— Тьфу ты! Где это я так вымазался? — захохотал он и начал вытирать носовым платком лицо.
— Не три, Юрка, не поможет, — покачала головой Мила. — Тебя заколдовал Борис.
— Заколдовал? Враки!
— Я сама не верила, только это правда, Юрик!
Я сказал, не сводя с него глаз:
— Ты теперь не Юрий Белов, а Юрий Чернов ! Совсем неожиданно он вдруг заплясал и весело проговорил:
— Ребята, а это здорово! Мне всегда немножко хотелось побыть негритёнком!
Он был так доволен, что даже не спросил, каким образом я превратил его в чернокожего. Меня это даже чуточку обидело. Уж слишком много Юрка был занят собственной особой и совсем не удивился, что я стал волшебником. Как будто я только и делал всю жизнь, что творил чудеса!
— Я могу тебя расколдовать, — сказал я.
— Потом… Мне так нравится. Очень симпатичное лицо, правда. Мила?
— Да, конечно… — нерешительно согласилась она. — Только я не привыкла видеть тебя вот таким.
Юрка потирал чёрные руки.
— Завтра в школе все мальчишки полопаются от зависти, когда меня увидят. Только ты, Борька, больше никого не делай негритёнком, а то будет неинтересно. Пусть я буду один негр на всю школу!
— Ладно, — согласился я. — Вообще я могу сделать всё, что угодно!
— Например, что? — заинтересовался он.
Я задумался.
— Например… например, перенестись на необитаемый остров!
— Очень хорошо! — захлопала в ладоши Мила. — Только не на север, я не люблю, когда холодно.
— В жаркие страны, — предложил Юрка. — На какой-нибудь остров посреди океана!
Я мечтательно сказал:
— Поживём всласть! Так, чтобы совсем не нужно было работать! А то мама каждый день пилит: постели кровать, подмети пол, вымой посуду! Все работай да работай! Хорошо бы без всякой работы пожить!
— А мы можем вернуться? — спросила Мила.
— В любую минуту, как только нам надоест. Поехали?
— Поехали! — решительно сказал Юрка. — А на чём?
— Я и сам не знаю… Закройте глаза! Эй, чур, не подсматривать!
Увидев, что они зажмурились, я махнул платком. Что-то загремело и заскрежетало, и сразу наступила полная темнота. Потом какие-то огни — красные, жёлтые, синие, зелёные — вихрем закружились вокруг нас. Наконец огни исчезли, и всё смолкло. В тишине я отчётливо услышал нарастающий шум морского прибоя. Ослепительный луч солнечного света ударил мне в лицо. Я заслонился от солнца ладонью и вдруг увидел, что справа и слева от меня покачиваются какие-то ветки. В ту же секунду я услышал рядом восторженные крики моих приятелей.
— Океан! — задыхаясь от волнения, пищала Мила.
— Пальмы, лианы! — вторил ей Юрик.
— Ананасы!
— Бананы!
Мы стояли, окружённые пышной тропической растительностью. Невидимые птицы свистели и щёлкали в зелени. Пахло какими-то цветами и сыростью. А глубоко внизу, под обрывом, клубилась пелена океанских волн. Зеленоватые валы накатывались на скалы и с шумом разбивались о камни. По временам ветер доносил до нас прохладный туман брызг.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ,
в которой я ссорюсь со своими приятелями
Разумеется, мы прежде всего обследовали остров. Он оказался довольно большим и совершенно необитаемым. Густой тропический лес, скалы, тихие лагуны с прозрачной водой, в которой сверкали рыбы, тёплый песок на берегу лагун — всё было просто роскошно!
Усталые, изнемогающие от жары, но совершенно счастливые, мы, наконец, решили отдохнуть в тенистом ущелье, увитом какой-то зеленью.
— Хорошо бы чего-нибудь холодненького сейчас! — сказала Мила, садясь на камень.
Вы, наверное, догадались, что я сделал. Мои приятели только слабо ахнули, увидев, как в ущелье вдруг появились круглый стол и три удобных мягких кресла. На столе стояли вазочки с мороженым и большая ваза пирожных!
Это был настоящий пир. Таких сладких и вкусных вещей я не ел никогда в жизни. А кругом пели, свистели и щёлкали птицы, мощно шумел прибой, и бесчисленное количество солнечных зайчиков сверкало в волнах океана.
— Больше не могу, объелась, — сказала Мила, блаженно откидываясь на спинку кресла. — Ребята, а мне нравится такая жизнь.
— Ещё бы! — усмехнулся я.
— Вот так бы каждый день, — потянулся в кресле Юрка.
— Ну, каждый день, я думаю, надоест, — вздохнула Мила.
— Ничего, можно привыкнуть, это не алгебра, — сказал я.
Мы помолчали, прислушиваясь к шуму прибоя.
— А что мы теперь будем делать? — спросил Юра.
— Ничего! — сказал я.
Они недоуменно переглянулись.
— То есть как?.. — Мила посмотрела на меня своими широко открытыми серыми глазами.
