А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


После ухода Осборна появился Джордж.
– Что случилось с Генри?
– Я в последний раз дал ему денег, – сказал Авель. – Сам не знаю, как такое получилось, но это стоило мне десяти тысяч долларов.
– Боже правый! Но ведь он придёт снова. Я бы заранее отложил на это деньги.
– Лучше бы ему не появляться, – сказал Авель, – потому что я уничтожу его. Неважно, какие услуги он оказал мне в прошлом, теперь мы квиты. Какие последние новости от Флорентины?
– Флорентина в порядке, но ты был прав насчёт Софьи: она регулярно, раз в месяц, ездит на побережье и встречается с ними обоими.
– Чёртова баба!
– Миссис Каин также пару раз приезжала к ним, – добавил Джордж.
– А сам Каин?
– Никаких признаков смягчения позиции.
– Эх, как же мы с ним похожи!
– Я открыл посредническую фирму в одном из банков Сан-Франциско, – продолжил Джордж. – Флорентина обратилась к тамошнему менеджеру по кредитам около недели назад. Для неё соглашение будет выглядеть как обычная банковская кредитная операция без каких-либо дополнительных бонусов. Более того, с неё взяли на полпроцента больше, так что у неё нет никаких причин для подозрений. Она никогда не узнает, что получила кредит под нашу гарантию.
– Спасибо, Джордж! Сделано безупречно. Ставлю десять долларов на то, что она выплатит кредит в течение двух лет и ей не нужен будет ещё один.
– Я готов поставить пять против одного, что именно так и будет! Так что поспорь лучше с Генри: он всегда проигрывает пари – настоящий говнюк!
Авель рассмеялся.
– Держи меня в курсе всех её дел, всех-всех.
35
После ознакомления с очередным ежеквартальным отчётом Тэда Коэна Уильяма беспокоило только одно: почему Авель Росновский так ничего и не делает с имеющимися у него немалыми активами банка «Лестер»? Уильям не мог не помнить, что у Росновского на руках всё ещё оставались шесть процентов акций и, получи он ещё два, он мог бы ввести в действие статью седьмую устава банка. Трудно было поверить в то, что Росновский всё ещё боялся правил КЦБ, особенно после того, как администрация Эйзенхауэра осталась на второй срок и не проявила никакого интереса к возобновлению расследования.
Коэн сообщал, что Генри Осборн опять попал в тяжёлое финансовое положение и Росновский вновь помог ему выкрутиться. Уильяму стало интересно: сколько же ещё это может продолжаться и что в Генри так привлекает Росновского? Можно ли было надеяться, что у Росновского достаточно собственных проблем и он не станет увеличивать их количество за счёт Уильяма Каина? В отчёте Коэна сообщалось о строительстве восьми новых отелей группы «Барон» по всему свету. «Барон» в Лондоне приносил одни убытки, а «Барон» в Лагосе не работал, все же остальные только набирали обороты. Уильям перечитал заметку в «Санди Экспресс», где говорилось о том, что Флорентина Росновская не участвовала в церемонии открытия «Барона» в Эдинбурге. Затем он закрыл досье и запер его в сейф. Пока водитель вёз его домой, он думал о своём сыне.
Уильям сожалел о том, что сорвался в самом начале разговора с Ричардом. Он не хотел, чтобы в его жизнь входила эта девчонка Росновская, но ему было жаль, что он отвернулся от единственного сына. Кэтрин умоляла Уильяма от имени сына, они долго и резко спорили – что в их семейной жизни случалось нечасто, – но так и не смогли прийти к единому мнению. Кэтрин прибегала к разным уловкам – от мягкого убеждения до слёз, но Уильяма, казалось, ничто не могло тронуть.
Виргиния и Люси тоже скучали без брата. «Теперь никто не критикует мои картины», – жаловалась Виргиния. Люси запиралась в ванной, открывала воду и писала секретные письма Ричарду, а тот не понимал, почему они какие-то сырые на ощупь. Никто в доме не смел упоминать имя Ричарда при Уильяме, но раскол в семье становился всё глубже.
Уильям старался проводить в банке как можно больше времени в надежде, что будет легче. Не помогало. Банк требовал от него всё больше сил и энергии, а ему сейчас был необходим отдых. За предыдущие два года он назначил шесть новых вице-председателей с намерением переложить на них часть своих обязанностей. Произошло ровно наоборот. Они создавали ему дополнительную нагрузку, требуя, чтобы решения принимал он, а самый яркий из них – Джейк Томас – уже выглядел наиболее вероятным кандидатом на пост председателя совета директоров банка, в случае, если Ричард не оставит эту девчонку Росновскую. Уильям вдруг обнаружил, что ему больше не интересно зарабатывать деньги ради денег. Наверное, с такой же проблемой столкнулся в своё время и Чарльз Лестер: у Уильяма теперь тоже не было сына, которому можно оставить состояние и пост председателя, и он вычеркнул Ричарда из своей жизни, переписал завещание и распустил фонд.
