Ни одно облачко не нарушало пустоты этих
беспредельных абстрактных просторов. Облака, как и горы, были далеко
внизу. Впрочем, совершенно незаметно, оказались они уже совсем рядом, и
белизна их пушистых клубов слепила глаза не хуже кристалликов снега на
вершинах безымянных гор.
Облака, медленно меняя очертания, наваливались брюхом на
остроконечные скалы, продирались сквозь мрачные ущелья, непрерывно и
согласованно раздавались вширь, попадая на свободное пространство, и это
неостанавливающееся движение похоже было на работу отлаженного механизма и
даже, кажется, сопровождалось низким однотонным гулом, заполняющим все
пространство, бесконечным, вибрирующим "А-а-а-а-у-у-у-у-м-м-м-м". А выше,
во втором эшелоне, гонимые мощным ветром, проносились длинные ряды облаков
поменьше.
На небольшое кремнистое плато то падала сумрачная тень, то вновь
заливал его чистый свет из бездонной синевы. Казалось, на пустынной
площадке никого нет, но вот упала тень, и прошла тень, и стала видна
сидящая в позе Лотоса фигура, а за ней стояли еще трое.
Творец Йоги Шива-Разрушитель был недоволен, что его ради участия в
битве оторвали от созерцания предвечного Ишвары, но лицо его оставалось
непроницаемым, и его третий, боевой глаз, расположенный в междубровье,
вагни-чакре, был до поры, до времени прикрыт. За Шивой стояли - бог смерти
Яма с посохом "яма нанда", на который достаточно взглянуть, чтобы тут же
на месте помереть; царь 33 миллионов младших богов Индра со своим алмазным
копьем и красавец Кришна. Старший бог Вишну-Защитник в последнюю минуту
отказался от участия в сражении, сославшись на занятость. Вместо себя он
прислал свою аватару - воплощение - Крипту, снабдив его излюбленным
оружием - огненными дисками.
Все четверо пребывали в абсолютной неподвижности. Ждали подхода
других богов и, главное, Одина, который был назначен руководителем
кампании и должен был провести последний инструктаж. Вскоре на плато
появились еще три фигуры - Зевс-Юпитер в сопровождении Марса и, чуть
позже, представитель славян - Перун.
Громовержцы радостно приветствовали друг друга и Шиву, удостоили
благосклонными кивками младших богов и завели беседу о последнем приеме у
Брахмы, где присутствовали боги из других галактик. Шива с непроницаемой
улыбкой внимал Юпитеру и Перуну, которые, перебивая друг друга и
разражаясь громоподобным хохотом, рассказывали, как на приеме апсара
Мохини сцепилась с Афродитой и что из этого вышло. Марс - бравый вояка, но
совершенно не светская личность - угрюмо топтался чуть поодаль. В
присутствии иностранцев он чувствовал себя скованно.
На площадке тем временем появились еще двое - представители Иудеи
архангелы Гавриил и Михаил, приведшие свое несметное небесное воинство на
соединение с легионами Индры. Их армии, как и полчища индусских младших
богов, находились в надлежащем сопредельном мире, дабы до времени не
мозолить глаза начальству.
Юный Кришна, которому не терпелось опробовать полученное от
Вишну-Защитника оружие, решил устроить разминку. Он отодвинулся в дальний
угол плато и стал запускать вращающиеся диски. Индра отбивал их алмазным
копьем, Яма - своим посохом, а Михаил и Гавриил - огненными мечами. Марс
потоптался на месте, бросил взгляд на Зевса-Юпитера, потом решительно
выхватил меч из ножен и присоединился к молодежи.
Юпитер и Перун уже спорили о сравнительных достоинствах различных
напитков. Перун, пряча улыбку в отвислые усы и с хитроватым смирением
потупив взор, расписывал великолепные качества индусской сомы, Юпитер же
горячась доказывал, что ничего не может быть лучше выдержанного нектара и
марочной амброзии.
Внезапно черная тень пала на плато. Казалось, в небесах открылся
темный, ведущий в неведомые бездны туннель. Из этой черной дыры тянуло
ледяным холодом. Затем из нее вынырнул свирепого вида детина, одетый в
звериные шкуры и с боевым молотом на плече. Это был представитель
Скандинавии Тор-разрушитель. Варвар был страшно недоволен и заявил об этом
прямо и громогласно. Какого, в самом деде, Асмодея отрывают его от
любимого занятия - Вечной Охоты на полях Валгаллы? Но, услышав, что речь
идет о сражении с Князем Тьмы, он понял, что его ждет развлечение не хуже
и, успокоившись, присоединился к разминке младших богов.