— А просто так: ни-че-го! Мы зачем сюда попали? Чтоб отдохнуть от работы — ведь правда?
— А-а… — разочарованно протянула она.
Юрка почесал черным пальцем кончик чёрного носа и проворчал:
— Странно… Что ж, мы теперь должны вот так сидеть, и… все?
— Угу, — не очень уверенно сказал я.
Должен честно сознаться, что и самому мне сидеть без движения было не очень приятно, но теперь отступать было поздно, и я продолжал:
— А вам что, не нравится, что ли?
Мила снова взглянула на мрачного Юрку и тихонько проговорила:
— Н-нет… В общем, нравится…
— Нравится, да не очень, — проворчал Юрка.
Мы умолкли. В тишине было слышно, как внизу шумит океан. Огромная птица с многоцветным, как у павлина, хвостом села на краешек скалы и, склонив голову, рассматривала нас круглым глазом. Мы тоже молча рассматривали её. Это длилось долго. Наконец я почувствовал, что мои глаза заволакивает туман, а птица начинает двоиться и троиться. Я начал клевать носом. Но тут Мила вскочила, вспугнув длиннохвостую птицу, и сказала:
— Ребята, вот там среди камней ручеёк. Я помою посуду.
Она собрала хрустальные вазочки и отправилась к ручейку. А я тем временем незаметно махнул платком и увидел, что Мила вдруг остановилась.
— Чего ты стала? — крикнул ей Юрка.
— Понимаешь, посуда уже чистая… Она вернулась к нам, подозрительно глядя на меня.
— Это опять твои фокусы, Борис?
— Ладно, садись. Мила, — махнул Юрка рукой.
Мы опять надолго замолчали. Мила ворочалась в кресле, кряхтела и в конце концов опять не выдержала:
— Борик, мы тут намусорили на камнях… — Она умоляюще посмотрела на меня. — Можно, я подмету?
Я пожал плечами. Она подняла сухую пальмовую ветку и приготовилась подметать. Но я опять слегка тряхнул платком, который держал в опущенной руке.
— НУ, это уже безобразие! — закричала Мила, отшвыривая ветку. — Весь мусор исчез!
— Красота!.. — без всякого вдохновения проговорил Юрка. — Борька, довольно дурить, идёмте ловить рыбу.
Мила запрыгала на месте и захлопала в ладоши:
— Ловить рыбу! Ловить рыбу!
— Зачем? — спросил я.
— Чтобы приготовить обед, — убеждала она меня. — Не можем же мы обедать мороженым! Тут одни сладости, Борик.
Я покачал головой.
— Ловить рыбу — это уже работа. А на этом острове никто не работает. Вот вам…
И к их ногам, неизвестно откуда, свалилась огромная серебристая рыба.
— О-о-о!.. — в один голос разочарованно протянули Мила и Юрка.
— Вам не нравится эта рыба? — спросил я.
— Нет, нравится… Только, Борик, разреши мне, пожалуйста, её зажарить. — В серых глазах Милы светилась самая искренняя мольба. — Пожалуйста, Борик! Я хорошо умею жарить рыбу.
— Когда будет нужно, она сама зажарится…
— Довольно! — вдруг закричал Юрка, вскакивая с кресла. — Надоели мне твои фокусы! Мила, идём ловить рыбу!
— Идём, Юрик, обрадовалась она.
— А твой судак нам не нужен! — Юрка схватил рыбу за раздувающие жабры и швырнул с обрыва.
— Идите, пожалуйста, я вас не задержу… — пожал я плечами, глядя, как они спускаются со скалы. — Эй, постойте! А чем вы будете ловить? Хотите, я вам сделаю сети или удочки?
— Сами сделаем! — ответил Юрка, цепляясь за камни.
— Сумасшедшие, в океане жуткие волны! Слышите, как там свистит ветер? Вы утонете?
Мила ответила громко и радостно:
— Пускай ветер, пускай буря! Лучше буря, чем ничего не делать!
Они скрылись за выступом скалы, но я ещё долго слышал тонкий голосок Милы, которая весело распевала:
Будет буря, мы поспорим
И поборемся мы с ней…
Мне было невыразимо скучно. Чтобы как-нибудь скоротать время, я сотворил для себя ещё несколько пирожных. Но они не полезли в рот. Мне захотелось пить, и на несколько минут я развлёк себя тем, что пустил из скалы шумный и звонкий фонтан нарзана. Вода была вкусная и холодная, и я пил её до тех пор, пока не почувствовал, что живот стал тугим, как барабан. Я сел в кресло, наблюдая, как пенится сбегающий в океан ручеёк, и в конце концов заснул.
Проснулся я от толчка в плечо и вздрогнул, увидев чёрное лицо Юрки, освещённое красноватыми отблесками костра. Был вечер. Далеко в океане, за линией горизонта, чуть-чуть розовело небо.
Мила хлопотала у костра. Приятно пахло дымком и жареной рыбой.
— Если так долго сидеть на одном месте, у тебя ноги совсем отсохнут. Вставай, вставай, волшебник!
