Он так и заявил Барду:
— Меня утешает только то, что и тебя там нет. Эта честь, — проворчал Белтран, — досталась проклятому Джереми. Черт бы побрал всех Хастуров!
В этом Бард согласился с принцем.
— Твой отец обещал, что пошлет со мной Джереми, он должен был руководить нашими лерони. А в последний момент он решил, что не может отпустить Джереми, и выделил трех чужаков.
Бард невольно глянул на чародеев. Они скакали отдельной группой, чуть поодаль от остальных. Во главе высокий, пожилой, седоватый ларанцу — его громадные ярко-рыжие усы свисали до подбородка; его сопровождали две женщины. Одна очень полная, восседавшая на крупном осле, который, к удивлению Барда, бежал резво; другая, похожая на подростка, худенькая, закуталась в серый плащ — непременный атрибут колдунов. Бард не мог даже сказать, какого цвета у нее волосы, какая фигура. Он ничего не знал об этих трех чужаках — умелые ли они лерони, есть ли у них опыт в такого рода делах. Не оставляло сомнение — признают ли они в нем, молоденьком мальчишке, достойного и сурового командира. В особенности ларанцу — по виду он много повидал и, хотя, как в общем-то все колдуны, не носил оружия, исключая большой кинжал, которым могли владеть и женщины, вид у него такой, словно подобные экспедиции вполне привычны и он участвовал в них еще в ту пору, когда Барда и на свете не было.
Сначала юноша решил, что Белтран дуется именно из-за этого, однако потом стало ясно, что принц ведет себя совсем как ребенок. Тот завидовал Джереми.
— Вот, мы дали клятву, что будем неразлучны и в этом году только вместе будем участвовать во всех сражениях, а теперь он взял и умчался с королем на север. Разве так поступают побратимы?
— Послушай, брат. — Бард попытался объяснить ему, что на войне не выбирают. — Солдат подчиняется только приказу командира, и его желания в расчет не принимаются.
Белтран, казалось, ничего не понял. В голосе принца по-прежнему сквозила обида:
— Ну да, приказ. Я уверен, что, если бы Джереми сообщил отцу о нашей клятве, тот отнесся бы к ней с пониманием — ведь это дело чести — и отпустил бы Джереми с нами. И не уговаривай меня — глупее задания не придумаешь… Надо же, захватить какой-то караван! Что здесь сложного! Уж не труднее, чем погоня за бандитами на границе.
Принц все бубнил и бубнил, поминая недобрым словом Джереми, да и Барда не забывал. В какой-то момент у того даже мелькнула мысль — ему стало ясно, почему король не поручил захват обоза принцу. Мало того, что Белтран даже в толк не мог взять важность рейда, своим занудством он извел людей еще до первой стычки.
«Все-таки поразительно, до какой степени Белтран не обладает стратегическим чутьем. Пока мы были детьми, он казался добрым, правда несколько злопамятным, малым, теперь, когда пришла пора пораскинуть умишком, оказалось, что и раскидывать нечем. Конечно, выбора у короля нет — разве можно оставить армию на попечение подобного недотепы. Ясно, что для этого нужен другой — его племянник. Что еще оставалось делать Одрину, как не женить меня на Карлине. Убивает сразу двух зайцев — есть кому присмотреть за армией и Белтраном. Выдай он, к примеру, Карлину за чужого принца — зятек после смерти Одрина в два счета подомнет его наследника».
Он попытался еще раз обратить внимание Белтрана на особую важность их миссии, однако тот надулся, потом неожиданно заявил:
— Я могу понять тебя, Бард. Тебя назначили командиром, вот ты и пыжишься, из кожи лезешь, чтобы доказать, какое ответственное, сверхважное поручение дал тебе отец. Это поднимает тебя в собственных глазах — ну еще в глазах сестры, — но мне-то не надо доказывать. Я же тебя насквозь вижу…
Бард пожал плечами и отъехал в сторону.
К полудню они добрались до южной границы королевства — тут и решили передохнуть. Бард подъехал к колдунам, которые расположились несколько поодаль от основной группы. Так требовал обычай — воины испокон веку относились к лерони с подозрением. Бард тоже не был исключением.