Уголки губ аристократа Шивы слегка дрогнули в незаметнейшей
презрительной улыбке. Тору на это было наплевать. Варвар был по натуре
демократ и любил полиберальничать с молодежью. Он, крякнув, перехватил
поудобнее обеими руками рукоять молота.
- Ну-ка, - сказал Тор Кришне, - наддай!
Кришна наддал так, что диски из его рук вылетали сплошной лентой.
Сверкание огненных мечей и блеск алмазного копья превратились в пламенные
завесы, вроде полярного сияния, а молот Тора, парируя диски Кришны,
рассекал воздух с гудением и чуть ли не с ревом.
Перун и Зевс-Юпитер ожесточенно спорили о достоинствах и недостатках
излюбленных видов оружия - молнии шаровой и молнии линейной. И, кажется,
на этот раз они схватились всерьез. Юпитер, гневно нахмурив брови, с
прямотой римлянина заявил, что нет ничего лучше доброй старой линейной
молнии и тот, кто считает иначе, совершенно не разбирается в оружии.
Перун, уже не ухмыляясь, откинув голову чуть назад, щурил внимательные
глаза и утверждал, что для поражения скрытых целей не придумано ничего
лучше шаровой молнии. Никто не хотел уступать, и в ход шли взаимные
попреки и оскорбления. Перун держал руку на древке своего радужного лука,
глаза обоих богов метали молнии, пока только фигурально, но уже немного
оставалось до мига, когда в ход пойдут настоящие.
- Прекратите, - презрительно произнес Шива, и за все время это были,
кажется, его первые слова, - прекратите, господа! Стыдитесь - перед
младшими богами! Ведь вы спорите об одном и том же.
Его не слушали. Холерик Зевс-Юпитер завелся и, согласно известной
поговорке, всем своим видом показывал, насколько он не прав.
- Прекратите! - уже закричал Шива, но тщетно.
Сверкнули первые вспышки, первые раскаты сотрясли небеса и горы.
Незаметная перемена произошла на плато. Сгинули невесть куда младшие боги
вместе с Тором, и небо было уже не синим, а черным, ночным. Громовые удары
сотрясали окрестные скалы, а вспышки молний выхватывали из мрака кипящие
грозовые тучи и темные фигуры двух громовержцев. Впрочем, трудно было
сказать наверняка - возможно, это были просто две скалы.
Молнии сверкали почти беспрерывно, освещая черные рваные тучи, сквозь
которые местами проглядывало черное звездное небо, и вот, наконец, эту
мешанину светил и облаков прорезал тонкий луч, похожий на луч лазерного
прожектора - Шива открыл свой третий, боевой глаз.
Еще раз послышался его гневный голос:
- Прекратите! Вы спорите об одном и том же!
8
Мощный удар грома заставил проснуться Вячеслава Агинского. Он открыл
глаза и повернулся Пикну. За окном бушевала гроза, полыхали молнии,
пламенели раскаты.
- Гроза, - подумал Агинский, - опять гроза, как тогда.
Он был один в комнате общежития и избегал смотреть на две пустые
кровати с панцирными сетками, на которых не было ничего, кроме скатанных в
рулоны матрасов.
Послышался совсем уже оглушительный раскат.
"Прямо над головой, - помыслил Агинский. - Перун вдарил или Юпитер.
Это же надо такому присниться! Целая космическая опера. Как там Шива
кричал: "Вы спорите об одном и том же..."
С быстротой молнии пронзила его мозг некая мысль, заставившая его
подскочить и сесть на постели. Спина прямая, глаза и рот широко раскрыты,
дыхание прерывистое.
- Ух ты! - сказал он вслух. - А ведь это ответ!
Он вскочил с кровати и подбежал к окну.
- Ведь точно! Так оно и есть! Все сходится!
Вячеслав распахнул окно, и в комнату ворвались дождь и ветер. Он с
наслаждением вдыхал упоительный воздух, огромным усилием воли подавляя в
себе желание броситься к ближайшему автомату и звонить среди ночи
следователю Холмскому.
Наконец он закрыл окно, плюхнулся в постель и заснул сном человека,
сделавшего доброе дело.
9
Утром, едва только Холмский занял свое рабочее место, пред ним
предстал техник-наладчик Вячеслав Агинский.
