СТОЛОВАЯ, прочитал Лоцман, ОФИЦЕРСКИЙ КЛУБ. Следующая была — ГИМНАСТИЧЕСКИЙ ЗАЛ.
— Тир внизу, в подвале, — сообщила врач. — Ты выманишь кого-нибудь в коридор, а здесь разговаривать буду я.
Лоцман подумал, кивнул:
— Готов.
Эльдорадо толкнула дверь клуба. Расправив плечи и вздернув подбородок, охранитель мира вошел вслед за ней.
— Здравия желаю, господа офицеры!
Посреди комнаты находился бильярд. Играли двое: один офицер стоял, поглаживая свой кий, другой прицеливался, чтобы ударить по шару. У дальней стены, перед камином, стояло несколько кресел; в одном дремал человек, остальные кресла были пусты. Пятеро офицеров собрались у открытого бара, где в зеркале отражались бутылки, и из-за этих отражений бутылок казалось много.
Игравшие в бильярд обернулись, дремавший в кресле подскочил, очумело уставился на вошедших. Двое из тех, кто пил у бара, поставили бокалы.
— День добрый, — отозвался кто-то.
Они рассмотрели охранителя мира, затем взгляды стали перебегать с Лоцмана на Эльдорадо. Лишь одна пара глаз — прозрачных, синих, под белокурой челкой — не отрывалась от него. Лоцман узнал красивое, не по-военному интеллигентное лицо: офицер, с которым охранитель мира столкнулся на шоссе в тот день, когда его вынуждали подписать ОБЯЗАТЕЛЬСТВО, — тот самый офицер, который под конвоем вел Лоцмана Поющего Замка к вертолетной площадке; тот, кто знает, что недопроданный Лоцман выслан из города.
— Какими судьбами? — Синеглазый офицер шагнул навстречу охранителю мира.
Лоцман вспомнил ненавидящий взгляд, которым провожал его военный, и, как тогда, у него захолодели лоб и затылок. Впрочем, сейчас во взгляде было одно удивление.
— Господа офицеры, — заговорил охранитель мира, чеканя слова, — настало время создавать военную авиацию. Это наша общая забота, и я рассчитываю на вашу помощь.
Они слушали вполуха, пожирая глазами Эльдорадо в роскошном платье и сиянии камней. Она стояла, зарумянившись, и улыбалась.
— Гражданские пилоты плохо справляются с обслуживанием съемок нового типа, — продолжал Лоцман. — Они недостаточно подготовлены и не выдерживают психологических нагрузок. Наша с вами задача — подготовить летчиков, которые отвечают требованиям сегодняшнего дня. Найдутся ли среди вас желающие заняться новым, требующим смекалки и воображения делом?
— Желающие найдутся — но на другое. — Офицер, игравший в бильярд, отложил кий и шагнул к Эльдорадо. Мундир на нем был помятый, и таким же помятым было лицо.
— Ну, нет. — Врач придвинулась к Лоцману. — Я с авиацией.
— С этим выскочкой? Он еще курс обучения не прошел — а уже с идеями носится.
Эльдорадо обидно засмеялась:
— Да с тобой, что ли, я пойду? Он же вот — всё, что на мне, — подарил, столько жизни от себя отнял. Это мужчина — я понимаю. А вы? Ни один не потратился.
В клубе повисла враждебная тишина, офицеры посматривали друг на друга мутноватыми взглядами.
— Военная авиация — дело для людей предприимчивых. — Лоцман уставился в прозрачные синие глаза, глядящие из-под ровной челки. — Если кто-то из вас чувствует в себе довольно сил, чтобы этим заняться, — милости прошу со мной. Если нет — я найду поддержку в другом месте.
— Что же, никто не идет? — Эльдорадо презрительно скривила губы. — Как хотите. Тогда мы всё сделаем сами. — Она потянула Лоцмана к двери.
— Я с вами. — Синеглазый офицер снялся с места. — Идемте. — Они с Лоцманом поглядели друг другу в лицо — точно заглянули в души.
Дверь клуба захлопнулась. Врач улыбнулась офицеру.
— Что за маскарад? — спросил он резко.
— Это он мне подарил.
— С чего ты расщедрился? — повернулся офицер к Лоцману.
