— Хорошая косметика и здоровый сон, — парировала она с явной неискренностью.
— Бабушка, какие у тебя большие зубы! — выпалил я, пытаясь протянуть время, чтобы спасительная догадка пришла раньше, чем я окажусь полным дураком.
Она смотрела на меня долго и внимательно.
— Они все еще растут. Все встало на свои места.
— Понял. Ты — вампир! — Я осторожно отодвинулся.
Ее лицо посетило кислое выражение.
— Синдром Маклендона.
— Ну я же сказал — вампир! — Тактичность никак не входит в число моих достоинств.
Она пропустила это мимо ушей.
— Что ты знаешь о синдроме Маклендона?
— Вообще-то совсем немного. — Хотя восьмичасовая вахта на пару с Элайн О'Дей подвигнет и неграмотного на прочтение «Войны и мира». — Маклендон развивается под воздействием бацилл, похожих на бациллы проказы. От обычного заболевания этот синдром отличается необычной замедленностью. Как правило, все клетки человека в последний раз полностью обновляются в начале периода полового созревания. В то время как микроб Маклендона провоцирует неоднократную замену клеток в возрасте, когда люди уже вполне взрослые.
— Достаточно верно.
— После того как некоторые газетки развопились об этом ужасе, я заинтересовался и прочел доклад Маклендона, кажется, он был в «Медицинском вестнике Новой Англии». Кое-что застряло в памяти. Он описал это заболевание как настоящий источник вечной молодости, имеющий, правда, несколько недостатков: снижение порфирина, сверхчувствительность к солнечному свету вплоть до саркомы кожи, аллергии, которых я не пожелал бы и своей бывшей жене, и еще кое-что.
Она кивнула.
— Хотя ты не совсем граф Дракула и тем более не ужасный Влад, благодаря твоему признанию наше знакомство предстает в новом свете. Насколько я помню, Маклендонов микроб воздействует на разных людей с разной силой, и для некоторых его пациентов кровь была единственной пищей, которую они могли удержать в желудке. Читая сноски, я понял, что один или двое наблюдаемых были не очень уверены в том, как они заразились.
— И?… — спросила она, поставив локоть на стол и подпирая ладошкой подбородок.
— Ах да. Подозреваю, что если отправлю тебя в санитарную инспекцию, то всего лишь выполню свой гражданский долг, — закончил я, стараясь, чтобы мой голос звучал достаточно спокойно.
Моя дама с самым довольным видом подытожила:
— Меня упекут в карантин на всю жизнь, а тебя — как минимум на полгода.
— И то верно. Это ведь Мир Шайлера. — На всем белом свете существует немало мест, где я провел бы полгода с гораздо большим удовольствием.
Повыбрасывав на улицу вечернюю норму тел, Гарри, пританцовывая, подошел к нам, чтобы заполнить возникшую в разговоре паузу.
— Ну, как вы тут, голубки?
— Если скажу — не поверишь, — предположил я. Гарри подмигнул:
— Она — что надо, Кен. Я ей все о тебе рассказал.
— Все? — удивился я. Гарри кивнул:
— Аха.
— Начинаю этому верить. Может, попозже подойдешь?
— Конечно, конечно, — ухмыльнулся Гарри и, помахав рукой, отошел.
— Гарри знает, что ты вампир? — задумавшись, спросил я Катарину.
— Нет. Честно говоря, ты — первый, кто догадался.
— Отлично! Приятно было поговорить, но я не выношу вида крови, тем более своей собственной, к тому же чую — приближается очередной приступ амнезии. Да и мамочка не велела мне болтать с людьми, которых я встречаю в барах, — поднимаясь, произнес я.
— Тебе не о чем беспокоиться, — совершенно серьезно заявила она. — К этому заболеванию имеют генетическую склонность менее трех процентов людей.
— Ну да, только Маклендон так и не выяснил, какие именно три процента, а мне что-то неинтересно узнать, насколько мне везет.
Тонкими длинными пальцами она мягко взяла меня за запястье.
— Да сядь же! Не укушу. Вопреки здравому смыслу я сел.
— Обещаешь?
— Обещаю. Перекрести мне сердце и надейся вбить в него когда-нибудь осиновый кол. — Она склонила голову набок. — Расскажи мне про «Шпигат».
Сколько вампиров могут похвастаться красивыми ногами и чувством юмора? Я успокоился и начал рассказывать.