Размышляя над переменой решения короля, заменившего Джереми тремя чужаками, Бард увидел определенный смысл в том, что король вовремя заменил неопытного Хастура более толковым, прошедшим огонь и воду человеком. Смешно, если бы он пошел на поводу у своего взбалмошного сынка. Конечно, и Барду хотелось иметь дело с Джереми, которого он знал с детства, чем с этими странными людьми, но, по крайней мере, он не сомневался в мудрости Одрина. В этом смысле король был дальновидный правитель. А что Джереми? Зеленый юнец — и больше ничего! А ты сам, неожиданно спросил он себя. Тут он мрачно вздохнул — он-то справится. Хоть юн, но спор и разумен… Да, как разговаривать с этим самым ларанцу? Припомнилось, как с Джереми в течение нескольких лет время от времени занимались придворные лерони. Собственно, он проходил тот же курс наук, что и остальные отпрыски королевской семьи, — уроки фехтования и самообороны, но, кроме того, он изучал оккультные науки, и прежде всего умение обращаться с матриксами. Королевских детей и приравненных к ним по статусу еще обучали тактике и стратегии, верховой езде и охоте. Часто Джереми вместе с Бардом и Белтраном уезжали на границу, где они в составе подвижных групп устраивали облавы на бандитов, но уже тогда было ясно, что военная служба не его удел, и, когда наступил срок, он отказался от меча и променял его на кинжал чародея. При этом подросток, как того требовал обычай, заявил, что нуждается не в оружии, а лишь в волшебном кристалле, который обычно носят на шее. С того для между друзьями пролегла пропасть.
Теперь, подъехав к тому месту, где остановился ларанцу со спутницами, он почувствовал их отчужденность. Ладно, мужчина, уставший после долгой скачки, он и выглядел как солдат, и посадка на лошади у него была солдатская — Бард еще в пути обратил на это внимание, — и все равно юноше было как-то не по себе в его присутствии. Чужак был худ, нос крючком, как у коршуна, водянистого цвета глаза.
— Я Бард ди Астуриен, — наконец сказал командир. — Как вас зовут, господин?
— Гарет Макаран, а вес ордас, ваи дом… — ответил мужчина и коротко отсалютовал Барду.
— Вам что-нибудь известно насчет цели этой экспедиции, мастер Гарет?
— Только то, что я обязан подчиняться исключительно вашим приказам, господин.
Бард обладал достаточным лараном, чтобы уловить едва ощутимый акцент, который Макаран сделал на слове «вашим», и почувствовал в душе некоторое удовлетворение. Значит, он не единственный, кто во время ночного перехода понял, что Белтран совершенно бездарен в военном отношении. Кстати, солдатам и, как теперь оказалось, чародеям тоже было объявлено, что командиром назначается Белтран, Бард — его первый помощник и советник. Именно через королевского знаменосца будут отдаваться распоряжения. Нехитрая, но необходимая игра для поддержки авторитета наследного принца.
Бард Астурийский некоторое время молчал, потом наконец спросил:
— А сторожевая птица у вас есть?
Мастер Гарет ткнул пальцем в сторону непонятного предмета, закрытого плащом, потом с некоторым укором заметил:
— Я участвовал в кампаниях, когда вас, простите, господин, еще на свете не было. Если вы прикажете, то мы займемся разведкой…
Бард понял, куда метили упреки колдуна, поэтому ответил твердо и решительно:
— Да, господин, я — молод, но в сражениях уже участвовал. Большую часть своей жизни я провел, что называется, в обнимку с мечом, и мне в диковинку истинное колдовство. Поэтому, возможно, я столь нетерпелив… Мне необходимо точно знать, каким маршрутом обоз с клингфайром движется на юг. Иначе нам не удастся застать их врасплох и у них появится время, чтобы уничтожить груз.
Гарет Макаран пожевал губами:
— Клингфайр, надо же!.. Я бы с удовольствием утопил все это зелье в море. Да, не хотелось бы, чтобы эта зараза прошлась нынче по земле Астуриаса. Мелора! — позвал он, и старшая из лерони направилась к ним. Глядя на полное тело, Бард решил, что она в летах, но, когда она приблизилась, он, к своему удивлению, обнаружил, что женщина достаточно молода. Лицо у нее круглое, как полная луна, глаза светлые, томные…
— Принеси-ка птицу… — приказал мастер Гарет.
