Моему народу будет трудно смириться с этим, потому что он, в отличие от землян, не считает, что возмещением ущерба можно смыть пятно позора, но, если я лично соглашусь на такое возмещение от его имени, я запятнаю только собственную честь, и моему народу будет достаточно клятвы, которую я дам. А дам я ее ради мира между нашими народами!
Малруни с трудом перевел дух. Хан сделал невероятно великодушное предложение, и посланник в первый раз с начала их разговора позволил себе ощутить хотя бы слабую надежду на то, что все кончится хорошо.
— Благодарю вас, о Хиа'Хан, — сказал он совершенно искренне. — Я немедленно передам ваше великодушное предложение на Землю.
— Я совсем не великодушен, — без обиняков заявил Лихаран. — Мое сердце жаждет «вилкнармы» подлым «шофакам», совершившим это преступление. Если бы они не были землянами, я стер бы их в порошок. Однако сейчас я не вправе прислушиваться к зову сердца. Речь идет о решении национальной важности, и принять его могу только я. Так слушай же мою клятву, посланник! Я не считаю ваше правительство ответственным за совершенное злодеяние и клянусь честью праотцев своего клана и честью Валхи, надежды и опоры Хирана'Ханарка, что не стану выпускать когти. Кем бы ни были эти «шофаки» и откуда бы они ни взялись, я заявляю, что признаю Федерацию нашим «химхоком», действующим от моего имени и от имени моего народа. Я все сказал!
Старый Хан прижал уши и поднял руку в знак того, что аудиенция окончена. Посланник Френсис Малруни повернулся и молча покинул комнату.
Миротворческий флот
Говард Андерсон в очень плохом настроении вошел в огромные двери Дворца Федерации и ступил на мраморный пол Палаты Миров. Конечно, перемены в мире неизбежны, но в его время Законодательное собрание называло место своих заседаний просто Законодательной палатой, и ее новое выспреннее название его невероятно раздражало. Подумать только! «Палата Миров»! Проклятые имперские амбиции! Еще больше Андерсона раздражала невероятная почтительность, с которой все с ним обращались. Он подавил желание дать коленом под зад ликтору, с почти благоговейным видом проводившему его на место, уселся и прислушался к ропоту голосов в Палате, наполнявшейся депутатами.
— Здравствуй, Говард!
Андерсон поднял глаза и улыбнулся остановившемуся рядом с его креслом маленькому человечку в форме ВКФ.
— Что делает честный военный вроде тебя в этом вонючем борделе, Ли Чен Лу?
— Ты отважный старый рубака, Говард, но зачем браниться по поводу и без повода?
— Иди ты к черту! Мне уже сто пятьдесят лет! Неужели я не могу наконец позволить себе быть самим собой — выжившим из ума капризным грубияном?!
— И все-таки ты мог бы вести себя поприличнее, ведь многие считают тебя живым символом Земной Федерации! — слегка язвительным тоном ответил адмирал Ли Чен Лу.
— Еще одно слово, косоглазая обезьяна, и я сверну твою костлявую шею! — прорычал Андерсон.
Адмирал рассмеялся:
— Как знаешь, Говард! Если нравится, играй в свои глупые игры!
— Спасибо за разрешение! — Андерсон хлопнул по соседнему креслу узловатой тростью, которую демонстративно повсюду таскал с собой. — Садись! — Он перестал раздраженно браниться и сказал серьезным тоном: — Мне надо с тобой поговорить.
Ли Чен Лу колебался, и голубые глаза Андерсона свирепо засверкали.
— Я кому сказал «садись»! — прошипел он. Ли Чен Лу пожал плечами, опускаясь в кресло.
— Ты бессовестно пользуешься нашей дружбой, — с мягким упреком сказал он. — Я все-таки адмирал флота, а не сопливый мичман при твоем штабе.
— Что есть, то есть, но я помню тебя с пеленок и сейчас хочу знать, что опять задумал Саканами.
— То, о чем он открыто сказал! — Адмирал Ли Чен Лу снова пожал плечами. — Он не давал мне никаких секретных приказов.
— Еще не вечер! Саканами и этот стервятник Вальдек на все способны. Ну и что же вы с командующим ВКФ собираетесь предпринять?