— Он — живой, — заявила Эльдорадо. — Единственный из всех.
— Псих недопроданный. Авиацию выдумал! Что тебе тут надо?
— Тут — ничего. Я хочу убраться подобру-поздорову.
— Мишени стрелял?
— Нет.
— Так как же ты хочешь уйти?
— Постреляй за него, — попросила врач.
— Че-го-о?!
— Правда, постреляй. Ему надо помочь, он — ЖИВОЙ.
— Да ты… соображаешь?!
— Как тебя звали? — вмешался охранитель мира.
— Лоцман Отверженного Завтра, — ответила за офицера врач.
Он глянул на нее с недоумением, затем лицо дрогнуло от боли.
— Проклятье! — Он отшатнулся. — Что ты натворила?! — Женщина положила руки ему на плечи:
— Я тоже помню свое имя. Я Лоцман Эльдорадо. Поющий Дарханец уйдет, а я останусь с тобой. Понимаешь? Постреляй за него.
— Никто не стреляет чужие мишени.
— А ты попробуй. Мы ведь не знаем — вдруг получится?
— Как это — не знаете? — вмешался Лоцман. Эльдорадо повела плечами:
— Их вообще начали стрелять совсем недавно. Тут можно ожидать чего угодно.
— Понятия не имею, на что ты надеешься, — раздраженно бросил бывший Лоцман Отверженного Завтра. И другим тоном спросил: — Ты правда останешься со мной?
— Я обещала.
В конце коридора они спустились по лестнице и оказались перед металлической дверью с надписью ТИР. Рядом на стуле сидел солдат с автоматом на коленях. Увидев двоих офицеров и Эльдорадо, он поднялся и стал у двери, загораживая путь.
— Посторонним — запрещено.
— Это кто посторонний? — сдвинул брови Лоцман Отверженного Завтра. — И почему ты здесь, а не в казарме?
— Вот посторонние, — солдат указал на Эльдорадо. Ее платье и драгоценности и впрямь не вязались с армейской службой. — А на пост заступил, потому что господин полковник распорядился.
Лоцман присмотрелся к автоматчику. Физиономия у него была человеческая, симпатичная, не то что тупые морды прочей солдатни.
Офицер оглянулся на Эльдорадо:
— Останешься здесь — это кино не для тебя. Пропусти, — велел он солдату.
Автоматчик отступил, и Лоцман Отверженного Завтра отворил гулкую металлическую дверь. За ней было темно.
— Пока не выйдем, никого не впускать.
— Слушаюсь, командир.
Лоцман следом за офицером вошел в неосвещенный тир. Дверь захлопнулась, и они очутились в полной темноте.
— Что это за странный солдат? — спросил охранитель мира.
— Моя мишень, — отозвался офицер.
Лоцман открыл рот, чтобы спрашивать дальше, но тут на стене засветились пять матово-белых овалов. В них были изображены люди в штатском — верней, один и тот же человек: стоящий, сидящий, лежащий, бегущий и над чем-то нагнувшийся, протянувший руки к мутно-серому клубку. Изображения были на редкость реалистичны, словно художественные фотографии. Казалось, настороженные взгляды всех пятерых устремлены на Лоцмана.
— Это и есть мишени, — пояснил офицер. — Сама не стреляла — и воображает, будто легко, — проворчал он, имея в виду Эльдорадо. — Ты не понимаешь! Когда у тебя есть женщина — или, как у нее, мужчина, — живешь дольше. — Офицер с вызывающим видом повернулся к охранителю мира, будто ожидал, что его осудят за сделку с врачом.
— У меня тоже есть своя женщина. — Лоцман подумал о Хозяйке. — Мы будем стрелять или как?
Офицер вынул из ниши в стене автомат, протянул руку к щитку с красной и белой кнопками.
— Тебя как заявить — Лоцманом Поющего Замка?
— Последнего Дарханца. Что я должен делать?
— Ничего. Думай о том, что тебе нужны военные летчики.
Офицер утопил белую кнопку. Белые овалы мишеней расцветились желтым, зеленым, голубым, серым, розовым — цветами солнца, весенней зелени, неба, облаков.
— Лоцман Последнего Дарханца, — громко объявил военный и поднял автомат, щелкнул предохранителем.
