Такие как вы есть, вы плохи, что-то должно быть сделано, только тогда вы будете приемлемы.
И ребенок снова и снова начинает чувствовать, что он неприемлем. Если он делает что-нибудь хорошее, тогда он приемлем, если он делает что-то не так, тогда его отвергают. Если он следует за вами, подчиняется — он при-емлем; если он непослушен, — никто его не любит, каждый начинает сердиться, его ненавидят. Он учится одной вещи: что вопрос в действиях, а не в бытии. Делай правильные вещи, и все будут тебя любить; делай неправиль-ные — и каждый будет тебя отвергать, сердиться, ненавидеть, будет против тебя. В тебе — суть. Делай что-нибудь правильное, и мир будет приветлив, делай что-нибудь неправильное — и все двери закрыты. А если за-крыты даже двери матери и отца, даже если те, кто любит тебя, не могут увидеть сущности ребенка, что же гово-рить об этом чуждом мире...?
Ребенок учится одной вещи: для того, чтобы существовать в этом мире, вы всегда должны делать правильные веши и никогда — неправильные, основным является то, как вы себя ведете. Это создает глубокое отрицание себя, потому что неправильные вещи продолжают происходить — только говоря, что нечто неправильно, это не отбро-сишь, это продолжает происходить. Тогда ребенок начинает чувствовать себя виновным, он отвергает себя. Он говорит: «Я — нехороший. Я плохой ребенок, плохой мальчик, плохая девочка». А проблема в том, что вещи, ко-торые мы называем неправильными — естественны, так как ребенок не может их отбросить, они упорно проис-ходят.
Каждый мальчик, каждая девочка начинает играть со своими половыми органами. Это приятно, это дает чув-ство удовлетворения, все тело чувствует блаженство. И в тот момент, когда ребенок касается своих половых ор-ганов, каждый его немедленно останавливает — каждый чувствует смущение. Отец, мать остановят его, они мо-гут даже связать ему руки; теперь ребенок чувствует себя в глубоком замешательстве. Что делать? Ему нравится чувство, приходящее из касания, он им наслаждается, он чувствует, что оно прекрасно, но если он будет следо-вать этому чувству, то все отвергнут его. Он плохой ребенок, они накажут его, а сила на их стороне — что делать?
«И такие плохие вещи происходят со мной» — думает ребенок — «Наверно, только я делаю такие плохие вещи, больше никто». А он не может знать о других, вот он и чувствует вину: «Весь мир хорош, только я виноват». Это — глубокая проблема.
Ребенок не хочет есть, потому что он лучше знает, голоден он или нет. Но вы следуете медицинской установке, ведь врач говорит, что ребенка нужно кормить каждые три часа. Так написано в книгах, а вы читали книги, вы — просветленный родитель, так что через каждые три часа, по звонку, вы должны кормить ребенка. Посмотрите на детей, когда их насильно кормят: они отвергают еду, они не открывают ртов, молоко течет мимо — они все отвергают. Они не будут даже глотать, они знают свои потребности. Они не живут по рутине, по часам, они не знают, о чем говорит ваша меди¬цинская наука. Они не голодны — вот и все — а вы их насилуете пищей. А когда они голодны, и плачут, вы не дадите им пищи, так как это непо¬добающее время. Кто решает? Ребенок или вы?
Если решаете вы, тогда вы создадите чувство вины в ребенке, он будет думать, что что-то не так: «Когда я чувствую голод, я не должен его чувс¬твовать. Когда я не голоден, я должен чувствовать голод». Блаженный Авгу-стин сказал: «Боже, прости меня так как, то, что хорошо, я никогда не делал, а то, что плохо, я всегда делаю». Но это — молитва любого ребенка. Тогда создается вина: ребенок не чувствует, что ему надо в туалет, а вы его прину-ждаете. «Туалетная тренировка», — во многом создает вину, вы не представляете, что вы делаете.
