— На этом моя работа завершается. Я и так превысила свои полномочия.
Похоже, ей стоило некоторого усилия сдержать свои эмоции. Уходя, она обернулась и попыталась улыбнуться.
— Нельзя любить двух людей одновременно. Рано или поздно наступает момент, когда то, что вы хотели подавить, снова всплывает на поверхность. Это мы и называем психозом. Во всяком случае, таковы будут мои показания. Надеюсь, они вам помогут.
Сегодня ко мне пришла Ким. Обычно она приходила по вторникам, но в прошлый вторник она была в Лондоне по делам, поэтому ей позволили увидеться со мной лишь в среду.
— Как ты?
Она принесла мне кое-какие вещи: еду, книги, пачку писчей бумаги и толстый шерстяной свитер — по ночам здесь отключали отопление.
— Ты встречался со следователем? Как еда? Ты немного поправился, дорогой. Наверное, мало двигаешься. Почему ты молчишь?
— Ким, ты тоже думаешь, что я псих?
— Кто тебе наговорил эту чепуху? Психиатр? Ты так же здоров, как и я!
— Послушай, ты веришь?
— Во что?
— В то, что была околдована? Твой ответ для меня очень важен.
— Наверное, ты прав, — пробормотала она, опустив глаза.
— Но ты веришь в это? — настаивал я.
— Ты знаешь, — сказала она безмятежным тоном. — На следующий день ко мне пришел Декамп и показал результаты анализов. Он очень долго объяснял. В конце концов оказалось, что у меня был «калаазар». Это какой-то паразит. Во Франции бывает примерно два случая в год. Декамп считает, что я подхватила его летом в Ибице. Этот паразит живет в селезенке… И можно сто раз умереть, прежде чем кто-нибудь догадается… Но вообще лечение несложное… Что с тобой? Почему ты уходишь?
— Будь счастлива, — сказал я, — я хочу, чтобы ты была счастлива.
— Серж, свидание еще не кончилось. Почему ты так говоришь? Я не могу быть счастлива, пока тебя нет со мной.
— Нам не суждено быть вместе, — сказал я.
— Серж, послушай… подожди минуту.
Но я повернулся и вышел.
Минуту назад я встал и подошел к окну — к настоящему окну, хотя на нем решетка. Оно выходит на тюремный двор. Но я увидел то, что хотел. Да, сегодня полнолуние.
Я вернулся к кровати и лег. Обычно в это время оно и начинается. Сначала покалывание в груди слева, как будто игла прочерчивает линию, чтобы потом сделать разрез…
О! Прошлой ночью, например, меня внезапно пронзила непереносимая боль, но она скоро прекратилась. А сегодня начинает покалывать левое плечо.
И я улыбаюсь, потому что ясно вижу их обоих, дядю и старика за работой. Отличная работа, проверенный метод.
Я улыбаюсь, потому что мне известна цель операции: разрезать мое сердце надвое, а затем сшить обе половинки. Непростая работа: скальпель делает свое дело в этом мире, но исцеление приходит лишь в следующем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19