Бегума рассмеялась, и капелька красной слюны брызнула у нее изо рта на подбородок. Падишаху пришло в голову написать по этому поводу стихотворение, и он сочинил самасью : «Словно ясная луна кровью истекала».
На другой день, когда в дарбар пришел Бирбал, падишах прочитал ему самасью и велел написать все стихотворение.
А что для Бирбала сочинить стихи? Он частенько побивал разных мелких поэтов. Он тут же сложил стихотворение на падишахову самасью:
Падишах к бегуме милой так благоволил,
Что свой бетель изо рта ей нежно в рот вложил.
Луноликая в почтенье перед ним склонилась,
Он привлек ее, она счастьем засветилась,
Засмеялась. Изо рта пан сочился алый,
Словно ясная луна кровью истекала.
Падишах только диву дался – ведь Бирбал не был при том случае с бегумой, ничего не знал, как же сумел он так точно все описать в своем стихотворении? Слава мудрости Бирбала!
Когда рука дающего ниже
Падишах Акбар спросил у Бирбала:
– Бирбал! Всегда приходится видеть: когда человек дает что-нибудь другому, то его рука сверху, а рука берущего снизу. Бывает ли наоборот?
Бирбал, не долго думая, сказал:
– Конечно, часто так бывает.
– Когда же?
– А вот когда подают понюшку табаку.
Против такого ответа не поспоришь, и падишах был очень доволен.
Попугай падишаха
Жил-был один факир, большой любитель попугаев. Он покупал их на базаре, обучал всяким премудростям и продавал в богатые да знатные дома. Тем и зарабатывал деньги на жизнь.
Обучил факир одного хорошего попугая и продал его самому падишаху. Подивился падишах на красоту и ученость птицы и доверил ее ловкому, толковому слуге.
– Будешь кормить, поить и стеречь этого попугая, – сказал он. – Смотри, береги его как зеницу ока. Чуть что с ним случится – тотчас докладывай мне. Но ежели кто принесет весть о смерти попугая, – поплатится головой.
И надо же было так случиться, что попугай тот в скором времени околел. У несчастного слуги душа в пятки ушла – не миновать ему смерти. «Скажу – голову снимут, а утаю – не сегодня-завтра правда откроется, еще хуже будет – лютой смертью помру».
Куда ни кинь – все клин, и так и этак плохо. «Только Бирбал может меня спасти»,:– подумал слуга и пошел к мудрому советнику падишаха. Поведал о своей беде и просит-молит спасти ему жизнь.
– Не бойся, я ручаюсь, все обойдется, – сказал Бирбал.
Отправился он к падишаху и с рыданием в голосе начал:
– Покровитель бедных! Наш попу-гай, наш по… по-пу-гай…
– Что, околел?! – закричал падишах, увидев, что Бирбал сам не свой.
Бирбал не спешил с новостью.
– Нет, владыка мира! Но он, видно, стал аскетом. Сегодня с самого утра сидит – не шевелится, глаза закрыл и клюв не раскрывает.
– Почему же ты не скажешь прямо, что он околел?
– Говорите, что хотите, а я думаю, что он стал подвижником и дал обет молчания. А лучше всего, ваше величество, вам бы самим посмотреть.
Падишах согласился, и они вместе пошли к попугаю. Глянув на птицу, падишах хмыкнул.
– Бирбал! Слывешь мудрецом, а того не понял, что попугай мертв. Сказал бы мне сразу, я бы сюда зря не ходил.
– Владыка мира! Волей-неволей пришлось мне слукавить. Скажи я вам сразу – и простился бы с головой.
Тут падишах вспомнил про свой приказ. Хитрость Бирбала его позабавила. Падишах похвалил его, дал щедрую награду и отпустил.
Бирбал отдал награду слуге. Вот так, по милости Бирбала, бедный слуга не только жив остался, но еще и разбогател.
Достань воловье молоко!
Однажды Акбар и Бирбал вдвоем сидели в саду и беседовали. Потом Бирбал собрался было домой, но падишах задержал его.