— Говард! — мученическим тоном начал адмирал Ли Чен Лу. — А почему, когда ты сам был президентом, «усердное и беспрекословное выполнение приказов вышестоящих гражданских властей» считалось достойным поощрения?
— Ах ты, дерзкий щенок! Не забывай, с кем говоришь! Да будет тебе известно: когда президентом был я, вышестоящие гражданские власти знали, что делают. Неужели ты не понимаешь, что нынешние полудурки в правительстве не в состоянии сформулировать полноценной военной политики, даже если ее разжевать и положить им в рот!
— Не мне тебе говорить, что офицер, состоящий на действительной службе, не имеет права так думать. Кроме того, не берусь тягаться с тобой в красноречии. А еще ты носишь с собой очень страшную палку.
Андерсон крякнул и сложил руки на набалдашнике своей трости. Можно ругаться сколько угодно, но Ли Чен Лу прав! Будучи простым коммандером, Андерсон одержал самую первую победу в Первой галактической войне, а адмирал флота Андерсон был командующим ВКФ Земной Федерации на протяжении всей Второй галактической войны. Почти в буквальном смысле этого слова, ВКФ был его детищем, но потом Андерсон ударился в политику. К началу Третьей галактической он уже был переизбран на второй срок в качестве президента Земной Федерации. Даже теперь, когда он был почти пенсионером, его личность вызывала к себе безграничное уважение.
К сожалению, почет и реальная власть не одно и то же!
Внутри ВКФ тоже плелось предостаточно интриг, но, по крайней мере, распределение обязанностей и цепь инстанций были там строго определены. В политике же все не так! Андерсон всегда чувствовал себя не в своей тарелке среди подхалимов от политики и, будучи президентом, потратил уйму времени и сил, чтобы не дать людям вроде Саканами Хидеоши и Перикла Вальдека занять ответственные посты в правительстве.
Андерсон вздохнул, почувствовав на плечах груз своих лет. Он понимал, что оба этих человека — и в первую очередь Вальдек — беспокоят его потому, что в свое время он не сумел стереть их в порошок. Теперь они представляли собой реальную и очень опасную силу в Законодательном собрании, и Андерсон очень боялся того, что их замыслы не ограничиваются тем, о чем они уже заявили. Ему никогда не нравились компании, организованные на основе государственных концессий, однако Земная Федерация в том виде, в котором она существовала сто лет назад, не смогла бы одновременно построить военно-космический флот и финансировать колонизацию новых звездных систем, не прибегая к грабительским налогам. Хотя производительность на ее предприятиях была намного выше, чем на орионских, в финансовой области тягаться с огромным Ханством ей было не под силу, а деньги надо было откуда-то брать, и качать их решили из Бюро колонизации.
Вот так придумали продавать лицензии на организацию компаний на основе государственных концессий. Доходная часть бюджета государства увеличилась, появились свободные средства, и база налогообложения стала расти как на дрожжах. Андерсон энергично выступал за увеличение финансирования ВКФ, но все думали только о приносящих баснословный доход фирмах. Законодательное собрание не справилось с искушением превратить их в неиссякаемый источник дохода, поощряя все больше и больше. К тому моменту, когда в 2275 году ситуация изменилась, некоторые из компаний, действовавших на основе государственных концессий, практически превратились в единоличных хозяев целых миров.
Однако Андерсона волновал не столько установленный ими в некоторых звездных системах, отныне называемых «Индустриальными Мирами», олигархический порядок, сколько превращение этих олигархий в единую политическую машину, постепенно приобретающую колоссальное влияние.
Нельзя было не отдать им должное: компании, действовавшие в стратегически важных звездных системах, активно участвовали в решении оборонных задач Земной Федерации. Индустриальные Миры быстро заселялись, а рост населения был необходим для строительства баз ВКФ и космических укреплений в узловых точках пространства. Но эта «забота о государстве» была в первую очередь заботой о собственной выгоде: под контролем «индустриалов» оказались главные торговые пути Земной Федерации, и они использовали это обстоятельство для безжалостной эксплуатации не столь выгодно расположенных миров.
Эта тактика казалась Андерсону предосудительной. Враждебное отношение к ней со стороны обитателей Дальних Миров было ему понятно, но очень беспокоило. (Впрочем, думал он, когда эта ситуация породит серьезный кризис, он сам уже будет мирно почивать в могиле!) Андерсон предупреждал о надвигающейся опасности, но его предупреждение, судя по всему, никого не заинтересовало. Поэтому он обратился к актуальным проблемам военной политики.