— А что ты хочешь узнать? «Шпигат» принадлежит к классу «Кобольд», имеет тысячу сто метров в длину и пять трюмов. Он был построен на верфи «Блом унд Фосс» на Луне девятнадцать лет назад и достиг своего настоящего плачевного состояния путем медленного, но верного износа. Его капитан, Дэви Ллойд Твердобокий, взял его на аукционе четыре года назад, когда всем стало ясно, что «Звездные линии» полностью обанкротились. С той поры «Шпигат» весьма красноречиво описывается как угроза для безопасной навигации, а точнее — как ведро запчастей, перемещающихся в одном направлении единой кучей. Мы перевозим самые разнородные грузы в такие места, где люди не сразу догадываются о состоянии нашего корабля.
Катарина кивнула. Я пожал плечами:
— В условиях неустойчивой гравитации, как здесь, на Мире Шайлера, наше корыто вполне конкурентоспособно. В этот раз, например, мы выгрузили несколько тонн всяких тайских мелочей, а загрузили гуано и какое-то барахло местных умельцев.
— И с чего же берется прибыль? — с самым невинным видом осведомилась она.
— Честно говоря, не так уж она и велика. Я, как пилот, имею большее вознаграждение, чем Дэви Ллойд — прибыли с корабля. После выплаты процентов по кредиту мы получаем долларов десять с тонны.
Девушка едва заметно улыбнулась.
— А плата за погрузку вас не разоряет? Я покачал головой:
— Чтобы отгрузить что-нибудь твердое с малой плотностью, все, что требуется Шайлеру, — это платформа на стационарной орбите, лебедка, насос и тридцать километров четырехсантиметровой вакуумной трубы. Так что цена подержанного парашюта, на котором товар летит вниз, даже больше, чем мы платим, чтобы засосать что-либо с поверхности.
— Навоз?
Я снова пожал плечами:
— Это равноценный обмен. Мы-то знаем — то, что мы сюда привезли, вообще ни на что не годится. И если жители Шайлера этого пока не знают, так скоро догадаются, потому-то я и думал, что Дэви Ллойд Твердобокий смоется отсюда еще вчера, если не раньше.
— А Дэви Ллойд Твердобокий?
— Твердозадый. Он невыносим, даже когда пытается проявить вежливость, что бывает крайне редко. Дэви Ллойд принадлежит к людям, которые являют собой явное исключение из теории о том, что все были сотворены равными. Наш кораблик вполне может летать и сам, что делает его способности «руководить» экипажем просто неописуемыми. Я частенько рассуждаю на темы его словесных и деловых промахов, к пущему удовольствию Гарри — так он узнал немало новых слов, при помощи которых можно всласть поизмываться над клиентами. — Я пристально посмотрел ей в лицо: — Позволь задать неловкий вопрос — раз вампиру так же трудно пройти портовый контроль, как, к примеру, бывшему убийце, каковым, возможно, ты тоже являешься, как же ты все-таки выбралась в космос? Космонавты, как класс, весьма склонны к предубеждениям против неизлечимых, непредсказуемых заболеваний.
Катарина вытащила из сумочки на поясе пластиковую карточку и, пустив ее по столу в мою сторону, отвернулась.
Я поднял писульку. Она оказалась карточкой члена Гильдии космонавтов, точно такой же, как у меня, за одним исключением — там было вытиснено слово «стажер». Она была космонавтом. Я громко присвистнул, глядя на девушку.
— И ты еще спрашивала, сколько нам стоит отгрузка? Ладно. А как же ты… Черт. Можешь не говорить.
Она кивнула:
— Вечерняя школа.
— Я не мог не спросить. То есть — почему космос?
— Я решила, что это самая подходящая профессия. Никакого солнечного света. Подходящая температура. Тихо, мирно. Да еще и звезды над головой — романтика.
— Жилищные условия отвратительные, плата и того хуже, а через полгода вахты вместе с Элайн О'Дей у меня и самого начинают слезиться глаза. Я так понимаю, не все бы согласились, что это самая подходящая для тебя профессия.
— Когда я начинала работать, у меня еще не было Маклендона. Я заполучила синдром, когда попала сюда, потому и застряла, — объяснила она.
Я открыл рот и снова закрыл его.
— Понял.
Она улыбнулась и снова посерьезнела.
— Кен, мне очень нужна работа. Я не собираюсь сгнить в этой крысиной норе.
— Здесь что, кладбищ нет?
— Глупая шутка. Если я не уберусь отсюда в ближайшее время, мне придется идти сдаваться. Мне очень нужен корабль.
— Похоже на правду. Порт и городок Шенекта-ди на чудесном Мире Шайлера богаты на забавы — пьянство, драки и распутство, именно в таком порядке. Но почему ты обратилась ко мне? Почему бы не попробовать наняться к кому-нибудь напрямую?