– Бирбал! Уже несколько дней я думаю об одном деле, да все забываю сказать тебе. Один лекарь приготовляет лекарство, для которого ему надобно воловье молоко. Хорошо бы тебе его достать.
Недаром говорится: «Кто служит, тот и тужит».
– Было б о чем тревожиться! Через неделю будет вам воловье молоко, – спокойно ответил Бирбал.
Не беда, если на это уйдет и больше недели, но молоко непременно надо достать.
Слушаюсь, – проговорил Бирбал и откланялся.
Дома он уединился и стал думать, как же ему воловье молоко достать. Занятый своими думами, Бирбал и не заметил, что день кончился и настал вечер. Как всегда в это время, пришла дочь – звать отца ужинать. Увидела она его и чуть не ахнула – так он изменился в лице. Постояла она, постояла, а Бирбал и не заметил дочку. Еще больше обеспокоилась она и спросила:
– Отец мой! Что у вас за забота?
Хоть это была старшая дочь Бирбала, умная и сметливая девица – то не раз было проверено, – а все же ему и в голову не могло прийти искать у нее помощи в таком трудном деле. Потому и не хотел толковать с ней об этом, стал отговариваться. А дочка не отстает, выспрашивает отца, отчего, мол, не весел, что за беда стряслась?
Пришлось Бирбалу рассказать, какую трудную задачу задал ему падишах.
– Только и всего? Из-за этого-то вы тужите? Идите лучше ужинать, а насчет дела не беспокойтесь, я сама к сроку дам ответ падишаху – через неделю.
Слова дочери немного успокоили Бирбала.
Через два дня дочка придумала, как ответить падишаху. Собрала она кучу старого платья, связала в узел, а в полночь взвалила узел себе на голову и пошла на реку. Тут она намочила белье и принялась колотить его об камни. «Чап-чап-чап!» – гулко разносилось в ночи.
Как раз напротив, на берегу, высился дворец падишаха. Шум на реке разбудил Акбара. Он позвал стражника и приказал:
– Посмотри, кто это в полночь колотит белье о камни? Хватай прачку и веди его ко мне.
Стражник, а с ним и другие солдаты быстро спустились к воде. Они очень удивились и даже смутились, когда увидели, что белье стирает красивая, стройная девушка. Солдаты окликнули ее раз, другой, а она будто и не слышит, знай себе колотит белье да колотит. Наконец стражник подошел к ней поближе.
– Эй, ты кто такая? Ишь дерзкая, еще не откликается, когда зовут. Ступай, тебя падишах требует.
Девушке только того и надо было. Она хотела во что бы то ни стало попасть к падишаху, но постаралась скрыть свою радость.
– Вы будете меня бить? За что? Я пойду домой, – ответила она плаксиво.
– Довольно! Не спорь, лучше иди– с нами к падишаху.
Девушка оставила белье на берегу и пошла следом за солдатами. Когда ее привели к падишаху, она учтиво поклонилась и скромно встала в сторонке, ожидая приказаний.
Падишах был в ярости.
– Эй ты, несчастная! Ты кто такая? – закричал он, выкатив покрасневшие глаза. – Ты что это вздумала в полночь стирать около дворца?
Увидела девушка, что падишах так и полыхает от гнева, стала умолять, дрожа и заикаясь:
– Ваша милость! Ваша милость! Я-то… я…
Видит падишах, что девушка от страха сама не своя, и голос его смягчился.
– Ну, чего перепугалась? Объясни мне все толком, и я прощу тебя. А не скажешь – плохо тебе будет.
– Владыка мира! Мне прямо позарез надо было постирать белье сегодня, вот и пришлось идти ночью на реку.
– Ах ты бедняжка! Какая же это беда погнала тебя ночью с бельем на реку?
– Что тут говорить, владыка мира! Сегодня в полдень мой отец родил ребенка, и весь день у меня полно было забот. Только сейчас наконец освободилась, смотрю, а белья чистого нет, вот и пошла стирать – белье-то до крайности нужно.
Странные слова девушки удивили падишаха. Он напустился на нее:
– Ну и глупа же ты! Что ты болтаешь! Свихнулась, что ли? Разве может мужчина родить?