- Я все знаю, - выпалил он не здороваясь. - Могу вам рассказать, как
все было.
Следователь невольно приподнял брови.
- Это только гипотезы или у вас есть и доказательства?
Вопрос заставил Агинского несколько приглушить тон, но уверенности не
отнял.
- Нет, доказательств, в обычном смысле, у меня нет. Но вы послушайте
и сами поймете, что иначе быть и не могло.
- Что ж... - следователь врубил диктофон и приготовился внимать.
- Последний раз мы с вами разговаривали два дня назад. И знаете, все
это время я голову ломал - что же у нас произошло. С одной стороны, я ни
на секунду не мог поверить, что Колька... то есть Морозов мог убить
Лихачева, а с другой стороны - обстоятельства действительно странные. А у
вас, кстати, какие-нибудь новые факты есть?
Следователь покачал головой:
- Ничего нового. Стою на мертвой точке.
- А Морозов? Что-нибудь говорит?
- Все то же. А когда просишь объяснить все несуразицы - замолкает
угрюмо, и ничего из него не выжмешь.
- Да... Так вот, согласитесь, что самая простая версия - это что
Лихачева действительно убила молния. То есть не прямо, а из-за того, что
ключ после взрыва ему в голову попал.
- Да, это самое напрашивающееся объяснение, но...
- Вот именно, но! Все упирается в необъяснимое поведение Морозова.
Давайте еще раз восстановим события.
Значит так, мы вчетвером - Лихачев, Морозов, Ступов и я - сидим в
своей комнате и забиваем козла. Тут нас вызывают в цех. Я и Лихачев
подымаемся, идем по вызову. Морозов и Ступов остаются. Морозов садится у
телевизора, чтобы за нами наблюдать, Ступов собирает костяшки. В цехе я
переключаю манипуляторы и остаюсь у стойки управления. В общем-то, мне
больше там делать нечего, но я остаюсь на всякий случай. Лихачев в
пятнадцать сорок шесть приступает к осмотру манипулятора. По телевизору за
ним наблюдают три человека - Морозов, начцеха и начсмены. Примерно в это
же время в нашу комнату влетает шаровая молния и, именно когда она
проходит мимо ящика, чуть ли не касаясь задней части кинескопа, Морозов
срывается с места и с криком: "Мишка!" бросается из комнаты. Это было в
пятнадцать сорок семь. По его словам, в это мгновение на экране он увидел
убитого Лихачева и кого-то склонившегося над ним, кого он не узнал. Оба
наших начальника ничего такого на своих экранах не наблюдают. Они видят,
как в пятнадцать сорок восемь (то есть через минуту) на экранах появляется
Морозов и задает Лихачеву тот самый вопрос: "Ты жив?!". На что Лихачев,
естественно, реагирует удивлением. Морозов в замешательстве ретируется,
подходит ко мне и рассказывает про шаровую молнию.
Я выбегаю во двор в надежде ее увидеть, и действительно - молния
пролетает по двору и влетает в цех. Тут меня поражает непонятный страх, и
я стою на месте не в силах двинуться. Молния залетает в цех, а в это время
Колька, который никак не может понять, что же он видел на экране, снова
возвращается к Лихачеву. Молния подлетает к ним, взрывается, отброшенный
ключ попадает в голову Лихачева. Лихачев убит наповал. Морозов наклоняется
над ним, машинально поднимает ключ, и тут его постигает шок - ведь это все
он уже видел несколько минут тому назад. Естественно, что он не узнал
того, кто склонился над телом - ведь это был он сам. Трудно узнать себя се
спины.
- Но как, как он мог увидеть то, что еще должно было случиться? Да
еще и увидеть самого себя?
- Сейчас объясню. Я уже говорил, что все два дня ломал себе голову
над этим, а нынешней ночью была гроза, и мне такой странный сон
приснился... Проснулся, вспомнил сон, и тут-то меня и озарило. Работает
все-таки подсознание, работает...
Дело в том, что в своих рассуждениях мы не учитывали молнию - она для
нас была просто случайным побочным фактором, а на самом деде в ней-то все
и заключено.
- Как же не учитывали - ведь, по версии Морозова, Лихачев именно
из-за нее погиб.
- Не только это. Во всех странностях дела повинна тоже она. Вы
знакомы с понятием многомерных пространств?
Следователь слегка оторопел.
- А что, это имеет отношение к делу?
- Самое непосредственное.
- Ну, в общем, знаком. Почитываю на досуге "Знания - силой".