Добившись цели, олигархи, не желавшие плодить потенциальных конкурентов, «протащили» принятие закона о запрете компаний на основе государственных концессий и возобновлении деятельности Бюро колонизации. Им не хотелось финансировать его деятельность, поэтому любые попытки повысить ставки налогов срывались. Вместо этого либерально-прогрессивная партия, служившая интересам Индустриальных Миров, «нашла» необходимые деньги, сократив ассигнования на военные нужды.
Военно-космическому флоту не хватало кораблей, а резерв пребывал в самом плачевном состоянии. Официально он должен был составлять не менее семидесяти пяти процентов каждого класса судов, имевшихся в ударном флоте. На самом деле в резерве не было и половины этого количества, причем ни технические характеристики, ни тоннаж законсервированных кораблей никак не соответствовали современным требованиям. Горькая ирония происходящего заключалась в том, что миры, заселенные якобы в связи со стратегической необходимостью, старались сжить со света военных, которым были обязаны своим возникновением. Либеральные прогрессисты могли твердить о договоре, подписанном в Валхе, и о пятидесяти годах, прожитых в мире, но Говард Андерсон лучше других понимал, что беда приходит незваной, а количество кораблей ударного флота составляет лишь восемьдесят процентов от необходимого числа. Любые серьезные потери, возникшие в результате внезапного вооруженного конфликта, приведут к его полному уничтожению!
Выпрямившись в кресле, Андерсон подумал, что именно поэтому нынешняя политика Саканами граничит с безумием.
— Ли Чен Лу, — негромко сказал он, — нельзя посылать так много кораблей в Лорелею. Сначала надо понять, что там на самом деле происходит.
— Попробуй их в этом убедить! — вздохнул адмирал Ли Чен Лу. — Строго между нами — мы с адмиралом Бранденбургом говорили то же самое. Прилюдно! Но министр обороны и президент Саканами с нами не согласились. Вот такие пироги!
Андерсон разразился было потоком ругательств, но передумал и печально кивнул.
— Ты прав, — сказал он. — Остается в очередной раз промолчать и надеяться на лучшее… Как поживает твоя семья?
— Спасибо, хорошо! — Адмирал Ли Чен Лу улыбнулся, с благодарностью ухватившись за новую тему. — Ты знаешь, что Су Линг эмигрировал?
— Нет, но он правильно сделал. Коренные Миры погрязли в бюрократии. Жить в них просто невыносимо! Будь я лет на пятьдесят помоложе, сам бы отправился в Дальние Миры. А где он сейчас?
— Вместе со своей прелестной женой переселился в Шанхай. Видел бы ты голографические снимки, которые они прислали! На мой взгляд, шанхайская конституция слишком консервативна, но я серьезно подумываю отправиться туда, когда выйду на пенсию.
— Если решишься, я обязательно затащу свои старые кости на борт космического корабля и слетаю к тебе в гости.
— Договорились! — сказал адмирал Ли Чен Лу и обнажил в улыбке свои белоснежные зубы.
— …Таким образом, — объявил министр обороны Хамид О'Рурк, — в соответствии с президентским указом корабли ВКФ в необходимом количестве соберутся в звездной системе Редвинг и вылетят оттуда в Лорелею. С ними отправится чрезвычайный посланник Аурелли. Вот и все, что я хотел довести до сведения депутатов, госпожа спикер.
— Благодарю вас, господин О'Рурк. — Звонкий и спокойный голос спикера Законодательного собрания Шанталь Дюваль разнесся по всей Палате Миров. На огромном экране у подножия трибуны вместо лица О'Рурка появилось ее изображение. — Кто-нибудь желает высказаться?
Говард Андерсон нажал на кнопку, прося слова. Дюваль взглянула на красную лампочку, вспыхнувшую перед ней на пульте.
— Председательствующая предоставляет слово Почетному президенту Говарду Андерсону, — сказала она.
На большом экране появилось его лицо, и гул голосов утих. Даже по истечении стольких лет такое внимание польстило Андерсону, и он, мысленно посетовав на собственное тщеславие, сильнее обычного сжал в руках набалдашник трости.
