Кавинант набросился на нее и стал глотать все без разбора, словно хотел насытить свою безотчетную ярость. Почему-то на сей раз он не опасался, что Верные подсыпали в тарелки яда или снотворного. На подносе стояла большая бутыль метеглина, но он не тронул ее, боясь захмелеть. Сейчас ему, как никогда прежде, требовались здравый рассудок и мгновенная реакция. Похоже, ритуал на-Морэма должен был стать переломным моментом, и ему хотелось выйти из этого испытания живым.
Насытившись, Кавинант вдруг ощутил неудержимое желание побродить по Ревелстоуну и еще раз хорошенько подумать над словами Гиббона. Но он не сделал этого. Годы неизлечимой болезни научили его не подчиняться сиюминутным желаниям. Он сел в кресло, положил ногу на ногу, откинулся на спинку и заставил себя успокоиться. Привычно расслабляя мышцу за мышцей, он попытался достичь необходимой душевной концентрации.
Перед его внутренним взором поплыли лица: Линден, Сандер, Трелл и Бринн, как две капли воды похожий на Баннора. Черты Линден были искажены страхом. Испугавшись, что поддастся чувствам, Кавинант мысленно стер знакомые образы и постарался подумать о другом – о потайной двери, которую обнаружил Вейн.
"Вот он, ответ, совсем рядом, близко – и не ухватить”. Всякий раз, пытаясь приблизиться к нему, Кавинант натыкался на неодолимую преграду собственных предубеждений. От предощущения близости решения на его лице выступили капельки пота. Он не был готов к той лжи, которую подразумевала эта смутная догадка.
Ложь. Его окружала ложь. Кавинант попробовал сообразить, в чем же именно она заключалась. Но рука его разума с ампутированными пальцами не могла добраться до истины.
Стук в дверь заставил его резко выпрямиться. Боль мгновенно вонзилась клыками в шею. На пол брызнули капельки пота.
Не успел Кавинант подняться с кресла, как дверь распахнулась и в комнату вбежала Мемла.
Волосы ее, тронутые сединой, растрепались по плечам. В руке она сжимала рукх. Кавинант инстинктивно отшатнулся. Но жезл не светился магическим огнем. Огонь горел в безумном и яростном взгляде Всадницы.
– Ложь! – простонала она. – Они лгали мне! Кавинант подался вперед и молча воззрился на неожиданную гостью.
Мемла какое-то время искала слова, которые могли бы выразить всю глубину переполняющего ее отчаяния. Наконец она выпалила:
– Они здесь! Сантонин и твои друзья! Они все здесь! Кавинант ухватился за стол, чтобы не упасть.
– Двое из подкаменья и незнакомка. Они в тюрьме! Всадница задыхалась от волнения.
– Я не ожидала встретить здесь Сантонина. Он прячется. На-Морэм нагло обманул меня. Сантонин рассказал мне, почему меня и еще семерых послали тебе навстречу. Не для того, чтобы сопровождать тебя. Нет! Чтобы помешать тебе догнать его. Он прибыл в Ревелстоун на второй день плодородного солнца. За день до нас! Рассказывая об этом, он смеялся! Слышишь, Кавинант? Самодовольно смеялся!
За день?! У Кавинанта внутри что-то оборвалось. За один день?!
– Если бы я не остановила тебя.., если бы ты шел всю ту ночь, ты мог бы догнать его на рассвете. Он проехал совсем рядом со мной.
Кавинант взревел и одним махом сбросил со стола поднос. Осколки глиняной посуды разлетелись по всей комнате. На полу растеклась лужа метеглина. Испытав этот краткий приступ безумия, Кавинант пришел в себя.
– Мемла! – “Я был к ней несправедлив”. Он уже овладел собой. – Веди меня к Гиббону!
Она изумленно уставилась на него. Чего-чего, но этого она не ожидала.
– Ты должен бежать. Тебе грозит опасность.
– Немедленно!
Ему требовалось действие, любое действие, чтобы дрожь в груди не распространилась по всему телу.