Бард со все более возраставшим изумлением наблюдал за ними — это было простительно для новичка. Между тем женщина подошла к своему коню, сняла накидку, под ней оказалась большая птица с черной шапочкой на голове, закрывавшей ей глаза. Сидела та на специальной, изогнутой по краям и прямой посередине жердочке, намертво прикрепленной к седлу. Барду уже доводилось встречать сторожевых птиц — по его мнению, даже хищные охотничьи ястребы по сравнению с этими тварями казались ручными птичками. Лысые шеи сторожевых птиц напоминали змей. Экземпляр, который оказался в руках у Мелоры, вдруг истошно завопил, увидев стоявшего поодаль Барда. От этого вопля похолодело внутри, однако, когда Мелора ласково погладила птицу перышком, та успокоилась, как-то скрипуче, гнусно защебетала. «Ишь, — подумал Бард, — как ласка на нее подействовала». Гарет принял птицу — внутри у Барда все сжалось, когда он глядел на ужасные когти в непосредственной близости от глаз ларанцу, однако тот несколько бесцеремонно — наподобие Карлины, которая любовно сажала певчих птичек на пальчик, — обошелся с этой уродиной, и та сразу довольно заквохтала.
— Красавица моя, — ласково поглаживая птицу, заговорил мастер Гарет. — Хорошая, хорошая… Ступай, посмотри, что там творится.
Он подбросил птицу в воздух — стервятник тут же развернул огромные крылья и, на мгновение спланировав почти до земли, тут же могучими взмахами подбросил тело почти до самых туч. Вот он черной точкой мелькнул на фоне облаков и сразу исчез. Мелора, успевшая сесть в седло, вдруг осела, взгляд остекленел, и Гарет, понизив голос, обратился к Барду:
— Вам, господин, не следует здесь оставаться. Я сейчас подключусь к Мелоре и глазами птицы увижу все, что вы желаете знать. Когда все кончится, я явлюсь и доложу обстановку.
— Как долго будет продолжаться сеанс?
— Трудно сказать, зависит от обстоятельств.
Бард опять почувствовал укор в словах старого служаки. Может, именно поэтому, надеясь на его опыт, Одрин и направил его в отряд Барда, чтобы тот смог познакомиться с этими вещами, необходимыми командующему. Уметь сражаться — мало, надо суметь заранее поставить противника в безвыходное положение, обыграть его, используя разведку, учитывая психологию, применяя различные средства обнаружения врага… Это была обширная и трудная наука, с мечом в руках ей не научишься… Хотя бы вот задачка на сообразительность — как вести себя со старым опытным ларанцу? Здесь тоже подход нужен, смекнул Бард.
Что ж, учиться так учиться…
Мастер Гарет тем же тихим голосом сказал:
— Когда птица высмотрит все, что лежит на нашем пути, и повернет обратно, только тогда мы можем сняться с места. Она сама найдет нас, где бы мы ни были. Однако Мелора в таком состоянии не может скакать верхом. Либо держать связь с птицей, либо двигаться — тут выбора нет. Она сразу свалится со своего осла. Она и в лучшие времена неважно держалась в седле.
Бард нахмурился — это было удивительно, как могла быть зачислена в армию женщина, не способная удержаться на муле. Что же будет, когда ей придется пересесть на лошадь?
Мастер Гарет, словно прочитав его мысли, ответил:
— Дело в том, господин, что она является самой искусной лерони в Астуриасе среди тех, кто способен поддерживать связь со сторожевой птицей. Я сам, например, не в состоянии… Я могу руководить их полетом, направлять куда требуется, но видеть землю мне не дано. А Мелора обозревает окрестности, как будто сама находится в полете. Более того, она способна передавать мне эти картинки. Ну, теперь, господин, я должен подсоединиться к Мелоре. Ступайте, ступайте… — Его лицо вдруг обмякло, он на мгновение застыл, глаза у него закатились. Его уже не было здесь — он тоже был в полете.
Неожиданно Бард подумал, что это к лучшему, что Джереми нет с ними. На этого чужака, так внезапно погрузившегося в транс, мгновенно умчавшегося в некую заоблачную волшебную страну, смотреть было неприятно и тяжело. Если бы на его месте был родственник, сводный брат и друг, он бы просто не выдержал этого зрелища.
Тем временем третья лерони наконец развязала завязки и распахнула плащ. Откинула капюшон… Перед Бардом предстала совсем юная девушка, лицо ее было красиво каким-то неземным, навевающим мысли о небе очарованием. Огненно-рыжие кудри были стянуты сзади в узел, только отдельные локоны выбились и теперь нежно касались щек. Заметив, что Бард разглядывает ее, лерони покраснела и отвела глаза — чем-то это движение, робость напомнили юноше Карлину. Они были схожи и фигурами — рыжеволосая девица была так же хрупка и пуглива.