1 2 3 4 5
беспредельных абстрактных просторов. Облака, как и горы, были далеко
внизу. Впрочем, совершенно незаметно, оказались они уже совсем рядом, и
белизна их пушистых клубов слепила глаза не хуже кристалликов снега на
вершинах безымянных гор.
Облака, медленно меняя очертания, наваливались брюхом на
остроконечные скалы, продирались сквозь мрачные ущелья, непрерывно и
согласованно раздавались вширь, попадая на свободное пространство, и это
неостанавливающееся движение похоже было на работу отлаженного механизма и
даже, кажется, сопровождалось низким однотонным гулом, заполняющим все
пространство, бесконечным, вибрирующим "А-а-а-а-у-у-у-у-м-м-м-м". А выше,
во втором эшелоне, гонимые мощным ветром, проносились длинные ряды облаков
поменьше.
На небольшое кремнистое плато то падала сумрачная тень, то вновь
заливал его чистый свет из бездонной синевы. Казалось, на пустынной
площадке никого нет, но вот упала тень, и прошла тень, и стала видна
сидящая в позе Лотоса фигура, а за ней стояли еще трое.
Творец Йоги Шива-Разрушитель был недоволен, что его ради участия в
битве оторвали от созерцания предвечного Ишвары, но лицо его оставалось
непроницаемым, и его третий, боевой глаз, расположенный в междубровье,
вагни-чакре, был до поры, до времени прикрыт. За Шивой стояли - бог смерти
Яма с посохом "яма нанда", на который достаточно взглянуть, чтобы тут же
на месте помереть; царь 33 миллионов младших богов Индра со своим алмазным
копьем и красавец Кришна. Старший бог Вишну-Защитник в последнюю минуту
отказался от участия в сражении, сославшись на занятость. Вместо себя он
прислал свою аватару - воплощение - Крипту, снабдив его излюбленным
оружием - огненными дисками.
Все четверо пребывали в абсолютной неподвижности. Ждали подхода
других богов и, главное, Одина, который был назначен руководителем
кампании и должен был провести последний инструктаж. Вскоре на плато
появились еще три фигуры - Зевс-Юпитер в сопровождении Марса и, чуть
позже, представитель славян - Перун.
Громовержцы радостно приветствовали друг друга и Шиву, удостоили
благосклонными кивками младших богов и завели беседу о последнем приеме у
Брахмы, где присутствовали боги из других галактик. Шива с непроницаемой
улыбкой внимал Юпитеру и Перуну, которые, перебивая друг друга и
разражаясь громоподобным хохотом, рассказывали, как на приеме апсара
Мохини сцепилась с Афродитой и что из этого вышло. Марс - бравый вояка, но
совершенно не светская личность - угрюмо топтался чуть поодаль. В
присутствии иностранцев он чувствовал себя скованно.
На площадке тем временем появились еще двое - представители Иудеи
архангелы Гавриил и Михаил, приведшие свое несметное небесное воинство на
соединение с легионами Индры. Их армии, как и полчища индусских младших
богов, находились в надлежащем сопредельном мире, дабы до времени не
мозолить глаза начальству.
Юный Кришна, которому не терпелось опробовать полученное от
Вишну-Защитника оружие, решил устроить разминку. Он отодвинулся в дальний
угол плато и стал запускать вращающиеся диски. Индра отбивал их алмазным
копьем, Яма - своим посохом, а Михаил и Гавриил - огненными мечами. Марс
потоптался на месте, бросил взгляд на Зевса-Юпитера, потом решительно
выхватил меч из ножен и присоединился к молодежи.
Юпитер и Перун уже спорили о сравнительных достоинствах различных
напитков. Перун, пряча улыбку в отвислые усы и с хитроватым смирением
потупив взор, расписывал великолепные качества индусской сомы, Юпитер же
горячась доказывал, что ничего не может быть лучше выдержанного нектара и
марочной амброзии.
Внезапно черная тень пала на плато. Казалось, в небесах открылся
темный, ведущий в неведомые бездны туннель. Из этой черной дыры тянуло
ледяным холодом. Затем из нее вынырнул свирепого вида детина, одетый в
звериные шкуры и с боевым молотом на плече. Это был представитель
Скандинавии Тор-разрушитель. Варвар был страшно недоволен и заявил об этом
прямо и громогласно. Какого, в самом деде, Асмодея отрывают его от
любимого занятия - Вечной Охоты на полях Валгаллы? Но, услышав, что речь
идет о сражении с Князем Тьмы, он понял, что его ждет развлечение не хуже
и, успокоившись, присоединился к разминке младших богов.
