..
— Я и сам попадался. Дважды за последние два месяца. Один раз оказался в больнице, да и в Сан-Диего сегодня...
— Ну и что? — быстро перебила она его. — Это ничего не меняет. Это только доказывает, что пора что-то менять. Ехать туда, где на кону большие деньги и не надо каждый день рисковать.
— Может быть, мне нравится, как я живу сейчас.
— А мне не нравится! Я-то как сюда вписываюсь? Что ты реально можешь мне предложить?
Он уставился на нее, в замешательстве кривя уголки рта, не зная, смеяться или злиться. Он никогда прежде не видел этой женщины. И никогда прежде не слышал, как она говорит.
За окном шумел дождь. Издалека доносилось жужжание лифта. И к звукам примешивался еще один — звук ее тяжелого дыхания. Тяжелого и гневного.
— Мне надо бежать, — сказал он. — Давай потом об этом поговорим.
— Нет, мы поговорим об этом сейчас!
— Тогда, — сказал он тихо, — нам больше не о чем говорить, Мойра. Мой ответ — нет.
Он встал. Она тоже вскочила.
— Почему? — требовательно спросила она. — Просто объясни почему, черт тебя дери!
Рой кивнул, сверкнув глазами. Скорее всего потому, что он ее боится, объяснил он.
— Я встречал таких людей раньше, детка. Проходят огонь, воду и медные трубы и всегда получают, чего хотят. Но долго так продержаться невозможно.
— Чушь!
— Нет, опыт. Раньше или позже, но они обязательно окажутся под ударом. И когда наступит твоя очередь, я не хочу быть рядом.
Он направился к двери. С бешеными глазами, с искаженным от гнева лицом она кинулась наперерез и преградила ему путь.
— Это из-за твоей матери, да? Ну конечно, из-за нее! Да у вас с ней одно из тех делишек, о которых вне семьи не распространяются! Вот почему вы так порхаете друг перед другом! Вот почему ты у нее жил!
— Что-о? — Он остановился. — О чем это ты?
— Да не прикидывайся невинным младенцем! Ты и твоя мать, фу! Я теперь тебя насквозь вижу, надо было тебя раньше раскусить, сукин ты сын! И как тебе это?! Как тебе нравится...
— А как тебе это нравится? — сказал Рой.
Он неожиданно ударил ее и потом, когда она покачнулась, ударил снова с другой стороны. Она прыгнула на него, царапая ногтями, но он схватил ее за волосы, отшвырнул прочь, и она упала, растянувшись на ковре.
Он с любопытством смотрел на ее искаженное и покрасневшее лицо.
— Ты поняла? — спросил он. — Теперь ты поняла, почему у нас ничего не выйдет, Мойра?
— Ах ты, сволочь! Это ты скоро кое-что поймешь!
— Прости, Мойра, — сказал он. — Спокойной ночи и удачи тебе.
21
Выйдя на улицу, он не сразу сел в машину, а помедлил, наслаждаясь бьющим в лицо дождем, прохладой и ощущением чистоты. В дожде было что-то простое и честное, нормальное, как жизнь. Он был рад, что выбрался на улицу, под дождь, а не сидит там с ней.
Вернувшись в гостиницу, он заснул не сразу, думая о Мойре, удивляясь, что не чувствует большой потери, расставшись с ней.
Может, сегодня произошло то, что он собирался сделать уже давно? Вполне возможно; у него было ощущение, что сегодня не произошло никаких неожиданностей. Возможно, даже его сильное влечение к Кэрол было реакцией на Мойру, попыткой связать себя с другой женщиной и таким образом освободиться от нее.
Кэрол...
Он поежился, а потом выбросил ее из головы. Он решил, что должен что-то для нее сделать. Однажды так или иначе он с ней все уладит.
А Мойра...
Он нахмурился, почти засыпая, потом покачал головой. Нет, нет тут никакой опасности. Она обиделась, выплеснула на него свой гнев, но теперь, скорее всего, об этом жалеет. В любом случае сделать она ничего не сможет, а если и хотела бы, то достаточно умна, чтобы не пытаться. Ее собственное положение слишком неустойчиво. Она сама была слишком уязвима.
Рой уснул глубоким сном. Он почти не отдохнул прошлой ночью, и теперь ему надо было хорошенько отоспаться. Когда он проснулся, шел уже десятый час.
Он встал, чувствуя себя бодрым и полным энергии, и, едва надев халат, принялся обдумывать планы на день, потом медленно, с подавленным видом, сел обратно. Вся последняя неделя прошла под этим знаком, и сегодня ничего не изменилось, и он опять сидел на том же самом месте и неподвижно глядел в пустоту. Он не мог работать, не мог действовать. Очередной бессмысленный день, один из долгой череды дней, когда ему нечем заняться.
Он вяло выругался, обложив Каггса.
Потом себя.
Положение было безнадежным, но уже в самой этой безнадежности был проблеск надежды. Он побрился, умылся, оделся, отправился завтракать и все это время искал выход из тупика. Но на ум приходили все те же два решения, и оба были неприемлемы.
Первое: он принимает предложение Каггса, соглашается на него без дальнейших проволочек и завязывает с мошенничеством. Второе: он уезжает из этого города и начинает все сначала, как в те времена, когда он впервые приехал в Лос-Анджелес.
После завтрака он сел в машину и принялся бесцельно блуждать по городу, а это утомляло его больше всего. Очень скоро его терпение лопнуло, он подкатил к тротуару и остановился.
Мысли упрямо возвращались все к той же неразрешимой проблеме.
Каггс, думал он с горечью. Этот чертов Перк (Персиваль) Каггс! На что я ему сдался? С чего он взял, что я...
И вдруг Роя осенило. Его лицо разгладилось, а губы медленно растянулись в улыбке.
Каггс был человеком скоропалительных суждений и постоянно торопился с выводами. Вполне возможно, он так же быстро и передумает. Он ни от кого не потерпит сумасбродства. Если он увидит нечто подобное, то без всяких извинений вышвырнет Роя с работы так же быстро, как и принял.
Рой позвонил ему из ближайшей аптеки. Нет, ему пока еще нельзя выходить на работу (наказ доктора), но, может быть, Каггс захочет с ним пообедать? Каггс ответил, что у него мало времени на ланч и обычно он ест бутерброды прямо в офисе.
— Может, вам стоит покончить с этой привычкой? — осведомился Рой.
— Да? Имеете в виду мою язву? Ну...
— Я имею в виду ваше положение. Это поможет вам лучше уживаться с людьми.
Он усмехнулся, потому что на другом конце провода внезапно воцарилась тишина. Потом Каггс спокойно ответил:
— Ну, может, вы и правы. В двенадцать вас устроит?
— Нет, не устроит. Я предпочитаю обедать в час.
Каггс согласился, что так действительно будет лучше.
— В час, договорились. В кафе через дорогу.
Рой повесил трубку. Он решил, что ему стоит опоздать на встречу, но после передумал. Это будет грубо и невежливо. И только усилит подозрения Каггса.
Возможно, он и так уже зашел слишком далеко.
Рой пришел в ресторан незадолго до назначенного времени. Они сели за небольшой столик в задней части ресторанчика, и эта встреча неожиданно пошла по тому же пути, что и первая. К досаде Роя, между ними начала зарождаться симпатия. К концу обеда Каггс сделал удивительную вещь — по крайней мере, удивительную для него. Протянув руку через стол, он неуклюже хлопнул Роя по плечу.
— Плохо тебе, старик? Хочется локти кусать?
— Что? — удивился Рой. — С чего ты взял?
— Так и должно быть; я бы уж точно так себя чувствовал. Когда долго сидишь без дела, начинаешь с ума сходить. Давай заглянем ко мне в офис на пару минут? Приглядишься, то-се...
— У тебя же дел по горло...
— Я и тебе работу найду. — Каггс встал, улыбаясь. — Шучу. Осмотришься, поглядишь, посмотришь на отчеты, если хочешь. Делай, что сочтешь нужным, и когда захочешь, уйдешь.
— Что ж, — Рой пожал плечами, — почему бы и нет?
Вопрос был риторическим, он не смог придумать ничего, чтобы отвертеться. Оказавшись в офисе у Каггса, он вынужден был взять папку, которую тот положил прямо перед ним. По крайней мере, для того, чтобы выказать интерес к этим разнообразным документам.
Он чувствовал обиду и видел себя жертвой профессионализма Каггса. Тот снова взял над ним верх, как и в первый день. Но на самом деле это было не так. Он — жертва самого себя, свой собственный раб. Он превратил свою индивидуальность в профессию, сделал карьеру, продавая свое "я". И ему некуда было деться от сотворенной им личины.
Он не глядя листал страницы.
Но внезапно стал видеть, стал читать то, что было там написано. Слова и цифры превратились в людей, деньги, жизни. И неожиданно, безо всяких размышлений, он вытащил документы из папки и разложил на столе.
Взял карандаш, дотянулся до разлинованного блокнота...
Пока он работал, Каггс тайком следил за ним, и довольная улыбка кривила его тонкие губы. Через пару часов Каггс встал и подошел к его столу.
— Как дела?
— Сядь, — сказал Рой, и тот подчинился. — Думаю, ваша система учета вся неверна, Перк. Я не хочу обижать тех, кто ее придумал, но...
— Продолжай, тут нет запретных тем.
— Так вот, все это только вводит в заблуждение. В общем, пустая трата времени. К примеру, возьми этого человека. Его общая выручка за неделю составляет шестьсот пятьдесят долларов. Его комиссионные, судя по этой колонке, восемьдесят один доллар. Какой его процент с недельных продаж?
— Надо проверить. Если грубо, то восемь.
— Не обязательно. Он мог продавать товары, комиссия за которые составляет двадцать пять процентов. Надо понять, что за товар он продал. Сколько товара было продано дешевле в рамках рекламы, чтобы поддерживать конкурентоспособность?
Каггс зорко взглянул на него, замялся.
— Разумеется, здесь есть квитанции, на основании которых и были подсчитаны комиссионные.
— А где эти квитанции?
— Один экземпляр в бухгалтерии, другой — на складе, и, само собой, копию чека получает покупатель.
— Зачем давать экземпляр на склад? Ведь товар проверяют на выходе из магазина. По крайней мере, так должно быть. Это ненужное дублирование. На самом деле копия нужна здесь, в папке продавца.
— Но...
— Конечно, не в такой папке. Тут места не хватит. Нужно сделать по-другому. Здесь не так уж много продавцов, чтобы нельзя было завести на каждого отдельную папку и выделить каждому по секции в картотеке.
Каггс почесал голову.
— Да, вполне возможно, — сказал он.
— Это нужно обязательно сделать, Перк. Для того чтобы у тебя была четкая картина происходящего. Подколи квитанции к делу, и ты увидишь, кто у тебя работает, а кто только делает вид. Бланки заказов. Ты знаешь, какой товар хорошо идет, какой надо подтолкнуть, а от какого нужно отказаться. Разумеется, в конечном счете ты во всем разберешься. Но ждать нельзя, это может тебе влететь в круглую сумму и...
Рой внезапно замолчал, смущенный своим тоном и тем, что говорил. Он удивленно покачал головой, словно человек, который внезапно проснулся.
— Ну и дела! — сказал он. — Не успел я здесь появиться, как уже начинаю разрушать всю вашу систему.
— Ну и разрушай. Избавляйся от всего лишнего! — Каггс широко улыбнулся. — Как ты себя чувствуешь? Устал? Хочешь домой?
— Нет, не устал. Только...
— Давай посмотрим. — Каггс подвинул кресло поближе и взял карандаш. — Что ты говорил о...
Прошел час.
Два часа.
В соседнем помещении одна из служащих изумленно взглянула на свою соседку.
— Ты слышала? — прошептала она. — Он смеялся! Наш Перкун Каггс умеет смеяться!
— Слышала, — мрачно ответила другая девушка. — Но я в это не верю. Этот тип не знает, что такое смех.
В пять тридцать телефонистка подключила вечерние номера и закрыла коммутатор. Последние сотрудники покинули свои рабочие места, и в офисах воцарилась тишина. В шесть опустели нижние этажи, и все погрузилось в темноту.
Восемь часов.
Перк Каггс снял очки и протер глаза. Недоуменно мигая, он обалдело огляделся по сторонам. Потом, проклиная все на свете, вскочил на ноги.
— Мама родная! Ты только посмотри, который час! День пролетел!
— Что? — удивился Рой. — В чем дело, Перк?
— Давай-ка проваливай отсюда! Сейчас же! Боже мой! — воскликнул Каггс. — Я ведь просил тебя заглянуть всего на пару минут, а ты просидел тут целый день!
Они поужинали вместе.
Прощаясь, Каггс выжидательно взглянул на него.
— Скажи мне честно, Рой, — сказал он тихо. — Тебе же нравится эта работа. Ты ведь хочешь быть менеджером?
— Я... — Рой на долю секунды замешкался.
Вот оно. Именно сейчас у него был шанс отказаться. И он знал, что может сделать это без объяснений или извинений. Можно было просто сказать «нет, не хочу», и все бы на этом закончилось. Можно было вернуться к прежней жизни, оказаться в той самой точке, откуда свернул. То, что произошло между ним и Каггсом, сделало их друзьями. А друзьям не нужно объяснять мотивов своих поступков.
— Конечно, хочу, — уверенно сказал он. — С чего ты решил, что не хочу?
— Да так. Я просто подумал... не важно. — Каггс вернулся к своей обычной живой манере. — К черту. К черту тебя. Иди домой, выспись и не показывайся в магазине до тех пор, пока доктор не скажет, что ты здоров.
— Ты начальник, — усмехнулся Рой. — Счастливо, Перк.
Возвращаясь в гостиницу, он принялся обдумывать свое решение, искать тайные причины своего поступка, но вскоре махнул рукой. Почему не согласиться на работу, которая нравится? Зачем отказываться от дружбы, настоящей дружбы, человеку, у которого никогда не было друзей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
— Я и сам попадался. Дважды за последние два месяца. Один раз оказался в больнице, да и в Сан-Диего сегодня...
— Ну и что? — быстро перебила она его. — Это ничего не меняет. Это только доказывает, что пора что-то менять. Ехать туда, где на кону большие деньги и не надо каждый день рисковать.
— Может быть, мне нравится, как я живу сейчас.
— А мне не нравится! Я-то как сюда вписываюсь? Что ты реально можешь мне предложить?
Он уставился на нее, в замешательстве кривя уголки рта, не зная, смеяться или злиться. Он никогда прежде не видел этой женщины. И никогда прежде не слышал, как она говорит.
За окном шумел дождь. Издалека доносилось жужжание лифта. И к звукам примешивался еще один — звук ее тяжелого дыхания. Тяжелого и гневного.
— Мне надо бежать, — сказал он. — Давай потом об этом поговорим.
— Нет, мы поговорим об этом сейчас!
— Тогда, — сказал он тихо, — нам больше не о чем говорить, Мойра. Мой ответ — нет.
Он встал. Она тоже вскочила.
— Почему? — требовательно спросила она. — Просто объясни почему, черт тебя дери!
Рой кивнул, сверкнув глазами. Скорее всего потому, что он ее боится, объяснил он.
— Я встречал таких людей раньше, детка. Проходят огонь, воду и медные трубы и всегда получают, чего хотят. Но долго так продержаться невозможно.
— Чушь!
— Нет, опыт. Раньше или позже, но они обязательно окажутся под ударом. И когда наступит твоя очередь, я не хочу быть рядом.
Он направился к двери. С бешеными глазами, с искаженным от гнева лицом она кинулась наперерез и преградила ему путь.
— Это из-за твоей матери, да? Ну конечно, из-за нее! Да у вас с ней одно из тех делишек, о которых вне семьи не распространяются! Вот почему вы так порхаете друг перед другом! Вот почему ты у нее жил!
— Что-о? — Он остановился. — О чем это ты?
— Да не прикидывайся невинным младенцем! Ты и твоя мать, фу! Я теперь тебя насквозь вижу, надо было тебя раньше раскусить, сукин ты сын! И как тебе это?! Как тебе нравится...
— А как тебе это нравится? — сказал Рой.
Он неожиданно ударил ее и потом, когда она покачнулась, ударил снова с другой стороны. Она прыгнула на него, царапая ногтями, но он схватил ее за волосы, отшвырнул прочь, и она упала, растянувшись на ковре.
Он с любопытством смотрел на ее искаженное и покрасневшее лицо.
— Ты поняла? — спросил он. — Теперь ты поняла, почему у нас ничего не выйдет, Мойра?
— Ах ты, сволочь! Это ты скоро кое-что поймешь!
— Прости, Мойра, — сказал он. — Спокойной ночи и удачи тебе.
21
Выйдя на улицу, он не сразу сел в машину, а помедлил, наслаждаясь бьющим в лицо дождем, прохладой и ощущением чистоты. В дожде было что-то простое и честное, нормальное, как жизнь. Он был рад, что выбрался на улицу, под дождь, а не сидит там с ней.
Вернувшись в гостиницу, он заснул не сразу, думая о Мойре, удивляясь, что не чувствует большой потери, расставшись с ней.
Может, сегодня произошло то, что он собирался сделать уже давно? Вполне возможно; у него было ощущение, что сегодня не произошло никаких неожиданностей. Возможно, даже его сильное влечение к Кэрол было реакцией на Мойру, попыткой связать себя с другой женщиной и таким образом освободиться от нее.
Кэрол...
Он поежился, а потом выбросил ее из головы. Он решил, что должен что-то для нее сделать. Однажды так или иначе он с ней все уладит.
А Мойра...
Он нахмурился, почти засыпая, потом покачал головой. Нет, нет тут никакой опасности. Она обиделась, выплеснула на него свой гнев, но теперь, скорее всего, об этом жалеет. В любом случае сделать она ничего не сможет, а если и хотела бы, то достаточно умна, чтобы не пытаться. Ее собственное положение слишком неустойчиво. Она сама была слишком уязвима.
Рой уснул глубоким сном. Он почти не отдохнул прошлой ночью, и теперь ему надо было хорошенько отоспаться. Когда он проснулся, шел уже десятый час.
Он встал, чувствуя себя бодрым и полным энергии, и, едва надев халат, принялся обдумывать планы на день, потом медленно, с подавленным видом, сел обратно. Вся последняя неделя прошла под этим знаком, и сегодня ничего не изменилось, и он опять сидел на том же самом месте и неподвижно глядел в пустоту. Он не мог работать, не мог действовать. Очередной бессмысленный день, один из долгой череды дней, когда ему нечем заняться.
Он вяло выругался, обложив Каггса.
Потом себя.
Положение было безнадежным, но уже в самой этой безнадежности был проблеск надежды. Он побрился, умылся, оделся, отправился завтракать и все это время искал выход из тупика. Но на ум приходили все те же два решения, и оба были неприемлемы.
Первое: он принимает предложение Каггса, соглашается на него без дальнейших проволочек и завязывает с мошенничеством. Второе: он уезжает из этого города и начинает все сначала, как в те времена, когда он впервые приехал в Лос-Анджелес.
После завтрака он сел в машину и принялся бесцельно блуждать по городу, а это утомляло его больше всего. Очень скоро его терпение лопнуло, он подкатил к тротуару и остановился.
Мысли упрямо возвращались все к той же неразрешимой проблеме.
Каггс, думал он с горечью. Этот чертов Перк (Персиваль) Каггс! На что я ему сдался? С чего он взял, что я...
И вдруг Роя осенило. Его лицо разгладилось, а губы медленно растянулись в улыбке.
Каггс был человеком скоропалительных суждений и постоянно торопился с выводами. Вполне возможно, он так же быстро и передумает. Он ни от кого не потерпит сумасбродства. Если он увидит нечто подобное, то без всяких извинений вышвырнет Роя с работы так же быстро, как и принял.
Рой позвонил ему из ближайшей аптеки. Нет, ему пока еще нельзя выходить на работу (наказ доктора), но, может быть, Каггс захочет с ним пообедать? Каггс ответил, что у него мало времени на ланч и обычно он ест бутерброды прямо в офисе.
— Может, вам стоит покончить с этой привычкой? — осведомился Рой.
— Да? Имеете в виду мою язву? Ну...
— Я имею в виду ваше положение. Это поможет вам лучше уживаться с людьми.
Он усмехнулся, потому что на другом конце провода внезапно воцарилась тишина. Потом Каггс спокойно ответил:
— Ну, может, вы и правы. В двенадцать вас устроит?
— Нет, не устроит. Я предпочитаю обедать в час.
Каггс согласился, что так действительно будет лучше.
— В час, договорились. В кафе через дорогу.
Рой повесил трубку. Он решил, что ему стоит опоздать на встречу, но после передумал. Это будет грубо и невежливо. И только усилит подозрения Каггса.
Возможно, он и так уже зашел слишком далеко.
Рой пришел в ресторан незадолго до назначенного времени. Они сели за небольшой столик в задней части ресторанчика, и эта встреча неожиданно пошла по тому же пути, что и первая. К досаде Роя, между ними начала зарождаться симпатия. К концу обеда Каггс сделал удивительную вещь — по крайней мере, удивительную для него. Протянув руку через стол, он неуклюже хлопнул Роя по плечу.
— Плохо тебе, старик? Хочется локти кусать?
— Что? — удивился Рой. — С чего ты взял?
— Так и должно быть; я бы уж точно так себя чувствовал. Когда долго сидишь без дела, начинаешь с ума сходить. Давай заглянем ко мне в офис на пару минут? Приглядишься, то-се...
— У тебя же дел по горло...
— Я и тебе работу найду. — Каггс встал, улыбаясь. — Шучу. Осмотришься, поглядишь, посмотришь на отчеты, если хочешь. Делай, что сочтешь нужным, и когда захочешь, уйдешь.
— Что ж, — Рой пожал плечами, — почему бы и нет?
Вопрос был риторическим, он не смог придумать ничего, чтобы отвертеться. Оказавшись в офисе у Каггса, он вынужден был взять папку, которую тот положил прямо перед ним. По крайней мере, для того, чтобы выказать интерес к этим разнообразным документам.
Он чувствовал обиду и видел себя жертвой профессионализма Каггса. Тот снова взял над ним верх, как и в первый день. Но на самом деле это было не так. Он — жертва самого себя, свой собственный раб. Он превратил свою индивидуальность в профессию, сделал карьеру, продавая свое "я". И ему некуда было деться от сотворенной им личины.
Он не глядя листал страницы.
Но внезапно стал видеть, стал читать то, что было там написано. Слова и цифры превратились в людей, деньги, жизни. И неожиданно, безо всяких размышлений, он вытащил документы из папки и разложил на столе.
Взял карандаш, дотянулся до разлинованного блокнота...
Пока он работал, Каггс тайком следил за ним, и довольная улыбка кривила его тонкие губы. Через пару часов Каггс встал и подошел к его столу.
— Как дела?
— Сядь, — сказал Рой, и тот подчинился. — Думаю, ваша система учета вся неверна, Перк. Я не хочу обижать тех, кто ее придумал, но...
— Продолжай, тут нет запретных тем.
— Так вот, все это только вводит в заблуждение. В общем, пустая трата времени. К примеру, возьми этого человека. Его общая выручка за неделю составляет шестьсот пятьдесят долларов. Его комиссионные, судя по этой колонке, восемьдесят один доллар. Какой его процент с недельных продаж?
— Надо проверить. Если грубо, то восемь.
— Не обязательно. Он мог продавать товары, комиссия за которые составляет двадцать пять процентов. Надо понять, что за товар он продал. Сколько товара было продано дешевле в рамках рекламы, чтобы поддерживать конкурентоспособность?
Каггс зорко взглянул на него, замялся.
— Разумеется, здесь есть квитанции, на основании которых и были подсчитаны комиссионные.
— А где эти квитанции?
— Один экземпляр в бухгалтерии, другой — на складе, и, само собой, копию чека получает покупатель.
— Зачем давать экземпляр на склад? Ведь товар проверяют на выходе из магазина. По крайней мере, так должно быть. Это ненужное дублирование. На самом деле копия нужна здесь, в папке продавца.
— Но...
— Конечно, не в такой папке. Тут места не хватит. Нужно сделать по-другому. Здесь не так уж много продавцов, чтобы нельзя было завести на каждого отдельную папку и выделить каждому по секции в картотеке.
Каггс почесал голову.
— Да, вполне возможно, — сказал он.
— Это нужно обязательно сделать, Перк. Для того чтобы у тебя была четкая картина происходящего. Подколи квитанции к делу, и ты увидишь, кто у тебя работает, а кто только делает вид. Бланки заказов. Ты знаешь, какой товар хорошо идет, какой надо подтолкнуть, а от какого нужно отказаться. Разумеется, в конечном счете ты во всем разберешься. Но ждать нельзя, это может тебе влететь в круглую сумму и...
Рой внезапно замолчал, смущенный своим тоном и тем, что говорил. Он удивленно покачал головой, словно человек, который внезапно проснулся.
— Ну и дела! — сказал он. — Не успел я здесь появиться, как уже начинаю разрушать всю вашу систему.
— Ну и разрушай. Избавляйся от всего лишнего! — Каггс широко улыбнулся. — Как ты себя чувствуешь? Устал? Хочешь домой?
— Нет, не устал. Только...
— Давай посмотрим. — Каггс подвинул кресло поближе и взял карандаш. — Что ты говорил о...
Прошел час.
Два часа.
В соседнем помещении одна из служащих изумленно взглянула на свою соседку.
— Ты слышала? — прошептала она. — Он смеялся! Наш Перкун Каггс умеет смеяться!
— Слышала, — мрачно ответила другая девушка. — Но я в это не верю. Этот тип не знает, что такое смех.
В пять тридцать телефонистка подключила вечерние номера и закрыла коммутатор. Последние сотрудники покинули свои рабочие места, и в офисах воцарилась тишина. В шесть опустели нижние этажи, и все погрузилось в темноту.
Восемь часов.
Перк Каггс снял очки и протер глаза. Недоуменно мигая, он обалдело огляделся по сторонам. Потом, проклиная все на свете, вскочил на ноги.
— Мама родная! Ты только посмотри, который час! День пролетел!
— Что? — удивился Рой. — В чем дело, Перк?
— Давай-ка проваливай отсюда! Сейчас же! Боже мой! — воскликнул Каггс. — Я ведь просил тебя заглянуть всего на пару минут, а ты просидел тут целый день!
Они поужинали вместе.
Прощаясь, Каггс выжидательно взглянул на него.
— Скажи мне честно, Рой, — сказал он тихо. — Тебе же нравится эта работа. Ты ведь хочешь быть менеджером?
— Я... — Рой на долю секунды замешкался.
Вот оно. Именно сейчас у него был шанс отказаться. И он знал, что может сделать это без объяснений или извинений. Можно было просто сказать «нет, не хочу», и все бы на этом закончилось. Можно было вернуться к прежней жизни, оказаться в той самой точке, откуда свернул. То, что произошло между ним и Каггсом, сделало их друзьями. А друзьям не нужно объяснять мотивов своих поступков.
— Конечно, хочу, — уверенно сказал он. — С чего ты решил, что не хочу?
— Да так. Я просто подумал... не важно. — Каггс вернулся к своей обычной живой манере. — К черту. К черту тебя. Иди домой, выспись и не показывайся в магазине до тех пор, пока доктор не скажет, что ты здоров.
— Ты начальник, — усмехнулся Рой. — Счастливо, Перк.
Возвращаясь в гостиницу, он принялся обдумывать свое решение, искать тайные причины своего поступка, но вскоре махнул рукой. Почему не согласиться на работу, которая нравится? Зачем отказываться от дружбы, настоящей дружбы, человеку, у которого никогда не было друзей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21