Но венецианец еще три года оставался в Константинополе, проживая во дворце Топкапи. И не был пленником. Селим очень его ценил. Просвещенный султан даже посвятил ему три строфы в своих «Мыслях»:
Венецианец постоянно делился сокрытыми тайнами.
Греки, эфиопы, волхвы и скоморохи делились с ним своим знанием.
Даже Лазарь не был забыт.
Роземонд, как истинный актер, позволил эху — своего голоса затихнуть под сводами амфитеатра. Околдованная Роберта не шевелилась. Она вернулась на двадцать один год назад, когда, слушая курс профессора, содрогалась каждое воскресное утро. Сегодня было еще лучше: восхищение сохранилось, а господин Роземонд выступал ради нее одной.
— Эти строфы являются первым доказательством того, что Палладио уже занимался колдовством. Волхвы, изгнанные христианами, нашли приют у Селима. И привезли с собой гримуары, посуду, предметы, заряженные магией, вроде берцовой кости святого Лазаря, оказавшейся в Топкапи.
— Лазарь считается наставником в области воскрешения, — заметила Роберта.
— В 1574 году его покровитель Селим умирает. Палладио становится нежелательной фигурой. И бежит. Несколько месяцев молчания. Потом на пляже Маракаибо его обнаруживает выброшенным морем на песок брат-францисканец Хозе Луис Саламанка. Он лечит Палладио. Брат ведет дневник о своей жизни среди индейцев. И описывает ларец из черного дерева, который потерпевший кораблекрушение бессознательно прижимал к сердцу. В нем хранилась рукоятка от кинжала с разбитым стеклянным лезвием. — Роземонд глубоко вздыхает. — Но Палладио, пресытившись джунглями, покидает Бразилию, направляясь на Старый континент, чтобы попасть в иезуитскую семинарию в Реймсе во Франции. Идет 1580 год. Граф называет себя Антуаном Мартине — помните, стриж? — и преподает диалектику, искусство лжи, если вам будет угодно. Он готовит некоторое количество шпионов, которым Рим поручает просочиться в елизаветинское общество.
Роземонд берет белый мелок с подставки в нижней части доски и начинает рисовать какие-то фигуры.
— Через четыре года Палладио возвращает себе свое имя и обосновывается при дворе Ивана Грозного. Наш венецианец, полу-Распутин, полу-Макиавелли, похоже, известен властям. Бояре ему поручают миссию скинуть тирана с трона. Ему это удается примерно через полгода. Но Палладио ищет нечто другое, чем политические интриги. Он покидает Москву, когда голова царя еще не остыла на острие пики.
Роземонд стер все фигуры с доски и присел на стол, сунув руки в карманы.
— Перепрыгнем через два века и перенесемся на восток. 1785 год. Джайласмер в Раджистане. Писцы магараджи отметили приезд венецианца с тремя мешками золота, который организовал прибыльный караванный путь по перевозке пряностей из Азии в Средиземноморский бассейн. Палладио приобрел небольшой дворец и прожил в нем десять лет, проводя опыты и пытаясь применить свои знания на практике. Его застают в момент, когда он оживлял умершего ребенка. Его дом сожгли, а все имущество конфисковали. Он едва успел сбежать и покинул Раджистан, будучи беднее церковной крысы. Но он вернул к жизни мертвого. Ему удалось это сделать. Роземонд замолчал. Эстафету подхватила Роберта.
— Возвращение в Европу и встреча с Бонапартом…
— … молодым человеком, перед которым открывается будущее, что может позволить графу проводить свои опыты. Палладио стал хорошим колдуном. Даже слишком хорошим. Что едва его не погубило. Времена магии изменились. — Роземонд вздохнул, словно сожалел об ушедшей эпохе. — После неудачи в большой пирамиде Палладио работает в одиночку и вдали от всех. Хорошая предосторожность. Иначе его подвиги, несомненно, не дошли бы до нас.
Роберта вскочила и подошла к профессору.
— Вы знали, что я буду спрашивать вас о графе.
— Вы ставите под сомнение мои качества историка? — фыркнул Роземонд. — Разве я не учил вас ясновидению, юная ученица? У меня было время подготовиться к вашему появлению. Кроме того, Палладио не так давно был главной заботой Колледжа колдуний.