– Отведи меня к нему сейчас же!
Мемла мгновение поколебалась, потом решительно кивнула:
– Да. Ты прав. – И, повернувшись на каблуках, вышла из комнаты.
Снедаемый отчаянием и яростью, Кавинант последовал за ней. Мемла вела его вниз, в недра Ревелстоуна, по хорошо знакомым ему коридорам. Путь был неблизким, но Кавинант не заметил, как одолел его. Когда Всадница вошла в коридор, освещенный факелами, он узнал это место: здесь когда-то жили Лорды Совета.
Кавинант узнавал и не узнавал это просторное круглое помещение с высоким потолком. Гранитный пол был таким гладким, словно его прилежно полировали не один век. На стенах виднелись выступы, за которыми находились лестницы, ведущие с верхних этажей в бывшие жилища Лордов. Все это Кавинант уже однажды видел. Но освещение… Освещение было совершенно другим. Во времена Лордов пол сам светился от Земной Силы. Рассказывали, что когда-то Кевин-Расточитель сложил его из раскаленных докрасна камней. Но теперь мягкий мерцающий свет исчез, и пламя факелов, заменившее его, казалось слишком ярким.
Но у Кавинанта не осталось времени на сожаление о потерянном чуде. Его взгляд был прикован к двадцати Верным, стоящим вокруг каменного возвышения в центре этого зала. В руках они держали свои рукхи, среди которых выделялся крозир на-Морэма. Когда Кавинант вошел. Верные обернулись, но он не увидел их лиц под низко надвинутыми капюшонами.
На возвышении, похожем на подставку для гроба, лежал человек, прикованный тяжелыми цепями.
Это был один из харучаев.
Подойдя поближе, Кавинант с ужасом узнал в нем Бринна.
– Полурукий, – промолвил на-Морэм, и Кавинант впервые уловил нотки возбуждения в его обычно бесстрастном голосе. – Предсказание готово. Сейчас ты получишь ответы на все свои вопросы.
Глава 19
Предсказание
Дрожь злобного предвкушения, исказившая голос на-Морэма, заставила Кавинанта остановиться. Свет факелов не достигал высокого свода потолка, и тот казался темным бесконечным пространством. Всадники стояли на голом каменном полу, словно на дне чудовищной бездны. На миг Кавинанту показалось, что за капюшонами и мантиями скрывались юр-вайлы, но, когда они направили на него свои жезлы, широкие рукава приоткрыли бледную кожу, которая доказывала их человеческое происхождение. Скорее всего среди них присутствовал и Сантонин. И осколок Камня Иллеарт, похищенный им в настволье Каменной Мощи, наверное, тоже был внутри их магического круга силы. Тон Гиббона подсказал ему, что Верные собрались здесь отнюдь не для совершения благих поступков.
Кавинант замер на месте. Эхо ярости отразилось в его уме чужим и незнакомым голосом, который насмешливо повторял слова и мысли. Он инстинктивно сжал в кулак искалеченную ладонь, защищая свое обручальное кольцо. Однако не отступил. Свирепо зарычав, он спросил на-Морэма:
– Что, черт возьми, ты сделал с моими друзьями?
– Предсказание ответит. – Гиббон дрожал от алчности и нетерпения. – Рискнешь ли ты узнать правду?
Бринн пристально смотрел на Кавинанта. Его лицо сохраняло бесстрастное выражение, но по вискам и скулам струился пот. Он резко дернулся в оковах, с упрямой тщетностью пытаясь разорвать цепи.
Мемла переступила через порог и тихо предупредила:
– Осторожно, Полурукий! Здесь затевается Зло! В ее голосе чувствовалась убежденность. Бринн тоже беззвучно шептал ему предостережения. Кавинант заколебался. Но недаром же харучай узнал его. Каким-то образом отважные соплеменники Бринна сохранили рассказы о Совете и о старых войнах против Осквернения. Они сберегли воспоминания об истинных событиях, а не ложную историю, придуманную Верными. К тому же там, на холмах Анделейна, он встретил среди Мертвых Баннора.
