Между тем происходило обратное, противоречащее законам механики:
Игорь и Светлана улетали вперед, опережая ракетоплан.
Догадка, от которой сразу пересохло во рту, заставила Бурдина поспешно возвратиться в кабину. Закрыв за собой люк, не снимая космического костюма, он направился к локатору. Но только он собрался сесть в кресло, как вдруг взмахнул руками, упал на спину и покатился в колпак кабины. Конструктор испытал то же самое, что случается с пассажирами при резком торможении поезда. Теперь не оставалось сомнений – ракетоплан замедляет движение и, уж конечно, не сам по себе, а с посторонней помощью.
На четвереньках Бурдин кое-как добрался до кресла. Обеими руками он вцепился в локатор и повернул его назад.
Астероид 117-03 следовал за ракетопланом. Он оказался позади, и кто мог ответить на вопрос, как это произошло?
Астероид?
Нет, мертвый обломок материи не мог вызвать торможения машины, а в том, что это происходило благодаря присутствию астероида, Иван Нестерович уже не сомневался. Такие чудеса под силу только разумному вмешательству.
Зная массу машины и потерю скорости, Иван Нестерович в уме прикинул силу, с которой затормозили ракетоплан. Результат вызвал у него невольный восторг и уважение к тем, кто может проделывать все это. Мощность атомного двигателя, установленного на ракетоплане, проигрывала так сильно, что потрясенный конструктор забыл, где находится, и вообще несколько минут сидел неподвижно, с перепутанными мыслями.
Потом он спохватился и стал вызывать Игоря. В наушники скафандра ворвался гул, напоминающий работу электрического вибратора. Значит, ракетоплан уже находился в атмосфере, в ее верхних, ионизированных слоях.
Между тем расстояние между астероидом… – нет, не астероидом, а космическим кораблем! – и ракетопланом быстро сокращалось.
Атмосфера Урана становилась все плотнее. Стрелки приборов, контролирующих температуру оболочки, пришли в движение.
Значит, машина падала еще с такой скоростью, которая вызывала нагрев от трения о воздух. В кабине становилось жарко, но, разумеется, далеко не так, как это было при встрече с кометой. Снаружи светлело. В прозрачных стенах кабины мелькали разноцветные иглы, одна за другой гасли звезды. Синие плоские облака, точно обломки фанерных листов с рваными краями, колыхались под крыльями машины. Ракетоплан погружался в густеющую зеленую дымку.
Облака не мешали Бурдину видеть с помощью локатора настигающий его космический корабль. Теперь на экране уже вырисовывалось не пятнышко, а большое яйцевидное металлическое тело, слабо поблескивающее в лучах далекого Солнца. Размеры корабля были известны Ивану Нестеровичу из расчетов Чернова: в семь с половиной раз превосходил он «СССР-118» по диаметру и почти в десять раз по длине. Да, это был настоящий корабль! Гладкую поверхность его покрывали цилиндрические наросты, расположенные в шахматном порядке.
«Вот они, органы, создающие поле», – сказал себе Иван Нестерович, изучая наросты. Бурдин пытался разглядеть внутренность корабля, но его оболочка радиоволн не пропускала…
Между ракетопланом и космическим кораблем осталось несколько километров. Иван Нестерович выключил локатор и стал ждать появления межзвездного пришельца.
Корабль появился с правой стороны. Его овальный нос медленно выполз из-за глухой стены грузового отсека. Оболочка корабля была прозрачной. Бурдин, стиснув поручни кресла, весь подался вперед. Свершалось нечто такое, чего ни он, ни профессор Чернов не могли предполагать, организуя погоню за астероидом.
Иван Нестерович не выдержал: его невозмутимость точно водой смыло. Одним прыжком очутился он у стены кабины и прижался к ней всем телом, пытаясь разглядеть, кто и что находится внутри космического корабля.
Первое, что увидел Бурдин, – было безволосое лицо, смотревшее на него с той стороны. Оно поразило Ивана Нестеровича своей красотой, неправдоподобно правильными чертами. В больших черных глазах светились разум и воля.
Прямой нос, небольшие изогнутые губы придавали ему сходство с лицом Александра Македонского.
Но лицо мелькнуло и исчезло. Исчез и корабль, он ушел вперед. Перед Бурдиным по-прежнему расстилалась зеленая пелена. Внизу он увидел быстро увеличивающиеся красные холмы.
Последовал мягкий толчок о грунт.
