— Я, словно гончая, почуявшая след, втянула носом воздух. — Что еще за игрушки?
— Тут нет ничего особенного, — со скучающим видом пояснил мсье Голльери. — Просто многие известные маги прошлого баловались, изготавливая различные амулетики, приколы и украшения. Например, кружка, напиток в которой постоянно меняется, и никогда не знаешь, что выпьешь: шоколад, бренди или родниковую воду. Или кольцо, делающее хозяина на полчаса невидимым, если повернуть в нем камень. Кольцо, конечно, к разряду дешевых отнести сложно, но это единичные варианты. Здесь вам искать нечего, Мэрион Хоури весьма разумно распоряжается своими финансами.
Предположим, конечно… но я, после всего услышанного, не была в этом столь уверена. Из моего богатого опыта общения с коллекционерами следовало, что эта братия не от мира сего и порой за маленькую безделушку, на которую обычный обыватель даже не взглянет, готова выложить поистине астрономические суммы. Все же стоит покопаться получше…
Мсье Голльери взглянул в окно, пытаясь определить время, но, узрев лишь тучи, поморщился и предложил:
— Давайте дальше. Перерыв все же не бесконечен.
— Согласна. — Я кивнула и без предупреждения выдала: — Что случилось с родителями мадам Арно?
Лектор резко откинулся назад, скрестив руки на груди.
— А при чем тут Гретель? — весьма недовольно поинтересовался он.
В который уже раз я терпеливо повторила:
— Да особенно ни при чем, просто я цепляюсь за мелочи и тяну за любые ниточки, кончики которых оказываются в поле моего зрения. Мадам же Арно привлекла к себе внимание откровенной неприязнью к покойному, и это тем более странно, если учесть, что с остальными обитателями Ауири у нее великолепные ровные отношения.
— Это связано лишь с личными качествами Галя Траэра, тем более что никакая нелюбовь не является поводом для убийства, — заметил собеседник.
— Безусловно, вы правы. Но будьте добры, ответьте на мой вопрос.
— Все равно же докопаетесь, — недовольно проворчал мсье Голльери. — Уж в пробивном характере вам точно не откажешь. — (Интересно, это комплимент или как?) — Родители Гретель сгорели вместе с частью приюта, в котором они жили. Причем причину пожара установить так и не удалось. Вы удовлетворены?
Я кивнула, пребывая в легком оцепенении. Да уж… общего у нас с мадам Арно все больше, родители не просто погибли, но и одинаково мучительной смертью. Кому, как не мне, знать, что происходит с ребенком после такой трагедии… Страсти к убийству это точно не вызывает.
— Айлия, с вами все в порядке? — уточнил собеседник. — Вы ужасно побледнели, хотите воды?
— Нет. — Я встряхнулась, отгоняя воспоминания о той ночи. — Извините, я, пожалуй, пойду…
— Конечно, конечно, идите, посидите на свежем воздухе, — с налетом заботы отозвался мсье Голльери, но уже через секунду вновь стал самим собой: — Только на занятия не опоздайте.
За пять минут до начала практики, когда я, уже вполне бодрая, находилась в двух шагах от аудитории, сзади раздался оклик:
— Айлия, подождите!
Обернувшись, я увидела мадам Хоури, за тощей спиной которой с хмурым и пугающим видом стояли двое мужчин в полицейской форме. Один из них был мне уже знаком, правда, больше по голосу, а вот спутника инспектора Орно я видела впервые, и выражение его лица мне очень не нравилось. Назовите это женской интуицией, но мне мгновенно захотелось дать деру. Громадным усилием воли подавив столь неподобающее желание, я сделала пару шагов им навстречу.
— Добрый день, мадам, добрый день, мсье. Чем могу служить?
Заместительница ректора закашлялась.
— Айлия, это инспектор Орно и констебль Реукрист. Инспектор…— Отступив, она предоставила слово мужчинам.
Инспектор, распространяя, как водится, вокруг аромат свежего эля, вышел вперед, оглянулся, убедившись, что, кроме нас четверых, никто не слышит, и официальным тоном провозгласил:
— Мадемуазель, вы арестованы по подозрению в убийстве мадам Жанет Моризо. Констебль, проводите мадемуазель…— Тут он запнулся, видимо несколько ошарашенный выражением моего лица.
— Чт-то? — удалось мне все же выдавить. — Я арест-тована? По подозрению в убийстве? — Покачнувшись, я прислонилась к стене.