Собравшись с духом, Кавинант вошел в магический круг и приблизился к возвышению. Он положил ладонь на руку Бринна и, обернувшись к на-Морэму, произнес:
– Отпусти его. Немедленно!
Вместо ответа на-Морэм обратился к Мемле:
– Мемла на-Морэм-ин, тебе не положено участвовать в этом предсказании. Я хочу, чтобы ты ушла.
– Нет. – Ее голос дрожал от ярости. – Ты лгал ему! И он не знает, на что идет!
– Тем не менее, – спокойно начал Гиббон и вдруг, утратив свое смирение, перешел на резкий крик, – ты уйдешь!
На какой-то миг она смутилась. Атмосфера в зале стала гнетущей от борьбы двух противоположных намерений. Гиббон поднял крозир, словно хотел ударить ее. В конце концов мощное и молчаливое отречение круга стало невыносимым для Мемлы. Сверкнув глазами, она сердито сказала:
– Я гарантировала Полурукому безопасность его друзей. Печально, что на-Морэм превращает честь и слово своих помощников в пустую и коварную ложь. – И, повернувшись на каблуках, она вышла из зала.
Гиббон смотрел ей вслед, словно вычеркивал из списка живых. Потом, пожав плечами, с усмешкой сказал Кавинанту:
– Нет силы без крови. – Казалось, на-Морэм не мог совладать со своим возбуждением. – Предсказание требует огромной силы. Вот почему нам понадобился этот харучай. Мы прольем его кровь, и она поможет ответить на твои вопросы.
– Нет! – вскричал Кавинант. – Вы и так убили их достаточно!
– Но нам нужна кровь, – возразил на-Морэм.
– Тогда убей одного из своих Всадников! – Кавинант побледнел от ярости. – Я не стану противиться тому, что ты задумал сделать! Но только оставь харучая в покое!
– Как скажешь, – торжествующе ответил Гиббон.
Бринн изогнулся всем телом и закричал:
– Юр-Лорд!
Кавинант не понял его предупреждения. Отпрыгнув от возвышения, он налетел на Всадников, которые стояли за спиной. Они схватили его и выкрутили ему руки. Кавинант попытался вырваться, но в этот миг над ним сверкнули два ножа, и острые лезвия скользнули по его запястьям.
Красные порезы рассекли не только руки, но и зрение и душу. Кровь потекла на каменные плиты пола. Глубокие раны обрекали его на медленную смерть. Он изумленно посмотрел на них и, издав крик ужаса, упал на колени. Пульсирующие ручейки струились от запястий к локтям. Кровь разливалась на полу, превращая страсть его сердца в красные лужицы.
Обступив свою жертву. Всадники начали петь. Из их рукхов вырвался алый огонь, и воздух наполнился ярко-красной силой. Внезапная боль в шее пригвоздила Кавинанта к центру магического круга. Парализовав мышцы тела, она заставила его склонить непокорную голову. Шип вибрирующего пламени пронзил позвоночник. Кровь беззвучно стекала с локтей на каменные плиты.
И тогда к нему подошел Гиббон, дрожащий от возбуждения и восторга. Обмакнув конец крозира в луже крови, он начал рисовать вокруг жертвы толстые красные линии. Едва дыша от отчаяния и боли, Кавинант следил, как на-Морэм заключал его в треугольник крови. Песнопение Всадников обрело слова, смысл которых имел сотни различных оттенков.
Сила и кровь, кровь и пламя –
Вот предсказание без имени.
Истина, незыблемая, как Ревелстоун,
Сделает время и страсти известными.
Годы и пространство сожмутся в мгновение,
Но ничто не остановит видений.
Кровь раскроет каждую ложь.
Мы узнаем правду или умрем.
Нарисовав треугольник. Гиббон отступил назад и поднял железный посох. Пламя расцвело на острых концах перевернутого треугольника.