Машина «СССР-118» совершила посадку на поверхность Урана, точнее говоря, ее посадили на Уран. Целая и невредимая, машина лежала среди красных шершавых холмов, похожих на застывшие волны.
Проверив исправность космического костюма, Иван Нестерович направился к выходу из кабины. На Уране действовало почти такое же притяжение, как и на Земле, даже чуть поменьше.
Бурдину же показалось, что на его плечи взвалили огромный груз. Мускулы отвыкли от силы веса. Дыхание стало тяжелым, учащенным.
Выпрямившись, Иван Нестерович стал разыскивать глазами космический корабль, но холмы так близко подступали к ракетоплану, что закрывали даже ближайшие окрестности. Тяжело ступая, он направился к той гряде холмов, за которой должен был находиться корабль. Грунт оседал под ногами, ступня вдавливалась, и края углубления осыпались красным порошком.
Он набрал пригоршню этого порошка. Незначительное усилие пальцев обращало комочки в сухую тонкую пыль, она стекала между пальцев и, не достигая почвы, расползалась кроваво-красным облачком. Ветра здесь не было, и в плотном воздухе облачко оставалось неподвижным. Красное вещество походило на сурик, а чем оно было в действительности, Бурдин определить не смог.
Добравшись до подножья ближайшего к машине холма, Иван Нестерович отдышался. Он поглядел в небо, низкое, темно-зеленое, с плоскими наслоениями синих и фиолетовых облаков. Копеечный кругляшок солнца едва просвечивал сквозь этот пестрый плотный покров. Лучи его расходились веерами, будто проникали в пыльное помещение. Скорее всего так оно и было, атмосфера Урана представляла собой кристаллическую пыль, растворенную в сжатых газах.
Несмотря на крутизну ската, Иван Нестерович добрался до вершины холма довольно быстро. Его подгоняло нетерпение. Подошвы ботинок космического костюма, приминая красный порошок, делали в нем ступеньки.
Очутившись на вершине, Бурдин сразу же увидел космический корабль. Отливающая золотом яйцеобразная громада лежала так близко, что он затаил дыхание. Лучи солнца насквозь пронизывали прозрачную оболочку. Не будь отблеска, ему удалось бы разглядеть внутренность помещений.
Около корабля он увидел и его обитателей. Группа пришельцев из неведомого мира стояла у открытого люка. Их сходство с жителями земного шара было разительным. На минуту у Бурдина возникло обманчивое убеждение, что это, быть может, и в самом деле земные люди. Следовало бы подождать, присмотреться к чужеземцам, но, не в силах сдерживать своего возбуждения, Иван Нестерович закричал, замахал руками.
Его заметили. Некоторое время чужеземцы молча смотрели на него, потом он услышал в наушниках скафандра протяжные музыкальные звуки, будто кто-то стал напевать песню без слов. От группы отделились трое и направились к нему.
Шагов за сорок Иван Нестерович должен был остановиться.
Сердце колотилось от большого физического напряжения, в легких не хватало воздуха.
Остановились и посланцы с космического корабля. Они сосредоточенно глядели на конструктора, потом опять двинулись к нему навстречу, медленно, будто опасаясь враждебных выпадов.
Их походка была упругой, слегка раскачивающейся, ноги не сгибались в коленных суставах, а действовали цельно, словно были резиновые. Руки свободно извивались в любую сторону.
Вместе с тем более правильных пропорций туловища, плеч, головы и даже бессуставчатых конечностей Иван Нестерович не мог себе представить. Перед ним были чисто античные, идеальные формы.
Костюмы незнакомцев резко отличались от костюма Бурдина.
Если его защитная космическая одежда состояла из отдельных жестких секций, что затрудняло передвижение в среде с тяготением, то у обитателей космического корабля она была изготовлена из синеватой прозрачной чешуи, соединенной совершенно непонятным способом. Скафандры не имели иглы радиосвязи, за спиной не было и ранцев с аппаратурой, хотя радиосвязь между этими существами, без сомнения, была.
Не дойдя шагов десяти до Бурдина, посланцы с космического корабля снова остановились. Их большие черные глаза настороженно и неподвижно смотрели на Ивана Нестеровича. Он сделал шаг к ним навстречу, дружелюбно улыбаясь и приветливо подняв руку. Но тот, что шел в середине, поспешно схватил круглую коробку, висевшую на поясе. Короткая трубка в донышке коробки взглянула своим темным глазком в лицо конструктора.