Картинки на стене моргнули и сменились: теперь на Лоцмана смотрели его актеры. Улыбался космолетчик Дау, близоруко щурился Милтон, Стэнли валялся в траве, подпирая голову руками и заговорщицки подмигивая. Ловец Таи сидел в кабине даншела, держа на ладони излучатель; юный Ники нагнулся над своей дарханкой, удивленно рассматривая непрошеных свидетелей.
Загрохотала автоматная очередь, на конце ствола заплясал огонек. Дау дернулся, взмахнул руками — и вывалился из стены на дощатый пол. Схватился за живот Милтон и тоже рухнул лицом вниз, замер на некрашеных досках. Ткнулся лицом в траву Стэнли, его руки повисли, не дотянувшись до пола. Ловец выронил излучатель, сполз с сиденья машины. Ники сложился пополам, перекатился через застреленную дарханку, выпал из овала. Автомат смолк.
Лоцман стоял, оцепенев. Он должен был стрелять в своих актеров? Мишенями были — живые люди?!
Не может такого быть. Имитация, куклы, голограммы — что угодно, только не люди.
Вспыхнула скрытая подсветка. Охранитель мира ясно различал кровь на пальцах, дрожание жилки под кожей, отчетливо видел каждую прядь взъерошенных волос и темные дыры на одежде.
— Лоцман! — первым очнулся Таи. — Что ж ты?.. — Прошитый очередью от плеча до плеча, он с трудом поднял голову; темно-красные пятна на куртке влажно отсвечивали.
— И это — наш Лоцман? — заговорил Дау. В горле у него клокотало. — Не ожидал от тебя.
Зашевелился Стэнли. Цепляясь за стену, подтягиваясь на руках, он пополз из светящейся ниши наружу.
Офицер рванул спусковой крючок, повел стволом. Ожившие мишени замерли, расстрелянные по второму разу.
Очередь смолкла. Лоцман Отверженного Завтра тяжело дышал.
— Что дальше? — хрипло спросил охранитель мира. У офицера кривились губы.
— Не хотят… умирать.
Мишени снова ожили. Стонал Милтон, силясь приподняться на локтях. Ругался сквозь зубы Ловец Таи, голова его подымалась и падала обратно.
— Что ты наделал? — упрекнул Ники, провел по лицу окровавленной рукой, оставив красные полосы. — Ну помоги же!
Офицер в третий раз поднял ствол.
— Хватит. — Лоцман ткнул красную кнопку на щитке.
Мигнул свет, и фигуры на полу исчезли. В белых овалах на стене снова были одинаковые люди с темными лицами, настороженно глядящие на стрелка.
— Всё сначала начинать? О мой Бог… — Офицер поставил автомат в нишу. — Ничего не выйдет. Ты от своих не отречешься, а я за тебя не могу.
Лоцман перевел дух, сглотнул вставший в горле ком.
— Что должно было получиться? В итоге? — Офицер потирал руки, словно металл нажег кожу.
— Все должны умереть и превратиться в солдат. То есть… Изображения солдатами не становятся, но когда бывший Лоцман их расстреливает, он творит солдат нового типа — лучше тех, которые сейчас пачками нарождаются на улицах и везде. Те появятся и тут же могут исчезнуть — энергетический сгусток оказывается нестойким. Мишени более устойчивы и боеспособны. Собственно, ради них и кормят стимуляторами Лоцманов-офицеров — когда офицер погибает, его мишени тоже начинают распадаться. — Отверженное Завтра помолчал. — Эльдорадо предупредила? Новичков отсюда выпускают только с собственным отделением. А неудачников вроде тебя используют для отработки рукопашного боя.
— Я слышал, — сумрачно отозвался Лоцман. — Сказал бы сразу, что нужно свое отделение, — я бы сделал.
— Помрешь.
— На спор.
Охранитель мира набрал в грудь воздух, окликнул свою далекую Богиню. Поможешь? Та, другая, у которой меня украли, — дашь сил? Я твой Лоцман, и ты мне нужна.
Он поймал конец невидимой ниточки, потянул на себя. Шелковистая нить пощекотала лицо, оборвалась, прильнула к щеке и растаяла, отдав хранящуюся в ней крупицу жизни. Лоцман открыл глаза, посмотрел на своего бывшего собрата:
— Я живучий.