Мозг Кавинанта наполнился чередой видений.
Он находился в полном сознании, однако руки казались тяжелыми, как жернова, а песня Всадников звучала, словно стук его сердца. Огни вокруг стали грозными и неумолимыми. На каменных стенах и плитах пола кружились образы и незнакомые ландшафты, которые терзали его ум невысказанным знанием.
Сначала видения казались непонятными и хаотичными. Они рвались о цепи подставки для гроба, скользили по фигурам Всадников и лихорадочно мелькали перед глазами. Но потом, устав от борьбы, он сдался им, и образы втянули его в центр мощного вихря. Они прояснились, обретая степенность и силу. В трех вспышках, похожих на пощечины, Кавинант увидел Линден, Сандера и Холлиан. Его друзья томились в тюремных камерах. Линден неподвижно лежала на тюфяке, и ее лицо заливала смертельная бледность.
В тот же миг образы исчезли. Хаос содрогнулся, собираясь в фокус, и его рывок потряс Кавинанта до мозга костей. Он увидел перед собой Посох Закона. Он увидел его куски и Ревелстоун, осажденный армиями Презирающего. Ясли Фоула рухнули в море. Мерцающее озеро раскрыло воды и поглотило крилл Лорика. Пронеслась череда знакомых лиц: мертвая Елена, застывшая в экстазе и ужасе. Высокий Лорд Морэм, замахнувшийся криллом на Опустошителя, и Идущий-За-Пеной, который смеялся, глядя в глаза своей смерти. А за ними по-прежнему сияли куски, оставшиеся от Посоха Закона, ибо в основе всего был он – этот волшебный Посох. Кавинант разрушил его непроизвольной вспышкой дикой магии, когда Фоул заставил мертвую Елену использовать Посох против Страны.
Стоя на коленях в треугольнике крови, скованный болью и чарами Верных, Кавинант смотрел на сломанный Посох, который стал причиной всех дальнейших бед. Жизнь вытекала вместе с кровью из его запястий, но, потрясенный страшным откровением, он не замечал потери сил.
С давних времен Посох служил опорой Закона. Берек Полурукий изготовил его из ветви Первого Дерева, чтобы овладеть Земной Силой и сохранить в Стране естественный порядок жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Насытившись, Кавинант вдруг ощутил неудержимое желание побродить по Ревелстоуну и еще раз хорошенько подумать над словами Гиббона. Но он не сделал этого. Годы неизлечимой болезни научили его не подчиняться сиюминутным желаниям. Он сел в кресло, положил ногу на ногу, откинулся на спинку и заставил себя успокоиться. Привычно расслабляя мышцу за мышцей, он попытался достичь необходимой душевной концентрации.
Перед его внутренним взором поплыли лица: Линден, Сандер, Трелл и Бринн, как две капли воды похожий на Баннора. Черты Линден были искажены страхом. Испугавшись, что поддастся чувствам, Кавинант мысленно стер знакомые образы и постарался подумать о другом – о потайной двери, которую обнаружил Вейн.
"Вот он, ответ, совсем рядом, близко – и не ухватить”. Всякий раз, пытаясь приблизиться к нему, Кавинант натыкался на неодолимую преграду собственных предубеждений. От предощущения близости решения на его лице выступили капельки пота. Он не был готов к той лжи, которую подразумевала эта смутная догадка.
Ложь. Его окружала ложь. Кавинант попробовал сообразить, в чем же именно она заключалась. Но рука его разума с ампутированными пальцами не могла добраться до истины.
Стук в дверь заставил его резко выпрямиться. Боль мгновенно вонзилась клыками в шею. На пол брызнули капельки пота.
Не успел Кавинант подняться с кресла, как дверь распахнулась и в комнату вбежала Мемла.
Волосы ее, тронутые сединой, растрепались по плечам. В руке она сжимала рукх. Кавинант инстинктивно отшатнулся. Но жезл не светился магическим огнем. Огонь горел в безумном и яростном взгляде Всадницы.