«Оружие! – сообразил Бурдин. – Вот это уже нехорошо…»
– Оаниусс-са! – послышалось в наушниках скафандра. – Ауэа-а!
– Могу только выразить свое сожаление, – Иван Нестерович развел руками. – Я решительно ничего не понимаю.
Средний, первым поднявший коробку, остался на месте, двое других обошли Бурдина с тыла. В их руках были такие же коробки. Иван Нестерович очутился в центре треугольника. Он с недоумением следил за действиями незнакомцев. Коробки представляли собой неизвестное, но, по-видимому, сильное оружие.
– Да я же и сам собирался побывать у вас с визитом, – сказал Бурдин.
Он оглянулся на ракетоплан. Оставлять машину без присмотра не хотелось. Кто знает, какие намерения у этих существ?
Пока ясно, что его не в гости приглашают, а берут в плен.
Иван Нестерович опасался, что каждое его движение может вызвать со стороны незнакомцев враждебные действия. Поэтому он не сделал попытки возвратиться в свою машину и медленно двинулся в сторону их корабля.
Три конвоира всю дорогу не спускали с него настороженных глаз. Бурдин косился на коробки, пытаясь сообразить, какая же именно разрушительная сила в них кроется.
Подошли к кораблю. Конструктор «СССР-118» еще раз подивился его размерам. Корабль имел симметричную овальную форму. Бурдин не мог решить, где у него носовая и где хвостовая части.
Не увидел он и никаких признаков ракетного двигателя.
Подтверждалась его догадка: источником движущей силы корабля служил неизвестный людям вид энергии.
Сквозь прозрачную оболочку Иван Нестерович различил ярко освещенные помещения с аппаратами и без аппаратов. В нижней части корабля, как ему показалось, цвели какие-то растения.
Около открытого люка Бурдина поджидали восемь таких же рослых существ, как и его конвоиры. Они молча расступились, пропуская его вперед. Иван Нестерович поднялся по лесенке в тамбур, вошел в узкую овальную дверь. Ему жестами предложили снять космический костюм. Когда Бурдин сделал это, они, пристально присматриваясь к нему, провели пленника по узкому коридору и раскрыли одну из боковых дверей.
Бурдин вошел в светлую каюту. На него повеяло настоящим жильем, удобным, обжитым. И тут он снова вспомнил о своих спутниках. Где они сейчас? Запасы кислорода в их ранцах скудны, а просторы Урана неизмеримы, в них легко, затеряться.
Однако Иван Нестерович испытывал нерешительность. Поведение чужеземцев смущало его. Эти странные коробки, настороженность в глазах, в поведении… Может быть, подождать? Но за это время с его друзьями может приключиться беда.
Бурдин остановился на том, что все-таки ничего плохого от пришельцев из другого мира ожидать нельзя, а техникой они наверняка обладают такой, что сразу найдут штурмана и ассистентку. В противном случае у Игоря и Светланы через неделю кончится кислород и они погибнут.
– Послушайте, – обратился Бурдин к мужчине постарше, – нас было трое. Понимаете – трое? Вот: один, два, три. – Он пояснил сначала на пальцах, потом пересчитал своих конвоиров. – Один – Игорь, два – Светлана…
Иван Нестерович пояснял долго и с жаром, но так и не понял, дошла ли его просьба до сознания этих существ. Их красивые матовые лица остались бесстрастными.
– Игорь, Светлана, – скупо размыкая губы, произнес мужчина, к которому обратился Бурдин.
– Да, да! – обрадовался конструктор. – Игорь, Светлана!
Его оставили одного. Он осмотрелся. Постояв в нерешительности среди высокого залитого светом помещения, Иван Нестерович подошел к двери и осторожно толкнул ее. Дверь была заперта.
В комнате не было почти никакой мебели, если не считать подобие топчана – обтянутой тканью рамки на тонких проволочных ножках, и кубической, с закругленными углами, тумбочки.
Топчан имел такой тонкий ажурный каркас, что Бурдин вначале не решился сесть на него.
Но больше сесть было не на что, а усталость давала себя знать. Он присел на краешек топчана, готовый вскочить снова на ноги. Тонкие, не больше миллиметра, ножки даже не прогнулись под тяжестью его пятипудового тела.
– Замечательно! – вырвалось у Бурдина. – Вот это прочность.