Уголки губ аристократа Шивы слегка дрогнули в незаметнейшей
презрительной улыбке. Тору на это было наплевать. Варвар был по натуре
демократ и любил полиберальничать с молодежью. Он, крякнув, перехватил
поудобнее обеими руками рукоять молота.
- Ну-ка, - сказал Тор Кришне, - наддай!
Кришна наддал так, что диски из его рук вылетали сплошной лентой.
Сверкание огненных мечей и блеск алмазного копья превратились в пламенные
завесы, вроде полярного сияния, а молот Тора, парируя диски Кришны,
рассекал воздух с гудением и чуть ли не с ревом.
Перун и Зевс-Юпитер ожесточенно спорили о достоинствах и недостатках
излюбленных видов оружия - молнии шаровой и молнии линейной. И, кажется,
на этот раз они схватились всерьез. Юпитер, гневно нахмурив брови, с
прямотой римлянина заявил, что нет ничего лучше доброй старой линейной
молнии и тот, кто считает иначе, совершенно не разбирается в оружии.
Перун, уже не ухмыляясь, откинув голову чуть назад, щурил внимательные
глаза и утверждал, что для поражения скрытых целей не придумано ничего
лучше шаровой молнии. Никто не хотел уступать, и в ход шли взаимные
попреки и оскорбления. Перун держал руку на древке своего радужного лука,
глаза обоих богов метали молнии, пока только фигурально, но уже немного
оставалось до мига, когда в ход пойдут настоящие.
- Прекратите, - презрительно произнес Шива, и за все время это были,
кажется, его первые слова, - прекратите, господа! Стыдитесь - перед
младшими богами! Ведь вы спорите об одном и том же.
Его не слушали. Холерик Зевс-Юпитер завелся и, согласно известной
поговорке, всем своим видом показывал, насколько он не прав.
- Прекратите! - уже закричал Шива, но тщетно.
Сверкнули первые вспышки, первые раскаты сотрясли небеса и горы.
Незаметная перемена произошла на плато. Сгинули невесть куда младшие боги
вместе с Тором, и небо было уже не синим, а черным, ночным. Громовые удары
сотрясали окрестные скалы, а вспышки молний выхватывали из мрака кипящие
грозовые тучи и темные фигуры двух громовержцев. Впрочем, трудно было
сказать наверняка - возможно, это были просто две скалы.
Молнии сверкали почти беспрерывно, освещая черные рваные тучи, сквозь
которые местами проглядывало черное звездное небо, и вот, наконец, эту
мешанину светил и облаков прорезал тонкий луч, похожий на луч лазерного
прожектора - Шива открыл свой третий, боевой глаз.
Еще раз послышался его гневный голос:
- Прекратите! Вы спорите об одном и том же!
8
Мощный удар грома заставил проснуться Вячеслава Агинского. Он открыл
глаза и повернулся Пикну. За окном бушевала гроза, полыхали молнии,
пламенели раскаты.
- Гроза, - подумал Агинский, - опять гроза, как тогда.
Он был один в комнате общежития и избегал смотреть на две пустые
кровати с панцирными сетками, на которых не было ничего, кроме скатанных в
рулоны матрасов.
Послышался совсем уже оглушительный раскат.
"Прямо над головой, - помыслил Агинский. - Перун вдарил или Юпитер.
Это же надо такому присниться! Целая космическая опера. Как там Шива
кричал: "Вы спорите об одном и том же..."
С быстротой молнии пронзила его мозг некая мысль, заставившая его
подскочить и сесть на постели. Спина прямая, глаза и рот широко раскрыты,
дыхание прерывистое.
- Ух ты! - сказал он вслух. - А ведь это ответ!
Он вскочил с кровати и подбежал к окну.
- Ведь точно! Так оно и есть! Все сходится!
Вячеслав распахнул окно, и в комнату ворвались дождь и ветер. Он с
наслаждением вдыхал упоительный воздух, огромным усилием воли подавляя в
себе желание броситься к ближайшему автомату и звонить среди ночи
следователю Холмскому.
Наконец он закрыл окно, плюхнулся в постель и заснул сном человека,
сделавшего доброе дело.
9
Утром, едва только Холмский занял свое рабочее место, пред ним
предстал техник-наладчик Вячеслав Агинский.
- Я все знаю, - выпалил он не здороваясь. - Могу вам рассказать, как
все было.