– Ложь! – простонала она. – Они лгали мне! Кавинант подался вперед и молча воззрился на неожиданную гостью.
Мемла какое-то время искала слова, которые могли бы выразить всю глубину переполняющего ее отчаяния. Наконец она выпалила:
– Они здесь! Сантонин и твои друзья! Они все здесь! Кавинант ухватился за стол, чтобы не упасть.
– Двое из подкаменья и незнакомка. Они в тюрьме! Всадница задыхалась от волнения.
– Я не ожидала встретить здесь Сантонина. Он прячется. На-Морэм нагло обманул меня. Сантонин рассказал мне, почему меня и еще семерых послали тебе навстречу. Не для того, чтобы сопровождать тебя. Нет! Чтобы помешать тебе догнать его. Он прибыл в Ревелстоун на второй день плодородного солнца. За день до нас! Рассказывая об этом, он смеялся! Слышишь, Кавинант? Самодовольно смеялся!
За день?! У Кавинанта внутри что-то оборвалось. За один день?!
– Если бы я не остановила тебя.., если бы ты шел всю ту ночь, ты мог бы догнать его на рассвете. Он проехал совсем рядом со мной.
Кавинант взревел и одним махом сбросил со стола поднос. Осколки глиняной посуды разлетелись по всей комнате. На полу растеклась лужа метеглина. Испытав этот краткий приступ безумия, Кавинант пришел в себя.
– Мемла! – “Я был к ней несправедлив”. Он уже овладел собой. – Веди меня к Гиббону!
Она изумленно уставилась на него. Чего-чего, но этого она не ожидала.
– Ты должен бежать. Тебе грозит опасность.
– Немедленно!
Ему требовалось действие, любое действие, чтобы дрожь в груди не распространилась по всему телу.
– Отведи меня к нему сейчас же!
Мемла мгновение поколебалась, потом решительно кивнула:
– Да. Ты прав. – И, повернувшись на каблуках, вышла из комнаты.
Снедаемый отчаянием и яростью, Кавинант последовал за ней. Мемла вела его вниз, в недра Ревелстоуна, по хорошо знакомым ему коридорам. Путь был неблизким, но Кавинант не заметил, как одолел его. Когда Всадница вошла в коридор, освещенный факелами, он узнал это место: здесь когда-то жили Лорды Совета.
Кавинант узнавал и не узнавал это просторное круглое помещение с высоким потолком. Гранитный пол был таким гладким, словно его прилежно полировали не один век. На стенах виднелись выступы, за которыми находились лестницы, ведущие с верхних этажей в бывшие жилища Лордов. Все это Кавинант уже однажды видел. Но освещение… Освещение было совершенно другим. Во времена Лордов пол сам светился от Земной Силы. Рассказывали, что когда-то Кевин-Расточитель сложил его из раскаленных докрасна камней. Но теперь мягкий мерцающий свет исчез, и пламя факелов, заменившее его, казалось слишком ярким.
Но у Кавинанта не осталось времени на сожаление о потерянном чуде. Его взгляд был прикован к двадцати Верным, стоящим вокруг каменного возвышения в центре этого зала. В руках они держали свои рукхи, среди которых выделялся крозир на-Морэма. Когда Кавинант вошел. Верные обернулись, но он не увидел их лиц под низко надвинутыми капюшонами.
На возвышении, похожем на подставку для гроба, лежал человек, прикованный тяжелыми цепями.
Это был один из харучаев.
Подойдя поближе, Кавинант с ужасом узнал в нем Бринна.
– Полурукий, – промолвил на-Морэм, и Кавинант впервые уловил нотки возбуждения в его обычно бесстрастном голосе. – Предсказание готово. Сейчас ты получишь ответы на все свои вопросы.
