Утро пришло в свой черед. Брукс босиком прошлепала на кухню. Задняя дверь оказалась распахнутой настежь, в углу подсыхала свежая кучка собачьих экскрементов.
– Эй, Торопыга!
Со двора раздалось звонкое тявканье. Авита всесторонне оценила приятное чувство миновавшей опасности.
– Хвала Разуму, это не отрава, и Цилиан мне не наврал. Тут еще осталось полно зелья – Королю, надеюсь, хватит. Так надо – ради Лина. Все-все-все можно сделать ради него…
Она нашла заброшенный с вечера уником и набрала знакомый номер. На той стороне долго не отвечали, наконец, в динамике раздался сонный девичий голосок:
– Кого мне с утра посылает Разум?
Авита хмыкнула – таймер неумолимо показывал полдень.
– Моделька, это Брукс, есть разговор и возможность подзаработать.
– Красивая сказка – у тебя появились деньги? Или нашла благотворителя? Странное дело – для такой упертой невинности, как ты.
Авита пропустила мимо ушей грубости невыспавшейся Модельки. Вообще-то у сердечной подруги было имя, девушку звали Сира, но это имя из конфедерального жетона давно потерялось, за ненадобностью затоптанное острыми каблучками.
– Мне нужен псионик. Настоящий, с коэффициентом не меньше восьмидесяти, конечно, не реабилитированный, словом, ивейдер.
На том конце эфира вдумчиво помолчали, наконец Моделька скептически хмыкнула:
– А вот с псиониками это делать категорически не советую. Гадость известная, все они обожают копаться в мозгах.
«Понятно, что они там у тебя найдут», – ехидно подумала Брукс.
– Он мне совсем по другому делу. Что ты скажешь насчет пятидесяти конфедеральных гиней?
Авите показалось, что Моделька беззвучно ахнула.
– Врешь!
– Половину сразу, половину – потом. Когда я буду уверена, что псионик настоящий.
– Ладно, только не вздумай обмануть, а то мои друзья тебя достанут даже из Лимба* . Сегодня вечером приходи в клуб, жди, пока я сама к тебе подойду. Отбой.
– Псионик-то хоть настоящий?
Связь уже прервалась. Авита пообедала и осталась без дела, в тревоге дожидаясь вечера. «Хорошо, хоть на работу не идти…» Через час она уже жалела о потерянном месте в Компании. По крайней мере, сборочный автомат и мелькание разноцветных «груш» помогли бы ей отвлечься от мучительного беспокойства.
– Цин и Мидориан – оба вы уроды.
Ближе к вечеру Брукс извлекла из стенной ниши платье – серебряное, короткое, без рукавов, зато с длинной «молнией» на боку. Инъектор с прикрытой колпачком иглой отлично поместился в лифчик. Проблему подстроили туфли – парадные, узкие и изящно изогнутые, они не налезли на припухшие от жары ноги. Старые рабочие сандалии до сих пор пятнала смола.
– Божечка, ну что за невезенье! А вдруг этот псионик – какой-нибудь мальчишка? Может быть, он младше Лина, может, он и вовсе не Воробьиный Король? Увидит инъектор, пустится бежать – хорошо я буду смотреться, приударив за ним на каблуках.
Авита кухонным ножом принялась отскребать смолу со старых сандалий.
– Возьму эти, фасончик поганый, но для пользы дела сойдет. Может быть, их никто и не заметит. Ради Лина. Все это ради Лина.
Она прикрыла вечернее платье просторной и легкой летней курткой. Машина так и застряла в ремонте. Авита сбежала по ступеням крыльца под пристальными взглядами двух распаленных догадками соседок. Тетки остались за спиной Брукс и предались ритуальным сплетням.
Смеркалось, пыльный день плавно перетекал в тревожный, безветренный вечер. Запахи разогретого асфальта, сгоревшего топлива, резких духов и жаркого из уличных ресторанчиков стлались в каменных загонах улиц. Толпа медленно редела, жители столичного предместья разбредались кто куда, край закатного неба над черными крышами отливал чуть позеленевшей медью. Авита прошла три квартала и свернула в тупичок. Клуб с двусмысленно-модным названием «Воронка Оркуса» монотонно и агрессивно мигал вывеской, возле него на замусоренной площадке топтались насмешливые подростки. Кто-то свистнул Авите вслед, кто-то свернул из пальцев колечко.
Она расплатилась с вышибалой-кассиром, сняла куртку и юркнула под крышу, в веселую полутьму зала, пытаясь отыскать спокойное местечко.