Если ребенок не чувствовал ничего, как он может идти в туалет? Попробуйте сами, что вы можете сделать, ес-ли вы не чувствуете нужды? А если ребенок не чувствует… вы принуждаете, убеждаете, уговариваете, подкупае-те, вы пробуете любой возможный метод. Вы создаете вину.
Ребенок чувствует вину — что-то плохо, что-то не так — и ничего не может с этим поделать. Он не знает, так как тело не имеет воли, это не волевой феномен. Ребенок не хочет спать, он чувствует себя совершенно бодрым, он хочет убежать из дома в сад, а вы говорите: «Иди спать». Что бы вы смогли сделать, если бы вам велели спать, когда не хочется?
Можно закрыть глаза, но когда отец, мать ушли, ребенок просто остается с самим собой. Что делать? Как сле-довать приказу? Как быть хорошим?
Вновь и вновь создается грех, и маленький ребенок отравлен. Он начинает осознавать, что: «Я нехорош, все, что я делаю — плохо». Когда он играет, он плох, он шумит и вас беспокоит. Когда он тихо сидит в углу, что-то не так: «Ты что, болен?» Он всегда неправ только потому, что он беспомощен, а вы — сильны. Он постоянно угне-тен, он не может оценить, что делать и чего не делать. И вновь и вновь он отвергает все, что плохо, и принуждает себя ко всему, что, как думают, хорошо. Он стано¬вится маской, и глубоко в подсознании носит все эти раны в те-чение всей жизни.
Вот почему, когда я говорю: «Такой, какой вы есть, вы — Бог» — вы мне не верите. Вы даже не хороши — как вы можете быть Богом? Бог означает предельное добро. Вы даже не хороши самым обычным образом — как вы можете быть Богом? Бог означает — предельное добро. Вы не будете меня слушать, вы пойдете к какому-нибудь учителю, который будет вас обвинять, который будет говорить, что вы виновны, что вы, — великий грешник. Тогда вы будете в покое: он прав, ведь это — то, что вы и сами чувствуете. Вот почему вы поклоняетесь тем лю-дям, которые вас обвиняют, которые смотрят на вас, как на червей — уродливых и грязных. Если вы видите мас-су последователей вокруг так называемого святого, вы всегда найдете причину этому: он всех обвиняет. Он гово-рит: «Вы — грешники, и если вы не слушаете меня, вы попадете в ад». Он чувствует себя абсолютно правым, он согласен с вами в вашем чувстве вины. Так что, когда он вас обвиняет, вы чувствуете себя хорошо.
Что за абсурд! Какая чепуха! Вы чувствуете беспокойство, если вам говорят: «Вы хороши, я принимаю вас — кем бы вы ни были — какой вы есть. Божественное избрало этот путь, чтобы быть, в вас. Божественное избрало этот путь. Божественное существует в вас таким образом — и я принимаю вас, я не отрицаю никакой части. Я принимаю ваш секс, ваш гнев, я принимаю вашу ненависть, вашу ревность. Я принимаю вас в ва¬шей целостно-сти, потому что через это приятие целостности достигается Единый — и этот Единый немедленно превосходит всю ревность, гнев, секс, алчность. Никто не может преобразовать алчность — он должен стать Единым, тогда есть преображение».
Вот почему Иисус не мог быть прощен, иудеи — величайшие создатели вины. Этим занимается весь мир, но никому не сравниться с иудеями. Весь мир существует, по их мнению, из-за того, что Адам и Ева совершили пер-вородный грех. Вы рождены Адамом и Евой из-за их греха, человек рождается в грехе — грех остается основопо-лагающей концепцией. Как им принять, что вы — Бог? Вы можете быть близко к Богу в своем раскаянии, в са-моизменении, если вы становитесь хорошими. Тогда Бог — Отец примет вас. Иначе такие, как вы есть, вы не мо-жете быть приняты, вы должны быть далеко отброшены от Бога.
