– Мне нужно узнать о ваших отношениях с теми, кто присутствует на складе Межзвездных Материалов, с теми, кто привозит Ящики Наслаждений на мою планету.
Кинсолвинг начал свою историю. Он рассказал о работе на Глубокой, на редкоземельных шахтах ММ, о том, как раскрыл хищение кристаллов церия, как его вопросы привели его на Гамму Терциус-4 и к председателю Фремонту. Кинсолвинг тщательно избегал упоминаний о том, как Камерон маневрировал им и заставил выглядеть виновным в убийстве лорра – представителя народа, владевшего Глубокой. Кинсолвинг избегал упоминания о своей ссылке на планету-тюрьму и о своем побеге оттуда. Любой намек на то, что он не был законопослушным гражданином, отразился бы скверно на его истории. Заключив описанием встречи с Камероном на складе, Кинсолвинг умолк. Он не понимал, как принимают его рассказ. Единственным звуком в долине был ветер, шелестящий нитями. Ни один паукообразный не шевелился. Ни один не заговорил.
– Почему вы рисковали жизнью ради туземцев планеты, которую вы называете Паутиной? – спросил Квиккс. – Я не вижу причины, чтобы гуманоидное существо совершило такое действие.
Кинсолвинг тяжело сглотнул. Он не знал, с чего начать.
– Разумная жизнь, независимо от ее формы, представляет ценность. Ее нельзя легко уничтожать. И ни за что нельзя ее отнимать по причинам расовых предрассудков.
– Я не понимаю. Все разумные существа, по определению, должны иметь предрассудки.
– Мнения – это не предрассудки, – горячо возразил Кинсолвинг. – Фремонт, Гумбольт и остальные считают, что те Расы, которые достигли звезд до человечества, задерживают наше развитие. Они думают, что это война между инопланетянами и людьми. – Он глубоко вобрал в себя воздух и добавил: – Они видят для себя гигантские финансовые и политические перспективы, если смогут уничтожить жизнь на Паутине. Импорт Ящиков Наслаждений и их широкое распространение вызовут громадное количество смертей и слабоумия. Геноцид. Они выгадают от вакуума, образовавшегося после уничтожением та кого количества представителей вашего вида.
– Вы этого не одобряете?
– Нет. Большинство жителей Земли верит, что мы сумеем добиться равного положения с вами и с другими кто давно уже путешествует к звездам, нашими собственными усилиями. Мы можем любые блага заработать, а не украсть.
– Еще. Мне нужна информация. Не все человеческие существа на Земле разделяют ваши чувства? Некоторые чувствуют так же, как эти из Межзвездных Материалов на Гамма Терциус-4?
– Известно, что гуманоиды славятся различиями во мнениях. Не знаю, сколько людей думает так же, как Фремонт и остальные. Думаю, не так уж и много. Правительство Земли не поддерживает Межзвездные Материалы в их безумных планах.
– Я растерян. Так на Земле нет консенсуса во мнениях? Странно. Но я встречал подобные реакции в мирах, близких к краю вселенной, контролируемой мною. – Квиккс продолжал, как бы споря с самим собой. Его слова струились быстрым потоком, и он начал их глотать.
Паук затрепетал, а Кинсолвинг смотрел, пытаясь охватить всю Верховную Паутину. Сначала Бартон подумал, что Квиккс стал фокусной точкой мыслей всех остальных, вихрем телепатических передач. Затем он отбросил такое предположение. Рука Кинсолвинга лежала на канате. Чем больше гремел голос Квиккса, тем яснее вибрировала Паутина.
Глаза инженера расширились, когда он понял. Все в Верховной Паутине сообщали свое мнение колебаниями нитей. Некоторые нарушения рисунка Паутины фокусировали эти волнообразные колебания, другие добавляли к ним, третьи вычитали, пока не образовывалось согласие в резонансе. Паук, избранный быть центром всех ответов – Квиккс – выступал от имени всей Паутины. Внутреннее озарение подсказало Кинсолвингу, что будет, если Паутина разорвется. Их способность принимать решения уменьшится. Чем больше пауков пользуются сжигателями мозгов, тем меньше будет их появляться на нитях. Кинсолвинг видел соблазнительность Ящиков Наслаждений. Быть всегда на правой стороне, неважно, каково твое мнение. Быть абсолютным властителем мира, управляемым демократией. Какими бы странными ни были мысли, всегда иметь массу, голосующую вместе с тобой – вот в чем дьявольский соблазн Ящиков Наслаждений. Кинсолвинг сомневался, чтобы Фремонт или другие, вроде Гумбольта, понимали воздействие сжигателей мозгов на этот мир. Если бы поняли – они бы ликовали. Так они не только уничтожат или искалечат огромное число паукообразных, они еще и подорвут правительство отвлечением от стремления к консенсусу.