Девушка воспользовалась удобным случаем.
– Владыка мира! – сказала она кротко. – Если мужчина не может родить, то откуда возьмется молоко у вола?
Падишаху вспомнился разговор с Бирбалом. Он очень удивился.
– Уж не дочка ли ты Бирбала?
– Верно, владыка мира! Вы угадали.
Падишаху понравилась ее хитрая выдумка. Он наградил девушку украшениями и деньгами и с почетом проводил. Усадили ее в паланкин и отправили домой. Вернувшись к отцу, девушка с почтением коснулась его ног и рассказала о ночном происшествии. Бирбал был очень доволен своей умной дочерью и дал ей свое благословение.
Торговец-пройдоха и мулла-проспак
Однажды падишах Акбар спросил у Бирбала:
– Кто в житейских делах самый хитрый, а кто самый глупый?
– Владыка мира! – не раздумывая ответил Бирбал. – В житейских делах нет никого хитрее, чем торговцы, а муллы – глупее всех.
– Бирбал! Не может этого быть, – не поверил падишах. – Муллы – люди ученые, как же ты считаешь их глупыми?
– Хузур ! Не пожалейте денег, и я на деле докажу свою правоту. Тогда вы сами скажете, глупы муллы или нет.
Падишах дал свое согласие. Бирбал послал за главным делийским муллой и попросил падишаха:
– Шахиншах! Что бы я ни делал, пожалуйста, не вмешивайтесь. Вы только смотрите, слушайте и молчите.
Акбар не стал перечить своему вазиру.
Главный мулла явился в дарбар. Бирбал подозвал его, усадил около себя и сказал спокойно и мягко:
– Мулла джи . Его величеству понадобилась ваша борода. Вам заплатят за нее из казны, сколько вы пожелаете.
Муллу словно громом поразило. Еще по дороге у него поджилки тряслись, шел и думал: «Зачем это меня вдруг в дарбар требуют?» А как услыхал мулла слова Бирбала, у него в глазах помутилось, голова кругом пошла.
– Господин вазир! – промолвил он дрожащим голосом. – Разве такое возможно?! Богу борода всего милее, как же я отдам бороду?
Видит Бирбал, что мулла от страха чуть живой. «Вот теперь самое время его прижать», – сказал он про себя и стал наступать на муллу:
– Мулла джи! За добро добром платят. Столько лет падишах был к вам милостив, а теперь надобна ему от вас такая малость – борода, а вы – увиливать! А если потребуется что важнее, то уж на вас, видно, и надеяться нечего. Нехорошо это, а ведь сказано: «Если живешь в воде, не враждуй с крокодилом». Захотел бы его величество и отобрал бы все, что у вас есть. Лишь по милосердию своему его величество берет вашу бороду не задаром, согласен за нее заплатить.
Задрожал мулла. Ох, как бы и впрямь не разгневался на него повелитель… Тогда жди беды еще горше. Как говорится: «Не до жиру, быть бы живу». Мулла покорно опустил голову и промолвил смиренно:
– Господин вазир, прикажите заплатить мне двадцать пять рупий.
По приказу Бирбала казначей тотчас выдал мулле деньги. Пришел брадобрей и вмиг обрил мулле бороду. Мулла сделал салам падишаху и пошел домой. По дороге он не раз помянул Аллаха – хвала всевышнему, что легко отделался, могло все и хуже обернуться.
Только мулла вышел, Бирбал послал слугу за известным в городе торговцем – у того была длинная, окладистая борода. Получив приказ, торговец поспешил в дарбар.
– Его величеству понадобилась ваша борода. Вам заплатят за нее, сколько пожелаете, – сказал Бирбал купцу.
– Его величество – наш господин, на все их воля, мы не смеем перечить. Но, господин вазир, дело в том, что я человек бедный… – тянул торговец.
– Бедный ли, богатый ли, какая нам разница! – со строгостью в голосе ответил Бирбал. – Падишаху нужна ваша борода, назовите свою цену и давайте бороду. Сколько скажете, столько и получите.