Лерони взяла коня под уздцы и, бросив мимолетный взгляд на товарищей, истуканами застывшими поодаль, повела скакуна к роднику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
— Меня утешает только то, что и тебя там нет. Эта честь, — проворчал Белтран, — досталась проклятому Джереми. Черт бы побрал всех Хастуров!
В этом Бард согласился с принцем.
— Твой отец обещал, что пошлет со мной Джереми, он должен был руководить нашими лерони. А в последний момент он решил, что не может отпустить Джереми, и выделил трех чужаков.
Бард невольно глянул на чародеев. Они скакали отдельной группой, чуть поодаль от остальных. Во главе высокий, пожилой, седоватый ларанцу — его громадные ярко-рыжие усы свисали до подбородка; его сопровождали две женщины. Одна очень полная, восседавшая на крупном осле, который, к удивлению Барда, бежал резво; другая, похожая на подростка, худенькая, закуталась в серый плащ — непременный атрибут колдунов. Бард не мог даже сказать, какого цвета у нее волосы, какая фигура. Он ничего не знал об этих трех чужаках — умелые ли они лерони, есть ли у них опыт в такого рода делах. Не оставляло сомнение — признают ли они в нем, молоденьком мальчишке, достойного и сурового командира. В особенности ларанцу — по виду он много повидал и, хотя, как в общем-то все колдуны, не носил оружия, исключая большой кинжал, которым могли владеть и женщины, вид у него такой, словно подобные экспедиции вполне привычны и он участвовал в них еще в ту пору, когда Барда и на свете не было.
Сначала юноша решил, что Белтран дуется именно из-за этого, однако потом стало ясно, что принц ведет себя совсем как ребенок. Тот завидовал Джереми.
— Вот, мы дали клятву, что будем неразлучны и в этом году только вместе будем участвовать во всех сражениях, а теперь он взял и умчался с королем на север. Разве так поступают побратимы?
— Послушай, брат. — Бард попытался объяснить ему, что на войне не выбирают. — Солдат подчиняется только приказу командира, и его желания в расчет не принимаются.
Белтран, казалось, ничего не понял. В голосе принца по-прежнему сквозила обида:
— Ну да, приказ. Я уверен, что, если бы Джереми сообщил отцу о нашей клятве, тот отнесся бы к ней с пониманием — ведь это дело чести — и отпустил бы Джереми с нами. И не уговаривай меня — глупее задания не придумаешь… Надо же, захватить какой-то караван! Что здесь сложного! Уж не труднее, чем погоня за бандитами на границе.
Принц все бубнил и бубнил, поминая недобрым словом Джереми, да и Барда не забывал. В какой-то момент у того даже мелькнула мысль — ему стало ясно, почему король не поручил захват обоза принцу. Мало того, что Белтран даже в толк не мог взять важность рейда, своим занудством он извел людей еще до первой стычки.
«Все-таки поразительно, до какой степени Белтран не обладает стратегическим чутьем. Пока мы были детьми, он казался добрым, правда несколько злопамятным, малым, теперь, когда пришла пора пораскинуть умишком, оказалось, что и раскидывать нечем. Конечно, выбора у короля нет — разве можно оставить армию на попечение подобного недотепы. Ясно, что для этого нужен другой — его племянник. Что еще оставалось делать Одрину, как не женить меня на Карлине. Убивает сразу двух зайцев — есть кому присмотреть за армией и Белтраном. Выдай он, к примеру, Карлину за чужого принца — зятек после смерти Одрина в два счета подомнет его наследника».
Он попытался еще раз обратить внимание Белтрана на особую важность их миссии, однако тот надулся, потом неожиданно заявил:
— Я могу понять тебя, Бард. Тебя назначили командиром, вот ты и пыжишься, из кожи лезешь, чтобы доказать, какое ответственное, сверхважное поручение дал тебе отец. Это поднимает тебя в собственных глазах — ну еще в глазах сестры, — но мне-то не надо доказывать. Я же тебя насквозь вижу…
Бард пожал плечами и отъехал в сторону.
К полудню они добрались до южной границы королевства — тут и решили передохнуть. Бард подъехал к колдунам, которые расположились несколько поодаль от основной группы. Так требовал обычай — воины испокон веку относились к лерони с подозрением. Бард тоже не был исключением.