Следователь невольно приподнял брови.
- Это только гипотезы или у вас есть и доказательства?
Вопрос заставил Агинского несколько приглушить тон, но уверенности не
отнял.
- Нет, доказательств, в обычном смысле, у меня нет. Но вы послушайте
и сами поймете, что иначе быть и не могло.
- Что ж... - следователь врубил диктофон и приготовился внимать.
- Последний раз мы с вами разговаривали два дня назад. И знаете, все
это время я голову ломал - что же у нас произошло. С одной стороны, я ни
на секунду не мог поверить, что Колька... то есть Морозов мог убить
Лихачева, а с другой стороны - обстоятельства действительно странные. А у
вас, кстати, какие-нибудь новые факты есть?
Следователь покачал головой:
- Ничего нового. Стою на мертвой точке.
- А Морозов? Что-нибудь говорит?
- Все то же. А когда просишь объяснить все несуразицы - замолкает
угрюмо, и ничего из него не выжмешь.
- Да... Так вот, согласитесь, что самая простая версия - это что
Лихачева действительно убила молния. То есть не прямо, а из-за того, что
ключ после взрыва ему в голову попал.
- Да, это самое напрашивающееся объяснение, но...
- Вот именно, но! Все упирается в необъяснимое поведение Морозова.
Давайте еще раз восстановим события.
Значит так, мы вчетвером - Лихачев, Морозов, Ступов и я - сидим в
своей комнате и забиваем козла. Тут нас вызывают в цех. Я и Лихачев
подымаемся, идем по вызову. Морозов и Ступов остаются. Морозов садится у
телевизора, чтобы за нами наблюдать, Ступов собирает костяшки. В цехе я
переключаю манипуляторы и остаюсь у стойки управления. В общем-то, мне
больше там делать нечего, но я остаюсь на всякий случай. Лихачев в
пятнадцать сорок шесть приступает к осмотру манипулятора. По телевизору за
ним наблюдают три человека - Морозов, начцеха и начсмены. Примерно в это
же время в нашу комнату влетает шаровая молния и, именно когда она
проходит мимо ящика, чуть ли не касаясь задней части кинескопа, Морозов
срывается с места и с криком: "Мишка!" бросается из комнаты. Это было в
пятнадцать сорок семь. По его словам, в это мгновение на экране он увидел
убитого Лихачева и кого-то склонившегося над ним, кого он не узнал. Оба
наших начальника ничего такого на своих экранах не наблюдают. Они видят,
как в пятнадцать сорок восемь (то есть через минуту) на экранах появляется
Морозов и задает Лихачеву тот самый вопрос: "Ты жив?!". На что Лихачев,
естественно, реагирует удивлением. Морозов в замешательстве ретируется,
подходит ко мне и рассказывает про шаровую молнию.
Я выбегаю во двор в надежде ее увидеть, и действительно - молния
пролетает по двору и влетает в цех. Тут меня поражает непонятный страх, и
я стою на месте не в силах двинуться. Молния залетает в цех, а в это время
Колька, который никак не может понять, что же он видел на экране, снова
возвращается к Лихачеву. Молния подлетает к ним, взрывается, отброшенный
ключ попадает в голову Лихачева. Лихачев убит наповал. Морозов наклоняется
над ним, машинально поднимает ключ, и тут его постигает шок - ведь это все
он уже видел несколько минут тому назад. Естественно, что он не узнал
того, кто склонился над телом - ведь это был он сам. Трудно узнать себя се
спины.
- Но как, как он мог увидеть то, что еще должно было случиться? Да
еще и увидеть самого себя?
- Сейчас объясню. Я уже говорил, что все два дня ломал себе голову
над этим, а нынешней ночью была гроза, и мне такой странный сон
приснился... Проснулся, вспомнил сон, и тут-то меня и озарило. Работает
все-таки подсознание, работает...
Дело в том, что в своих рассуждениях мы не учитывали молнию - она для
нас была просто случайным побочным фактором, а на самом деде в ней-то все
и заключено.
- Как же не учитывали - ведь, по версии Морозова, Лихачев именно
из-за нее погиб.
- Не только это. Во всех странностях дела повинна тоже она. Вы
знакомы с понятием многомерных пространств?
Следователь слегка оторопел.
- А что, это имеет отношение к делу?
- Самое непосредственное.
- Ну, в общем, знаком. Почитываю на досуге "Знания - силой".
1 2 3 4 5