ватт без абажура слабо освещала комнату, оставляя по углам тени, похожие на изголодавшихся летучих мышей. Повсюду были разбросаны газеты. На провисшей веревке сохла одежда. В одном углу стоял древний телевизор, в противоположном - покосившаяся раковина и старинная проржавевшая ванна на чугунных лапах. Рядом - охотничье ружье. В комнате пахло потом, испарениями от немытого тела и острой томатной приправой.
- Все-таки лучше, чем жить в лесу, - заметил Сержант.
У меня была иная точка зрения, но спорить с ним я не собирался.
- Где твоя четверть карты?
- В спальне.
- Пошли за ней.
- Не торопись. - Он медленно повернулся, его словно отлитое из бетона лицо было угрюмым. - Ты должен дать слово, что не убьешь меня, когда получишь ее.
- И как ты надеешься заставить меня сдержать это обещание?
- Не знаю, черт побери. Пожалуй, мне остается надеяться на то, что ты завелся так не только из-за денег. Если из-за Барни - если ты хотел отомстить за него, - все в порядке, ты отомстил. Кинан прикончил его, и теперь Кинан мертв. Если тебе нужны деньги, тоже все в порядке. Может быть, трех четвертей будет достаточно. Между прочим, ты был прав - на моей четвертушке стоит большой жирный крест. Но ты не получишь мою часть карты, пока не пообещаешь, что и я получу что-то - взамен ты сохранишь мне жизнь.
- Откуда я знаю, что ты не станешь охотиться за мной?
- Именно этим я и собираюсь заняться, сынок, - мягким голосом ответил Сержант.
Я рассмеялся.
- Ну хорошо. Сообщи мне адрес Джаггера в придачу к своей части карты, и я обещаю не убивать тебя. И сдержу слово.
Сержант печально покачал головой.
- Не связывайся с Джаггером, парень. Он сожрет тебя.
Только что я опустил на колено свой «кольт», а теперь снова пришлось поднять его.
- Ну хорошо. Он в Коулмэне, Массачусетс. На лыжной базе. Этого достаточно?
- Да. Так где твоя четверть карты, Сержант?
Он еще раз пристально посмотрел на меня, затем кивнул. Мы вошли в спальню.
Снова очарование колониального периода. Грязный матрас на полу, заваленный книгами с картинками. Стены оклеены фотографиями женщин, единственным прикрытием которых был, по-видимому, тонкий слой масла «Уэссон».
Сержант не колебался ни секунды. Он взял с ночной тумбочки лампу, открутил основание. Его четверть карты, аккуратно свернутая, лежала внутри. Он вынул ее и молча протянул мне.
- Бросай, - сказал я.
На лице Сержанта появилась презрительная улыбка.
- Боишься, тонкошеий?
- В конечном счете это оправдывает себя. Бросай, Сержант.
Он швырнул мне свернутый рулончик бумаги.
- Дешево досталось - легко потерялось, - пробормотал он.
- Я сдержу свое обещание, - заметил я. - Считай, что тебе повезло. Иди в другую комнату.
Ледяной свет блеснул в его глазах.
- Что ты сделаешь со мной?
- Приму меры, чтобы ты некоторое время не выходил отсюда. Пошел.
Мы перешли в гостиную - маленькое забавное шествие.
Сержант остановился под голой лампочкой, спиной ко мне, со сгорбленными плечами, ожидая, что ствол «кольта» обрушится ему на голову. И только я начал заносить пистолет, чтобы ударить его, как погас свет.
В хибаре воцарилась полная темнота.
Я бросился вправо: Сержант уже исчез, как ветер. Послышался шорох газет, я и понял, что он бросился на пол. Наступила тишина. Полная и абсолютная.
Я замер на месте, ожидая, что глаза привыкнут к темноте, но, когда у меня появилось ночное зрение, оно ничем не помогло мне. Хибара была кладбищем, на котором возвышались тысячи смутно различимых памятников - и Сержант знал расположение каждого из них.
Мне было известно о Сержанте все; раздобыть сведения о нем оказалось не так уж трудно. Во Вьетнаме он был «зеленым беретом», и с тех пор никто не называл его по имени, и просто - Сержант, огромный жестокий убийца.
Где-то в темноте он крался ко мне. Он знал эту комнату, как ладонь своей руки. Я не слышал ни единого звука, ни скрипа половицы, ни шороха шагов, но чувствовал, как он приближается, слева или справа, а может быть, выкинет хитрый фокус и пойдет прямо на меня.
Я сжимал рукоятку пистолета в потной руке и с трудом удерживался от того, чтобы не открыть огонь наугад, не целясь. В кармане у меня лежали три четверти пирога, и я остро это сознавал.
1 2 3