Он порылся в карманах в поисках сигарет, достал пачку, потом спохватился.
— Его существование покрыто густой завесой тайны. Но кое-какие улики позволяют мне утверждать, что граф установил определенные отношения с неким лицом, о котором мы часто говорили в этих уважаемых стенах.
Роберта вдруг увидела экстатическое лицо Ла Вуазен. И вспомнила о черных мессах, где лилась детская кровь, чтобы поклониться, чтобы вызвать…
— … Дьявол, — выдохнула она. — Ну конечно. Палладио подписал договор с Дьяволом. Это объясняет его бессмертие.
И тут же спросила:
— Почему Палладио заинтересовал колледж?
— Когда в программе был курс борьбы… с сатанизмом, меня попросили составить список всех договоров, подписанных с Дьяволом, которые хранятся в итальянских и французских библиотеках. Мне оказали помощь все хранители, кроме одного, хранителя Либрерии Марчиана, венецианской библиотеки, которая находилась в руках графа. Официальные пути не позволяли получить доступ к документам, но я знал, что там хранятся такие договора, но не знал ни их точного числа, ни их значимости. Поэтому я обратился к одному итальянскому собрату, которому удалось пробраться в Либрерию. У Палладио действительно хранятся подлинные договора. Четыре. Один из них подписан самим графом.
Роземонд помолчал несколько секунд, потом подвел итог:
— Палладио был шпионом Совета Десяти до той ужасной ночи накануне ежегодного праздника Искупителя в 1570 году. Убийство во дворце Гамбини. Через три дня его арестовали. Меж тем праздник в разгаре. Молодой человек в лихорадочной поспешности вызывает Сатану, который обещает ему бессмертие в обмен на привычный товар, быть может, душу смертного. Так он одновременно уходит от смертной казни и от Времени. Став бессмертным, он бродит по векам и континентам.
— А я встречаю его в Лондоне в виде человека, чей возраст исчисляется несколькими веками. Если он попросил бессмертие, Дьявол, похоже, его обманул.
— Похоже на него, не так ли? — воскликнул Роземонд. — Уверен, что все вертится вокруг этого обмана — близнецы, исторические города. Вы меня спросили, что я знаю о «Кадрили убийц». Отвечаю — в Либрерии Марчиана хранятся четыре договора.
Профессор умел поставить точку над i. Роберта ощутила возбуждение, увидев, как повернулись события.
— Ваш собрат не сумел получить копии этих договоров? — спросила она из чистого любопытства.
— Его тело было обнаружено в лагуне. Вернее, то, что осталось от него. Но я знаю номер папки, в которой они хранятся: MS. Italian IV. 66 5548.
— MS. Italian IV. 66 5548, — в раздумье повторила колдунья и вздохнула. — Третью фигуру «Кадрили» придется танцевать в Венеции.
Роберта уже целую неделю искала средство проникнуть в Либрерия Марчиана. Она провела поиски в муниципальной библиотеке, опросила Сеть, обратилась к Штруддлю с просьбой помочь в поисках мага или колдуньи, знавшей эту библиотеку.
Эльзеар познакомил ее с неким Никодимом, колдуном на пенсии, который увлекался автоматами и часовыми механизмами. Этот Никодим пытался добраться до архивов братьев Раньери, великих венецианских часовщиков. Но ему отказали в доступе в библиотеку. Она стала частной после того, как Палладио купил плавающий город. И все подходы к ней тщательно охранялись.
Роберте надо было организовать ограбление по всем правилам искусства. А для этого ей нужны были чертежи здания, современные чертежи. Она знала, что недавно в здании проводились серьезные реставрационные работы. Без этих чертежей колдунье можно было поставить крест на нужных ей пактах.
Вельзевул вспрыгнул на колени хозяйке и улегся, любовно царапнув ей бедра. Кот редко выказывал подобные нежности. И Роберта принялась поглаживать его, обдумывая свои планы.
Дьявол буквально заполонил ее мысли после разговора с господином Роземондом. Дьявол и его взаимоотношения с Колледжем колдуний до того, как он ушел в подполье.