Торговец не таил своего смятения.
– Благодетель, вы – наш отец, – начал он со слезой в голосе, – может делать все, что вам угодно, но все-таки…
– Чего петляешь, загадки загадываешь, – перебил Бирбал. – Говори прямо, сколько хочешь за бороду?
– Ваша милость, когда мой отец скончался, я потратил пять тысяч рупий на похоронные обряды, и все ради этого пучка волосков, – торговец огладил свою густую бороду. – Потом умерла матушка, и на погребальные обряды истрачено было столько же, – стало быть, тоже пять тысяч рупий. А после, о благодетель, мы ездили к святым местам, возносили молитвы в храмах, приносили дары на поминовение усопших родителей, а как воротились, потратились на угощение брахманов – на все это ушло пятнадцать тысяч рупий. Ведомо ли вам, о покровитель бедных, что за этот пучок волосков – тут торговец опять дотронулся до своей окладистой бороды – нам на базаре от всех почет и в общине – уважение…
– Не плети лишнего. Ты насчитал всех расходов на двадцать пять тысяч рупий. Вот тебе записка к казначею, получишь двадцать пять тысяч рупий, а теперь давай бороду. Садись, брадобрей тебя обреет.
Торговец спрятал записку в пояс и сел к брадобрею, проговорив:
– Как угодно вашей милости.
В те давние времена у цирюльников не было ни мыла, ни кисточек. Брадобрей черпал из горшка воду горстями и мочил густую бороду торговца. Стараясь намочить волосы получше, он больно дернул бороду. Не стерпел торговец, разозлился и дал оплеуху цирюльнику.
– Эй, нахальный брадобрей! – закричал торговец. – Ты что, думаешь это борода какого-то купчишки?! Не знаешь разве, что это теперь борода его величества?
Разгневался падишах на торговца за непристойное поведение и приказал слугам надавать грубияну по шее и вытолкать его вон.
Очутившись за дверью, торговец кинулся бежать во весь дух, зажавши в кулак то место на поясе, где лежала записка к казначею.
Когда гнев падишаха утих, Бирбал сказал:
– Хузур!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
На другой день, когда в дарбар пришел Бирбал, падишах прочитал ему самасью и велел написать все стихотворение.
А что для Бирбала сочинить стихи? Он частенько побивал разных мелких поэтов. Он тут же сложил стихотворение на падишахову самасью:
Падишах к бегуме милой так благоволил,
Что свой бетель изо рта ей нежно в рот вложил.
Луноликая в почтенье перед ним склонилась,
Он привлек ее, она счастьем засветилась,
Засмеялась. Изо рта пан сочился алый,
Словно ясная луна кровью истекала.
Падишах только диву дался – ведь Бирбал не был при том случае с бегумой, ничего не знал, как же сумел он так точно все описать в своем стихотворении? Слава мудрости Бирбала!
Когда рука дающего ниже
Падишах Акбар спросил у Бирбала:
– Бирбал! Всегда приходится видеть: когда человек дает что-нибудь другому, то его рука сверху, а рука берущего снизу. Бывает ли наоборот?
Бирбал, не долго думая, сказал:
– Конечно, часто так бывает.
– Когда же?
– А вот когда подают понюшку табаку.
Против такого ответа не поспоришь, и падишах был очень доволен.
Попугай падишаха
Жил-был один факир, большой любитель попугаев. Он покупал их на базаре, обучал всяким премудростям и продавал в богатые да знатные дома. Тем и зарабатывал деньги на жизнь.
Обучил факир одного хорошего попугая и продал его самому падишаху. Подивился падишах на красоту и ученость птицы и доверил ее ловкому, толковому слуге.
– Будешь кормить, поить и стеречь этого попугая, – сказал он. – Смотри, береги его как зеницу ока. Чуть что с ним случится – тотчас докладывай мне. Но ежели кто принесет весть о смерти попугая, – поплатится головой.