Юрка помог мне добраться до костра. У меня было такое ощущение, словно моё тело несколько часов подряд колотили палками.
— Вы ловили рыбу? — спросил я. — А волны?
— А мы поворошили мозгами и придумали. Мы ловили рыбу в лагуне моей рубашкой. Потрогай, она ещё мокрая. В океане волны, а в лагуне совсем тихо.
— Накупались, наплавались! — живо говорила Мила. — Вода такая хорошая, тёплая!
— Накупались, — с завистью сказал я. — А меня не могли позвать?
— Так ведь плавать — это тоже работа! — расхохотался Юрка и язвительно прибавил: — Впрочем, если ничего не умеешь делать, то поневоле будешь бездельничать.
— Кто ничего не умеет делать? — возмутился я.
Мила посмотрела на меня так, словно видела меня впервые.
— Борик, а что ты умеешь делать?
— Фокусы… — быстро выпалил Юрка.
Моё самолюбие было задето.
— Я все умею делать! А вот интересно, что ты, Юрка, сам умеешь делать?
Он развёл руками:
— Ну, всего, конечно, как ты, я не умею…
Мила с укором сказала мне:
— Борик, он у нас молодец! Смотри, какой он устроил костёр.
— Подумаешь, костёр! Разве так дрова кладут? Нет никакого притока воздуха.
— Покажи, как надо! — запальчиво крикнул Юрка.
— Пожалуйста, могу показать…
Я начал показывать, и костёр, конечно, очень скоро погас.
— Хм… — смущённо пробормотал я. — Дрова сырые. Дайте спички…
— Спичек нет, — кусая губы от сдерживаемого смеха, проговорила Мила.
— Хм… Сейчас я сделаю спички.
— Опять фокус? — подозрительно спросил Юрка. — А ты без фокуса.
— Без фокуса? Хорошо, дайте подумать… Ну, ясно, чтобы добыть огонь, нужно увеличительное стекло.
— Чем ты думаешь, Борька? Во-первых, увеличительного стекла нет, а во-вторых, если бы оно даже и было, то что бы ты с ним стал делать, когда солнце уже зашло?
— В таком случае… — лихорадочно соображал я, — в таком случае можно добыть огонь при помощи трения дерева о дерево.
— Потри попробуй!
Я неуверенно взял две ветки и минут пять тёр их одну о другую. Меня все больше раздражали молчаливые улыбки приятелей. До боли стиснув зубы, напрягая силы и покрываясь потом, я все тёр и тёр. А проклятые ветки даже не сделались тёплыми. Шумел океан, ясные и крупные звёзды блестели в вышине, ухала в темноте какая-то птица.
— Не мучайся, — сказал наконец мне Юрка.
— Это дерево не годится, — отбросил я ветки и расстегнул воротник на взмокшей рубашке.
Он подошёл ко мне и покачал головой.
— С твоим терпением никакое дерево не загорится. — Он улыбнулся, и на его тёмном лице блеснули зубы. — Я читал, что дикари на добычу огня таким способом тратили много часов. Но есть способ и попроще. Видишь вот этот сухой нарост на дереве?
— Ну?
— Это называется трут. Берём немножко трута…
Смотри, вот так… Кладём в костёр. Теперь я этой железкой и камнем высекаю искру…
Костёр задымился, вспыхнуло пламя, и вокруг нас заплясали тени. Юрка снова приблизил ко мне своё лицо.
— Понял?
Я был посрамлён и оттолкнул его довольно грубо.
— Чего ты толкаешься?
Я молчал.
— Слышишь, ты чего толкаешься? — вскипел Юрка.
— Я тебя ещё не так толкну! — вспыхнул и я.
— А ну толкни, толкни!
— Ребята, перестаньте! — закричала Мила, вскакивая, но мы уже сцепились и рухнули на землю.
— Я сразу почувствовал, что чернолицый Юрка сильнее меня. Он прижал мои лопатки к камням, и один из них так больно впился в мою спину, что я взвизгнул:
— Пусти, Юрка!
— Ну то-то! — уже миролюбиво проговорил тот, поднимаясь и отряхиваясь.
— Борик, иди к костру, — позвала Мила.
— Не хочу, — сказал я. — Скучно все это… Ребята, давайте придумаем что-нибудь интересное.
Они посмотрели на меня заинтересованно.
— Что?
— Какое-нибудь интересное приключение. Стойте! Я уже придумал.
Да, это был удивительный платок! Едва я махнул им, как засвистел ветер, и в ярком свете выплывшей из-за леса луны мы увидели в океане корабль. Ветер бил в раздувавшиеся паруса, и корабль швыряло с волны на волну, как скорлупу. Чёрный флаг с белым черепом и скрещёнными костями развивался на мачте.
Ни слова не говоря друг другу, мы побежали к обрыву. Первой заговорила Мила:
— Какой страшный флаг!
— Это, конечно, пираты? — посмотрел на меня Юрка.
1 2 3 4 5 6 7