Росчерки цветных лучей от «мерцалок» суматошно бегали по стенам, их сложный, управляемый сайбером ритм, сплетаясь с музыкой, создавал иллюзорное ощущение легкого экстаза – жалкая замена строго запрещенной пси-наводки. Авита некоторое время следила за мистической пляской геометрических фигур. Должно быть, сайбер соединенный с датчиками пси-контроля, ловил настроение толпы, формы и цвет символов приятно менялись, избегая примитивных повторений.
Из облака сигаретного дыма вынырнула миниатюрная, перетянутая в талии фигурка – Моделька уселась на пластиковый табурет по другую сторону столика, блики плясали на ее бедовой рыжей голове.
– Ты принесла то, что обещала?
Авита выложила на стол туго перетянутый резинкой пакет, Моделька остро отточенным ногтем вспорола шелковистую обертку и пересчитала содержимое.
– Здесь слишком мало.
Авита вспомнила наставления Цилиана и попыталась собраться с духом – цепкие, жесткие манеры Модельки и ее вульгарная манера выражаться внушали Брукс безотчетный страх.
– Мы же договорились. Остальное после.
– После чего?
– После того, как я встречусь с ним и буду уверена, что это настоящий псионик.
Моделька усмехнулась широким, тщательно накрашенным ртом, Брукс заметила, что кончик верхнего резца у Модельки сколот. Отметина, по-видимому, появилась совсем недавно – сердечная подруга еще не успела замаскировать недостаток.
– Я поверю тебе. Пока. Обманывать не советую – пожалеешь.
Авита не сомневалась, что эти угрозы не пустой звук, но деньги сейчас не беспокоили ее – хрустящие пачки принадлежали Цилиану и не представляли для Брукс никакой ценности.
– Я не обманываю, ты получишь остальное.
– Ладно. А теперь приготовь уши, чтобы слушать. Мне еще дорога моя нежная свеженькая шкурка, поэтому знакомить вас я не собираюсь, но кое-что для тебя сделаю. Здесь плотная толпа, ментальное слежение наверняка в завале. Вон те торчки в углу очень кстати – они только что обдолбились и забили своим гнилым пси все каналы Департамента. Пока мы невидимы для Системы, я подойду к этому парню и толкну его – немного. Это будет просто случайность – поняла? Дальше все в твоих руках. Можешь попытаться его зачалить. Только будь осторожна, он очень хитрый, с залетом и нереабилитированный, если что, запросто смешает твои мозги с дерьмом.
Моделька встала и, виляя худенькими бедрами, принялась ловко лавировать в толпе. Почти у самого выхода она оступилась, толкнула какого-то парня в безрукавке и тут же нырнула в распахнутую дверь.
Авита напряглась, стараясь не упустить незнакомца из виду. Предполагаемый Воробьиный Король – русоволосый, с резковатыми чертами лица парень стоял у стены, сдвинув почти сросшиеся темные брови. На вид ему было лет двадцать с небольшим. Черные круглые глаза, пожалуй, слишком близко посаженные, контрастировали с цветом волос. Больше ничего примечательного в незнакомце не было. Если аномальные псионические штучки тут и имелись, то их наверняка надежно прикрывал ментальный барьер. «Без детектора его не раскусишь».
Авита испугалась так, что едва не спасовала. Не владея естественной раскованностью Модельки, Брукс понятия не имела, как привлечь внимание псионика, не возбуждая его подозрений. Ситуация тем временем развивалась в сторону полной катастрофы – русоволосый повернулся к выходу и явно собрался уходить. Брукс наконец решилась, подхватила куртку, нырнула в толпу, без церемоний растолкала танцующие парочки, смеющихся девиц и пока что относительно вменяемых торчков.
Незнакомца она догнала уже на улице. Парень уходил без спешки, но и особо не задерживаясь. Осколок ущербной луны болтался в сереющем городском небе. Опять веял жарой перегретый асфальт.
«Мне боязно, – подумала Брукс. – При всей заурядности в парне есть что-то противоестественное. Что, если я не сумею вовремя использовать инъектор? Но я должна попытаться. Должна – ради жизни Лина».
Она прибавила шагу. Глухой стук сандалий смешался с жестким эхом шагов Короля.
«У меня нет никаких доказательств, кроме намеков Модельки, но я чувствую, что это именно он – Воробьиный Король».
Авита проглотила комок в горле. – Эй, постой! Погоди!
Незнакомец нехотя обернулся. Безрукавка на его груди распахнулась.
Они стояли в двух шагах друг от друга – хмурый псионик и девушка в слишком просторной летней куртке.