И надо же было так случиться, что попугай тот в скором времени околел. У несчастного слуги душа в пятки ушла – не миновать ему смерти. «Скажу – голову снимут, а утаю – не сегодня-завтра правда откроется, еще хуже будет – лютой смертью помру».
Куда ни кинь – все клин, и так и этак плохо. «Только Бирбал может меня спасти»,:– подумал слуга и пошел к мудрому советнику падишаха. Поведал о своей беде и просит-молит спасти ему жизнь.
– Не бойся, я ручаюсь, все обойдется, – сказал Бирбал.
Отправился он к падишаху и с рыданием в голосе начал:
– Покровитель бедных! Наш попу-гай, наш по… по-пу-гай…
– Что, околел?! – закричал падишах, увидев, что Бирбал сам не свой.
Бирбал не спешил с новостью.
– Нет, владыка мира! Но он, видно, стал аскетом. Сегодня с самого утра сидит – не шевелится, глаза закрыл и клюв не раскрывает.
– Почему же ты не скажешь прямо, что он околел?
– Говорите, что хотите, а я думаю, что он стал подвижником и дал обет молчания. А лучше всего, ваше величество, вам бы самим посмотреть.
Падишах согласился, и они вместе пошли к попугаю. Глянув на птицу, падишах хмыкнул.
– Бирбал! Слывешь мудрецом, а того не понял, что попугай мертв. Сказал бы мне сразу, я бы сюда зря не ходил.
– Владыка мира! Волей-неволей пришлось мне слукавить. Скажи я вам сразу – и простился бы с головой.
Тут падишах вспомнил про свой приказ. Хитрость Бирбала его позабавила. Падишах похвалил его, дал щедрую награду и отпустил.
Бирбал отдал награду слуге. Вот так, по милости Бирбала, бедный слуга не только жив остался, но еще и разбогател.
Достань воловье молоко!
Однажды Акбар и Бирбал вдвоем сидели в саду и беседовали. Потом Бирбал собрался было домой, но падишах задержал его.
– Бирбал! Уже несколько дней я думаю об одном деле, да все забываю сказать тебе. Один лекарь приготовляет лекарство, для которого ему надобно воловье молоко. Хорошо бы тебе его достать.
Недаром говорится: «Кто служит, тот и тужит».
– Было б о чем тревожиться! Через неделю будет вам воловье молоко, – спокойно ответил Бирбал.
Не беда, если на это уйдет и больше недели, но молоко непременно надо достать.
Слушаюсь, – проговорил Бирбал и откланялся.
Дома он уединился и стал думать, как же ему воловье молоко достать. Занятый своими думами, Бирбал и не заметил, что день кончился и настал вечер. Как всегда в это время, пришла дочь – звать отца ужинать. Увидела она его и чуть не ахнула – так он изменился в лице. Постояла она, постояла, а Бирбал и не заметил дочку. Еще больше обеспокоилась она и спросила:
– Отец мой! Что у вас за забота?
Хоть это была старшая дочь Бирбала, умная и сметливая девица – то не раз было проверено, – а все же ему и в голову не могло прийти искать у нее помощи в таком трудном деле. Потому и не хотел толковать с ней об этом, стал отговариваться. А дочка не отстает, выспрашивает отца, отчего, мол, не весел, что за беда стряслась?
Пришлось Бирбалу рассказать, какую трудную задачу задал ему падишах.
– Только и всего? Из-за этого-то вы тужите? Идите лучше ужинать, а насчет дела не беспокойтесь, я сама к сроку дам ответ падишаху – через неделю.
Слова дочери немного успокоили Бирбала.
Через два дня дочка придумала, как ответить падишаху. Собрала она кучу старого платья, связала в узел, а в полночь взвалила узел себе на голову и пошла на реку. Тут она намочила белье и принялась колотить его об камни. «Чап-чап-чап!» – гулко разносилось в ночи.
Как раз напротив, на берегу, высился дворец падишаха. Шум на реке разбудил Акбара. Он позвал стражника и приказал:
– Посмотри, кто это в полночь колотит белье о камни? Хватай прачку и веди его ко мне.