— Эй, девушка! — Констебль помахал рукой. — С вами все в порядке?
— Практически, — фыркнула я. — Разве что тот факт, что через час я окажусь за решеткой, несколько омрачает мое существование.
Но, похоже, чувства юмора у мсье Реукриста отродясь не бывало — напрочь проигнорировав мои излияния, он совершенно нейтрально произнес:
— Тогда пройдемте. — И для пущей убедительности взял меня под локоть.
Пришлось сдаться на милость превосходящих сил. Под любопытными взглядами окружающих мы покинули здание Академии, погрузились в служебную повозку и отбыли в… хм… участок.
Через час, сидя в камере предварительного заключения, я несколько свыклась с новым положением и в ожидании допроса попробовала свести в единую картину результаты моих бесед в последние два дня. Собственно, особо никаких положительных эмоций по вопросу полезности этих встреч я не испытывала. Точнее, несколько странных и необъясненных фактов все же обнаружились, но вот насколько они перспективны… Попробуем по порядку. Итак, мадам Хоури.
Старой девой ее назвать сложно, прошлое заместительницы ректора оказалось весьма бурным, но все же факт остается фактом — в своем уже далеко не юном возрасте мадам Хоури жила одна, и каких-либо изменений не предвиделось. В такой ситуации обида брошенной женщины вполне могла послужить поводом для убийства. Плохонький, конечно, но мотив. Второй, значительно более веской причиной, возможно толкнувшей мадам на преступление, были деньги. Все же коллекционирование — страсть, которая плохо поддается контролю, и чрезмерное желание засунуть себе в пыльный шкаф какой-нибудь раритет толкает людей на слабо предсказуемые поступки. Единственным аргументом, говорящим в пользу правой руки ректора, была ее физическая хрупкость, но при применении для нейтрализации жертвы черной магии и он сходил на нет, а бардак в спальне вполне мог быть устроен для отвода глаз. Другое дело, что у меня в голове упорно не укладывалось, что мадам Хоури может выступать в роли убийцы. Равно, собственно говоря, как и мадам Арно. Причем в случае с ней денежные мотивы стоило отбросить без колебаний — к материальным благам дриады испокон веков относились с полным пренебрежением, и дом мадам Арно служил тому отличным подтверждением. Других же мотивов тоже не наблюдалось, а явную неприязнь к покойному все объясняли лишь назойливостью мсье Траэра, хотя мне упорно казалось, что есть тут более глубокая причина. Но, так или иначе, никаких явных оснований подозревать дриаду я не обнаружила, и пожар, уничтоживший ее родителей, не оказал на психику мадам Арно разрушительного воздействия и не сделал ее убийцей-маньяком.
Значит, из текущего круга подозреваемых остался лишь мсье Голльери. Характер его, безусловно, покладистостью никогда не отличался, но для убийства этого маловато. Мотивов же наблюдалось еще меньше, чем у женской части населения Ауири. Вряд ли место мсье Траэра являлось настолько желанным, а никаких тайных дорогостоящих страстей ректора выяснить тоже не удалось, разве что убранство кабинета навевало легкие подозрения, да и возлюбленных у него мсье Траэр тоже не уводил, скорее наоборот. Короче, эта задачка явно не для моих, пока еще не привыкших к подобному мозгов. Пора идти на берег Каппы, на свидание с Зенедином. Честно говоря, я уже соскучилась по старому ящеру и очень радовалась поводу вновь навестить старого дракона. Хотя… я вроде в тюрьме, отсюда как-то затруднительно прогуляться до пещеры. Вздохнув, я прилегла на полку и закрыла глаза.
К реальности меня вернул скрип открывающейся двери. «Неужели так сложно смазать петли…» — мелькнула в голове непрошеная мысль.
— Мадемуазель, прошу вас пройти со мной.
Приподнявшись на локте, я взглянула в сторону выхода и обнаружила там констебля с магическим шнуром наперевес. Увидев, что я проснулась, он подошел и захлестнул один кончик шнура на моем запястье, а второй конец на своем. Теперь моих способностей волшебницы было совершенно недостаточно, чтобы освободиться. Пришлось послушно следовать за констеблем, как зверушка на поводке, а в качестве напоминания, что я не на свободе, шнур легонько покалывал кожу.
После недолгого путешествия по полицейским коридорам, вид которых, к моему удивлению, тоски не навевал, мы оказались в кабинете инспектора Орно. Он восседал за небольшим столом и легонько постукивал по его обшарпанной поверхности неровно обрезанными ногтями.