– Я достиг решения в этом вопросе, – объявил Квиккс.
Кинсолвинг крепче сжал нить Паутины. Больше он не улавливал частых колебаний.
– Межзвездные Материалы должны быть устранены от будущей торговли с моим миром. Кеннет Гумбольт, Камерон и другие, перечисленные Кинсолвингом, будут казнены. Далее – всем гуманоидам будет запрещен въезд в мой мир в течение пятидесяти оборотов планеты.
Кинсолвинг не ощущал ни горечи, ни триумфа. Он чувствовал себя опустошенным. Приговор не доставил ему радости.
– Я также решил, что будет с вами за ваше участие в этом Плане Звездной Смерти, разработанным вашими соплеменниками, Кинсолвинг.
Бартон резко поднял голову. Квиккс пристально смотрел на него, никакого выражения нельзя было различить на его чуждом лице. Кинсолвинг, соблюдая осторожность, встал. Если его приговорят к смерти вместе с Гумбольтом и остальными, он примет наказание стоя. Балансируя на толстом канате, Бартон ждал, как инопланетянин приговорит его к смертной казни.
Глава двадцатая
Бартон Кинсолвинг приготовился умереть. Он смотрел на землю и подумывал о том, чтобы броситься вниз. Но эта идея быстро испарилась. Он еще не дошел до того, чтобы убить себя. Если пауки решат его казнить – пусть их. Он сделал все, что мог. Он их спас. Его участие в Плане Звездной Смерти было всего лишь полной оппозицией. Пусть же Верховная Паутина приговорит его и все человечество за то, что сделал Фремонт. Это не меняло его убеждений.
– Кинсолвинг, – обратился к нему Квиккс от имени всей Паутины, нагруженной пауками. – Я хочу одобрить ваше поведение.
Повернувшись в удивлении, Кинсолвинг чуть не упал:
– Одобрить? Не казнить?
– Я не понимаю, как индивидуум может противостоять всему большинству. На Паутине так никогда не делается. Я всегда во власти результатов дискуссий со всеми, имеющими высокий статус, избранными частями Верховной Паутины, однако другие расы могут быть непредсказуемы. Вы действовали независимо и обеспечили меня ценной информацией.
– Но Гумбольт и остальные будут казнены?
– В этом отношении я отличаюсь от рас, летающих к звездам. Я убежден, что единственный метод бороться с подобными действиями должен иметь постоянную природу.
– Смерть?
– Разумеется, – Квиккс говорил за весь свой мир.
– Что будет со мной? – спросил Кинсолвинг, едва веря своей участи. Пауки оценили все то, что он сделал! Изо всех инопланетян, с которыми он имел дело, лишь они оценили его жертвы!
– Я прошу вас покинуть эту планету. Ранее Квиккс уже справедливо предлагал вам это. Вы уклонились от выполнения распоряжения. Я не стану вас наказывать за это неверное действие, поскольку оно есть часть того особого независимого поведения, каким наслаждаетесь вы, человеческие существа.
– Благодарю вас, – Кинсолвинг осторожно пошевелился и возобновил равновесие на толстом канате Паутины. – Я должен быть свободным в выборе планеты. Не хочу отправляться на Гамму Терциус-4.
– Вы нарушили Верховную Паутину того мира, – сказал Квиккс. Его лицо исказилось в полностью нечеловеческом выражении сосредоточенности. – Но вы не имели такого приказа в вашей бедной жизни. Тут много такого, чего я не понимаю. Я должен поразмыслить.
По всей Верховной Паутине пауки начали обдумывать этот странный поворот. Вдоль нитей проходили крошечные колебания, они увеличивались и, шелестя, трогали восемь ног Квиккса, прочно укрепленные на нити.
– Вы не можете выбирать планету, – поступил ответ. – Но я не отправлю вас на Гамму Терциус-4.
Кинсолвинг кивнул. У него не осталось сил углубляться в этот вопрос. Быть подальше от зоны влияния Межзвездных Материалов – уже достаточно. Но План Звездной Смерти все еще существовал. Сорван один маленький его аспект на Зета Орго-4. Какие интриги сплели Фремонт и остальные для иных миров, населенных инопланетянами-чудиками, как Фремонт и другие фанатики их называли?
Кинсолвинг знал, что никогда не остановится, пока самый последний заговор не будет выкорчеван с корнем и выставлен на всеобщее обозрение. Это может уничтожить ММ и его самого. Кинсолвингу без разницы. Это должно быть сделано.