В чем был грех Адама и Евы? В непослушании... Но почему Бог так одержим послушанием? Потому, что таков каждый отец. А ваш Бог — не что иное, как космический отец. Зачем Богу быть столь одержимым послушанием? Разве он не может немного пошутить? Разве он не может немного поиграть со своими детьми, наслаждающимися собой? Разве он не может быть не таким серьезным? И что они сделали? Просто съели одно яблоко с дерева, что им было запрещено; Бог кажется очень эгоистичным, ведь эго всегда одержимо послушанием: «Следуйте за мной, Я — правило. Если вы не слушаетесь, вы раните мое эго». Но у Бога нет никакого эго, Он не может настаивать на послушании. Должно быть, священники, а не Бог, создали всю эту историю.
И затем вы чувствуете вину. Вы родились в грехе, с самого своего рождения вы грешник. Все, что вам остает-ся, это полировать себя, обрезать себя здесь и там и делать себя приемлемым.
Веданта говорит, что вы не грешник, вы можете быть невеждой, но не грешником. Это совсем иное отноше-ние: Бог не против вас, вы можете быть против Бога, но Он вам не мстит. Если вы невежда, вы сами себе вредите. Это совершенно иная позиция, что невежды сами себе вредят. Если вы спросите индуистов, они вам скажут, что вы можете попасть в беду, из-за того, что съели плод с дерева невежества, но не знания. Человек может быть не-веждой — он им и является — так как он не осознает свою сущность — а тогда все идет неправильно. Но это не грех.
Итак, религия означает привнесение большего света, большего знания, большей сознательности, а не большей моральности, большей добродетели. Добродетель — побочный продукт. Когда вы сознательны, приходит и добро-детель, она следует, как тень. Когда вы не сознательны, приходит грех, ибо невежество ни к чему иному не приво-дит, оно может только совершать ошибки.
Грех подобен ошибке. Это как складывать два и два и получать пять. Но это не грех! Если кто-то думает, что два плюс два будет — пять, не решите же вы, что теперь за это его нужно навечно ввергнуть в ад? Это просто ошибка, но не грех. Его нужно научить, он просто не знает математики, вот и все.
Веданта говорит, что вы просто несознательны, невежды по отношению к себе. Если вы станете сознательны, вы уже Бог. Нет Бога, кроме вас, иного, чем вы. Но это не эгоистическое утверждение, так как это может про-изойти только тогда, когда «Я», центр, исчезло, и вы стали Всем.
Иисус сказал: «Я — Свет, который над всеми, Я — Все. И все вышло из меня, и все вернулось ко мне».
«Разруби дерево, Я — там; подними камень, и ты найдешь меня там».
Это одно из самых поэтических изречений. Мне хотелось бы сказать, что человек, подобный Иисусу, более по-хож на поэта, чем на философа, теолога или математика. Он более похож на поэта, и если вы утратите его поэзию, вы полностью утратите его послание. Когда поэт что-то говорит, вы можете ему что-то простить, вы скажете: «Это — поэзия». Но если нечто утверждает святой, вы принимаете это всерьез, потому что большее ставится на карту.
Иисус — поэт, поэт Высшего. И все те, кто достиг Высшего, поэты. Язык математики очень скуден, он не мо-жет многого выразить. Он очень точен, и из-за этого скуден. Поэзия — не точна, не определена, вот почему с ее помощью можно сказать больше. Но с поэтом вы всегда должны помнить: он говорит о тайнах.
Индуисты никогда не убивали ни одного Просветленного. Почему? Потому, что все, высказанное ими, они воспринимали, как поэзию, которую не нужно анализировать, это было бы глупо. Если, например, вы придете к Иисусу и скажете: «Хорошо, ты говоришь, что ты — Свет, который над всеми, ты говоришь, что ты — Все, ты говоришь, что все изошло из тебя и все вернулось к тебе; — докажи это нам. Прикажи солнцу уйти, или сотвори другую луну сегодня ночью, только тогда мы тебе поверим», — вы проявите собственную глупость. Ведь поэти-ческому высказыванию нельзя давать буквальное толкование, это не научное утверждение.