— Садитесь, — подтолкнул меня констебль, сам же встал за спиной.
— Итак, — потер инспектор ладони, — начнем.
— Да, — немедленно взвилась я. — Отличная идея. Скажите тогда, чего ради вы меня сюда притащили? С какой стати мне убивать?
— Это и меня интересует, — без тени улыбки сообщил собеседник. — В качестве прелюдии давайте разберемся хотя бы, что вы делали в ее квартире.
— А откуда вы…— Я осеклась, вспомнив, как легко прошли по моему следу незваные ночные гости. Естественно, и опытная в таких вещах полиция должна быть в состоянии проделать все то же самое.
Боюсь, вы мне не поверите… Но я просто летела на скурре, замечталась и случайно упала на балкон мадам Жанет Моризо. Погибшую ведь так звали?
Инспектор кивнул, а затем очень незаметно кивок трансформировался в сокрушенное покачивание головой.
— Боюсь, ваши объяснения очень невразумительны. Вот вы просто так, случайно оказались на той улице, непонятно с чего вдруг упали на балкон, залезли в квартиру и, обнаружив труп, не завизжали и не кинулись со всех ног прочь, а, проявив потрясающую выдержку и самообладание, обыскали помещение. Ну? — Собеседник выразительно на меня взглянул.
Я пожала плечами.
— Любопытство, конечно, порок, но не преступление, и за него в тюрьму пока не сажают, иначе города бы опустели. А падение на балкон вряд ли можно отнести к незаконному проникновению.
— Боюсь, Айлия, вы недооцениваете серьезность ситуации, — заговорил было мсье Орно, но тут дверь его кабинета распахнулась и внутрь величественно вплыл ректор в сопровождении мадам Хоури.
Я удивленно на них воззрилась, инспектор молчал и следовал моему примеру. Ничуть не смущаясь таким холодным приемом, мадам Хоури прошествовала к столу, уселась на второй стул, расправила плечи и, выразительно глянув сначала на ректора, а затем на меня, заговорила:
— Добрый день еще раз, инспектор. Мы, безусловно, понимаем, что ваш долг перед обществом состоит в поимке преступников, но во время расследования совершенно не обязательно держать мою студентку под стражей. Она никуда не сбежит, слово ректора. Да, мсье Клеачим?
Ректор, очнувшись от каких-то своих мыслей, кивнул, и она продолжила:
— Так что огромная просьба освободить нашу подопечную.
После недолгих раздумий инспектор встал и, сообщив, что вскоре вернется, вышел. Я, напрочь забыв про констебля, повернулась к ректору и открыла рот, но мадам Хоури движением руки остановила меня:
— Погодите, Айлия, поговорим позже.
Пару минут мы просидели в тишине, затем вошел инспектор, имевший несколько озадаченный вид, расположился в своем кресле и со вздохом сообщил:
— Думаю, мы сможем пойти вам навстречу. Но допрос все же придется закончить. Прошу посторонних очистить помещение.
Мадам Хоури, недовольно поджав губы, встала и пошла к выходу, ректор проследовал за ней.
Убедившись, что они покинули кабинет, инспектор взглянул на меня и поинтересовался:
— Так на чем мы остановились?
Вопреки моим опасениям, дальнейшая беседа проходила в несколько другом тоне, нежели ее начало. Вопросы приобрели более нейтральный и стандартный характер, но, к большому сожалению инспектора, на большую их часть я, ничего не зная об убитой, могла ответить только отрицательно, так что допрос действительно быстро подошел к логическому концу.
— Констебль, будьте добры, наденьте трайсер и позовите ожидающих.
Коротко кивнув, констебль отстегнул свою часть шнурка, нас соединяющего, и вышел. Но вскоре он вернулся, вертя в руках тонкий металлический браслет.
— Вашу ногу, мадемуазель.
— Что? — непонимающе уставилась я.
— Ногу, — повторил констебль, наклонившись, ухватил меня за лодыжку и застегнул на ней принесенный браслет.
— Это зачем? — Я вскочила и уставилась на инспектора.
Тот развел руками.
— Похоже, вы забыли, что обвиняетесь в убийстве. Трайсер поможет нам знать ваше местонахождение в любой момент времени. Понятно?
Я кивнула, впервые осознав, что мой арест — это всерьез. До этого момента я как-то не могла представить, что меня действительно считают способной на убийство, но блестящая полоска металла на моей ноге однозначно свидетельствовала — я под стражей и само собой это не рассосется.