Глава 19
Предсказание
Дрожь злобного предвкушения, исказившая голос на-Морэма, заставила Кавинанта остановиться. Свет факелов не достигал высокого свода потолка, и тот казался темным бесконечным пространством. Всадники стояли на голом каменном полу, словно на дне чудовищной бездны. На миг Кавинанту показалось, что за капюшонами и мантиями скрывались юр-вайлы, но, когда они направили на него свои жезлы, широкие рукава приоткрыли бледную кожу, которая доказывала их человеческое происхождение. Скорее всего среди них присутствовал и Сантонин. И осколок Камня Иллеарт, похищенный им в настволье Каменной Мощи, наверное, тоже был внутри их магического круга силы. Тон Гиббона подсказал ему, что Верные собрались здесь отнюдь не для совершения благих поступков.
Кавинант замер на месте. Эхо ярости отразилось в его уме чужим и незнакомым голосом, который насмешливо повторял слова и мысли. Он инстинктивно сжал в кулак искалеченную ладонь, защищая свое обручальное кольцо. Однако не отступил. Свирепо зарычав, он спросил на-Морэма:
– Что, черт возьми, ты сделал с моими друзьями?
– Предсказание ответит. – Гиббон дрожал от алчности и нетерпения. – Рискнешь ли ты узнать правду?
Бринн пристально смотрел на Кавинанта. Его лицо сохраняло бесстрастное выражение, но по вискам и скулам струился пот. Он резко дернулся в оковах, с упрямой тщетностью пытаясь разорвать цепи.
Мемла переступила через порог и тихо предупредила:
– Осторожно, Полурукий! Здесь затевается Зло! В ее голосе чувствовалась убежденность. Бринн тоже беззвучно шептал ему предостережения. Кавинант заколебался. Но недаром же харучай узнал его. Каким-то образом отважные соплеменники Бринна сохранили рассказы о Совете и о старых войнах против Осквернения. Они сберегли воспоминания об истинных событиях, а не ложную историю, придуманную Верными. К тому же там, на холмах Анделейна, он встретил среди Мертвых Баннора.
Собравшись с духом, Кавинант вошел в магический круг и приблизился к возвышению. Он положил ладонь на руку Бринна и, обернувшись к на-Морэму, произнес:
– Отпусти его. Немедленно!
Вместо ответа на-Морэм обратился к Мемле:
– Мемла на-Морэм-ин, тебе не положено участвовать в этом предсказании. Я хочу, чтобы ты ушла.
– Нет. – Ее голос дрожал от ярости. – Ты лгал ему! И он не знает, на что идет!
– Тем не менее, – спокойно начал Гиббон и вдруг, утратив свое смирение, перешел на резкий крик, – ты уйдешь!
На какой-то миг она смутилась. Атмосфера в зале стала гнетущей от борьбы двух противоположных намерений. Гиббон поднял крозир, словно хотел ударить ее. В конце концов мощное и молчаливое отречение круга стало невыносимым для Мемлы. Сверкнув глазами, она сердито сказала:
– Я гарантировала Полурукому безопасность его друзей. Печально, что на-Морэм превращает честь и слово своих помощников в пустую и коварную ложь. – И, повернувшись на каблуках, она вышла из зала.
Гиббон смотрел ей вслед, словно вычеркивал из списка живых. Потом, пожав плечами, с усмешкой сказал Кавинанту:
– Нет силы без крови. – Казалось, на-Морэм не мог совладать со своим возбуждением. – Предсказание требует огромной силы. Вот почему нам понадобился этот харучай. Мы прольем его кровь, и она поможет ответить на твои вопросы.
– Нет! – вскричал Кавинант. – Вы и так убили их достаточно!
– Но нам нужна кровь, – возразил на-Морэм.
– Тогда убей одного из своих Всадников! – Кавинант побледнел от ярости. – Я не стану противиться тому, что ты задумал сделать! Но только оставь харучая в покое!
– Как скажешь, – торжествующе ответил Гиббон.
Бринн изогнулся всем телом и закричал:
– Юр-Лорд!