Ей было двадцать лет, когда колледж подписал Белую Хартию с Муниципалью. Несколько лет все шло именно к этому, но появление метчиков ускорило развязку. Колледжу, чтобы выжить, надо было выйти из подполья.
В Хартии оговаривалось, что любые проявления черной магии были отныне под запретом, учебный процесс в колледже должен был быть открытым и для других дисциплин, а исследования — проводиться и в интересах тех, кто не относился к колдовскому миру. Было запрещено вызывать Дьявола. В обмен на это само существование и расположение колледжа оставались для большинства тайной.
Конечно, колдунье не было причин жаловаться. Метчики практически покончили с преступлениями на суше, почти не затронув частную жизнь. Более того, они позволили ей тайно работать на майора Грубера.
И все же отказ от вызова Дьявола, независимо от причин, означал то, что была забыта темная часть колдовства. И если Роберте были отвратительны методы Ла Вуазен, она не могла не восхищаться ею. Эта женщина-чудовище обладала мужеством вновь отдаться Хозяину, даже познав укусы костра…
Роберта вдруг отдернула руку от шелковистой шкурки Вельзевула, сообразив, что бредит. Ла Вуазен? Пример для подражания? Ну нет. Отказ от вызова Дьявола позволил сделать колледж цивилизованным. И колдуньи только радовались этому.
Вельзевул вонзил когти в плоть Роберты и был бесцеремонно изгнан с колен. Кот бросил на нее оскорбленный взгляд и исчез в кухне, задрав хвост, внезапно превратившийся в восклицательный знак.
К юбке Роберты прилипли черные ворсинки. И метчиками она, похоже, была нашпигована. Она из последних сил отряхнулась. Золотистая пыль взлетела вверх и медленно осела на пол.
В коридорах колледжа ходила история по поводу метчиков, и эта история всегда интересовала Моргенстерн.
Последний настоящий шабаш состоялся за два года до того, как она начала изучать колдовство. Дьявол всегда являлся на встречу. Его вызывали по всем правилам. Ему приносили в жертву козла. На этот раз Он не явился, более того, с того времени Он молчал. А метчики появились как раз накануне дня вызова… Неужели Дьявол не хотел появляться в статистике Переписи?
В дверь постучали. Роберта пошла открывать. На пороге стоял юный Мартино. Вид у него был расстроенный.
— Мадемуазель Моргенстерн, — произнес он, увидев ее.
После своего акробатического полета с высоты колокольни Сен-Жак молодой следователь приобрел в глазах колдуньи статус загадки. Как молчание Дьявола и мотивы действий Палладио.
— Клеман Мартино, каким ветром вас занесло? Надеюсь, добрым?
— Можно войти?
Роберте не надо было оглядываться, чтобы увидеть: ее двухкомнатная квартирка была в полном беспорядке. Но она не могла оставить Мартино на лестничной площадке, пока будет убираться. Кроме того, она ненавидела домашнюю уборку.
— Входите и попытайтесь отыскать уголок на канапе, который не загажен врагом.
Мартино вошел и уселся, расстелив несколько газет. У него был кожаный портфель, который он уложил на колени. Шрам, оставленный Ла Вуазен у уголка его губ, придал его лицу некоторую суровость.
— Чай, кофе? — спросила колдунья.
— Лучше кофе.
Она отправилась на кухню, чтобы подогреть остатки кофе, и через минуту вернулась с двумя дымящимися чашечками. Мало кто выдерживал горечь ее варева. Она унаследовала рецепт от бабки по колдовской линии, чистокровной армянки.
— Сахар?
Он отрицательно покачал головой и безропотно выцедил пойло. Колдунья с интересом наблюдала за ним. Мартино был одним из редких людей, кто мог без стона проглотить эту смесь.
— Вы оправились от своих переживаний?
Мартино осторожно отставил чашку, несколько секунд подумал и уклончиво ответил на ее вопрос:
— Я хотел бы поблагодарить вас за то, что вы спасли мне жизнь на колокольне.
Он даже не помнил, что стоял над бездной. Ему казалось, что он соскользнул с крыши.