Размышляя над переменой решения короля, заменившего Джереми тремя чужаками, Бард увидел определенный смысл в том, что король вовремя заменил неопытного Хастура более толковым, прошедшим огонь и воду человеком. Смешно, если бы он пошел на поводу у своего взбалмошного сынка. Конечно, и Барду хотелось иметь дело с Джереми, которого он знал с детства, чем с этими странными людьми, но, по крайней мере, он не сомневался в мудрости Одрина. В этом смысле король был дальновидный правитель. А что Джереми? Зеленый юнец — и больше ничего! А ты сам, неожиданно спросил он себя. Тут он мрачно вздохнул — он-то справится. Хоть юн, но спор и разумен… Да, как разговаривать с этим самым ларанцу? Припомнилось, как с Джереми в течение нескольких лет время от времени занимались придворные лерони. Собственно, он проходил тот же курс наук, что и остальные отпрыски королевской семьи, — уроки фехтования и самообороны, но, кроме того, он изучал оккультные науки, и прежде всего умение обращаться с матриксами. Королевских детей и приравненных к ним по статусу еще обучали тактике и стратегии, верховой езде и охоте. Часто Джереми вместе с Бардом и Белтраном уезжали на границу, где они в составе подвижных групп устраивали облавы на бандитов, но уже тогда было ясно, что военная служба не его удел, и, когда наступил срок, он отказался от меча и променял его на кинжал чародея. При этом подросток, как того требовал обычай, заявил, что нуждается не в оружии, а лишь в волшебном кристалле, который обычно носят на шее. С того для между друзьями пролегла пропасть.
Теперь, подъехав к тому месту, где остановился ларанцу со спутницами, он почувствовал их отчужденность. Ладно, мужчина, уставший после долгой скачки, он и выглядел как солдат, и посадка на лошади у него была солдатская — Бард еще в пути обратил на это внимание, — и все равно юноше было как-то не по себе в его присутствии. Чужак был худ, нос крючком, как у коршуна, водянистого цвета глаза.
— Я Бард ди Астуриен, — наконец сказал командир. — Как вас зовут, господин?
— Гарет Макаран, а вес ордас, ваи дом… — ответил мужчина и коротко отсалютовал Барду.
— Вам что-нибудь известно насчет цели этой экспедиции, мастер Гарет?
— Только то, что я обязан подчиняться исключительно вашим приказам, господин.
Бард обладал достаточным лараном, чтобы уловить едва ощутимый акцент, который Макаран сделал на слове «вашим», и почувствовал в душе некоторое удовлетворение. Значит, он не единственный, кто во время ночного перехода понял, что Белтран совершенно бездарен в военном отношении. Кстати, солдатам и, как теперь оказалось, чародеям тоже было объявлено, что командиром назначается Белтран, Бард — его первый помощник и советник. Именно через королевского знаменосца будут отдаваться распоряжения. Нехитрая, но необходимая игра для поддержки авторитета наследного принца.
Бард Астурийский некоторое время молчал, потом наконец спросил:
— А сторожевая птица у вас есть?
Мастер Гарет ткнул пальцем в сторону непонятного предмета, закрытого плащом, потом с некоторым укором заметил:
— Я участвовал в кампаниях, когда вас, простите, господин, еще на свете не было. Если вы прикажете, то мы займемся разведкой…
Бард понял, куда метили упреки колдуна, поэтому ответил твердо и решительно:
— Да, господин, я — молод, но в сражениях уже участвовал. Большую часть своей жизни я провел, что называется, в обнимку с мечом, и мне в диковинку истинное колдовство. Поэтому, возможно, я столь нетерпелив… Мне необходимо точно знать, каким маршрутом обоз с клингфайром движется на юг. Иначе нам не удастся застать их врасплох и у них появится время, чтобы уничтожить груз.
Гарет Макаран пожевал губами:
— Клингфайр, надо же!.. Я бы с удовольствием утопил все это зелье в море. Да, не хотелось бы, чтобы эта зараза прошлась нынче по земле Астуриаса. Мелора! — позвал он, и старшая из лерони направилась к ним. Глядя на полное тело, Бард решил, что она в летах, но, когда она приблизилась, он, к своему удивлению, обнаружил, что женщина достаточно молода. Лицо у нее круглое, как полная луна, глаза светлые, томные…
— Принеси-ка птицу… — приказал мастер Гарет.