В год их серебряной свадьбы Уильям решил на время отпуска прокатиться с женой и дочерьми в Европу в надежде на то, что так они быстрее забудут Ричарда. На «Боинге-707» они вылетели в Лондон и остановились в «Ритце», пробудившем в Уильяме и Кэтрин много ярких воспоминаний об их первой поездке в Европу. Они совершили ностальгическое путешествие в Оксфорд, где показали Виргинии и Люси студенческий городок, а затем отправились в Стратфорд-он-Эйвон, чтобы посмотреть пьесу Шекспира: давали «Ричарда III» с Лоуренсом Оливье. Наверное, все они предпочли бы пьесу про короля с другим именем.
Возвращаясь из Стратфорда, они заехали в Хенли-он-Темз, где поженились Уильям и Кэтрин, которые рады были бы вновь остановиться в «Белл Инн», но там по-прежнему была только одна свободная комната. По дороге в Лондон Уильям и Кэтрин заспорили о том, как звали священника, который их обвенчал, – преподобный Тьюксбери или преподобный Дьюксбери. Но в одном они сошлись: новая крыша уже порядком обветшала.
Уильям нежно поцеловал Кэтрин, когда они ложились спать тем вечером.
– Те пятьсот фунтов – лучшая из всех моих инвестиций, – сказал он.
Через неделю, осмотрев все достопримечательности, которые должен увидеть респектабельный американский турист, а также и те, которые он обычно пропускает, они улетели в Италию. В Риме девушки выпили слишком много плохого итальянского вина и свалились в постели накануне дня рождения Виргинии, а Уильям съел слишком много итальянской пасты и потолстел килограмма на четыре. Все они были бы гораздо веселее, если бы могли поговорить на запретную тему о Ричарде. Виргиния в тот вечер плакала, и Кэтрин успокаивала её.
– Ну почему никто не скажет папе, что есть вещи более важные, чем гордость? – спрашивала Виргиния.
У Кэтрин не было ответа.
Когда они вернулись в Нью-Йорк, Уильям чувствовал себя посвежевшим, готовым вновь погрузиться в работу в банке. Свои четыре лишних килограмма он потерял за первые четыре дня.
Шли месяцы, и он чувствовал, как жизнь входит в привычную колею. Рутина исчезла, когда Виргиния, только что окончившая колледж «Свитбрайар», объявила, что собирается замуж за студента факультета права. Новость потрясла Уильяма.
– Она же ещё маленькая! – воскликнул он.
– Виргинии уже двадцать два, – возразила Кэтрин. – Она больше не девочка, Уильям. А как насчёт того, чтобы стать дедушкой? – прибавила она, уже жалея, что спросила.
– Что ты имеешь в виду? – ужаснулся Уильям. – Неужели Виргиния беременна? Не может быть!
– Боже правый, нет, конечно, – сказала Кэтрин, а затем добавила, как будто только сейчас вспомнила: – А вот у Ричарда и Флорентины родился ребёнок.
– Откуда ты знаешь?
– Ричард написал мне, – ответила Кэтрин. – Не настало ли время простить его, Уильям?
– Никогда! – сказал он и в ярости вышел из комнаты.
Кэтрин устало вздохнула: он даже не спросил, кто родился – мальчик или девочка.
Венчание Виргинии состоялось в церкви Святой Троицы в Бостоне прекрасным весенним утром в конце марта следующего года. Уильяму очень понравился Дэвил Телфорд, молодой юрист, с которым Виргиния собралась провести всю оставшуюся жизнь.
Она хотела, чтобы шафером был Ричард, и Кэтрин умоляла Уильяма пригласить сына на свадьбу, но тот упорно отказывался. Он бы и хотел согласиться, но знал, что Ричард ни за что не приедет без девчонки Росновской. В день свадьбы Ричард прислал сестре подарок и телеграмму. Уильям так и не разрешил зачитать телеграмму за праздничным столом.

КНИГА ШЕСТАЯ
36
Авель в одиночестве сидел за столом в своём кабинете на сорок втором этаже нью-йоркского «Барона» и ждал представителя избирательного фонда Кеннеди, который опаздывал уже на двадцать минут. Он нетерпеливо барабанил пальцами по столу, когда вошла секретарша.