Спустя несколько минут он спал, нарушая тишину каюты своим шумным дыханием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Игорь и Светлана улетали вперед, опережая ракетоплан.
Догадка, от которой сразу пересохло во рту, заставила Бурдина поспешно возвратиться в кабину. Закрыв за собой люк, не снимая космического костюма, он направился к локатору. Но только он собрался сесть в кресло, как вдруг взмахнул руками, упал на спину и покатился в колпак кабины. Конструктор испытал то же самое, что случается с пассажирами при резком торможении поезда. Теперь не оставалось сомнений – ракетоплан замедляет движение и, уж конечно, не сам по себе, а с посторонней помощью.
На четвереньках Бурдин кое-как добрался до кресла. Обеими руками он вцепился в локатор и повернул его назад.
Астероид 117-03 следовал за ракетопланом. Он оказался позади, и кто мог ответить на вопрос, как это произошло?
Астероид?
Нет, мертвый обломок материи не мог вызвать торможения машины, а в том, что это происходило благодаря присутствию астероида, Иван Нестерович уже не сомневался. Такие чудеса под силу только разумному вмешательству.
Зная массу машины и потерю скорости, Иван Нестерович в уме прикинул силу, с которой затормозили ракетоплан. Результат вызвал у него невольный восторг и уважение к тем, кто может проделывать все это. Мощность атомного двигателя, установленного на ракетоплане, проигрывала так сильно, что потрясенный конструктор забыл, где находится, и вообще несколько минут сидел неподвижно, с перепутанными мыслями.
Потом он спохватился и стал вызывать Игоря. В наушники скафандра ворвался гул, напоминающий работу электрического вибратора. Значит, ракетоплан уже находился в атмосфере, в ее верхних, ионизированных слоях.
Между тем расстояние между астероидом… – нет, не астероидом, а космическим кораблем! – и ракетопланом быстро сокращалось.
Атмосфера Урана становилась все плотнее. Стрелки приборов, контролирующих температуру оболочки, пришли в движение.
Значит, машина падала еще с такой скоростью, которая вызывала нагрев от трения о воздух. В кабине становилось жарко, но, разумеется, далеко не так, как это было при встрече с кометой. Снаружи светлело. В прозрачных стенах кабины мелькали разноцветные иглы, одна за другой гасли звезды. Синие плоские облака, точно обломки фанерных листов с рваными краями, колыхались под крыльями машины. Ракетоплан погружался в густеющую зеленую дымку.
Облака не мешали Бурдину видеть с помощью локатора настигающий его космический корабль. Теперь на экране уже вырисовывалось не пятнышко, а большое яйцевидное металлическое тело, слабо поблескивающее в лучах далекого Солнца. Размеры корабля были известны Ивану Нестеровичу из расчетов Чернова: в семь с половиной раз превосходил он «СССР-118» по диаметру и почти в десять раз по длине. Да, это был настоящий корабль! Гладкую поверхность его покрывали цилиндрические наросты, расположенные в шахматном порядке.
«Вот они, органы, создающие поле», – сказал себе Иван Нестерович, изучая наросты. Бурдин пытался разглядеть внутренность корабля, но его оболочка радиоволн не пропускала…
Между ракетопланом и космическим кораблем осталось несколько километров. Иван Нестерович выключил локатор и стал ждать появления межзвездного пришельца.
Корабль появился с правой стороны. Его овальный нос медленно выполз из-за глухой стены грузового отсека. Оболочка корабля была прозрачной. Бурдин, стиснув поручни кресла, весь подался вперед. Свершалось нечто такое, чего ни он, ни профессор Чернов не могли предполагать, организуя погоню за астероидом.
Иван Нестерович не выдержал: его невозмутимость точно водой смыло. Одним прыжком очутился он у стены кабины и прижался к ней всем телом, пытаясь разглядеть, кто и что находится внутри космического корабля.
Первое, что увидел Бурдин, – было безволосое лицо, смотревшее на него с той стороны. Оно поразило Ивана Нестеровича своей красотой, неправдоподобно правильными чертами. В больших черных глазах светились разум и воля.
Прямой нос, небольшие изогнутые губы придавали ему сходство с лицом Александра Македонского.
Но лицо мелькнуло и исчезло. Исчез и корабль, он ушел вперед. Перед Бурдиным по-прежнему расстилалась зеленая пелена. Внизу он увидел быстро увеличивающиеся красные холмы.
Последовал мягкий толчок о грунт.