Он сделал новый глубокий вдох, зажмурился, сжал кулаки, напружинил тело. Военные летчики. Обученные, вышколенные парни, готовые сражаться и в небе, и на земле. Пять человек в синей форме, с погонами на плечах, вооруженные пистолетами. Великолепные бойцы.
— Ничего себе! — донеслось до него сквозь шум в ушах. Лоцман потряс головой, обессиленно выдохнул. На потолке горели яркие лампы, а Отверженное Завтра ошеломленно глядел на военных пилотов: молодцы как на подбор, дюжие, подтянутые, с серьезными лицами и ухмылками в темных глазах. И впрямь получилось. Вот это да!
Офицер не сдержал восхищенное:
— Здорово! — Озабоченно повернулся к Лоцману. — Как ты?
— Жив немного. Сойдут за мишени?
— Вполне. — Отверженное Завтра опомнился от изумления. — Им нужно дать имена. Особое отделение! По порядку номеров — рассчитайсь!
— Особый Первый.
— Особый Второй.
— Особый Третий.
— Особый Четвертый.
— Особый Пятый.
— Отлично. Хотя это не отделение, а эскадрилья. За мной, ребята. — Лоцман озадаченно подумал, как же он станет различать своих орлов, когда все пятеро на одно лицо и чертами удивительно напоминают Шестнадцатого пилота.
Эльдорадо ахнула, когда они всей толпой вышли из тира.
— Получилось?! — Она с восхищением подалась к офицеру.
— Еще бы, — ответил ей Лоцман. Вовсе незачем объяснять, каким образом появились на свет пилоты.
Екнуло сердце — дежурный! Он обернулся к солдату. Мишень Отверженного Завтра стоял у стены, сжимая автомат, вглядывался в офицеров.
— Командир, разреши задать вопрос командиру особой эскадрильи.
— Разрешаю.
— Господин офицер, вы не сумели расстрелять мишени. Откуда взялись эти летчики?
Отверженное Завтра шагнул к солдату:
— Ты сообщил эти сведения в штаб?
— Нет. — Дежурный помолчал и доверительно добавил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
— Тир внизу, в подвале, — сообщила врач. — Ты выманишь кого-нибудь в коридор, а здесь разговаривать буду я.
Лоцман подумал, кивнул:
— Готов.
Эльдорадо толкнула дверь клуба. Расправив плечи и вздернув подбородок, охранитель мира вошел вслед за ней.
— Здравия желаю, господа офицеры!
Посреди комнаты находился бильярд. Играли двое: один офицер стоял, поглаживая свой кий, другой прицеливался, чтобы ударить по шару. У дальней стены, перед камином, стояло несколько кресел; в одном дремал человек, остальные кресла были пусты. Пятеро офицеров собрались у открытого бара, где в зеркале отражались бутылки, и из-за этих отражений бутылок казалось много.
Игравшие в бильярд обернулись, дремавший в кресле подскочил, очумело уставился на вошедших. Двое из тех, кто пил у бара, поставили бокалы.
— День добрый, — отозвался кто-то.
Они рассмотрели охранителя мира, затем взгляды стали перебегать с Лоцмана на Эльдорадо. Лишь одна пара глаз — прозрачных, синих, под белокурой челкой — не отрывалась от него. Лоцман узнал красивое, не по-военному интеллигентное лицо: офицер, с которым охранитель мира столкнулся на шоссе в тот день, когда его вынуждали подписать ОБЯЗАТЕЛЬСТВО, — тот самый офицер, который под конвоем вел Лоцмана Поющего Замка к вертолетной площадке; тот, кто знает, что недопроданный Лоцман выслан из города.
— Какими судьбами? — Синеглазый офицер шагнул навстречу охранителю мира.
Лоцман вспомнил ненавидящий взгляд, которым провожал его военный, и, как тогда, у него захолодели лоб и затылок. Впрочем, сейчас во взгляде было одно удивление.
— Господа офицеры, — заговорил охранитель мира, чеканя слова, — настало время создавать военную авиацию. Это наша общая забота, и я рассчитываю на вашу помощь.