— Благодарю вас, госпожа спикер! Не буду злоупотреблять вашим вниманием, но считаю себя не вправе молчать о своей глубокой тревоге по поводу планов администрации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Малруни с трудом перевел дух. Хан сделал невероятно великодушное предложение, и посланник в первый раз с начала их разговора позволил себе ощутить хотя бы слабую надежду на то, что все кончится хорошо.
— Благодарю вас, о Хиа'Хан, — сказал он совершенно искренне. — Я немедленно передам ваше великодушное предложение на Землю.
— Я совсем не великодушен, — без обиняков заявил Лихаран. — Мое сердце жаждет «вилкнармы» подлым «шофакам», совершившим это преступление. Если бы они не были землянами, я стер бы их в порошок. Однако сейчас я не вправе прислушиваться к зову сердца. Речь идет о решении национальной важности, и принять его могу только я. Так слушай же мою клятву, посланник! Я не считаю ваше правительство ответственным за совершенное злодеяние и клянусь честью праотцев своего клана и честью Валхи, надежды и опоры Хирана'Ханарка, что не стану выпускать когти. Кем бы ни были эти «шофаки» и откуда бы они ни взялись, я заявляю, что признаю Федерацию нашим «химхоком», действующим от моего имени и от имени моего народа. Я все сказал!
Старый Хан прижал уши и поднял руку в знак того, что аудиенция окончена. Посланник Френсис Малруни повернулся и молча покинул комнату.
Миротворческий флот
Говард Андерсон в очень плохом настроении вошел в огромные двери Дворца Федерации и ступил на мраморный пол Палаты Миров. Конечно, перемены в мире неизбежны, но в его время Законодательное собрание называло место своих заседаний просто Законодательной палатой, и ее новое выспреннее название его невероятно раздражало. Подумать только! «Палата Миров»! Проклятые имперские амбиции! Еще больше Андерсона раздражала невероятная почтительность, с которой все с ним обращались. Он подавил желание дать коленом под зад ликтору, с почти благоговейным видом проводившему его на место, уселся и прислушался к ропоту голосов в Палате, наполнявшейся депутатами.
— Здравствуй, Говард!
Андерсон поднял глаза и улыбнулся остановившемуся рядом с его креслом маленькому человечку в форме ВКФ.
— Что делает честный военный вроде тебя в этом вонючем борделе, Ли Чен Лу?
— Ты отважный старый рубака, Говард, но зачем браниться по поводу и без повода?
— Иди ты к черту! Мне уже сто пятьдесят лет! Неужели я не могу наконец позволить себе быть самим собой — выжившим из ума капризным грубияном?!
— И все-таки ты мог бы вести себя поприличнее, ведь многие считают тебя живым символом Земной Федерации! — слегка язвительным тоном ответил адмирал Ли Чен Лу.
— Еще одно слово, косоглазая обезьяна, и я сверну твою костлявую шею! — прорычал Андерсон.
Адмирал рассмеялся:
— Как знаешь, Говард! Если нравится, играй в свои глупые игры!
— Спасибо за разрешение! — Андерсон хлопнул по соседнему креслу узловатой тростью, которую демонстративно повсюду таскал с собой. — Садись! — Он перестал раздраженно браниться и сказал серьезным тоном: — Мне надо с тобой поговорить.
Ли Чен Лу колебался, и голубые глаза Андерсона свирепо засверкали.
— Я кому сказал «садись»! — прошипел он. Ли Чен Лу пожал плечами, опускаясь в кресло.
— Ты бессовестно пользуешься нашей дружбой, — с мягким упреком сказал он. — Я все-таки адмирал флота, а не сопливый мичман при твоем штабе.
— Что есть, то есть, но я помню тебя с пеленок и сейчас хочу знать, что опять задумал Саканами.
— То, о чем он открыто сказал! — Адмирал Ли Чен Лу снова пожал плечами. — Он не давал мне никаких секретных приказов.
— Еще не вечер! Саканами и этот стервятник Вальдек на все способны. Ну и что же вы с командующим ВКФ собираетесь предпринять?
— Говард! — мученическим тоном начал адмирал Ли Чен Лу. — А почему, когда ты сам был президентом, «усердное и беспрекословное выполнение приказов вышестоящих гражданских властей» считалось достойным поощрения?