Она опять улыбнулась — само очарование — и держала паузу достаточно долго, чтобы я смог понять, насколько идиотский вопрос задал, особенно если принять во внимание, что сам-то я худо-бедно был знаком с Твердозадым. Девушка долго глядела на меня, и я успел оценить все, чего не было у Элайн О'Дей. Потом она спросила:
— Разве у меня был бы хоть один шанс, Кен? Думал я не долго.
— Извини, — протянул я. — Даже если бы ты горела желанием помочь нам от нечего делать перетряхнуть весь навоз и даже если бы наш капитан захотел тебя взять, в чем я сильно сомневаюсь, наш корабль не предназначен для перевозки пассажиров. Экипаж у нас полностью укомплектован — четыре парня и четыре девочки, хотя иногда и бывает трудновато разобрать, кто из них кто. Нам просто некуда было бы тебя посадить.
— Но если что-нибудь переменится, ты замолвишь за меня словечко? — умоляюще попросила она.
«Шпигат», конечно, не подарок, но я и Элайн готов стерпеть, и даже позволил бы вывалять себя в манной каше и вывесить так сушиться, лишь бы не остаться лишних пару минут на Мире Шайлера.
— Я-то могу, но, имея выбор, Твердозадый скорее оставит меня с тобой, чем возьмет тебя со мной, если ты понимаешь, о чем я. К тому же я сомневаюсь, что мы задержимся здесь больше чем еще на день.
— Понятно. — Катарина забрала свою карточку и на обороте салфетки написала свое имя и номер телефона. — Если вдруг что-нибудь переменится, позвони?
Я взял салфетку двумя пальцами, силясь вспомнить, обязательно ли надо быть укушенным в шею, чтобы заполучить Маклендона.
— Можешь смеяться, — фыркнула она, — но считается, что у меня есть некое внутреннее зрение. Можно называть это предчувствием.
— Ну, ладно. Вот что я тебе скажу. Если возможность появится, я тебя не позабуду, но особо усердствовать не собираюсь.
Она улыбнулась, я тоже улыбнулся. Потом оглядел бар и с тоской представил себе очередной полугодовой период воздержания на корабле. По пути к выходу я высыпал в банку Динки очередную пригоршню монет и обронил:
— Сыграй-ка «А время идет…», Динки.
— Еще раз? — удивился он.
В глубине зала моя вампирша даже привстала со стула.
— Да ты, парниша, в первый раз и не сыграл вовсе.
Я вознаградил ее прощальным салютом и вышел.
Посетив маленькую комнатку с надписью «Существа мужского пола», на выходе я задержался, чтобы полюбоваться вывеской Гарри. «Гарцующий пони» расположен в доме номер 7 по Эскимо-стрит, аккурат между ссудной кассой и автоматической прачечной, о которой идет весьма дурная слава. С другой стороны ссудной кассы расположилось похоронное бюро, и маленькая табличка указывала: «Мужик в соседнем доме любого поставит на ноги».
Веселенький городишко Шенектади никогда не засыпает, и я зашел в несколько круглосуточных лавочек за сувенирами, фруктами и прочими местными поделками. Кто-то на «Шпигате» испортил корабельный кофейник, и я купил маленький кофейничек для себя, а также бросил несколько монет в игровые автоматы, стоявшие прямо на тротуаре, чтобы посмотреть — может ли мне повезти еще меньше. Так и случилось, но не сразу. Спустя каких-то четыре часа я сидел со своим сослуживцем Фридо Кандлом в ночном суде местного магистрата, наблюдая, как Элайн О'Дей заканчивает свой выходной.
Лучше всего Элайн О'Дей охарактеризовал бы набор весьма нелестных эпитетов, приходящих на ум при описании привычек и убеждений невинного поросенка. У Каллахэна, по-видимому, сегодня было скучновато, потому что она в конце концов попыталась уложить какого-то клиента прямо на стол, хотя он и сопротивлялся. Даже на Шайлере это считается подсудным делом. И если бы половина полицейских патрулей городка не осчастливила бы своим присутствием службу — то есть не проводила бы время за стаканчиком в том же баре, все могло бы кончиться совсем плохо. А так бар всего лишь выставил счет за разбитое стекло.
Судья Осман, ночной полицейский судья, был весьма дородным господином с розовыми щеками и огромными седыми усами, вдобавок во время слушания дела он не переставал улыбаться. После того как пострадавшие подустали проклинать Элайн, он дважды стукнул своим молоточком и сложил руки на груди.
— Госпожа О'Дей, пожалуйста, встаньте, чтобы выслушать приговор сего достопочтенного суда.
Защитник Элайн встал и подтолкнул свою подопечную.
— Госпожа О'Дей, я объявляю вас виновной по многим статьям, которые были вам предъявлены, и по некоторым другим тоже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49