Бард со все более возраставшим изумлением наблюдал за ними — это было простительно для новичка. Между тем женщина подошла к своему коню, сняла накидку, под ней оказалась большая птица с черной шапочкой на голове, закрывавшей ей глаза. Сидела та на специальной, изогнутой по краям и прямой посередине жердочке, намертво прикрепленной к седлу. Барду уже доводилось встречать сторожевых птиц — по его мнению, даже хищные охотничьи ястребы по сравнению с этими тварями казались ручными птичками. Лысые шеи сторожевых птиц напоминали змей. Экземпляр, который оказался в руках у Мелоры, вдруг истошно завопил, увидев стоявшего поодаль Барда. От этого вопля похолодело внутри, однако, когда Мелора ласково погладила птицу перышком, та успокоилась, как-то скрипуче, гнусно защебетала. «Ишь, — подумал Бард, — как ласка на нее подействовала». Гарет принял птицу — внутри у Барда все сжалось, когда он глядел на ужасные когти в непосредственной близости от глаз ларанцу, однако тот несколько бесцеремонно — наподобие Карлины, которая любовно сажала певчих птичек на пальчик, — обошелся с этой уродиной, и та сразу довольно заквохтала.
— Красавица моя, — ласково поглаживая птицу, заговорил мастер Гарет. — Хорошая, хорошая… Ступай, посмотри, что там творится.
Он подбросил птицу в воздух — стервятник тут же развернул огромные крылья и, на мгновение спланировав почти до земли, тут же могучими взмахами подбросил тело почти до самых туч. Вот он черной точкой мелькнул на фоне облаков и сразу исчез. Мелора, успевшая сесть в седло, вдруг осела, взгляд остекленел, и Гарет, понизив голос, обратился к Барду:
— Вам, господин, не следует здесь оставаться. Я сейчас подключусь к Мелоре и глазами птицы увижу все, что вы желаете знать. Когда все кончится, я явлюсь и доложу обстановку.
— Как долго будет продолжаться сеанс?
— Трудно сказать, зависит от обстоятельств.
Бард опять почувствовал укор в словах старого служаки. Может, именно поэтому, надеясь на его опыт, Одрин и направил его в отряд Барда, чтобы тот смог познакомиться с этими вещами, необходимыми командующему. Уметь сражаться — мало, надо суметь заранее поставить противника в безвыходное положение, обыграть его, используя разведку, учитывая психологию, применяя различные средства обнаружения врага… Это была обширная и трудная наука, с мечом в руках ей не научишься… Хотя бы вот задачка на сообразительность — как вести себя со старым опытным ларанцу? Здесь тоже подход нужен, смекнул Бард.
Что ж, учиться так учиться…
Мастер Гарет тем же тихим голосом сказал:
— Когда птица высмотрит все, что лежит на нашем пути, и повернет обратно, только тогда мы можем сняться с места. Она сама найдет нас, где бы мы ни были. Однако Мелора в таком состоянии не может скакать верхом. Либо держать связь с птицей, либо двигаться — тут выбора нет. Она сразу свалится со своего осла. Она и в лучшие времена неважно держалась в седле.
Бард нахмурился — это было удивительно, как могла быть зачислена в армию женщина, не способная удержаться на муле. Что же будет, когда ей придется пересесть на лошадь?
Мастер Гарет, словно прочитав его мысли, ответил:
— Дело в том, господин, что она является самой искусной лерони в Астуриасе среди тех, кто способен поддерживать связь со сторожевой птицей. Я сам, например, не в состоянии… Я могу руководить их полетом, направлять куда требуется, но видеть землю мне не дано. А Мелора обозревает окрестности, как будто сама находится в полете. Более того, она способна передавать мне эти картинки. Ну, теперь, господин, я должен подсоединиться к Мелоре. Ступайте, ступайте… — Его лицо вдруг обмякло, он на мгновение застыл, глаза у него закатились. Его уже не было здесь — он тоже был в полете.
Неожиданно Бард подумал, что это к лучшему, что Джереми нет с ними. На этого чужака, так внезапно погрузившегося в транс, мгновенно умчавшегося в некую заоблачную волшебную страну, смотреть было неприятно и тяжело. Если бы на его месте был родственник, сводный брат и друг, он бы просто не выдержал этого зрелища.
Тем временем третья лерони наконец развязала завязки и распахнула плащ. Откинула капюшон… Перед Бардом предстала совсем юная девушка, лицо ее было красиво каким-то неземным, навевающим мысли о небе очарованием. Огненно-рыжие кудри были стянуты сзади в узел, только отдельные локоны выбились и теперь нежно касались щек. Заметив, что Бард разглядывает ее, лерони покраснела и отвела глаза — чем-то это движение, робость напомнили юноше Карлину. Они были схожи и фигурами — рыжеволосая девица была так же хрупка и пуглива.
Лерони взяла коня под уздцы и, бросив мимолетный взгляд на товарищей, истуканами застывшими поодаль, повела скакуна к роднику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70