— Все нормально, малыш. Грубер говорил, что вы отдыхали после поездки в Париж?
— Я… я узнал, что граф исчез, — выговорил Мартино.
Роберта наклонилась вперед и тихо сказала:
— Это дело больше нас не касается. Теперь его будет решать Министерство войны. Вы слышали рекомендации Грубера? Вы свое дело сделали, все кончено.
— Моя работа не закончена. Прошу прощения, что нарушил ваш отдых, но мне пришлось потрудиться, чтобы выяснить ваш адрес.
— Кстати, как вам это удалось? — удивилась Роберта, не обратившая внимания на эту странность.
— Портье коммунального здания вывел меня на «Две саламандры», куда я отправился побеседовать с этим Штруддлем.
— Эльзеар говорил с вами?
Эльзеар никогда не разговаривал с непосвященными, кроме как на банальные темы, могущие усыпить его страдавшего бессонницей теккеля.
— Я провел с ним все вчерашнее утро. Очаровательный человек. Он дал мне отведать этого соснового спиртного. Короче, он рассказал мне о вашей дружбе в мельчайших подробностях. — Мартино помахал рукой. — Я хотел знать, на чем вы остановились в своем расследовании, и он дал мне координаты господина Роземонда, с которым я тут же условился о встрече.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Венецианец постоянно делился сокрытыми тайнами.
Греки, эфиопы, волхвы и скоморохи делились с ним своим знанием.
Даже Лазарь не был забыт.
Роземонд, как истинный актер, позволил эху — своего голоса затихнуть под сводами амфитеатра. Околдованная Роберта не шевелилась. Она вернулась на двадцать один год назад, когда, слушая курс профессора, содрогалась каждое воскресное утро. Сегодня было еще лучше: восхищение сохранилось, а господин Роземонд выступал ради нее одной.
— Эти строфы являются первым доказательством того, что Палладио уже занимался колдовством. Волхвы, изгнанные христианами, нашли приют у Селима. И привезли с собой гримуары, посуду, предметы, заряженные магией, вроде берцовой кости святого Лазаря, оказавшейся в Топкапи.
— Лазарь считается наставником в области воскрешения, — заметила Роберта.
— В 1574 году его покровитель Селим умирает. Палладио становится нежелательной фигурой. И бежит. Несколько месяцев молчания. Потом на пляже Маракаибо его обнаруживает выброшенным морем на песок брат-францисканец Хозе Луис Саламанка. Он лечит Палладио. Брат ведет дневник о своей жизни среди индейцев. И описывает ларец из черного дерева, который потерпевший кораблекрушение бессознательно прижимал к сердцу. В нем хранилась рукоятка от кинжала с разбитым стеклянным лезвием. — Роземонд глубоко вздыхает. — Но Палладио, пресытившись джунглями, покидает Бразилию, направляясь на Старый континент, чтобы попасть в иезуитскую семинарию в Реймсе во Франции. Идет 1580 год. Граф называет себя Антуаном Мартине — помните, стриж? — и преподает диалектику, искусство лжи, если вам будет угодно. Он готовит некоторое количество шпионов, которым Рим поручает просочиться в елизаветинское общество.
Роземонд берет белый мелок с подставки в нижней части доски и начинает рисовать какие-то фигуры.
— Через четыре года Палладио возвращает себе свое имя и обосновывается при дворе Ивана Грозного. Наш венецианец, полу-Распутин, полу-Макиавелли, похоже, известен властям. Бояре ему поручают миссию скинуть тирана с трона. Ему это удается примерно через полгода. Но Палладио ищет нечто другое, чем политические интриги. Он покидает Москву, когда голова царя еще не остыла на острие пики.
Роземонд стер все фигуры с доски и присел на стол, сунув руки в карманы.
— Перепрыгнем через два века и перенесемся на восток. 1785 год. Джайласмер в Раджистане. Писцы магараджи отметили приезд венецианца с тремя мешками золота, который организовал прибыльный караванный путь по перевозке пряностей из Азии в Средиземноморский бассейн. Палладио приобрел небольшой дворец и прожил в нем десять лет, проводя опыты и пытаясь применить свои знания на практике. Его застают в момент, когда он оживлял умершего ребенка. Его дом сожгли, а все имущество конфисковали. Он едва успел сбежать и покинул Раджистан, будучи беднее церковной крысы. Но он вернул к жизни мертвого. Ему удалось это сделать. Роземонд замолчал. Эстафету подхватила Роберта.