Машина «СССР-118» совершила посадку на поверхность Урана, точнее говоря, ее посадили на Уран. Целая и невредимая, машина лежала среди красных шершавых холмов, похожих на застывшие волны.
Проверив исправность космического костюма, Иван Нестерович направился к выходу из кабины. На Уране действовало почти такое же притяжение, как и на Земле, даже чуть поменьше.
Бурдину же показалось, что на его плечи взвалили огромный груз. Мускулы отвыкли от силы веса. Дыхание стало тяжелым, учащенным.
Выпрямившись, Иван Нестерович стал разыскивать глазами космический корабль, но холмы так близко подступали к ракетоплану, что закрывали даже ближайшие окрестности. Тяжело ступая, он направился к той гряде холмов, за которой должен был находиться корабль. Грунт оседал под ногами, ступня вдавливалась, и края углубления осыпались красным порошком.
Он набрал пригоршню этого порошка. Незначительное усилие пальцев обращало комочки в сухую тонкую пыль, она стекала между пальцев и, не достигая почвы, расползалась кроваво-красным облачком. Ветра здесь не было, и в плотном воздухе облачко оставалось неподвижным. Красное вещество походило на сурик, а чем оно было в действительности, Бурдин определить не смог.
Добравшись до подножья ближайшего к машине холма, Иван Нестерович отдышался. Он поглядел в небо, низкое, темно-зеленое, с плоскими наслоениями синих и фиолетовых облаков. Копеечный кругляшок солнца едва просвечивал сквозь этот пестрый плотный покров. Лучи его расходились веерами, будто проникали в пыльное помещение. Скорее всего так оно и было, атмосфера Урана представляла собой кристаллическую пыль, растворенную в сжатых газах.
Несмотря на крутизну ската, Иван Нестерович добрался до вершины холма довольно быстро. Его подгоняло нетерпение. Подошвы ботинок космического костюма, приминая красный порошок, делали в нем ступеньки.
Очутившись на вершине, Бурдин сразу же увидел космический корабль. Отливающая золотом яйцеобразная громада лежала так близко, что он затаил дыхание. Лучи солнца насквозь пронизывали прозрачную оболочку. Не будь отблеска, ему удалось бы разглядеть внутренность помещений.
Около корабля он увидел и его обитателей. Группа пришельцев из неведомого мира стояла у открытого люка. Их сходство с жителями земного шара было разительным. На минуту у Бурдина возникло обманчивое убеждение, что это, быть может, и в самом деле земные люди. Следовало бы подождать, присмотреться к чужеземцам, но, не в силах сдерживать своего возбуждения, Иван Нестерович закричал, замахал руками.
Его заметили. Некоторое время чужеземцы молча смотрели на него, потом он услышал в наушниках скафандра протяжные музыкальные звуки, будто кто-то стал напевать песню без слов. От группы отделились трое и направились к нему.
Шагов за сорок Иван Нестерович должен был остановиться.
Сердце колотилось от большого физического напряжения, в легких не хватало воздуха.
Остановились и посланцы с космического корабля. Они сосредоточенно глядели на конструктора, потом опять двинулись к нему навстречу, медленно, будто опасаясь враждебных выпадов.
Их походка была упругой, слегка раскачивающейся, ноги не сгибались в коленных суставах, а действовали цельно, словно были резиновые. Руки свободно извивались в любую сторону.
Вместе с тем более правильных пропорций туловища, плеч, головы и даже бессуставчатых конечностей Иван Нестерович не мог себе представить. Перед ним были чисто античные, идеальные формы.
Костюмы незнакомцев резко отличались от костюма Бурдина.
Если его защитная космическая одежда состояла из отдельных жестких секций, что затрудняло передвижение в среде с тяготением, то у обитателей космического корабля она была изготовлена из синеватой прозрачной чешуи, соединенной совершенно непонятным способом. Скафандры не имели иглы радиосвязи, за спиной не было и ранцев с аппаратурой, хотя радиосвязь между этими существами, без сомнения, была.
Не дойдя шагов десяти до Бурдина, посланцы с космического корабля снова остановились. Их большие черные глаза настороженно и неподвижно смотрели на Ивана Нестеровича. Он сделал шаг к ним навстречу, дружелюбно улыбаясь и приветливо подняв руку. Но тот, что шел в середине, поспешно схватил круглую коробку, висевшую на поясе. Короткая трубка в донышке коробки взглянула своим темным глазком в лицо конструктора.
