Этот вывод помог ему расслабиться…
Он завершил опорожнение пузыря и с огромным облегчением собирался повернуться и отойти к раковине, как вдруг в уши ему ударил довольно пронзительный голос, который, чуть дрожа, произнес:
– Вы Элайдж Бейли?
Бейли окаменел. Столько опасений, столько предосторожностей – и он не услышал, как кто-то вошел! Значит, под конец все его внимание сосредоточилось на простеньком физиологическом отправлении, которое никак не должно было занимать его мысли, (Стареет он, что ли?)
Правда, ничего пугающего в звуках этого голоса не было. Ни малейшей угрозы. Или его просто поддерживает уверенность, что если не Жискар, так Дэниел в любом случае оградил бы его от опасности.
Угнетал его самый факт случившегося. Ни разу за всю его жизнь к нему в Личной не подходил ни один человек и уж тем более не окликал его! На Земле это было бы неслыханным нарушением приличий, а на Солярии (а до этой минуты и на Авроре) он пользовался только личными Личными.
Голос нетерпеливо повторил:
– Ну послушайте! Вы же Элайдж Бейли!
Очень медленно Бейли обернулся. Он увидел мужчину среднего роста, в изящной отлично сидящей одежде разных оттенков синевы. Светлокожий, белокурый, с усиками чуть темнее волос. Бейли невольно уставился на пушистые волосы над верхней губой. Впервые он видел усатого космонита.
Бейли сказал (испытывая жгучий стыд, что заговорил в Личной):
– Я Элайдж Бейли. – Собственный голос прозвучал в его ушах как сиплый фальшивый шепот.
Космонит явно счел его фальшивым. Сощурив глаза, он впился взглядом в лицо Бейли.
– Роботы снаружи сказали, что тут находится Элайдж Бейли, но вы совсем не похожи на себя в гиперволновке. Нисколько не похожи.
«Ох уж эта мне идиотская постановка!» – свирепо подумал Бейли. Видно, до скончания века всякий, с кем ему доведется встретиться, будет наперед отравлен этой немыслимой выдумкой. Никто не отнесется к. нему как к обычному человеку, способному ошибаться и терпеть неудачи. А когда обнаружит, что он не непогрешим, от разочарования сочтет его набитым дураком.
Он злобно отвернулся к раковине, ополоснул руки, а потом замахал ими, недоумевая, как включить сушилку. Космонит коснулся панели и словно из воздуха поймал тоненькую полоску адсорбирующего пуха.
– Спасибо, – сказал Бейли, беря ее. – В гиперволновке снимали не меня, а актера.
– Я знаю. Но ведь можно было бы подобрать кого-нибудь больше на вас похожего? – Это его словно расстроило. – Мне надо с вами поговорить.
– Как вы прошли мимо моих роботов? Видимо, он коснулся еще одного больного места.
– Еле-еле, – ответил космонит. – Они пытались меня остановить, а со мной был только один робот. Мне пришлось притвориться, будто мне будет плохо, если я незамедлительно сюда не попаду, так они меня о-бы-ска-ли! Они буквально ша-ри-ли руками по мне, проверяя, нет ли у меня чего-либо опасного. Я бы привлек вас к суду, не будь вы землянином. Никто не имеет права отдавать роботам приказы, которые унижают людей!
– Мне очень жаль, – сухо ответил Бейли. – Но приказы им отдаю не я. Чем могу вам служить?
– Я хочу поговорить с вами.
– Но вы же говорите со мной. Кстати, кто вы?
Тот словно замялся, но потом ответил:
– Гремионис.
– Сантрикс Гремионис?
– Совершенно верно.
– Почему вы решили поговорить со мной?
Несколько секунд Гремионис смотрел на Бейли словно бы в смущении, потом промямлил:
– Ну, раз уж я здесь… с вашего разрешения… я, пожалуй… – И он отошел к уриналам.
Бейли с брезгливым ужасом сообразил, что Гремионис… Торопливо отвернувшись, он сказал:
– Я подожду вас снаружи.
– Нет, нет, не уходите! – вскрикнул Гремионис почта фальцетом. – Это и секунды не займет. Умоляю.
Если бы Бейли сам не хотел поговорить с Гремионисом столь же отчаянно и не опасался задеть его ненароком, он бы не выполнил его просьбы. Но вдруг Гремионис раздумает говорить?
Он стоял отвернувшись, зажмурившись от омерзения. И только когда Гремионис, вытирая руки собственной пушистой полоской, встал перед ним, Бейли чуть-чуть расслабился.
– Почему вы хотите поговорить со мной? – спросил он снова.
– Глэдия… ну, женщина с Солярии… – Гремионис растерянно умолк.
– Я знаком с Глэдией, – холодно сказал Бейли.
– Глэдия говорила со мной… по трехмернику, вы понимаете, и сказала, что вы расспрашивали про меня. И она спросила, не причинил ли я какого-нибудь вреда одному ее роботу. Похожему на человека. Как один из двух снаружи…
– А вы причинили ему вред?
– Да нет же! Я даже не знал, что у нее есть такой робот, пока… Вы ей сказали, что я знал?!
– Я только задавал вопросы, мистер Гремионис.
Гремионис сжал правую руку в кулак и нервно ввинчивал его в ладонь левой. Он сказал напряженно:
– Я не хочу, чтобы меня ложно в чем-то обвиняли, и особенно когда такое обвинение может повлиять на мои отношения с Глэдией.
– Как вы меня разыскали? – спросил Бейли.
– Она спросила меня про этого робота, – сказал Гремионис. – И добавила, что вы расспрашивали про меня. Я уже слышал, что доктор Фастольф вызвал вас на Аврору, чтобы вы разобрались в этом деле… с роботом. Об этом сообщали в «Последних известиях». И… – Каждое слово давалось ему с большим трудом.
– Продолжайте, – сказал Бейли.
– Я решил, что мне надо поговорить с вами и объяснить, что я никакого касательства к этому роботу не имел. Ни-ка-ко-го! Глэдия не знала, где вас можно найти, но я подумал, что, может быть, доктор Фастольф знает.
– И вы обратились к нему?
– Нет-нет, я… у меня духу не хватило… Такой знаменитый ученый! Но Глэдия сделала это для меня. Она… такая. Он объяснил ей, что вы отправились на встречу с его дочерью доктором Василием Алиеной. Очень удачно, потому что я с ней знаком.
– Да, мне это известно, – сказал Бейли.
– А как вы… – тревожно начал Гремионис. – Вы и ее обо мне спрашивали? – Тревога его перешла в обескураженность. – В конце концов я обратился к доктору Василии, и она сказала, что вы только что уехали и вас, возможно, следует искать в какой-нибудь коммунальной Личной, а эта – ближайшая к ее дому. Я не сомневался, что вы воспользуетесь ею, а не станете искать дальше. То есть для чего бы вам это понадобилось?
– Вы рассуждаете совершенно верно, но каким образом вы так быстро очутились здесь?
– Я работаю в Институте робопсихологии, и мой дом – на его территории. Ролер домчал меня сюда за несколько минут.
– Вы приехали сюда один?
– Да! И всего с одним роботом. Видите ли, мой ролер двухместный.
– И ваш робот ждет снаружи?
– Да.
– Ну так объясните, зачем вы все-таки захотели меня увидеть.
– Я должен добиться, чтобы вы не думали, будто я имел хоть какое-то отношение к этому роботу. Я далее ни разу о нем не слышал, пока вся эта история не попала в «Последние известия». Так могу я поговорить с вами сейчас же?
– Да, но не здесь, – категорически заявил Бейли. – Идемте отсюда.
До чего же странно, подумал Бейли, что он рад выбраться из стен во Вне. В этой Личной было что-то гораздо более чуждое в сравнении со всем, с чем ему доводилось сталкиваться и на Солярии, и на Авроре. Всепланетное небрежное отношение к таким вещам было достаточно неудобоваримым, но куда хуже был ужас охвативший его, когда к нему открыто подошли и заговорили с ним, будто так и надо! Поведение, не делающее различий между этим местом с его назначением и любым другим местом с иным назначением.
Фильмокниги, которые он просмотрел на космолете, этот предмет не затрагивали даже бегло. Ну да, как правильно указал Фастольф, писались они не для землян, а для аврорианцев и, отчасти, для потенциальных туристов с сорока девяти других космомиров. В конце концов, земляне почти не посещали космомиры, а уж Аврору и подавно. Их тут не жаловали. Так с какой стати делать фильмокниги с расчетом на них? И с какой стати останавливаться в фильмокнигах на том, что всем известно? С какой стати рассусоливать о том, что Аврора имеет сферическую форму или что вода – мокрая, а в Личной один человек может самым спокойным образом заговаривать с другим?
Но это же превращает в насмешку самое название подобных устройств! Тут Бейли невольно вспомнил женские Личные на Земле, где, как он часто слышал от Джесси, посетительницы без конца болтали между собой и никакой неловкости не ощущали. Почему только женщины, а мужчины – нет? Бейли никогда прежде об этом не задумывался, а принимал просто как обычай – извечный обычай. Но если женщинам можно, так можно и мужчинам!
Впрочем, неважно. Эта мысль была логичным выводом, но не затрагивала того механизма его сознания, который вызывал в нем всеподавляющую и необоримую брезгливость к подобному поведению.