— Можно идти?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
— Тут нет ничего особенного, — со скучающим видом пояснил мсье Голльери. — Просто многие известные маги прошлого баловались, изготавливая различные амулетики, приколы и украшения. Например, кружка, напиток в которой постоянно меняется, и никогда не знаешь, что выпьешь: шоколад, бренди или родниковую воду. Или кольцо, делающее хозяина на полчаса невидимым, если повернуть в нем камень. Кольцо, конечно, к разряду дешевых отнести сложно, но это единичные варианты. Здесь вам искать нечего, Мэрион Хоури весьма разумно распоряжается своими финансами.
Предположим, конечно… но я, после всего услышанного, не была в этом столь уверена. Из моего богатого опыта общения с коллекционерами следовало, что эта братия не от мира сего и порой за маленькую безделушку, на которую обычный обыватель даже не взглянет, готова выложить поистине астрономические суммы. Все же стоит покопаться получше…
Мсье Голльери взглянул в окно, пытаясь определить время, но, узрев лишь тучи, поморщился и предложил:
— Давайте дальше. Перерыв все же не бесконечен.
— Согласна. — Я кивнула и без предупреждения выдала: — Что случилось с родителями мадам Арно?
Лектор резко откинулся назад, скрестив руки на груди.
— А при чем тут Гретель? — весьма недовольно поинтересовался он.
В который уже раз я терпеливо повторила:
— Да особенно ни при чем, просто я цепляюсь за мелочи и тяну за любые ниточки, кончики которых оказываются в поле моего зрения. Мадам же Арно привлекла к себе внимание откровенной неприязнью к покойному, и это тем более странно, если учесть, что с остальными обитателями Ауири у нее великолепные ровные отношения.
— Это связано лишь с личными качествами Галя Траэра, тем более что никакая нелюбовь не является поводом для убийства, — заметил собеседник.
— Безусловно, вы правы. Но будьте добры, ответьте на мой вопрос.
— Все равно же докопаетесь, — недовольно проворчал мсье Голльери. — Уж в пробивном характере вам точно не откажешь. — (Интересно, это комплимент или как?) — Родители Гретель сгорели вместе с частью приюта, в котором они жили. Причем причину пожара установить так и не удалось. Вы удовлетворены?
Я кивнула, пребывая в легком оцепенении. Да уж… общего у нас с мадам Арно все больше, родители не просто погибли, но и одинаково мучительной смертью. Кому, как не мне, знать, что происходит с ребенком после такой трагедии… Страсти к убийству это точно не вызывает.
— Айлия, с вами все в порядке? — уточнил собеседник. — Вы ужасно побледнели, хотите воды?
— Нет. — Я встряхнулась, отгоняя воспоминания о той ночи. — Извините, я, пожалуй, пойду…
— Конечно, конечно, идите, посидите на свежем воздухе, — с налетом заботы отозвался мсье Голльери, но уже через секунду вновь стал самим собой: — Только на занятия не опоздайте.
За пять минут до начала практики, когда я, уже вполне бодрая, находилась в двух шагах от аудитории, сзади раздался оклик:
— Айлия, подождите!
Обернувшись, я увидела мадам Хоури, за тощей спиной которой с хмурым и пугающим видом стояли двое мужчин в полицейской форме. Один из них был мне уже знаком, правда, больше по голосу, а вот спутника инспектора Орно я видела впервые, и выражение его лица мне очень не нравилось. Назовите это женской интуицией, но мне мгновенно захотелось дать деру. Громадным усилием воли подавив столь неподобающее желание, я сделала пару шагов им навстречу.
— Добрый день, мадам, добрый день, мсье. Чем могу служить?
Заместительница ректора закашлялась.
— Айлия, это инспектор Орно и констебль Реукрист. Инспектор…— Отступив, она предоставила слово мужчинам.
Инспектор, распространяя, как водится, вокруг аромат свежего эля, вышел вперед, оглянулся, убедившись, что, кроме нас четверых, никто не слышит, и официальным тоном провозгласил:
— Мадемуазель, вы арестованы по подозрению в убийстве мадам Жанет Моризо. Констебль, проводите мадемуазель…— Тут он запнулся, видимо несколько ошарашенный выражением моего лица.
— Чт-то? — удалось мне все же выдавить. — Я арест-тована? По подозрению в убийстве? — Покачнувшись, я прислонилась к стене.
— Эй, девушка! — Констебль помахал рукой. — С вами все в порядке?