Стражник, а с ним и другие солдаты быстро спустились к воде. Они очень удивились и даже смутились, когда увидели, что белье стирает красивая, стройная девушка. Солдаты окликнули ее раз, другой, а она будто и не слышит, знай себе колотит белье да колотит. Наконец стражник подошел к ней поближе.
– Эй, ты кто такая? Ишь дерзкая, еще не откликается, когда зовут. Ступай, тебя падишах требует.
Девушке только того и надо было. Она хотела во что бы то ни стало попасть к падишаху, но постаралась скрыть свою радость.
– Вы будете меня бить? За что? Я пойду домой, – ответила она плаксиво.
– Довольно! Не спорь, лучше иди– с нами к падишаху.
Девушка оставила белье на берегу и пошла следом за солдатами. Когда ее привели к падишаху, она учтиво поклонилась и скромно встала в сторонке, ожидая приказаний.
Падишах был в ярости.
– Эй ты, несчастная! Ты кто такая? – закричал он, выкатив покрасневшие глаза. – Ты что это вздумала в полночь стирать около дворца?
Увидела девушка, что падишах так и полыхает от гнева, стала умолять, дрожа и заикаясь:
– Ваша милость! Ваша милость! Я-то… я…
Видит падишах, что девушка от страха сама не своя, и голос его смягчился.
– Ну, чего перепугалась? Объясни мне все толком, и я прощу тебя. А не скажешь – плохо тебе будет.
– Владыка мира! Мне прямо позарез надо было постирать белье сегодня, вот и пришлось идти ночью на реку.
– Ах ты бедняжка! Какая же это беда погнала тебя ночью с бельем на реку?
– Что тут говорить, владыка мира! Сегодня в полдень мой отец родил ребенка, и весь день у меня полно было забот. Только сейчас наконец освободилась, смотрю, а белья чистого нет, вот и пошла стирать – белье-то до крайности нужно.
Странные слова девушки удивили падишаха. Он напустился на нее:
– Ну и глупа же ты! Что ты болтаешь! Свихнулась, что ли? Разве может мужчина родить?
Девушка воспользовалась удобным случаем.
– Владыка мира! – сказала она кротко. – Если мужчина не может родить, то откуда возьмется молоко у вола?
Падишаху вспомнился разговор с Бирбалом. Он очень удивился.
– Уж не дочка ли ты Бирбала?
– Верно, владыка мира! Вы угадали.
Падишаху понравилась ее хитрая выдумка. Он наградил девушку украшениями и деньгами и с почетом проводил. Усадили ее в паланкин и отправили домой. Вернувшись к отцу, девушка с почтением коснулась его ног и рассказала о ночном происшествии. Бирбал был очень доволен своей умной дочерью и дал ей свое благословение.
Торговец-пройдоха и мулла-проспак
Однажды падишах Акбар спросил у Бирбала:
– Кто в житейских делах самый хитрый, а кто самый глупый?
– Владыка мира! – не раздумывая ответил Бирбал. – В житейских делах нет никого хитрее, чем торговцы, а муллы – глупее всех.
– Бирбал! Не может этого быть, – не поверил падишах. – Муллы – люди ученые, как же ты считаешь их глупыми?
– Хузур ! Не пожалейте денег, и я на деле докажу свою правоту. Тогда вы сами скажете, глупы муллы или нет.
Падишах дал свое согласие. Бирбал послал за главным делийским муллой и попросил падишаха:
– Шахиншах! Что бы я ни делал, пожалуйста, не вмешивайтесь. Вы только смотрите, слушайте и молчите.
Акбар не стал перечить своему вазиру.
Главный мулла явился в дарбар. Бирбал подозвал его, усадил около себя и сказал спокойно и мягко:
– Мулла джи . Его величеству понадобилась ваша борода. Вам заплатят за нее из казны, сколько вы пожелаете.
Муллу словно громом поразило. Еще по дороге у него поджилки тряслись, шел и думал: «Зачем это меня вдруг в дарбар требуют?» А как услыхал мулла слова Бирбала, у него в глазах помутилось, голова кругом пошла.