Из-за этого христиане постоянно пытаются доказать, что он творил чудеса: превратил камни в хлеб, оживил мертвого, вернул зрение слепцу, исцелял прокаженных... Зачем так настаивать на чудесах? Ведь мы никогда не интересовались Буддой как чудотворцем, никого никогда не заботило, делал ли он чудеса. Почему же так настаи-вают в случае Иисуса? Если докажут, что он не творил чудес, отправная точка исчезнет — тогда исчезнет христи-анство.
Христианство зависит не от Иисуса, а от чудес Иисуса. Если вдруг докажут, что он никого не воскрешал, не исцелял слепца, не лечил проказу, христианство сразу исчезнет. Не будет ни церкви, ни Папы, все уйдет, потому что они не зависят прямо от Иисуса, они зависят от чудес. Чудеса доказывают, что он — сын Божий.
Никакие чудеса не могут ничего доказать. Чудеса в действительности доказывают невежество тех, кто ими впечатляется, и ничего другого. Насколько я знаю, Иисус никогда не делал ничего подобного. Он был не настоль-ко глуп, чтобы творить чудеса для того, чтобы вы убедились. Чудеса, которые происходили вокруг него, имеют гораздо большее значение, чем вы можете себе представить. Да, слепые начинали видеть, но это не связано со зри-тельными органами, это связано с более глубокой, духовной слепотой. Да, умершие воскресали, но это не о телах, это о вас. Это вы думаете, что вы живы, а живыми не являетесь. Он сделал живыми многих мертвецов, он привел их в жизнь из их трупоподобного существования. И это — величайшее чудо, ведь иное чудо может быть сотворено медицинской наукой, она, собственно, уже делала такое.
В Советской России во время Второй Мировой Войны оживили шестерых людей. И успешно — двое или трое из них по-прежнему живы. Это может быть сделано медициной в любой момент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
И ребенок снова и снова начинает чувствовать, что он неприемлем. Если он делает что-нибудь хорошее, тогда он приемлем, если он делает что-то не так, тогда его отвергают. Если он следует за вами, подчиняется — он при-емлем; если он непослушен, — никто его не любит, каждый начинает сердиться, его ненавидят. Он учится одной вещи: что вопрос в действиях, а не в бытии. Делай правильные вещи, и все будут тебя любить; делай неправиль-ные — и каждый будет тебя отвергать, сердиться, ненавидеть, будет против тебя. В тебе — суть. Делай что-нибудь правильное, и мир будет приветлив, делай что-нибудь неправильное — и все двери закрыты. А если за-крыты даже двери матери и отца, даже если те, кто любит тебя, не могут увидеть сущности ребенка, что же гово-рить об этом чуждом мире...?
Ребенок учится одной вещи: для того, чтобы существовать в этом мире, вы всегда должны делать правильные веши и никогда — неправильные, основным является то, как вы себя ведете. Это создает глубокое отрицание себя, потому что неправильные вещи продолжают происходить — только говоря, что нечто неправильно, это не отбро-сишь, это продолжает происходить. Тогда ребенок начинает чувствовать себя виновным, он отвергает себя. Он говорит: «Я — нехороший. Я плохой ребенок, плохой мальчик, плохая девочка». А проблема в том, что вещи, ко-торые мы называем неправильными — естественны, так как ребенок не может их отбросить, они упорно проис-ходят.
Каждый мальчик, каждая девочка начинает играть со своими половыми органами. Это приятно, это дает чув-ство удовлетворения, все тело чувствует блаженство. И в тот момент, когда ребенок касается своих половых ор-ганов, каждый его немедленно останавливает — каждый чувствует смущение. Отец, мать остановят его, они мо-гут даже связать ему руки; теперь ребенок чувствует себя в глубоком замешательстве. Что делать? Ему нравится чувство, приходящее из касания, он им наслаждается, он чувствует, что оно прекрасно, но если он будет следо-вать этому чувству, то все отвергнут его. Он плохой ребенок, они накажут его, а сила на их стороне — что делать?