«Оружие! – сообразил Бурдин. – Вот это уже нехорошо…»
– Оаниусс-са! – послышалось в наушниках скафандра. – Ауэа-а!
– Могу только выразить свое сожаление, – Иван Нестерович развел руками. – Я решительно ничего не понимаю.
Средний, первым поднявший коробку, остался на месте, двое других обошли Бурдина с тыла. В их руках были такие же коробки. Иван Нестерович очутился в центре треугольника. Он с недоумением следил за действиями незнакомцев. Коробки представляли собой неизвестное, но, по-видимому, сильное оружие.
– Да я же и сам собирался побывать у вас с визитом, – сказал Бурдин.
Он оглянулся на ракетоплан. Оставлять машину без присмотра не хотелось. Кто знает, какие намерения у этих существ?
Пока ясно, что его не в гости приглашают, а берут в плен.
Иван Нестерович опасался, что каждое его движение может вызвать со стороны незнакомцев враждебные действия. Поэтому он не сделал попытки возвратиться в свою машину и медленно двинулся в сторону их корабля.
Три конвоира всю дорогу не спускали с него настороженных глаз. Бурдин косился на коробки, пытаясь сообразить, какая же именно разрушительная сила в них кроется.
Подошли к кораблю. Конструктор «СССР-118» еще раз подивился его размерам. Корабль имел симметричную овальную форму. Бурдин не мог решить, где у него носовая и где хвостовая части.
Не увидел он и никаких признаков ракетного двигателя.
Подтверждалась его догадка: источником движущей силы корабля служил неизвестный людям вид энергии.
Сквозь прозрачную оболочку Иван Нестерович различил ярко освещенные помещения с аппаратами и без аппаратов. В нижней части корабля, как ему показалось, цвели какие-то растения.
Около открытого люка Бурдина поджидали восемь таких же рослых существ, как и его конвоиры. Они молча расступились, пропуская его вперед. Иван Нестерович поднялся по лесенке в тамбур, вошел в узкую овальную дверь. Ему жестами предложили снять космический костюм. Когда Бурдин сделал это, они, пристально присматриваясь к нему, провели пленника по узкому коридору и раскрыли одну из боковых дверей.
Бурдин вошел в светлую каюту. На него повеяло настоящим жильем, удобным, обжитым. И тут он снова вспомнил о своих спутниках. Где они сейчас? Запасы кислорода в их ранцах скудны, а просторы Урана неизмеримы, в них легко, затеряться.
Однако Иван Нестерович испытывал нерешительность. Поведение чужеземцев смущало его. Эти странные коробки, настороженность в глазах, в поведении… Может быть, подождать? Но за это время с его друзьями может приключиться беда.
Бурдин остановился на том, что все-таки ничего плохого от пришельцев из другого мира ожидать нельзя, а техникой они наверняка обладают такой, что сразу найдут штурмана и ассистентку. В противном случае у Игоря и Светланы через неделю кончится кислород и они погибнут.
– Послушайте, – обратился Бурдин к мужчине постарше, – нас было трое. Понимаете – трое? Вот: один, два, три. – Он пояснил сначала на пальцах, потом пересчитал своих конвоиров. – Один – Игорь, два – Светлана…
Иван Нестерович пояснял долго и с жаром, но так и не понял, дошла ли его просьба до сознания этих существ. Их красивые матовые лица остались бесстрастными.
– Игорь, Светлана, – скупо размыкая губы, произнес мужчина, к которому обратился Бурдин.
– Да, да! – обрадовался конструктор. – Игорь, Светлана!
Его оставили одного. Он осмотрелся. Постояв в нерешительности среди высокого залитого светом помещения, Иван Нестерович подошел к двери и осторожно толкнул ее. Дверь была заперта.
В комнате не было почти никакой мебели, если не считать подобие топчана – обтянутой тканью рамки на тонких проволочных ножках, и кубической, с закругленными углами, тумбочки.
Топчан имел такой тонкий ажурный каркас, что Бурдин вначале не решился сесть на него.
Но больше сесть было не на что, а усталость давала себя знать. Он присел на краешек топчана, готовый вскочить снова на ноги. Тонкие, не больше миллиметра, ножки даже не прогнулись под тяжестью его пятипудового тела.
– Замечательно! – вырвалось у Бурдина. – Вот это прочность.
Спустя несколько минут он спал, нарушая тишину каюты своим шумным дыханием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21