— Ах ты, дерзкий щенок! Не забывай, с кем говоришь! Да будет тебе известно: когда президентом был я, вышестоящие гражданские власти знали, что делают. Неужели ты не понимаешь, что нынешние полудурки в правительстве не в состоянии сформулировать полноценной военной политики, даже если ее разжевать и положить им в рот!
— Не мне тебе говорить, что офицер, состоящий на действительной службе, не имеет права так думать. Кроме того, не берусь тягаться с тобой в красноречии. А еще ты носишь с собой очень страшную палку.
Андерсон крякнул и сложил руки на набалдашнике своей трости. Можно ругаться сколько угодно, но Ли Чен Лу прав! Будучи простым коммандером, Андерсон одержал самую первую победу в Первой галактической войне, а адмирал флота Андерсон был командующим ВКФ Земной Федерации на протяжении всей Второй галактической войны. Почти в буквальном смысле этого слова, ВКФ был его детищем, но потом Андерсон ударился в политику. К началу Третьей галактической он уже был переизбран на второй срок в качестве президента Земной Федерации. Даже теперь, когда он был почти пенсионером, его личность вызывала к себе безграничное уважение.
К сожалению, почет и реальная власть не одно и то же!
Внутри ВКФ тоже плелось предостаточно интриг, но, по крайней мере, распределение обязанностей и цепь инстанций были там строго определены. В политике же все не так! Андерсон всегда чувствовал себя не в своей тарелке среди подхалимов от политики и, будучи президентом, потратил уйму времени и сил, чтобы не дать людям вроде Саканами Хидеоши и Перикла Вальдека занять ответственные посты в правительстве.
Андерсон вздохнул, почувствовав на плечах груз своих лет. Он понимал, что оба этих человека — и в первую очередь Вальдек — беспокоят его потому, что в свое время он не сумел стереть их в порошок. Теперь они представляли собой реальную и очень опасную силу в Законодательном собрании, и Андерсон очень боялся того, что их замыслы не ограничиваются тем, о чем они уже заявили. Ему никогда не нравились компании, организованные на основе государственных концессий, однако Земная Федерация в том виде, в котором она существовала сто лет назад, не смогла бы одновременно построить военно-космический флот и финансировать колонизацию новых звездных систем, не прибегая к грабительским налогам. Хотя производительность на ее предприятиях была намного выше, чем на орионских, в финансовой области тягаться с огромным Ханством ей было не под силу, а деньги надо было откуда-то брать, и качать их решили из Бюро колонизации.
Вот так придумали продавать лицензии на организацию компаний на основе государственных концессий. Доходная часть бюджета государства увеличилась, появились свободные средства, и база налогообложения стала расти как на дрожжах. Андерсон энергично выступал за увеличение финансирования ВКФ, но все думали только о приносящих баснословный доход фирмах. Законодательное собрание не справилось с искушением превратить их в неиссякаемый источник дохода, поощряя все больше и больше. К тому моменту, когда в 2275 году ситуация изменилась, некоторые из компаний, действовавших на основе государственных концессий, практически превратились в единоличных хозяев целых миров.
Однако Андерсона волновал не столько установленный ими в некоторых звездных системах, отныне называемых «Индустриальными Мирами», олигархический порядок, сколько превращение этих олигархий в единую политическую машину, постепенно приобретающую колоссальное влияние.
Нельзя было не отдать им должное: компании, действовавшие в стратегически важных звездных системах, активно участвовали в решении оборонных задач Земной Федерации. Индустриальные Миры быстро заселялись, а рост населения был необходим для строительства баз ВКФ и космических укреплений в узловых точках пространства. Но эта «забота о государстве» была в первую очередь заботой о собственной выгоде: под контролем «индустриалов» оказались главные торговые пути Земной Федерации, и они использовали это обстоятельство для безжалостной эксплуатации не столь выгодно расположенных миров.
Эта тактика казалась Андерсону предосудительной. Враждебное отношение к ней со стороны обитателей Дальних Миров было ему понятно, но очень беспокоило. (Впрочем, думал он, когда эта ситуация породит серьезный кризис, он сам уже будет мирно почивать в могиле!) Андерсон предупреждал о надвигающейся опасности, но его предупреждение, судя по всему, никого не заинтересовало. Поэтому он обратился к актуальным проблемам военной политики.