— Возвращение в Европу и встреча с Бонапартом…
— … молодым человеком, перед которым открывается будущее, что может позволить графу проводить свои опыты. Палладио стал хорошим колдуном. Даже слишком хорошим. Что едва его не погубило. Времена магии изменились. — Роземонд вздохнул, словно сожалел об ушедшей эпохе. — После неудачи в большой пирамиде Палладио работает в одиночку и вдали от всех. Хорошая предосторожность. Иначе его подвиги, несомненно, не дошли бы до нас.
Роберта вскочила и подошла к профессору.
— Вы знали, что я буду спрашивать вас о графе.
— Вы ставите под сомнение мои качества историка? — фыркнул Роземонд. — Разве я не учил вас ясновидению, юная ученица? У меня было время подготовиться к вашему появлению. Кроме того, Палладио не так давно был главной заботой Колледжа колдуний.
Он порылся в карманах в поисках сигарет, достал пачку, потом спохватился.
— Его существование покрыто густой завесой тайны. Но кое-какие улики позволяют мне утверждать, что граф установил определенные отношения с неким лицом, о котором мы часто говорили в этих уважаемых стенах.
Роберта вдруг увидела экстатическое лицо Ла Вуазен. И вспомнила о черных мессах, где лилась детская кровь, чтобы поклониться, чтобы вызвать…
— … Дьявол, — выдохнула она. — Ну конечно. Палладио подписал договор с Дьяволом. Это объясняет его бессмертие.
И тут же спросила:
— Почему Палладио заинтересовал колледж?
— Когда в программе был курс борьбы… с сатанизмом, меня попросили составить список всех договоров, подписанных с Дьяволом, которые хранятся в итальянских и французских библиотеках. Мне оказали помощь все хранители, кроме одного, хранителя Либрерии Марчиана, венецианской библиотеки, которая находилась в руках графа. Официальные пути не позволяли получить доступ к документам, но я знал, что там хранятся такие договора, но не знал ни их точного числа, ни их значимости. Поэтому я обратился к одному итальянскому собрату, которому удалось пробраться в Либрерию. У Палладио действительно хранятся подлинные договора. Четыре. Один из них подписан самим графом.
Роземонд помолчал несколько секунд, потом подвел итог:
— Палладио был шпионом Совета Десяти до той ужасной ночи накануне ежегодного праздника Искупителя в 1570 году. Убийство во дворце Гамбини. Через три дня его арестовали. Меж тем праздник в разгаре. Молодой человек в лихорадочной поспешности вызывает Сатану, который обещает ему бессмертие в обмен на привычный товар, быть может, душу смертного. Так он одновременно уходит от смертной казни и от Времени. Став бессмертным, он бродит по векам и континентам.
— А я встречаю его в Лондоне в виде человека, чей возраст исчисляется несколькими веками. Если он попросил бессмертие, Дьявол, похоже, его обманул.
— Похоже на него, не так ли? — воскликнул Роземонд. — Уверен, что все вертится вокруг этого обмана — близнецы, исторические города. Вы меня спросили, что я знаю о «Кадрили убийц». Отвечаю — в Либрерии Марчиана хранятся четыре договора.
Профессор умел поставить точку над i. Роберта ощутила возбуждение, увидев, как повернулись события.
— Ваш собрат не сумел получить копии этих договоров? — спросила она из чистого любопытства.
— Его тело было обнаружено в лагуне. Вернее, то, что осталось от него. Но я знаю номер папки, в которой они хранятся: MS. Italian IV. 66 5548.
— MS. Italian IV. 66 5548, — в раздумье повторила колдунья и вздохнула. — Третью фигуру «Кадрили» придется танцевать в Венеции.
Роберта уже целую неделю искала средство проникнуть в Либрерия Марчиана. Она провела поиски в муниципальной библиотеке, опросила Сеть, обратилась к Штруддлю с просьбой помочь в поисках мага или колдуньи, знавшей эту библиотеку.