– Вы мне поможете разоблачить планы ММ в других мирах? – спросил он у Квиккса, зная, что тот все еще говорит от имени Верховной Паутины.
Ответ пришел быстрее, чем можно было ожидать:
– Нет.
– Но почему?
– Это за пределами полномочий Верховной Паутины. Я помогаю другим мирам, если возможно, но не вмешиваюсь в их внутренние дела. У меня нет четких знаний, что Верховная Паутина может быть полезной в любом другом мире.
– Другие могут нуждаться в помощи. Они, возможно, не знают о Плане.
Кинсолвинг не добавил, что он и сам понятия не имеет о будущих попытках Фремонта теперь, когда Паутина в безопасности и недоступна для Плана на пятьдесят лет.
– Тогда пусть они узнают.
Решимость голоса Квиккса отрезала возможность протеста. Старший инспектор не прикидывался, что понимает, как работает мозг паукообразного. Они были дикарями, но имели больше, чем просто проблески сострадания. Они находили решения демократическим путем, но не могли понять индивидуальных усилий и действий. Кинсолвинг устало улыбнулся. Они были столько же таинственными для него, как и он для них. Но все они – разумные существа. Им надо научиться работать вместе.
– Вниз, – услышал он обычный пронзительный голос Квиккса.
Кинсолвинг оглянулся. Пауки покидали Паутину, сбрасывая вниз канаты. Показалось, что пауки сыплются дождем. Через несколько минут все исчезнут.
– Куда мы пойдем?
– Выполнять желания Верховной Паутины. Эта особь довольна решением. Оно в наших интересах.
– А что бы случилось, если бы вы остались недовольны? Квиккс выглядел удивленным:
– Ничего. Этой особи не понравилось бы решение, но оно выполняло бы его, как решение Верховной Паутины.
Появился канат и обвился вокруг талии Кинсолвинга. Он попытался удержаться от крика, когда началось падение. Пытался, но у него не получилось. Никогда прежде он не падал на колени и не благословлял почву под ногами за ее твердость.
– Пошли дальше. Мы отправляемся прямо к складу Межзвездных Материалов. Те, кто виновен в распространении Ящиков Наслаждений в этом мире, заперты там.
– Уже?
– Нет нужды колебаться. Верховная Паутина не совершает ошибок. Она на это неспособна. Мы заперли виновные гуманоидов. Эта особь как наблюдатель Верховной Паутины желает присутствовать во время исполнения приговора.
– И Камерон среди них?
– Трудно идентифицировать отдельные человеческие личности. Если для вас это представляет интерес, то эта особь позволит вам убедиться перед вашей депортацией.
– Достаточно честно, – оценил Кинсолвинг.
Они снова поднялись в открытую машину. На этот раз Бартон сразу же расположился спиной к ветру. Благодаря этому воздушный поток не обжигал ему лицо, хотя уши стали совсем горячими, когда машина бесшумно спустилась в десяти метрах от двери, ведущей в помещение склада.
– Где же ваши сторожа? – нахмурился Кинсолвинг. Он не увидел ни поста, ни даже признака, что Квиккс надежно охраняет здание. – Вы знаете о запасном туннеле, он ведет в сарай? – Кинсолвинг показал.
– Наша электроника надежнее, – напомнил Квиккс. – Мы улавливаем каждое движение внутри. Туннель надолго закрыли.
– Электроника может быть отключена или даже испорчена.
– Ваша, но не наша.
Кинсолвинг сомневался. Камерон был гением. Пауки могли разбираться в той микроэлектронике, которая выше его понимания, но не Камерона. После того, как настолько жалким образом провалилась попытка убийства роботами, когда Андрианов был уже убит, Камерон мог многому научиться. Кинсолвинг еще не видел, чтобы этот постоянно ухмыляющийся человек дважды повторил одну и ту же ошибку. Как бы это ни ранило его гордость, Камерон никогда не стал бы снова недооценивать способности паукообразных. А вот они, кажется, забыли об этой угрозе. Кинсолвинг услышал слабое повизгивание. Наклонился и увидел, как розовые крошечные ручки Квиккса трудятся над панелью какой-то коробочки. Визг перешел в более мелодичный звук. Только тогда Квиккс поднял две передние ноги и приказал войти в здание склада.
Бартон считал, что обладает хорошим зрением. Дыхание у него прервалось, когда повсюду поднялись прятавшиеся до того паукообразные и двинулись к двери, к тому, что казалось бесконечным черным ковром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80