Авита содрогнулась в душе – возможно, она нашла того, кого надо, на шее у незнакомца, под распахнутой безрукавкой, не было конфедерального жетона.
Глава 5
ПО ТУ СТОРОНУ
7010 год, лето, Конфедерация, накопительный лагерь Гражданской Реабилитации
– Подъем!
Марк вынырнул из пестрого водоворота сна. Сумбур видений сменился непреходящей нервной усталостью, яркая смесь красок – контуром темной балки под самым потолком. Узкий длинный барак с рядами трехъярусных коек тянулся в обе стороны – направо и налево. Когда-то давно его построили из настоящего дерева – со временем стены и потолок потемнели, следы первоначальной окраски съело время, и Беренгар теперь мог вдоволь любоваться потемневшим «антиквариатом».
– Вставай, придурок!
Пси-толчок несильно, но чувствительно коснулся его разума. Марк привычно и четко поставил барьер – атака соскользнула, опалив холодом, и все утихло.
Лин на самой нижней койке осторожно завозился, пытаясь оторвать от подушки тяжелую голову. Росс уже шел по узкому проходу, оставленному между рядом трехъярусников и внешней стеной барака.
– Подъем, павианы!
Кто-то вяло, вполголоса огрызался в ответ. К грязным выражениям в лагере давно привыкли, на них не обижались – староста Росс Леонард прославился как раз тем, что умел придавать унизительный оттенок словам из школьного учебника.
– Сушеные испражнения декоративной курицы! – процедил он.
Кто-то на третьем ярусе, в углу, истерически, взахлеб захохотал и тут же умолк, словно подавившись.
Связываться с Россом побаивались. Он не любил ходить один. Вот и сейчас, сразу за спиной подтянутого, худощавого старосты маячили двое парней, первого звали Мановцев, имя второго ловко ускользнуло из памяти Беренгара. Аура Мановцева ярко пылала он даже не пытался ставить видимость барьера. Второй подпевала, крепкий темноволосый парень, почти не «светился», зато его взгляд исподлобья не обещал ничего хорошего любителям подраться физически.
– Хватит спать, затычки.
Марк спрыгнул вниз, стараясь не задеть Лина, и принялся одеваться, в который раз удивляясь в душе – навалившись скопом, обитатели барака вполне могли бы расправиться с Россом, охрана почти наверняка не вмешалась бы. Почему староста до сих пор оставался у руля, не сказал бы, наверное, никто. Быть может, у придавленного несчастьем большинства не хватало на бунт душевных сил, скорее же всего любой преемник Росса моментально превратился бы в его подобие.
По словам старожилов, еще полгода назад старосты менялись часто, словно носки у чистюли, хотя новичку Марку нынешний порядок вещей казался незыблемым.
– Дурак ты, Росс. Мелкое, глупое, злое трепло, – пробормотал себе под нос Беренгар и аккуратно зашнуровал ботинки.
Неплотная дверь барака хлопала, болтаясь на расшатанных петлях. С плаца открывался удивительной красоты вид – плоская, как тарелка, поросшая травой равнина уходила к самому горизонту. Чуть в стороне от лагеря, на ровном месте торчал из почвы скальный обломок – этот серый силуэт жестко впечатался в нежные краски горизонта. Солнце уже поднялось, его неправдоподобно огромный диск – приглушенно сияющий, оранжевый, идеально очерченный – неподвижно завис, касаясь краем равнины.
Лаконичную красоту пейзажа не портило почти ничего – разве что столбики и едва заметная стальная паутина проволочного ограждения. По периметру не стояли вышки, аккуратные стандартные домики охраны маячили далеко в стороне, собак в лагере не держали.
Беренгар хмыкнул при мысли о мнимой беспечности реабилитаторов – побеги случались редко. Утыканная датчиками ограда, при любой попытке прикоснуться или просто подойти вплотную, автоматически запускала генератор пси-шума. Жалкая попытка технически имитировать полноценную наводку, доступную только боевому сенсу, тем не менее оказалась эффективной против самих псиоников – неуязвимые норма-ментальные охранники корчились от смеха, глядя на мучения беспокойных или попросту неосторожных заключенных.
Беренгар никогда не прикасался к ограде.
Сейчас квадрат плотно утрамбованного плаца быстро заполняли разбуженные обитатели барака. Мертвая земля, на которой последние следы сухой травы давно уничтожены бесчисленными шагами грубых ботинок, эта твердая, как булыжник, спекшаяся глина, не давала даже пыли. Длинные утренние тени бритвенными порезами легли на мертвую почву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75