— Практически, — фыркнула я. — Разве что тот факт, что через час я окажусь за решеткой, несколько омрачает мое существование.
Но, похоже, чувства юмора у мсье Реукриста отродясь не бывало — напрочь проигнорировав мои излияния, он совершенно нейтрально произнес:
— Тогда пройдемте. — И для пущей убедительности взял меня под локоть.
Пришлось сдаться на милость превосходящих сил. Под любопытными взглядами окружающих мы покинули здание Академии, погрузились в служебную повозку и отбыли в… хм… участок.
Через час, сидя в камере предварительного заключения, я несколько свыклась с новым положением и в ожидании допроса попробовала свести в единую картину результаты моих бесед в последние два дня. Собственно, особо никаких положительных эмоций по вопросу полезности этих встреч я не испытывала. Точнее, несколько странных и необъясненных фактов все же обнаружились, но вот насколько они перспективны… Попробуем по порядку. Итак, мадам Хоури.
Старой девой ее назвать сложно, прошлое заместительницы ректора оказалось весьма бурным, но все же факт остается фактом — в своем уже далеко не юном возрасте мадам Хоури жила одна, и каких-либо изменений не предвиделось. В такой ситуации обида брошенной женщины вполне могла послужить поводом для убийства. Плохонький, конечно, но мотив. Второй, значительно более веской причиной, возможно толкнувшей мадам на преступление, были деньги. Все же коллекционирование — страсть, которая плохо поддается контролю, и чрезмерное желание засунуть себе в пыльный шкаф какой-нибудь раритет толкает людей на слабо предсказуемые поступки. Единственным аргументом, говорящим в пользу правой руки ректора, была ее физическая хрупкость, но при применении для нейтрализации жертвы черной магии и он сходил на нет, а бардак в спальне вполне мог быть устроен для отвода глаз. Другое дело, что у меня в голове упорно не укладывалось, что мадам Хоури может выступать в роли убийцы. Равно, собственно говоря, как и мадам Арно. Причем в случае с ней денежные мотивы стоило отбросить без колебаний — к материальным благам дриады испокон веков относились с полным пренебрежением, и дом мадам Арно служил тому отличным подтверждением. Других же мотивов тоже не наблюдалось, а явную неприязнь к покойному все объясняли лишь назойливостью мсье Траэра, хотя мне упорно казалось, что есть тут более глубокая причина. Но, так или иначе, никаких явных оснований подозревать дриаду я не обнаружила, и пожар, уничтоживший ее родителей, не оказал на психику мадам Арно разрушительного воздействия и не сделал ее убийцей-маньяком.
Значит, из текущего круга подозреваемых остался лишь мсье Голльери. Характер его, безусловно, покладистостью никогда не отличался, но для убийства этого маловато. Мотивов же наблюдалось еще меньше, чем у женской части населения Ауири. Вряд ли место мсье Траэра являлось настолько желанным, а никаких тайных дорогостоящих страстей ректора выяснить тоже не удалось, разве что убранство кабинета навевало легкие подозрения, да и возлюбленных у него мсье Траэр тоже не уводил, скорее наоборот. Короче, эта задачка явно не для моих, пока еще не привыкших к подобному мозгов. Пора идти на берег Каппы, на свидание с Зенедином. Честно говоря, я уже соскучилась по старому ящеру и очень радовалась поводу вновь навестить старого дракона. Хотя… я вроде в тюрьме, отсюда как-то затруднительно прогуляться до пещеры. Вздохнув, я прилегла на полку и закрыла глаза.
К реальности меня вернул скрип открывающейся двери. «Неужели так сложно смазать петли…» — мелькнула в голове непрошеная мысль.
— Мадемуазель, прошу вас пройти со мной.
Приподнявшись на локте, я взглянула в сторону выхода и обнаружила там констебля с магическим шнуром наперевес. Увидев, что я проснулась, он подошел и захлестнул один кончик шнура на моем запястье, а второй конец на своем. Теперь моих способностей волшебницы было совершенно недостаточно, чтобы освободиться. Пришлось послушно следовать за констеблем, как зверушка на поводке, а в качестве напоминания, что я не на свободе, шнур легонько покалывал кожу.
После недолгого путешествия по полицейским коридорам, вид которых, к моему удивлению, тоски не навевал, мы оказались в кабинете инспектора Орно. Он восседал за небольшим столом и легонько постукивал по его обшарпанной поверхности неровно обрезанными ногтями.