«И такие плохие вещи происходят со мной» — думает ребенок — «Наверно, только я делаю такие плохие вещи, больше никто». А он не может знать о других, вот он и чувствует вину: «Весь мир хорош, только я виноват». Это — глубокая проблема.
Ребенок не хочет есть, потому что он лучше знает, голоден он или нет. Но вы следуете медицинской установке, ведь врач говорит, что ребенка нужно кормить каждые три часа. Так написано в книгах, а вы читали книги, вы — просветленный родитель, так что через каждые три часа, по звонку, вы должны кормить ребенка. Посмотрите на детей, когда их насильно кормят: они отвергают еду, они не открывают ртов, молоко течет мимо — они все отвергают. Они не будут даже глотать, они знают свои потребности. Они не живут по рутине, по часам, они не знают, о чем говорит ваша меди¬цинская наука. Они не голодны — вот и все — а вы их насилуете пищей. А когда они голодны, и плачут, вы не дадите им пищи, так как это непо¬добающее время. Кто решает? Ребенок или вы?
Если решаете вы, тогда вы создадите чувство вины в ребенке, он будет думать, что что-то не так: «Когда я чувствую голод, я не должен его чувс¬твовать. Когда я не голоден, я должен чувствовать голод». Блаженный Авгу-стин сказал: «Боже, прости меня так как, то, что хорошо, я никогда не делал, а то, что плохо, я всегда делаю». Но это — молитва любого ребенка. Тогда создается вина: ребенок не чувствует, что ему надо в туалет, а вы его прину-ждаете. «Туалетная тренировка», — во многом создает вину, вы не представляете, что вы делаете.
Если ребенок не чувствовал ничего, как он может идти в туалет? Попробуйте сами, что вы можете сделать, ес-ли вы не чувствуете нужды? А если ребенок не чувствует… вы принуждаете, убеждаете, уговариваете, подкупае-те, вы пробуете любой возможный метод. Вы создаете вину.
Ребенок чувствует вину — что-то плохо, что-то не так — и ничего не может с этим поделать. Он не знает, так как тело не имеет воли, это не волевой феномен. Ребенок не хочет спать, он чувствует себя совершенно бодрым, он хочет убежать из дома в сад, а вы говорите: «Иди спать». Что бы вы смогли сделать, если бы вам велели спать, когда не хочется?
Можно закрыть глаза, но когда отец, мать ушли, ребенок просто остается с самим собой. Что делать? Как сле-довать приказу? Как быть хорошим?
Вновь и вновь создается грех, и маленький ребенок отравлен. Он начинает осознавать, что: «Я нехорош, все, что я делаю — плохо». Когда он играет, он плох, он шумит и вас беспокоит. Когда он тихо сидит в углу, что-то не так: «Ты что, болен?» Он всегда неправ только потому, что он беспомощен, а вы — сильны. Он постоянно угне-тен, он не может оценить, что делать и чего не делать. И вновь и вновь он отвергает все, что плохо, и принуждает себя ко всему, что, как думают, хорошо. Он стано¬вится маской, и глубоко в подсознании носит все эти раны в те-чение всей жизни.
Вот почему, когда я говорю: «Такой, какой вы есть, вы — Бог» — вы мне не верите. Вы даже не хороши — как вы можете быть Богом? Бог означает предельное добро. Вы даже не хороши самым обычным образом — как вы можете быть Богом? Бог означает — предельное добро. Вы не будете меня слушать, вы пойдете к какому-нибудь учителю, который будет вас обвинять, который будет говорить, что вы виновны, что вы, — великий грешник. Тогда вы будете в покое: он прав, ведь это — то, что вы и сами чувствуете. Вот почему вы поклоняетесь тем лю-дям, которые вас обвиняют, которые смотрят на вас, как на червей — уродливых и грязных. Если вы видите мас-су последователей вокруг так называемого святого, вы всегда найдете причину этому: он всех обвиняет. Он гово-рит: «Вы — грешники, и если вы не слушаете меня, вы попадете в ад». Он чувствует себя абсолютно правым, он согласен с вами в вашем чувстве вины. Так что, когда он вас обвиняет, вы чувствуете себя хорошо.