– К вам мистер Винсент Хоган, сэр.
Авель вскочил на ноги.
– Заходите, мистер Хоган, – сказал он, похлопывая приятного на вид молодого человека по спине. – Как дела?
– Прекрасно, мистер Росновский. Извините, я опоздал, – произнёс посетитель с явно бостонским выговором.
– А я и не заметил. Хотите выпить, мистер Хоган?
– Нет, спасибо, мистер Росновский. Я стараюсь не пить, когда нужно встретиться за день с таким количеством людей.
– Вы совершенно правы. Но, надеюсь, вы не будете возражать, если я налью себе? Я не планирую большого количества встреч на сегодня.
Хоган рассмеялся, как человек, который знал, что его дело – выслушивать чужие шутки. Авель налил себе виски.
– Ну, и чем же я могу быть вам полезен, мистер Хоган?
– Видите ли, мистер Росновский, мы лелеем надежду, что партия опять может рассчитывать на ваше содействие.
– Мистер Хоган, как вы знаете, я всегда был демократом. Я поддерживал Франклина Рузвельта, Гарри Трумэна и Эдлая Стивенсона, хотя и не понимал половину из того, что говорил Эдлай.
Оба натянуто рассмеялись.
– Я также помогал моему старому другу Дику Дейли в Чикаго и поддержал Эдда Маски – сына польского иммигранта, когда он баллотировался в губернаторы Мэна ещё в 1954 году.
– Никто не спорит – вы были верным сторонником партии в прошлом, мистер Росновский, – сказал Винсент Хоган тоном, который показывал, что время светской болтовни прошло. – Мы также знаем, что демократы – и не в последнюю очередь конгрессмен Генри Осборн – оказывали вам в ответ дополнительные услуги. Не думаю, что мне следует вдаваться в подробности того малоприятного инцидента.
– Ну, это уже дела давно минувших дней.
– Согласен, – сказал Хоган. – И хотя большинство мультимиллионеров, сколотивших своё состояние самостоятельно, не хотели бы, чтобы к их жизни присматривались слишком тщательно, вы, уверен, понимаете, что мы должны быть особенно осторожны. Кандидат не может идти на риск, когда выборы практически на носу. Никсону на этом этапе президентской гонки очень бы понравился скандал.
– Мы прекрасно понимаем друг друга, мистер Хоган. Ну а теперь к делу. Как вы думаете, вклад какого размера я должен сделать в избирательную кампанию?
– Нам нужен каждый цент, который мы можем получить. – Хоган выговаривал слова отчётливо и неторопливо. – Никсон обеспечил себе поддержку по всей стране, и будет непросто провести в Белый дом нашего человека.
– Что же, я поддержу Кеннеди, если он поддержит меня. Вот и всё.
– Он будет рад поддержать вас, мистер Росновский. Мы все понимаем, что вы – оплот польского землячества, а сенатор Кеннеди знает о занятой вами смелой позиции относительно ваших соотечественников, которые всё ещё томятся в лагерях за «железным занавесом», – я уже не говорю о вашем доблестном участии в войне. Меня уполномочили сообщить вам, что кандидат уже согласился открыть ваш новый отель в Лос-Анджелесе во время своей поездки по стране в рамках президентской кампании.
– О, это хорошая новость!
– Кандидат также прекрасно знает о вашем желании, чтобы Польше был предоставлен статус наиболее благоприятствуемой нации.
– А разве мы не заслужили этого после того, что сделали во время войны? – Авель немного помолчал. – Ну а как насчёт остального?
– Сенатор Кеннеди обсуждает сейчас польско-американские отношения, и мы пока не встречали с его стороны возражений. Но он, естественно, не может окончательно сформулировать мнение, пока не станет президентом.
– Естественно. А двести пятьдесят тысяч долларов помогут ему принять решение? – спросил Авель.
Винсент Хоган ничего не ответил.
– Тогда пусть это будут двести пятьдесят тысяч долларов, – сказал Авель. – Деньги поступят на счёт фонда вашей избирательной кампании до конца недели. Даю слово.
Дело было сделано. Авель поднялся.
– Пожалуйста, передайте сенатору Кеннеди мои наилучшие пожелания и скажите ещё, что я очень надеюсь, что он будет следующим президентом США. Я всегда с презрением относился к Ричарду Никсону после его подлой кампании против Хелен Гааган Дуглас, к тому же у меня есть личные причины желать, чтобы Генри Кэббот Лодж не занял кресло вице-президента.
– Буду рад передать ваши слова, – сказал мистер Хоган, – и благодарю вас за непрекращающуюся поддержку Демократической партии и, в частности, её кандидата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов