Люк вышел с поджатыми губами. У Перрина создалось впечатление, что этот хлыщ привык быть в центре внимания и когда приходил, и когда уходил.
Прямо от дверей Джак направился к Перрину:
– Смелый у тебя план, ничего не скажешь. Хоть и не лежит у меня душа бросать свое хозяйство, но не могу не признать, что рассудил ты здраво. Вот только не знаю, что скажут на это Чада Света. Вдруг они заподозрят злоумышление в том, что мы соберемся вместе.
– А пусть себе подозревают что хотят, – ответил Перрин. – Если в деревне соберется достаточно народу, люди вполне смогут последовать совету Люка и дать Белоплащникам понять, кто здесь хозяин. Или вы думаете, что лучше лебезить перед ними, как сейчас?
– Нет, нет. Ты меня убедил. Да и всех остальных вроде бы тоже.
Похоже, так оно и было. Шум в комнате постепенно стих, причем стих потому, что все пришли к согласию. Даже Эдин принялась подгонять детей, чтобы побыстрее собирались в дорогу, а Перрина удостоила одобрительным кивком.
– Когда вы выступаете? – спросил Перрин Джака.
– Сразу, как только все соберутся и уложатся. До заката мы уже будем на ферме Жона Гаэлина, что у Северного Тракта. Я и Жону передам все, что ты говорил, и в Эмондовом Лугу об этом расскажу. Думаю, нам лучше отправиться туда, чем в Сторожевой Холм. Если мы хотим избавиться от гнета Белоплащников, глупо лезть к ним под нос. – Джак почесал редкие волосы. – Перрин, меня вот что беспокоит. Ежели Чада и впрямь решат, будто мы затеваем что-то против них, не сорвут ли они злобу на Луханах или на Натти с девочками?
– А я собираюсь вызволить всех, кого схватили Белоплащники, мастер ал'Син, причем как можно скорее.
– План смелый, – повторил Джак – ну что ж, надо пошевеливаться, коли мы хотим добраться до Газлига засветло Да поможет тебе Свет, Перрин.
Кок только ал'Син поспешил распоряжаться насчет лошадей и повозок, Верин подошла к Перрину.
Склонив голову набок, она пристально смотрела на юношу Стоявшая рядом с ней Фэйли глядела на Перрина так, будто видела его впервые.
– Не понимаю, почему все твердят о каком-то плане, – промолвил Перрин. – Ведь все эти советы Люка были сущей чепухой. Спорить с Белоплащниками, стоя на пороге дома! Посылать мальчишек на крыши высматривать троллоков! И то и другое – верный путь к беде. Я всего-то и сделал, что указал им на это. Им следовало давным-давно уйти в Эмондов Луг! А этот Люк…
Перрин чуть не сказал, что лорд Люк его раздражает, но удержался, вспомнив про Фэйли. Она могла бы истолковать его слова неверно.
– Разумеется, разумеется, – невпопад пробормотала Верин. – Интересно… До сих пор я не видела, как это действует. Хотя, может быть, и видела, но тогда не поняла, в чем дело.
– А в чем дело? О чем это вы? Что действует?
– Перрин, когда мы сюда приехали, ни у кого из этих людей и в мыслях не было трогаться с места. Конечно, ты говорил горячо, с чувством, но неужели ты думаешь, что, скажи то же самое Тэм или Абелл, им удалось бы переубедить твоих земляков? Сам знаешь, как упрямы двуреченцы. Если бы не твое появление, события в Двуречье приняли бы совсем другой оборот. Ты изменил будущее, и как – всего несколькими словами, брошенными в… раздражении. Воистину, та'верены вплетают нити чужих судеб в собственный Узор. Потрясающее зрелище. Надеюсь, мне представится возможность снова увидеть в действии и Ранда.
– Как бы то ни было, – пробормотал Перрин, – все складывается к лучшему. Чем больше народу соберется в одном месте, тем меньше будет опасность.
– Разумеется. Как я понимаю. Ранд заполучил меч?
Перрин нахмурился. Однако причин скрытничать и лукавить у него не было. Верин знала, кто такой Ранд и какое значение имеет для него Тир.
– Да, – коротко ответил он.
– Будь поосторожнее с Аланной, Перин.
– Что? – Айз Седай так быстро перескакивала с одной темы на другую, что это приводило его в замешательство. Особенно когда она заговаривала о том, о чем он только что думал или что хотел от нее утаить. – Почему?
Выражение лица Верин не изменилось, но ее темные глаза неожиданно заблестели:
– В Белой Башне затевается разное. Некоторые… замыслы, вовсе не злобные, оказываются вредоносными, но, когда об этом узнают, частенько оказывается уже слишком поздно. Да и направленные на всеобщее благо порой приводят к обрыву некоторых нитей, сплетающихся в Узор. Ну, как обламывают и выбрасывают некоторые прутики, когда плетут корзину. А та'верен – это такой прутик, который не прочь использовать многие корзинщицы. – Неожиданно Верин осеклась – кажется, ее смутила царившая вокруг сутолока. За книгой или в мире своих мыслей она чувствовала себя увереннее, чем на людях. – О, что это я разболталась! Вот мастер ал'Син не тратит времени попусту. Схожу узнаю насчет наших лошадей.
И Верин удалилась, а Фэйли, взглянув на Перрина, поежилась и сказала:
– В присутствии Айз Седай я порой чувствую себя как-то…
– Неспокойно? – спросил Перрин. – Это еще что. Меня они пугают до смерти!
Фэйли тихонько рассмеялась и принялась теребить пуговицы на его кафтане:
– Перрин, я… я вела себя глупо.
– Что ты имеешь в виду?
Девушка подняла на него глаза и так крутанула пуговицу, что чуть ее не оторвала.
– Ты ведешь себя разумнее, чем кто бы то ни было, – поспешно сказал Перрин и прикусил язык, чтобы не добавить – по большей части; Фэйли улыбнулась, и юноша порадовался тому, что вовремя сдержался.
– Приятно слышать от тебя такие слова, но я и вправду вела себя глупо. – Она погладила пуговицу и принялась оправлять его кафтан, в чем не было ни малейшей нужды. – Ты был такой глупый, – промурлыкала она, – и все из-за того, что этот паренек мне улыбнулся… Но он ведь совсем мальчишка, не то что ты. А ты надулся, и я решила, что надо заставить тебя малость поревновать, ну, совсем чуточку, сделав вид – только сделав вид! – будто мне нравится этот лорд Люк. Я не должна была так поступать. Ты простишь меня?
Перрин попытался осмыслить ее сбивчивые слова. Прекрасно, если она считает этого Вила мальчишкой, – и то сказать, вздумай он отрастить бороду, то-то было бы смеху. Но она вовсе не упомянула о том, что улыбалась ему в ответ. И если она только притворялась, будто ей нравится Люк, то почему так краснела?
– Простить? Ну конечно, я тебя прощаю… В глазах Фэйли зажегся опасный огонек.
– …то есть я хотел сказать, что тут и прощать-то нечего…
Огонек разгорался все ярче и ярче. Что, в конце концов, она хочет от него услышать?
– А ты меня простишь? Я, когда пытался заставить тебя меня бросить, наговорил много глупостей. Ты мне это простишь?
– Значит, ты говорил мне что-то такое, за что стоит просить прощения? – вкрадчиво промурлыкала Фэйли, и Перрин понял, что дело оборачивается худо. – Понятия не имею, что ты имеешь в виду, но не сочту за труд об этом поразмыслить.
"Не сочту за труд поразмыслить". Надо же эдак сказануть! Говорит как заправская леди. Не иначе как ее отец работал у какого-нибудь лордишки, вот она и нахваталась всяких словечек у знатных особ. Перрин так и не понял, что, собственно, имела в виду Фэйли, но не сомневался – очень скоро она ему это растолкует.
Для него было немалым облегчением вновь вскочить в седло и оказаться среди фургонов, повозок и множества людей, оживленно споривших о том, что брать с собой, а чего не брать. Ребятишки помладше ловили цыплят и гусей и связывали им лапы. Мальчишки уже гнали скотину на восток и выводили из загона овец.
Фэйли как будто забыла о недавнем разговоре. Улыбнувшись Перрину, она принялась рассуждать о том, чем отличается здешняя порода овец от салдэйской, а когда одна девочка преподнесла ей букет маленьких красных сердцецветиков, тут же принялась вплетать их в бороду Перрина, посмеиваясь над его протестами. Юноша почувствовал настоятельную необходимость снова посоветоваться с Абеллом Коутоном.
– Да поможет тебе Свет, – сказал ему на прощание мастер ал'Син. – Ты уж пригляди за нашими ребятишками.
Четверо молодых людей решили отправиться с Перрином. Все они сидели на покрытых толстыми попонами рабочих лошадках, далеко не таких справных, как у Тэма и Абелла. Перрин удивился, с чего это мастер Джак попросил его присмотреть за этими парнями, которые – все как один – были хоть и ненамного, но постарше его – и Вил ал'Син, и его двоюродный брат Бан, один из сыновей Джака, и оба Левина, Телл и Даниил, которые так походили на Фланна, что все принимали их за его сыновей, а не племянников. Они вбили себе в голову, что должны помочь вызволить Коутонов и Луханов, и Перрин так и не смог их отговорить. Эти простофили, видать, считали, что могут заявиться в лагерь Белоплащников и запросто потребовать освобождения пленников. Бросить им вызов – заявил Телл. У Перрина от такой дурости чуть волосы дыбом не встали. Не иначе как эти парни наслушались песенок менестрелей да россказней дуралеев вроде лорда Люка.
Кроме того, Перрин подозревал, что у Вила есть и особая причина отправиться в этот поход, хотя тот и делал вид, что вовсе не интересуется Фэйли. Задаст он еще хлопот, да и приятели его ему под стать. Тэма и Абелла, кажется, больше всего заботило, сумеют ли эти молодые люди удержаться в седле и натянуть, коли потребуется, тетиву. Верин и вовсе ни во что не встревала, лишь поглядывала на Перрина и порой делала какие-то пометки в своей книжице. Томас выглядел несколько озабоченным, что же до Фэйли, то она вдруг ни с того ни с сего затеяла плести из подаренных ей цветов венок. Предназначался он, как вскоре выяснилось, для Перрина. Тяжело вздохнув, юноша повесил венок на луку седла.
– Я постараюсь присмотреть за ними, мастер ал'Син, – пообещал он.
Когда отряд отъехал от фермы примерно на милю, Перрину показалось было, что сейчас он лишится новых соратников. Неожиданно из зарослей выскочили Гаул, Байн и Чиад. Вил и его приятели схватились за луки, Гаул и Девы прикрыли лица и нацелили копья. Потребовалось несколько минут, чтобы все уладить. Поняв, в чем дело, айильцы покатились со смеху – кажется, это недоразумение показалось им очень забавным. Ал'Сины и Левины поначалу не на шутку встревожились – компания айильцев, среди которых две женщины, несколько их беспокоила. Однако, как только выяснилось, что никто ни на кого не нападает, Вил принялся расточать улыбочки Девам. Перрин решил не вмешиваться – во всяком случае до тех пор, пока этому малому не приставят копье к горлу. Если какая-нибудь Дева и впрямь рассердится, Перрин успеет вмешаться. Может, хоть это научит Вила сдерживать свои дурацкие улыбочки.
Перрин намеревался добраться до Сторожевого Холма как можно скорее, но примерно в миле к северу от усадьбы ал'Сина увидел ферму. Над крышей дома вился дымок, на дворе играли детишки. Здешний хозяин был ближайшим соседом Джака ал'Сина. Немного поколебавшись, Перрин повернул Ходока к дому.
– Ты что задумал? – спросил у него Тэм.
– Посоветую им то же, что и мастеру ал'Сину. Я только на минуточку, долго не задержусь.
Тэм кивнул, и всадники свернули к ферме. Верин задумчиво поглядывала на Перрина. Гаул и Девы припустили вперед, причем Гаул чуть поотстал, решив дожидаться остальных к северу от фермы. Перрин не был знаком с Торфиннами, однако, как ни странно, после того как схлынуло возбуждение от встречи, хозяева усадьбы выслушали его и приняли его совет. Он еще не успел отъехать, как они принялись запрягать лошадей в двуколки с высокими колесами.
Еще трижды Перрин заворачивал на попадавшиеся по пути фермы, и всякий раз повторялось одно и то же: поначалу люди возмущались, протестовали, а потом начинали собираться в дорогу. Перрин не мог помешать Вилу или Левинам разговаривать с парнями на фермах, и в результате этих разговоров его отряд вырос на тринадцать человек. Торфинны, ал'Дэй, Аханы и Марвины, вооруженные луками и стрелами, ехали нестройной гурьбой, кто на приземистых пони, кто на пахотных рабочих лошадках. При этом парни с фермы ал'Сина вовсе не считали необходимым предупреждать присоединявшихся к отряду об айильцах, видимо полагая, что они вправе позабавиться. Позабавились, надо сказать, не раз и от души. Вил поначалу важничал перед Торфиннами и прочими, ставя себе в заслугу то, что он первым – ну, одним из первых, как он поправился, поймав возмущенные взгляды Бана и Левинов, – присоединился к Перрину.
Перрин положил всему этому конец, разделив двуреченцев на две примерно одинаковые по численности группы и поручив командование ими Бану и Даннилу, хотя многие встретили это решение ворчанием. Одни считали что командовать должен Били ал'Дэй, потому как он аж на год старше остальных, другие предлагали назначить Хью Марвина как лучшего следопыта и Джайма Торфинна как лучшего стрелка, а то и Кенли Ахана, потому как он частенько бывал в Сторожевом Холме, до того как там обосновались Белоплащники, и знал окрестности. Похоже, они считали, что отправляются на увеселительную прогулку. Хвастливая фраза Телла о необходимости "бросить Белоплащникам вызов" переходила из уст в уста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175
Прямо от дверей Джак направился к Перрину:
– Смелый у тебя план, ничего не скажешь. Хоть и не лежит у меня душа бросать свое хозяйство, но не могу не признать, что рассудил ты здраво. Вот только не знаю, что скажут на это Чада Света. Вдруг они заподозрят злоумышление в том, что мы соберемся вместе.
– А пусть себе подозревают что хотят, – ответил Перрин. – Если в деревне соберется достаточно народу, люди вполне смогут последовать совету Люка и дать Белоплащникам понять, кто здесь хозяин. Или вы думаете, что лучше лебезить перед ними, как сейчас?
– Нет, нет. Ты меня убедил. Да и всех остальных вроде бы тоже.
Похоже, так оно и было. Шум в комнате постепенно стих, причем стих потому, что все пришли к согласию. Даже Эдин принялась подгонять детей, чтобы побыстрее собирались в дорогу, а Перрина удостоила одобрительным кивком.
– Когда вы выступаете? – спросил Перрин Джака.
– Сразу, как только все соберутся и уложатся. До заката мы уже будем на ферме Жона Гаэлина, что у Северного Тракта. Я и Жону передам все, что ты говорил, и в Эмондовом Лугу об этом расскажу. Думаю, нам лучше отправиться туда, чем в Сторожевой Холм. Если мы хотим избавиться от гнета Белоплащников, глупо лезть к ним под нос. – Джак почесал редкие волосы. – Перрин, меня вот что беспокоит. Ежели Чада и впрямь решат, будто мы затеваем что-то против них, не сорвут ли они злобу на Луханах или на Натти с девочками?
– А я собираюсь вызволить всех, кого схватили Белоплащники, мастер ал'Син, причем как можно скорее.
– План смелый, – повторил Джак – ну что ж, надо пошевеливаться, коли мы хотим добраться до Газлига засветло Да поможет тебе Свет, Перрин.
Кок только ал'Син поспешил распоряжаться насчет лошадей и повозок, Верин подошла к Перрину.
Склонив голову набок, она пристально смотрела на юношу Стоявшая рядом с ней Фэйли глядела на Перрина так, будто видела его впервые.
– Не понимаю, почему все твердят о каком-то плане, – промолвил Перрин. – Ведь все эти советы Люка были сущей чепухой. Спорить с Белоплащниками, стоя на пороге дома! Посылать мальчишек на крыши высматривать троллоков! И то и другое – верный путь к беде. Я всего-то и сделал, что указал им на это. Им следовало давным-давно уйти в Эмондов Луг! А этот Люк…
Перрин чуть не сказал, что лорд Люк его раздражает, но удержался, вспомнив про Фэйли. Она могла бы истолковать его слова неверно.
– Разумеется, разумеется, – невпопад пробормотала Верин. – Интересно… До сих пор я не видела, как это действует. Хотя, может быть, и видела, но тогда не поняла, в чем дело.
– А в чем дело? О чем это вы? Что действует?
– Перрин, когда мы сюда приехали, ни у кого из этих людей и в мыслях не было трогаться с места. Конечно, ты говорил горячо, с чувством, но неужели ты думаешь, что, скажи то же самое Тэм или Абелл, им удалось бы переубедить твоих земляков? Сам знаешь, как упрямы двуреченцы. Если бы не твое появление, события в Двуречье приняли бы совсем другой оборот. Ты изменил будущее, и как – всего несколькими словами, брошенными в… раздражении. Воистину, та'верены вплетают нити чужих судеб в собственный Узор. Потрясающее зрелище. Надеюсь, мне представится возможность снова увидеть в действии и Ранда.
– Как бы то ни было, – пробормотал Перрин, – все складывается к лучшему. Чем больше народу соберется в одном месте, тем меньше будет опасность.
– Разумеется. Как я понимаю. Ранд заполучил меч?
Перрин нахмурился. Однако причин скрытничать и лукавить у него не было. Верин знала, кто такой Ранд и какое значение имеет для него Тир.
– Да, – коротко ответил он.
– Будь поосторожнее с Аланной, Перин.
– Что? – Айз Седай так быстро перескакивала с одной темы на другую, что это приводило его в замешательство. Особенно когда она заговаривала о том, о чем он только что думал или что хотел от нее утаить. – Почему?
Выражение лица Верин не изменилось, но ее темные глаза неожиданно заблестели:
– В Белой Башне затевается разное. Некоторые… замыслы, вовсе не злобные, оказываются вредоносными, но, когда об этом узнают, частенько оказывается уже слишком поздно. Да и направленные на всеобщее благо порой приводят к обрыву некоторых нитей, сплетающихся в Узор. Ну, как обламывают и выбрасывают некоторые прутики, когда плетут корзину. А та'верен – это такой прутик, который не прочь использовать многие корзинщицы. – Неожиданно Верин осеклась – кажется, ее смутила царившая вокруг сутолока. За книгой или в мире своих мыслей она чувствовала себя увереннее, чем на людях. – О, что это я разболталась! Вот мастер ал'Син не тратит времени попусту. Схожу узнаю насчет наших лошадей.
И Верин удалилась, а Фэйли, взглянув на Перрина, поежилась и сказала:
– В присутствии Айз Седай я порой чувствую себя как-то…
– Неспокойно? – спросил Перрин. – Это еще что. Меня они пугают до смерти!
Фэйли тихонько рассмеялась и принялась теребить пуговицы на его кафтане:
– Перрин, я… я вела себя глупо.
– Что ты имеешь в виду?
Девушка подняла на него глаза и так крутанула пуговицу, что чуть ее не оторвала.
– Ты ведешь себя разумнее, чем кто бы то ни было, – поспешно сказал Перрин и прикусил язык, чтобы не добавить – по большей части; Фэйли улыбнулась, и юноша порадовался тому, что вовремя сдержался.
– Приятно слышать от тебя такие слова, но я и вправду вела себя глупо. – Она погладила пуговицу и принялась оправлять его кафтан, в чем не было ни малейшей нужды. – Ты был такой глупый, – промурлыкала она, – и все из-за того, что этот паренек мне улыбнулся… Но он ведь совсем мальчишка, не то что ты. А ты надулся, и я решила, что надо заставить тебя малость поревновать, ну, совсем чуточку, сделав вид – только сделав вид! – будто мне нравится этот лорд Люк. Я не должна была так поступать. Ты простишь меня?
Перрин попытался осмыслить ее сбивчивые слова. Прекрасно, если она считает этого Вила мальчишкой, – и то сказать, вздумай он отрастить бороду, то-то было бы смеху. Но она вовсе не упомянула о том, что улыбалась ему в ответ. И если она только притворялась, будто ей нравится Люк, то почему так краснела?
– Простить? Ну конечно, я тебя прощаю… В глазах Фэйли зажегся опасный огонек.
– …то есть я хотел сказать, что тут и прощать-то нечего…
Огонек разгорался все ярче и ярче. Что, в конце концов, она хочет от него услышать?
– А ты меня простишь? Я, когда пытался заставить тебя меня бросить, наговорил много глупостей. Ты мне это простишь?
– Значит, ты говорил мне что-то такое, за что стоит просить прощения? – вкрадчиво промурлыкала Фэйли, и Перрин понял, что дело оборачивается худо. – Понятия не имею, что ты имеешь в виду, но не сочту за труд об этом поразмыслить.
"Не сочту за труд поразмыслить". Надо же эдак сказануть! Говорит как заправская леди. Не иначе как ее отец работал у какого-нибудь лордишки, вот она и нахваталась всяких словечек у знатных особ. Перрин так и не понял, что, собственно, имела в виду Фэйли, но не сомневался – очень скоро она ему это растолкует.
Для него было немалым облегчением вновь вскочить в седло и оказаться среди фургонов, повозок и множества людей, оживленно споривших о том, что брать с собой, а чего не брать. Ребятишки помладше ловили цыплят и гусей и связывали им лапы. Мальчишки уже гнали скотину на восток и выводили из загона овец.
Фэйли как будто забыла о недавнем разговоре. Улыбнувшись Перрину, она принялась рассуждать о том, чем отличается здешняя порода овец от салдэйской, а когда одна девочка преподнесла ей букет маленьких красных сердцецветиков, тут же принялась вплетать их в бороду Перрина, посмеиваясь над его протестами. Юноша почувствовал настоятельную необходимость снова посоветоваться с Абеллом Коутоном.
– Да поможет тебе Свет, – сказал ему на прощание мастер ал'Син. – Ты уж пригляди за нашими ребятишками.
Четверо молодых людей решили отправиться с Перрином. Все они сидели на покрытых толстыми попонами рабочих лошадках, далеко не таких справных, как у Тэма и Абелла. Перрин удивился, с чего это мастер Джак попросил его присмотреть за этими парнями, которые – все как один – были хоть и ненамного, но постарше его – и Вил ал'Син, и его двоюродный брат Бан, один из сыновей Джака, и оба Левина, Телл и Даниил, которые так походили на Фланна, что все принимали их за его сыновей, а не племянников. Они вбили себе в голову, что должны помочь вызволить Коутонов и Луханов, и Перрин так и не смог их отговорить. Эти простофили, видать, считали, что могут заявиться в лагерь Белоплащников и запросто потребовать освобождения пленников. Бросить им вызов – заявил Телл. У Перрина от такой дурости чуть волосы дыбом не встали. Не иначе как эти парни наслушались песенок менестрелей да россказней дуралеев вроде лорда Люка.
Кроме того, Перрин подозревал, что у Вила есть и особая причина отправиться в этот поход, хотя тот и делал вид, что вовсе не интересуется Фэйли. Задаст он еще хлопот, да и приятели его ему под стать. Тэма и Абелла, кажется, больше всего заботило, сумеют ли эти молодые люди удержаться в седле и натянуть, коли потребуется, тетиву. Верин и вовсе ни во что не встревала, лишь поглядывала на Перрина и порой делала какие-то пометки в своей книжице. Томас выглядел несколько озабоченным, что же до Фэйли, то она вдруг ни с того ни с сего затеяла плести из подаренных ей цветов венок. Предназначался он, как вскоре выяснилось, для Перрина. Тяжело вздохнув, юноша повесил венок на луку седла.
– Я постараюсь присмотреть за ними, мастер ал'Син, – пообещал он.
Когда отряд отъехал от фермы примерно на милю, Перрину показалось было, что сейчас он лишится новых соратников. Неожиданно из зарослей выскочили Гаул, Байн и Чиад. Вил и его приятели схватились за луки, Гаул и Девы прикрыли лица и нацелили копья. Потребовалось несколько минут, чтобы все уладить. Поняв, в чем дело, айильцы покатились со смеху – кажется, это недоразумение показалось им очень забавным. Ал'Сины и Левины поначалу не на шутку встревожились – компания айильцев, среди которых две женщины, несколько их беспокоила. Однако, как только выяснилось, что никто ни на кого не нападает, Вил принялся расточать улыбочки Девам. Перрин решил не вмешиваться – во всяком случае до тех пор, пока этому малому не приставят копье к горлу. Если какая-нибудь Дева и впрямь рассердится, Перрин успеет вмешаться. Может, хоть это научит Вила сдерживать свои дурацкие улыбочки.
Перрин намеревался добраться до Сторожевого Холма как можно скорее, но примерно в миле к северу от усадьбы ал'Сина увидел ферму. Над крышей дома вился дымок, на дворе играли детишки. Здешний хозяин был ближайшим соседом Джака ал'Сина. Немного поколебавшись, Перрин повернул Ходока к дому.
– Ты что задумал? – спросил у него Тэм.
– Посоветую им то же, что и мастеру ал'Сину. Я только на минуточку, долго не задержусь.
Тэм кивнул, и всадники свернули к ферме. Верин задумчиво поглядывала на Перрина. Гаул и Девы припустили вперед, причем Гаул чуть поотстал, решив дожидаться остальных к северу от фермы. Перрин не был знаком с Торфиннами, однако, как ни странно, после того как схлынуло возбуждение от встречи, хозяева усадьбы выслушали его и приняли его совет. Он еще не успел отъехать, как они принялись запрягать лошадей в двуколки с высокими колесами.
Еще трижды Перрин заворачивал на попадавшиеся по пути фермы, и всякий раз повторялось одно и то же: поначалу люди возмущались, протестовали, а потом начинали собираться в дорогу. Перрин не мог помешать Вилу или Левинам разговаривать с парнями на фермах, и в результате этих разговоров его отряд вырос на тринадцать человек. Торфинны, ал'Дэй, Аханы и Марвины, вооруженные луками и стрелами, ехали нестройной гурьбой, кто на приземистых пони, кто на пахотных рабочих лошадках. При этом парни с фермы ал'Сина вовсе не считали необходимым предупреждать присоединявшихся к отряду об айильцах, видимо полагая, что они вправе позабавиться. Позабавились, надо сказать, не раз и от души. Вил поначалу важничал перед Торфиннами и прочими, ставя себе в заслугу то, что он первым – ну, одним из первых, как он поправился, поймав возмущенные взгляды Бана и Левинов, – присоединился к Перрину.
Перрин положил всему этому конец, разделив двуреченцев на две примерно одинаковые по численности группы и поручив командование ими Бану и Даннилу, хотя многие встретили это решение ворчанием. Одни считали что командовать должен Били ал'Дэй, потому как он аж на год старше остальных, другие предлагали назначить Хью Марвина как лучшего следопыта и Джайма Торфинна как лучшего стрелка, а то и Кенли Ахана, потому как он частенько бывал в Сторожевом Холме, до того как там обосновались Белоплащники, и знал окрестности. Похоже, они считали, что отправляются на увеселительную прогулку. Хвастливая фраза Телла о необходимости "бросить Белоплащникам вызов" переходила из уст в уста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175