Что за абсурд! Какая чепуха! Вы чувствуете беспокойство, если вам говорят: «Вы хороши, я принимаю вас — кем бы вы ни были — какой вы есть. Божественное избрало этот путь, чтобы быть, в вас. Божественное избрало этот путь. Божественное существует в вас таким образом — и я принимаю вас, я не отрицаю никакой части. Я принимаю ваш секс, ваш гнев, я принимаю вашу ненависть, вашу ревность. Я принимаю вас в ва¬шей целостно-сти, потому что через это приятие целостности достигается Единый — и этот Единый немедленно превосходит всю ревность, гнев, секс, алчность. Никто не может преобразовать алчность — он должен стать Единым, тогда есть преображение».
Вот почему Иисус не мог быть прощен, иудеи — величайшие создатели вины. Этим занимается весь мир, но никому не сравниться с иудеями. Весь мир существует, по их мнению, из-за того, что Адам и Ева совершили пер-вородный грех. Вы рождены Адамом и Евой из-за их греха, человек рождается в грехе — грех остается основопо-лагающей концепцией. Как им принять, что вы — Бог? Вы можете быть близко к Богу в своем раскаянии, в са-моизменении, если вы становитесь хорошими. Тогда Бог — Отец примет вас. Иначе такие, как вы есть, вы не мо-жете быть приняты, вы должны быть далеко отброшены от Бога.
В чем был грех Адама и Евы? В непослушании... Но почему Бог так одержим послушанием? Потому, что таков каждый отец. А ваш Бог — не что иное, как космический отец. Зачем Богу быть столь одержимым послушанием? Разве он не может немного пошутить? Разве он не может немного поиграть со своими детьми, наслаждающимися собой? Разве он не может быть не таким серьезным? И что они сделали? Просто съели одно яблоко с дерева, что им было запрещено; Бог кажется очень эгоистичным, ведь эго всегда одержимо послушанием: «Следуйте за мной, Я — правило. Если вы не слушаетесь, вы раните мое эго». Но у Бога нет никакого эго, Он не может настаивать на послушании. Должно быть, священники, а не Бог, создали всю эту историю.
И затем вы чувствуете вину. Вы родились в грехе, с самого своего рождения вы грешник. Все, что вам остает-ся, это полировать себя, обрезать себя здесь и там и делать себя приемлемым.
Веданта говорит, что вы не грешник, вы можете быть невеждой, но не грешником. Это совсем иное отноше-ние: Бог не против вас, вы можете быть против Бога, но Он вам не мстит. Если вы невежда, вы сами себе вредите. Это совершенно иная позиция, что невежды сами себе вредят. Если вы спросите индуистов, они вам скажут, что вы можете попасть в беду, из-за того, что съели плод с дерева невежества, но не знания. Человек может быть не-веждой — он им и является — так как он не осознает свою сущность — а тогда все идет неправильно. Но это не грех.
Итак, религия означает привнесение большего света, большего знания, большей сознательности, а не большей моральности, большей добродетели. Добродетель — побочный продукт. Когда вы сознательны, приходит и добро-детель, она следует, как тень. Когда вы не сознательны, приходит грех, ибо невежество ни к чему иному не приво-дит, оно может только совершать ошибки.
Грех подобен ошибке. Это как складывать два и два и получать пять. Но это не грех! Если кто-то думает, что два плюс два будет — пять, не решите же вы, что теперь за это его нужно навечно ввергнуть в ад? Это просто ошибка, но не грех. Его нужно научить, он просто не знает математики, вот и все.