Они слушали вполуха, пожирая глазами Эльдорадо в роскошном платье и сиянии камней. Она стояла, зарумянившись, и улыбалась.
— Гражданские пилоты плохо справляются с обслуживанием съемок нового типа, — продолжал Лоцман. — Они недостаточно подготовлены и не выдерживают психологических нагрузок. Наша с вами задача — подготовить летчиков, которые отвечают требованиям сегодняшнего дня. Найдутся ли среди вас желающие заняться новым, требующим смекалки и воображения делом?
— Желающие найдутся — но на другое. — Офицер, игравший в бильярд, отложил кий и шагнул к Эльдорадо. Мундир на нем был помятый, и таким же помятым было лицо.
— Ну, нет. — Врач придвинулась к Лоцману. — Я с авиацией.
— С этим выскочкой? Он еще курс обучения не прошел — а уже с идеями носится.
Эльдорадо обидно засмеялась:
— Да с тобой, что ли, я пойду? Он же вот — всё, что на мне, — подарил, столько жизни от себя отнял. Это мужчина — я понимаю. А вы? Ни один не потратился.
В клубе повисла враждебная тишина, офицеры посматривали друг на друга мутноватыми взглядами.
— Военная авиация — дело для людей предприимчивых. — Лоцман уставился в прозрачные синие глаза, глядящие из-под ровной челки. — Если кто-то из вас чувствует в себе довольно сил, чтобы этим заняться, — милости прошу со мной. Если нет — я найду поддержку в другом месте.
— Что же, никто не идет? — Эльдорадо презрительно скривила губы. — Как хотите. Тогда мы всё сделаем сами. — Она потянула Лоцмана к двери.
— Я с вами. — Синеглазый офицер снялся с места. — Идемте. — Они с Лоцманом поглядели друг другу в лицо — точно заглянули в души.
Дверь клуба захлопнулась. Врач улыбнулась офицеру.
— Что за маскарад? — спросил он резко.
— Это он мне подарил.
— С чего ты расщедрился? — повернулся офицер к Лоцману.
— Он — живой, — заявила Эльдорадо. — Единственный из всех.
— Псих недопроданный. Авиацию выдумал! Что тебе тут надо?
— Тут — ничего. Я хочу убраться подобру-поздорову.
— Мишени стрелял?
— Нет.
— Так как же ты хочешь уйти?
— Постреляй за него, — попросила врач.
— Че-го-о?!
— Правда, постреляй. Ему надо помочь, он — ЖИВОЙ.
— Да ты… соображаешь?!
— Как тебя звали? — вмешался охранитель мира.
— Лоцман Отверженного Завтра, — ответила за офицера врач.
Он глянул на нее с недоумением, затем лицо дрогнуло от боли.
— Проклятье! — Он отшатнулся. — Что ты натворила?! — Женщина положила руки ему на плечи:
— Я тоже помню свое имя. Я Лоцман Эльдорадо. Поющий Дарханец уйдет, а я останусь с тобой. Понимаешь? Постреляй за него.
— Никто не стреляет чужие мишени.
— А ты попробуй. Мы ведь не знаем — вдруг получится?
— Как это — не знаете? — вмешался Лоцман. Эльдорадо повела плечами:
— Их вообще начали стрелять совсем недавно. Тут можно ожидать чего угодно.
— Понятия не имею, на что ты надеешься, — раздраженно бросил бывший Лоцман Отверженного Завтра. И другим тоном спросил: — Ты правда останешься со мной?
— Я обещала.
В конце коридора они спустились по лестнице и оказались перед металлической дверью с надписью ТИР. Рядом на стуле сидел солдат с автоматом на коленях. Увидев двоих офицеров и Эльдорадо, он поднялся и стал у двери, загораживая путь.
— Посторонним — запрещено.
— Это кто посторонний? — сдвинул брови Лоцман Отверженного Завтра. — И почему ты здесь, а не в казарме?
— Вот посторонние, — солдат указал на Эльдорадо. Ее платье и драгоценности и впрямь не вязались с армейской службой. — А на пост заступил, потому что господин полковник распорядился.
Лоцман присмотрелся к автоматчику. Физиономия у него была человеческая, симпатичная, не то что тупые морды прочей солдатни.
