учит молодых людей убивать старых и подобных себе.
Будда качается в арбе. Будда, прикрыв войлоком глаза, сонный пройдет
через пески, степи.
Новые, еще пахнущие землей, травы под сапогами профессора. Он срывает
пук, и ладони его тоже начинают пахнуть растущей землей.
- Го-о!.. - кричат погонщики.
Верблюдам нужен ли крик? Они идут и будут итти так год и два, и три,
пока есть пески и саксаулы. Человеку нужен крик.
Профессор тоненьким голоском прикрикивает:
- Го... го... го!..
---------------
На утро третьего дня пути из-за песчаных, поросших саксаулом холмов
мчатся к каравану всадники. У одного из них на длинной укрючине черная
тряпка. Сыромятные повода скользят у них из рук (они неопытны, повидимо-
му), и напуганным вопят они:
- Ыыееей... ыееейй!..
Погонщики, закрыв затылок руками, падают ниц. Верблюды же шагают впе-
ред. Тогда один из всадников кричит:
- Чох!
Верблюды ложатся.
Профессор Сафонов спокоен, он всовывает для чего-то руку в карман ши-
нели. Пока он идет от дороги к всадникам, он успевает подумать только:
"необходимо было требовать охрану". Профессор Сафонов, чувствуя себя
слегка виноватым, замедляет шаг. Здесь всадник с черной тряпицей под"ез-
жает к нему вплотную. В бок профессора трется лошадиная нога и слышен
запах мокрой кожи. Киргиз, - у него почти русское толстоносое лицо и
крепкие славные зубы, - наклоняется из седла и, закидывая повода за лу-
ку, спрашивает:
- Куда едешь?
Профессор еще острее ощущает свою непонятную вину и поэтому несколько
торопливо отвечает:
- В Сергиополь... вы же куда направляетесь, граждане?..
Но тут киргиз взмахивает и бьет его по голове чем-то тупым и теплым.
Профессор хватается одной рукой за седло, другую же тянет к своей шее.
Все кругом слизкое, желтое, вяжущее - запашистое. Киргиз бьет его в пле-
чо гикая.
Профессор падает.
Тогда всадники, гикая, крутятся вокруг арбы, стегают лошадей и, устав
гоняться друг за другом, под'езжают к Будде. Погонщики подымаются и все
с ожиданием смотрят на холмы. Оттуда скачет еще всадник, на голове у не-
го маленькая солдатская фуражка, она плохо держится, и его рука прыгает
на голове. Это Хизрет-Нагим-Бей. Он ждал их за холмом. Киргизы торопят-
ся, рубят бечевки и скатывают Будду на песок. "Сюда", говорит Нагим-Бей,
и они бьют топорами в грудь Будды. В груди Будды ламы часто прячут дра-
гоценности, но грудь Будды пуста. Тогда один из киргизов отрубает золо-
ченые пальцы и сует их в карман штанов. Хизрет-Нагим-Бей подходит к ле-
жащему человечку. Нагим-Бею жалко его, но верблюды еще дороже. Киргизу,
ударившему палкой человека, хочется иметь золотой зуб, но Хизрет-На-
гим-Бей говорит строго:
- Китер... пущай умирает с зубом!
Тропа эта в стороне от тракта (человек был глуп: умный понимает доро-
ги). Киргизы медленно поворачивают верблюдов.
И после, вечером, перед смертью, профессор Сафонов отдирает от земли
плечи и хватает руками: вперед, назад, направо... под пальцами вода гус-
тая, тягучая...
Но это не вода - песок.
Песок.
---------------
...Темной, багровой раненой медью наполнена его расколотая грудь.
Сосцы его истрещены топорами. Высокий подбородок его оплеван железом.
Золотые пальцы его мчатся, ощущая вонючую кожу киргиза. А глаза его об-
ращены вверх, они глядят мимо и выше несущихся песков. Но зачем и кого
могут они там спросить: "куда теперь Будде направить свой путь?".
Потому что, -
Одно тугое, каменное, молчаливое, запахами земли наполненное небо над
Буддой.