– Идемте отсюда! – повторил он.
– Но там же ваши роботы! – возразил Гремионис.
– Ну и что?
– Но я хочу поговорить конфиденциально. Как человек с человеком. – На последнем слове он запнулся.
– Полагаю, вы хотели сказать: как космонит с землянином.
– Если угодно.
– Присутствие моих роботов необходимо. Они – мои партнеры в этом расследовании.
– Но мое дело к расследованию никакого отношения не имеет, говорю же вам!
– Об этом позвольте судить мне, – твердо сказал Бейли и вышел из Личной.
Гремионис замялся, потом последовал за ним.
47
Дэниел и Жискар ждали – невозмутимые, непроницаемые, терпеливые. Но Бейли показалось, что лицо у Дэниела чуть озабочено. А впрочем, он мог приписать такое выражение этим нечеловечески человеческим чертам. Жискар, меньше напоминающий человека, естественно, сохранял полную невозмутимость, чего бы ни хотелось ему приписать.
За дверью ждал еще один робот – очевидно, сопровождавший Гремиониса. Облик его был даже примитивнее, чем у Жискара, и какой-то облезлый. Сразу было видно, что Гремионис не слишком преуспевает.
Дэниел сказал – с радостным облегчением, как почудилось Бейли:
– Я доволен, что вы чувствуете себя хорошо, партнер Элайдж.
– Очень хорошо. Но мне любопытно узнать вот что: если бы вы услышали, что я внутри закричал, вы бы вошли?
– Немедленно, сэр, – ответил Жискар.
– Хотя вы запрограммированы не входить в Личные?
– Необходимость защитить человека – и особенно вас, сэр, доминировала бы.
– Да, партнер Элайдж, – подтвердил Дэниел.
– Рад это слышать, – сказал Бейли. – Перед вами Сантрикс Гремионис. Мистер Гремионис, перед вами Дэниел и Жискар.
Оба робота учтиво наклонили головы. Гремионис только взглянул на них и небрежно приподнял руку. Он и не подумал представить своего робота.
Бейли посмотрел по сторонам. Дневной свет заметно померк, ветер дул порывами, воздух стал прохладнее, солнце совсем исчезло за темными облаками. Все было подернуто мрачностью, но она не подействовала на Бейли который продолжал упиваться тем, что благополучно вышел из Личной. Ему понравилось оказаться во Вне! И настроение у него сразу улучшилось. Конечно, случай особый, но начало положено, и он, бесспорно, одержал победу!
Бейли уже обернулся к Гремионису, чтобы продолжить разговор, и тут краем глаза уловил какое-то движение. По траве в сопровождении робота шла женщина. Она приближалась, но на них даже не смотрела – ее целью явно была Личная.
Бейли протянул руку, словно намереваясь остановить ее, хотя их разделяло расстояние еще метров в тридцать, и буркнул:
– Разве она не знает, что это Личная для мужчин?
– Что-что? – переспросил Гремионис.
Женщина все приближалась, и Бейли смотрел на нее в полном недоумении. Затем робот отошел в сторону, а женщина вошла в строение.
– Но ей же туда нельзя! – растерянно пробормотал Бейли.
– Почему? Это общественное удобство.
– Так для мужчин же!
– Для людей, – поправил Гремионис, совсем сбитый с толку.
– Обоего пола? Вы что-то путаете.
– Вообще для людей. Я ничего не путаю! А вы как бы хотели? Я вас не понимаю.
Бейли отвернулся. А он-то еще несколько минут назад думал, что заговорить с кем-то в Личной – это предел невоспитанности, всего, что недопустимо!
Даже попытайся он придумать что-нибудь похуже, кошмарная возможность столкнуться в Личной с женщиной ему бы даже в голову не пришла. Земные обычаи требовали, чтобы он полностью игнорировал присутствие других мужчин в обширных Личных планеты, предназначенных для общего пользования. Однако никакие обычаи или условности не помешали бы ему узнать женщину, пройди она там мимо него.
Что, если бы пока он был в Личной, туда вошла бы женщина – спокойно, равнодушно, вот как сейчас эта?
Или, хуже того: что, если бы он вошел в какую-нибудь Личную и наткнулся там на женщину? Нет, он не представлял, что с ним было бы. Никогда раньше даже возможность такой ситуации ему в голову не приходила, самая мысль о ней была невыносима.
А фильмокниги его и об этом не предупредили! Он взялся за них, чтобы заранее ознакомиться с аврорианским образом жизни и не попасть впросак, а они умалчивали о самом важном!
Как же он сумеет распутать все узлы загадки, в которую превратилась смерть Джендера, если на каждом шагу спотыкается о собственное глубочайшее невежество?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60