Кавинант не понял его предупреждения. Отпрыгнув от возвышения, он налетел на Всадников, которые стояли за спиной. Они схватили его и выкрутили ему руки. Кавинант попытался вырваться, но в этот миг над ним сверкнули два ножа, и острые лезвия скользнули по его запястьям.
Красные порезы рассекли не только руки, но и зрение и душу. Кровь потекла на каменные плиты пола. Глубокие раны обрекали его на медленную смерть. Он изумленно посмотрел на них и, издав крик ужаса, упал на колени. Пульсирующие ручейки струились от запястий к локтям. Кровь разливалась на полу, превращая страсть его сердца в красные лужицы.
Обступив свою жертву. Всадники начали петь. Из их рукхов вырвался алый огонь, и воздух наполнился ярко-красной силой. Внезапная боль в шее пригвоздила Кавинанта к центру магического круга. Парализовав мышцы тела, она заставила его склонить непокорную голову. Шип вибрирующего пламени пронзил позвоночник. Кровь беззвучно стекала с локтей на каменные плиты.
И тогда к нему подошел Гиббон, дрожащий от возбуждения и восторга. Обмакнув конец крозира в луже крови, он начал рисовать вокруг жертвы толстые красные линии. Едва дыша от отчаяния и боли, Кавинант следил, как на-Морэм заключал его в треугольник крови. Песнопение Всадников обрело слова, смысл которых имел сотни различных оттенков.
Сила и кровь, кровь и пламя –
Вот предсказание без имени.
Истина, незыблемая, как Ревелстоун,
Сделает время и страсти известными.
Годы и пространство сожмутся в мгновение,
Но ничто не остановит видений.
Кровь раскроет каждую ложь.
Мы узнаем правду или умрем.
Нарисовав треугольник. Гиббон отступил назад и поднял железный посох. Пламя расцвело на острых концах перевернутого треугольника.
Мозг Кавинанта наполнился чередой видений.
Он находился в полном сознании, однако руки казались тяжелыми, как жернова, а песня Всадников звучала, словно стук его сердца. Огни вокруг стали грозными и неумолимыми. На каменных стенах и плитах пола кружились образы и незнакомые ландшафты, которые терзали его ум невысказанным знанием.
Сначала видения казались непонятными и хаотичными. Они рвались о цепи подставки для гроба, скользили по фигурам Всадников и лихорадочно мелькали перед глазами. Но потом, устав от борьбы, он сдался им, и образы втянули его в центр мощного вихря. Они прояснились, обретая степенность и силу. В трех вспышках, похожих на пощечины, Кавинант увидел Линден, Сандера и Холлиан. Его друзья томились в тюремных камерах. Линден неподвижно лежала на тюфяке, и ее лицо заливала смертельная бледность.
В тот же миг образы исчезли. Хаос содрогнулся, собираясь в фокус, и его рывок потряс Кавинанта до мозга костей. Он увидел перед собой Посох Закона. Он увидел его куски и Ревелстоун, осажденный армиями Презирающего. Ясли Фоула рухнули в море. Мерцающее озеро раскрыло воды и поглотило крилл Лорика. Пронеслась череда знакомых лиц: мертвая Елена, застывшая в экстазе и ужасе. Высокий Лорд Морэм, замахнувшийся криллом на Опустошителя, и Идущий-За-Пеной, который смеялся, глядя в глаза своей смерти. А за ними по-прежнему сияли куски, оставшиеся от Посоха Закона, ибо в основе всего был он – этот волшебный Посох. Кавинант разрушил его непроизвольной вспышкой дикой магии, когда Фоул заставил мертвую Елену использовать Посох против Страны.
Стоя на коленях в треугольнике крови, скованный болью и чарами Верных, Кавинант смотрел на сломанный Посох, который стал причиной всех дальнейших бед. Жизнь вытекала вместе с кровью из его запястий, но, потрясенный страшным откровением, он не замечал потери сил.
С давних времен Посох служил опорой Закона. Берек Полурукий изготовил его из ветви Первого Дерева, чтобы овладеть Земной Силой и сохранить в Стране естественный порядок жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87