– Господин вазир! – промолвил он дрожащим голосом. – Разве такое возможно?! Богу борода всего милее, как же я отдам бороду?
Видит Бирбал, что мулла от страха чуть живой. «Вот теперь самое время его прижать», – сказал он про себя и стал наступать на муллу:
– Мулла джи! За добро добром платят. Столько лет падишах был к вам милостив, а теперь надобна ему от вас такая малость – борода, а вы – увиливать! А если потребуется что важнее, то уж на вас, видно, и надеяться нечего. Нехорошо это, а ведь сказано: «Если живешь в воде, не враждуй с крокодилом». Захотел бы его величество и отобрал бы все, что у вас есть. Лишь по милосердию своему его величество берет вашу бороду не задаром, согласен за нее заплатить.
Задрожал мулла. Ох, как бы и впрямь не разгневался на него повелитель… Тогда жди беды еще горше. Как говорится: «Не до жиру, быть бы живу». Мулла покорно опустил голову и промолвил смиренно:
– Господин вазир, прикажите заплатить мне двадцать пять рупий.
По приказу Бирбала казначей тотчас выдал мулле деньги. Пришел брадобрей и вмиг обрил мулле бороду. Мулла сделал салам падишаху и пошел домой. По дороге он не раз помянул Аллаха – хвала всевышнему, что легко отделался, могло все и хуже обернуться.
Только мулла вышел, Бирбал послал слугу за известным в городе торговцем – у того была длинная, окладистая борода. Получив приказ, торговец поспешил в дарбар.
– Его величеству понадобилась ваша борода. Вам заплатят за нее, сколько пожелаете, – сказал Бирбал купцу.
– Его величество – наш господин, на все их воля, мы не смеем перечить. Но, господин вазир, дело в том, что я человек бедный… – тянул торговец.
– Бедный ли, богатый ли, какая нам разница! – со строгостью в голосе ответил Бирбал. – Падишаху нужна ваша борода, назовите свою цену и давайте бороду. Сколько скажете, столько и получите.
Торговец не таил своего смятения.
– Благодетель, вы – наш отец, – начал он со слезой в голосе, – может делать все, что вам угодно, но все-таки…
– Чего петляешь, загадки загадываешь, – перебил Бирбал. – Говори прямо, сколько хочешь за бороду?
– Ваша милость, когда мой отец скончался, я потратил пять тысяч рупий на похоронные обряды, и все ради этого пучка волосков, – торговец огладил свою густую бороду. – Потом умерла матушка, и на погребальные обряды истрачено было столько же, – стало быть, тоже пять тысяч рупий. А после, о благодетель, мы ездили к святым местам, возносили молитвы в храмах, приносили дары на поминовение усопших родителей, а как воротились, потратились на угощение брахманов – на все это ушло пятнадцать тысяч рупий. Ведомо ли вам, о покровитель бедных, что за этот пучок волосков – тут торговец опять дотронулся до своей окладистой бороды – нам на базаре от всех почет и в общине – уважение…
– Не плети лишнего. Ты насчитал всех расходов на двадцать пять тысяч рупий. Вот тебе записка к казначею, получишь двадцать пять тысяч рупий, а теперь давай бороду. Садись, брадобрей тебя обреет.
Торговец спрятал записку в пояс и сел к брадобрею, проговорив:
– Как угодно вашей милости.
В те давние времена у цирюльников не было ни мыла, ни кисточек. Брадобрей черпал из горшка воду горстями и мочил густую бороду торговца. Стараясь намочить волосы получше, он больно дернул бороду. Не стерпел торговец, разозлился и дал оплеуху цирюльнику.
– Эй, нахальный брадобрей! – закричал торговец. – Ты что, думаешь это борода какого-то купчишки?! Не знаешь разве, что это теперь борода его величества?
Разгневался падишах на торговца за непристойное поведение и приказал слугам надавать грубияну по шее и вытолкать его вон.
Очутившись за дверью, торговец кинулся бежать во весь дух, зажавши в кулак то место на поясе, где лежала записка к казначею.
Когда гнев падишаха утих, Бирбал сказал:
– Хузур!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35