Веданта говорит, что вы просто несознательны, невежды по отношению к себе. Если вы станете сознательны, вы уже Бог. Нет Бога, кроме вас, иного, чем вы. Но это не эгоистическое утверждение, так как это может про-изойти только тогда, когда «Я», центр, исчезло, и вы стали Всем.
Иисус сказал: «Я — Свет, который над всеми, Я — Все. И все вышло из меня, и все вернулось ко мне».
«Разруби дерево, Я — там; подними камень, и ты найдешь меня там».
Это одно из самых поэтических изречений. Мне хотелось бы сказать, что человек, подобный Иисусу, более по-хож на поэта, чем на философа, теолога или математика. Он более похож на поэта, и если вы утратите его поэзию, вы полностью утратите его послание. Когда поэт что-то говорит, вы можете ему что-то простить, вы скажете: «Это — поэзия». Но если нечто утверждает святой, вы принимаете это всерьез, потому что большее ставится на карту.
Иисус — поэт, поэт Высшего. И все те, кто достиг Высшего, поэты. Язык математики очень скуден, он не мо-жет многого выразить. Он очень точен, и из-за этого скуден. Поэзия — не точна, не определена, вот почему с ее помощью можно сказать больше. Но с поэтом вы всегда должны помнить: он говорит о тайнах.
Индуисты никогда не убивали ни одного Просветленного. Почему? Потому, что все, высказанное ими, они воспринимали, как поэзию, которую не нужно анализировать, это было бы глупо. Если, например, вы придете к Иисусу и скажете: «Хорошо, ты говоришь, что ты — Свет, который над всеми, ты говоришь, что ты — Все, ты говоришь, что все изошло из тебя и все вернулось к тебе; — докажи это нам. Прикажи солнцу уйти, или сотвори другую луну сегодня ночью, только тогда мы тебе поверим», — вы проявите собственную глупость. Ведь поэти-ческому высказыванию нельзя давать буквальное толкование, это не научное утверждение.
Из-за этого христиане постоянно пытаются доказать, что он творил чудеса: превратил камни в хлеб, оживил мертвого, вернул зрение слепцу, исцелял прокаженных... Зачем так настаивать на чудесах? Ведь мы никогда не интересовались Буддой как чудотворцем, никого никогда не заботило, делал ли он чудеса. Почему же так настаи-вают в случае Иисуса? Если докажут, что он не творил чудес, отправная точка исчезнет — тогда исчезнет христи-анство.
Христианство зависит не от Иисуса, а от чудес Иисуса. Если вдруг докажут, что он никого не воскрешал, не исцелял слепца, не лечил проказу, христианство сразу исчезнет. Не будет ни церкви, ни Папы, все уйдет, потому что они не зависят прямо от Иисуса, они зависят от чудес. Чудеса доказывают, что он — сын Божий.
Никакие чудеса не могут ничего доказать. Чудеса в действительности доказывают невежество тех, кто ими впечатляется, и ничего другого. Насколько я знаю, Иисус никогда не делал ничего подобного. Он был не настоль-ко глуп, чтобы творить чудеса для того, чтобы вы убедились. Чудеса, которые происходили вокруг него, имеют гораздо большее значение, чем вы можете себе представить. Да, слепые начинали видеть, но это не связано со зри-тельными органами, это связано с более глубокой, духовной слепотой. Да, умершие воскресали, но это не о телах, это о вас. Это вы думаете, что вы живы, а живыми не являетесь. Он сделал живыми многих мертвецов, он привел их в жизнь из их трупоподобного существования. И это — величайшее чудо, ведь иное чудо может быть сотворено медицинской наукой, она, собственно, уже делала такое.
В Советской России во время Второй Мировой Войны оживили шестерых людей. И успешно — двое или трое из них по-прежнему живы. Это может быть сделано медициной в любой момент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75