Одно...
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Будда качается в арбе. Будда, прикрыв войлоком глаза, сонный пройдет
через пески, степи.
Новые, еще пахнущие землей, травы под сапогами профессора. Он срывает
пук, и ладони его тоже начинают пахнуть растущей землей.
- Го-о!.. - кричат погонщики.
Верблюдам нужен ли крик? Они идут и будут итти так год и два, и три,
пока есть пески и саксаулы. Человеку нужен крик.
Профессор тоненьким голоском прикрикивает:
- Го... го... го!..
---------------
На утро третьего дня пути из-за песчаных, поросших саксаулом холмов
мчатся к каравану всадники. У одного из них на длинной укрючине черная
тряпка. Сыромятные повода скользят у них из рук (они неопытны, повидимо-
му), и напуганным вопят они:
- Ыыееей... ыееейй!..
Погонщики, закрыв затылок руками, падают ниц. Верблюды же шагают впе-
ред. Тогда один из всадников кричит:
- Чох!
Верблюды ложатся.
Профессор Сафонов спокоен, он всовывает для чего-то руку в карман ши-
нели. Пока он идет от дороги к всадникам, он успевает подумать только:
"необходимо было требовать охрану". Профессор Сафонов, чувствуя себя
слегка виноватым, замедляет шаг. Здесь всадник с черной тряпицей под"ез-
жает к нему вплотную. В бок профессора трется лошадиная нога и слышен
запах мокрой кожи. Киргиз, - у него почти русское толстоносое лицо и
крепкие славные зубы, - наклоняется из седла и, закидывая повода за лу-
ку, спрашивает:
- Куда едешь?
Профессор еще острее ощущает свою непонятную вину и поэтому несколько
торопливо отвечает:
- В Сергиополь... вы же куда направляетесь, граждане?..
Но тут киргиз взмахивает и бьет его по голове чем-то тупым и теплым.
Профессор хватается одной рукой за седло, другую же тянет к своей шее.
Все кругом слизкое, желтое, вяжущее - запашистое. Киргиз бьет его в пле-
чо гикая.
Профессор падает.
Тогда всадники, гикая, крутятся вокруг арбы, стегают лошадей и, устав
гоняться друг за другом, под'езжают к Будде. Погонщики подымаются и все
с ожиданием смотрят на холмы. Оттуда скачет еще всадник, на голове у не-
го маленькая солдатская фуражка, она плохо держится, и его рука прыгает
на голове. Это Хизрет-Нагим-Бей. Он ждал их за холмом. Киргизы торопят-
ся, рубят бечевки и скатывают Будду на песок. "Сюда", говорит Нагим-Бей,
и они бьют топорами в грудь Будды. В груди Будды ламы часто прячут дра-
гоценности, но грудь Будды пуста. Тогда один из киргизов отрубает золо-
ченые пальцы и сует их в карман штанов. Хизрет-Нагим-Бей подходит к ле-
жащему человечку. Нагим-Бею жалко его, но верблюды еще дороже. Киргизу,
ударившему палкой человека, хочется иметь золотой зуб, но Хизрет-На-
гим-Бей говорит строго:
- Китер... пущай умирает с зубом!
Тропа эта в стороне от тракта (человек был глуп: умный понимает доро-
ги). Киргизы медленно поворачивают верблюдов.
И после, вечером, перед смертью, профессор Сафонов отдирает от земли
плечи и хватает руками: вперед, назад, направо... под пальцами вода гус-
тая, тягучая...
Но это не вода - песок.
Песок.
---------------
...Темной, багровой раненой медью наполнена его расколотая грудь.
Сосцы его истрещены топорами. Высокий подбородок его оплеван железом.
Золотые пальцы его мчатся, ощущая вонючую кожу киргиза. А глаза его об-
ращены вверх, они глядят мимо и выше несущихся песков. Но зачем и кого
могут они там спросить: "куда теперь Будде направить свой путь?".
Потому что, -
Одно тугое, каменное, молчаливое, запахами земли наполненное небо над
Буддой.
Одно...
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10