Добившись цели, олигархи, не желавшие плодить потенциальных конкурентов, «протащили» принятие закона о запрете компаний на основе государственных концессий и возобновлении деятельности Бюро колонизации. Им не хотелось финансировать его деятельность, поэтому любые попытки повысить ставки налогов срывались. Вместо этого либерально-прогрессивная партия, служившая интересам Индустриальных Миров, «нашла» необходимые деньги, сократив ассигнования на военные нужды.
Военно-космическому флоту не хватало кораблей, а резерв пребывал в самом плачевном состоянии. Официально он должен был составлять не менее семидесяти пяти процентов каждого класса судов, имевшихся в ударном флоте. На самом деле в резерве не было и половины этого количества, причем ни технические характеристики, ни тоннаж законсервированных кораблей никак не соответствовали современным требованиям. Горькая ирония происходящего заключалась в том, что миры, заселенные якобы в связи со стратегической необходимостью, старались сжить со света военных, которым были обязаны своим возникновением. Либеральные прогрессисты могли твердить о договоре, подписанном в Валхе, и о пятидесяти годах, прожитых в мире, но Говард Андерсон лучше других понимал, что беда приходит незваной, а количество кораблей ударного флота составляет лишь восемьдесят процентов от необходимого числа. Любые серьезные потери, возникшие в результате внезапного вооруженного конфликта, приведут к его полному уничтожению!
Выпрямившись в кресле, Андерсон подумал, что именно поэтому нынешняя политика Саканами граничит с безумием.
— Ли Чен Лу, — негромко сказал он, — нельзя посылать так много кораблей в Лорелею. Сначала надо понять, что там на самом деле происходит.
— Попробуй их в этом убедить! — вздохнул адмирал Ли Чен Лу. — Строго между нами — мы с адмиралом Бранденбургом говорили то же самое. Прилюдно! Но министр обороны и президент Саканами с нами не согласились. Вот такие пироги!
Андерсон разразился было потоком ругательств, но передумал и печально кивнул.
— Ты прав, — сказал он. — Остается в очередной раз промолчать и надеяться на лучшее… Как поживает твоя семья?
— Спасибо, хорошо! — Адмирал Ли Чен Лу улыбнулся, с благодарностью ухватившись за новую тему. — Ты знаешь, что Су Линг эмигрировал?
— Нет, но он правильно сделал. Коренные Миры погрязли в бюрократии. Жить в них просто невыносимо! Будь я лет на пятьдесят помоложе, сам бы отправился в Дальние Миры. А где он сейчас?
— Вместе со своей прелестной женой переселился в Шанхай. Видел бы ты голографические снимки, которые они прислали! На мой взгляд, шанхайская конституция слишком консервативна, но я серьезно подумываю отправиться туда, когда выйду на пенсию.
— Если решишься, я обязательно затащу свои старые кости на борт космического корабля и слетаю к тебе в гости.
— Договорились! — сказал адмирал Ли Чен Лу и обнажил в улыбке свои белоснежные зубы.
— …Таким образом, — объявил министр обороны Хамид О'Рурк, — в соответствии с президентским указом корабли ВКФ в необходимом количестве соберутся в звездной системе Редвинг и вылетят оттуда в Лорелею. С ними отправится чрезвычайный посланник Аурелли. Вот и все, что я хотел довести до сведения депутатов, госпожа спикер.
— Благодарю вас, господин О'Рурк. — Звонкий и спокойный голос спикера Законодательного собрания Шанталь Дюваль разнесся по всей Палате Миров. На огромном экране у подножия трибуны вместо лица О'Рурка появилось ее изображение. — Кто-нибудь желает высказаться?
Говард Андерсон нажал на кнопку, прося слова. Дюваль взглянула на красную лампочку, вспыхнувшую перед ней на пульте.
— Председательствующая предоставляет слово Почетному президенту Говарду Андерсону, — сказала она.
На большом экране появилось его лицо, и гул голосов утих. Даже по истечении стольких лет такое внимание польстило Андерсону, и он, мысленно посетовав на собственное тщеславие, сильнее обычного сжал в руках набалдашник трости.
— Благодарю вас, госпожа спикер! Не буду злоупотреблять вашим вниманием, но считаю себя не вправе молчать о своей глубокой тревоге по поводу планов администрации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65