Офицер оглянулся на Эльдорадо:
— Останешься здесь — это кино не для тебя. Пропусти, — велел он солдату.
Автоматчик отступил, и Лоцман Отверженного Завтра отворил гулкую металлическую дверь. За ней было темно.
— Пока не выйдем, никого не впускать.
— Слушаюсь, командир.
Лоцман следом за офицером вошел в неосвещенный тир. Дверь захлопнулась, и они очутились в полной темноте.
— Что это за странный солдат? — спросил охранитель мира.
— Моя мишень, — отозвался офицер.
Лоцман открыл рот, чтобы спрашивать дальше, но тут на стене засветились пять матово-белых овалов. В них были изображены люди в штатском — верней, один и тот же человек: стоящий, сидящий, лежащий, бегущий и над чем-то нагнувшийся, протянувший руки к мутно-серому клубку. Изображения были на редкость реалистичны, словно художественные фотографии. Казалось, настороженные взгляды всех пятерых устремлены на Лоцмана.
— Это и есть мишени, — пояснил офицер. — Сама не стреляла — и воображает, будто легко, — проворчал он, имея в виду Эльдорадо. — Ты не понимаешь! Когда у тебя есть женщина — или, как у нее, мужчина, — живешь дольше. — Офицер с вызывающим видом повернулся к охранителю мира, будто ожидал, что его осудят за сделку с врачом.
— У меня тоже есть своя женщина. — Лоцман подумал о Хозяйке. — Мы будем стрелять или как?
Офицер вынул из ниши в стене автомат, протянул руку к щитку с красной и белой кнопками.
— Тебя как заявить — Лоцманом Поющего Замка?
— Последнего Дарханца. Что я должен делать?
— Ничего. Думай о том, что тебе нужны военные летчики.
Офицер утопил белую кнопку. Белые овалы мишеней расцветились желтым, зеленым, голубым, серым, розовым — цветами солнца, весенней зелени, неба, облаков.
— Лоцман Последнего Дарханца, — громко объявил военный и поднял автомат, щелкнул предохранителем.
Картинки на стене моргнули и сменились: теперь на Лоцмана смотрели его актеры. Улыбался космолетчик Дау, близоруко щурился Милтон, Стэнли валялся в траве, подпирая голову руками и заговорщицки подмигивая. Ловец Таи сидел в кабине даншела, держа на ладони излучатель; юный Ники нагнулся над своей дарханкой, удивленно рассматривая непрошеных свидетелей.
Загрохотала автоматная очередь, на конце ствола заплясал огонек. Дау дернулся, взмахнул руками — и вывалился из стены на дощатый пол. Схватился за живот Милтон и тоже рухнул лицом вниз, замер на некрашеных досках. Ткнулся лицом в траву Стэнли, его руки повисли, не дотянувшись до пола. Ловец выронил излучатель, сполз с сиденья машины. Ники сложился пополам, перекатился через застреленную дарханку, выпал из овала. Автомат смолк.
Лоцман стоял, оцепенев. Он должен был стрелять в своих актеров? Мишенями были — живые люди?!
Не может такого быть. Имитация, куклы, голограммы — что угодно, только не люди.
Вспыхнула скрытая подсветка. Охранитель мира ясно различал кровь на пальцах, дрожание жилки под кожей, отчетливо видел каждую прядь взъерошенных волос и темные дыры на одежде.
— Лоцман! — первым очнулся Таи. — Что ж ты?.. — Прошитый очередью от плеча до плеча, он с трудом поднял голову; темно-красные пятна на куртке влажно отсвечивали.
— И это — наш Лоцман? — заговорил Дау. В горле у него клокотало. — Не ожидал от тебя.
Зашевелился Стэнли. Цепляясь за стену, подтягиваясь на руках, он пополз из светящейся ниши наружу.
Офицер рванул спусковой крючок, повел стволом. Ожившие мишени замерли, расстрелянные по второму разу.
Очередь смолкла. Лоцман Отверженного Завтра тяжело дышал.
— Что дальше? — хрипло спросил охранитель мира. У офицера кривились губы.
— Не хотят… умирать.
Мишени снова ожили. Стонал Милтон, силясь приподняться на локтях. Ругался сквозь зубы Ловец Таи, голова его подымалась и падала обратно.