— Садитесь, — подтолкнул меня констебль, сам же встал за спиной.
— Итак, — потер инспектор ладони, — начнем.
— Да, — немедленно взвилась я. — Отличная идея. Скажите тогда, чего ради вы меня сюда притащили? С какой стати мне убивать?
— Это и меня интересует, — без тени улыбки сообщил собеседник. — В качестве прелюдии давайте разберемся хотя бы, что вы делали в ее квартире.
— А откуда вы…— Я осеклась, вспомнив, как легко прошли по моему следу незваные ночные гости. Естественно, и опытная в таких вещах полиция должна быть в состоянии проделать все то же самое.
Боюсь, вы мне не поверите… Но я просто летела на скурре, замечталась и случайно упала на балкон мадам Жанет Моризо. Погибшую ведь так звали?
Инспектор кивнул, а затем очень незаметно кивок трансформировался в сокрушенное покачивание головой.
— Боюсь, ваши объяснения очень невразумительны. Вот вы просто так, случайно оказались на той улице, непонятно с чего вдруг упали на балкон, залезли в квартиру и, обнаружив труп, не завизжали и не кинулись со всех ног прочь, а, проявив потрясающую выдержку и самообладание, обыскали помещение. Ну? — Собеседник выразительно на меня взглянул.
Я пожала плечами.
— Любопытство, конечно, порок, но не преступление, и за него в тюрьму пока не сажают, иначе города бы опустели. А падение на балкон вряд ли можно отнести к незаконному проникновению.
— Боюсь, Айлия, вы недооцениваете серьезность ситуации, — заговорил было мсье Орно, но тут дверь его кабинета распахнулась и внутрь величественно вплыл ректор в сопровождении мадам Хоури.
Я удивленно на них воззрилась, инспектор молчал и следовал моему примеру. Ничуть не смущаясь таким холодным приемом, мадам Хоури прошествовала к столу, уселась на второй стул, расправила плечи и, выразительно глянув сначала на ректора, а затем на меня, заговорила:
— Добрый день еще раз, инспектор. Мы, безусловно, понимаем, что ваш долг перед обществом состоит в поимке преступников, но во время расследования совершенно не обязательно держать мою студентку под стражей. Она никуда не сбежит, слово ректора. Да, мсье Клеачим?
Ректор, очнувшись от каких-то своих мыслей, кивнул, и она продолжила:
— Так что огромная просьба освободить нашу подопечную.
После недолгих раздумий инспектор встал и, сообщив, что вскоре вернется, вышел. Я, напрочь забыв про констебля, повернулась к ректору и открыла рот, но мадам Хоури движением руки остановила меня:
— Погодите, Айлия, поговорим позже.
Пару минут мы просидели в тишине, затем вошел инспектор, имевший несколько озадаченный вид, расположился в своем кресле и со вздохом сообщил:
— Думаю, мы сможем пойти вам навстречу. Но допрос все же придется закончить. Прошу посторонних очистить помещение.
Мадам Хоури, недовольно поджав губы, встала и пошла к выходу, ректор проследовал за ней.
Убедившись, что они покинули кабинет, инспектор взглянул на меня и поинтересовался:
— Так на чем мы остановились?
Вопреки моим опасениям, дальнейшая беседа проходила в несколько другом тоне, нежели ее начало. Вопросы приобрели более нейтральный и стандартный характер, но, к большому сожалению инспектора, на большую их часть я, ничего не зная об убитой, могла ответить только отрицательно, так что допрос действительно быстро подошел к логическому концу.
— Констебль, будьте добры, наденьте трайсер и позовите ожидающих.
Коротко кивнув, констебль отстегнул свою часть шнурка, нас соединяющего, и вышел. Но вскоре он вернулся, вертя в руках тонкий металлический браслет.
— Вашу ногу, мадемуазель.
— Что? — непонимающе уставилась я.
— Ногу, — повторил констебль, наклонившись, ухватил меня за лодыжку и застегнул на ней принесенный браслет.
— Это зачем? — Я вскочила и уставилась на инспектора.
Тот развел руками.
— Похоже, вы забыли, что обвиняетесь в убийстве. Трайсер поможет нам знать ваше местонахождение в любой момент времени. Понятно?
Я кивнула, впервые осознав, что мой арест — это всерьез. До этого момента я как-то не могла представить, что меня действительно считают способной на убийство, но блестящая полоска металла на моей ноге однозначно свидетельствовала — я под стражей и само собой это не рассосется.
— Можно идти?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45