— Что ты наделал? — упрекнул Ники, провел по лицу окровавленной рукой, оставив красные полосы. — Ну помоги же!
Офицер в третий раз поднял ствол.
— Хватит. — Лоцман ткнул красную кнопку на щитке.
Мигнул свет, и фигуры на полу исчезли. В белых овалах на стене снова были одинаковые люди с темными лицами, настороженно глядящие на стрелка.
— Всё сначала начинать? О мой Бог… — Офицер поставил автомат в нишу. — Ничего не выйдет. Ты от своих не отречешься, а я за тебя не могу.
Лоцман перевел дух, сглотнул вставший в горле ком.
— Что должно было получиться? В итоге? — Офицер потирал руки, словно металл нажег кожу.
— Все должны умереть и превратиться в солдат. То есть… Изображения солдатами не становятся, но когда бывший Лоцман их расстреливает, он творит солдат нового типа — лучше тех, которые сейчас пачками нарождаются на улицах и везде. Те появятся и тут же могут исчезнуть — энергетический сгусток оказывается нестойким. Мишени более устойчивы и боеспособны. Собственно, ради них и кормят стимуляторами Лоцманов-офицеров — когда офицер погибает, его мишени тоже начинают распадаться. — Отверженное Завтра помолчал. — Эльдорадо предупредила? Новичков отсюда выпускают только с собственным отделением. А неудачников вроде тебя используют для отработки рукопашного боя.
— Я слышал, — сумрачно отозвался Лоцман. — Сказал бы сразу, что нужно свое отделение, — я бы сделал.
— Помрешь.
— На спор.
Охранитель мира набрал в грудь воздух, окликнул свою далекую Богиню. Поможешь? Та, другая, у которой меня украли, — дашь сил? Я твой Лоцман, и ты мне нужна.
Он поймал конец невидимой ниточки, потянул на себя. Шелковистая нить пощекотала лицо, оборвалась, прильнула к щеке и растаяла, отдав хранящуюся в ней крупицу жизни. Лоцман открыл глаза, посмотрел на своего бывшего собрата:
— Я живучий.
Он сделал новый глубокий вдох, зажмурился, сжал кулаки, напружинил тело. Военные летчики. Обученные, вышколенные парни, готовые сражаться и в небе, и на земле. Пять человек в синей форме, с погонами на плечах, вооруженные пистолетами. Великолепные бойцы.
— Ничего себе! — донеслось до него сквозь шум в ушах. Лоцман потряс головой, обессиленно выдохнул. На потолке горели яркие лампы, а Отверженное Завтра ошеломленно глядел на военных пилотов: молодцы как на подбор, дюжие, подтянутые, с серьезными лицами и ухмылками в темных глазах. И впрямь получилось. Вот это да!
Офицер не сдержал восхищенное:
— Здорово! — Озабоченно повернулся к Лоцману. — Как ты?
— Жив немного. Сойдут за мишени?
— Вполне. — Отверженное Завтра опомнился от изумления. — Им нужно дать имена. Особое отделение! По порядку номеров — рассчитайсь!
— Особый Первый.
— Особый Второй.
— Особый Третий.
— Особый Четвертый.
— Особый Пятый.
— Отлично. Хотя это не отделение, а эскадрилья. За мной, ребята. — Лоцман озадаченно подумал, как же он станет различать своих орлов, когда все пятеро на одно лицо и чертами удивительно напоминают Шестнадцатого пилота.
Эльдорадо ахнула, когда они всей толпой вышли из тира.
— Получилось?! — Она с восхищением подалась к офицеру.
— Еще бы, — ответил ей Лоцман. Вовсе незачем объяснять, каким образом появились на свет пилоты.
Екнуло сердце — дежурный! Он обернулся к солдату. Мишень Отверженного Завтра стоял у стены, сжимая автомат, вглядывался в офицеров.
— Командир, разреши задать вопрос командиру особой эскадрильи.
— Разрешаю.
— Господин офицер, вы не сумели расстрелять мишени. Откуда взялись эти летчики?
Отверженное Завтра шагнул к солдату:
— Ты сообщил эти сведения в штаб?
— Нет. — Дежурный помолчал и доверительно добавил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57