Эльзеар познакомил ее с неким Никодимом, колдуном на пенсии, который увлекался автоматами и часовыми механизмами. Этот Никодим пытался добраться до архивов братьев Раньери, великих венецианских часовщиков. Но ему отказали в доступе в библиотеку. Она стала частной после того, как Палладио купил плавающий город. И все подходы к ней тщательно охранялись.
Роберте надо было организовать ограбление по всем правилам искусства. А для этого ей нужны были чертежи здания, современные чертежи. Она знала, что недавно в здании проводились серьезные реставрационные работы. Без этих чертежей колдунье можно было поставить крест на нужных ей пактах.
Вельзевул вспрыгнул на колени хозяйке и улегся, любовно царапнув ей бедра. Кот редко выказывал подобные нежности. И Роберта принялась поглаживать его, обдумывая свои планы.
Дьявол буквально заполонил ее мысли после разговора с господином Роземондом. Дьявол и его взаимоотношения с Колледжем колдуний до того, как он ушел в подполье.
Ей было двадцать лет, когда колледж подписал Белую Хартию с Муниципалью. Несколько лет все шло именно к этому, но появление метчиков ускорило развязку. Колледжу, чтобы выжить, надо было выйти из подполья.
В Хартии оговаривалось, что любые проявления черной магии были отныне под запретом, учебный процесс в колледже должен был быть открытым и для других дисциплин, а исследования — проводиться и в интересах тех, кто не относился к колдовскому миру. Было запрещено вызывать Дьявола. В обмен на это само существование и расположение колледжа оставались для большинства тайной.
Конечно, колдунье не было причин жаловаться. Метчики практически покончили с преступлениями на суше, почти не затронув частную жизнь. Более того, они позволили ей тайно работать на майора Грубера.
И все же отказ от вызова Дьявола, независимо от причин, означал то, что была забыта темная часть колдовства. И если Роберте были отвратительны методы Ла Вуазен, она не могла не восхищаться ею. Эта женщина-чудовище обладала мужеством вновь отдаться Хозяину, даже познав укусы костра…
Роберта вдруг отдернула руку от шелковистой шкурки Вельзевула, сообразив, что бредит. Ла Вуазен? Пример для подражания? Ну нет. Отказ от вызова Дьявола позволил сделать колледж цивилизованным. И колдуньи только радовались этому.
Вельзевул вонзил когти в плоть Роберты и был бесцеремонно изгнан с колен. Кот бросил на нее оскорбленный взгляд и исчез в кухне, задрав хвост, внезапно превратившийся в восклицательный знак.
К юбке Роберты прилипли черные ворсинки. И метчиками она, похоже, была нашпигована. Она из последних сил отряхнулась. Золотистая пыль взлетела вверх и медленно осела на пол.
В коридорах колледжа ходила история по поводу метчиков, и эта история всегда интересовала Моргенстерн.
Последний настоящий шабаш состоялся за два года до того, как она начала изучать колдовство. Дьявол всегда являлся на встречу. Его вызывали по всем правилам. Ему приносили в жертву козла. На этот раз Он не явился, более того, с того времени Он молчал. А метчики появились как раз накануне дня вызова… Неужели Дьявол не хотел появляться в статистике Переписи?
В дверь постучали. Роберта пошла открывать. На пороге стоял юный Мартино. Вид у него был расстроенный.
— Мадемуазель Моргенстерн, — произнес он, увидев ее.
После своего акробатического полета с высоты колокольни Сен-Жак молодой следователь приобрел в глазах колдуньи статус загадки. Как молчание Дьявола и мотивы действий Палладио.
— Клеман Мартино, каким ветром вас занесло? Надеюсь, добрым?
— Можно войти?
Роберте не надо было оглядываться, чтобы увидеть: ее двухкомнатная квартирка была в полном беспорядке. Но она не могла оставить Мартино на лестничной площадке, пока будет убираться. Кроме того, она ненавидела домашнюю уборку.
— Входите и попытайтесь отыскать уголок на канапе, который не загажен врагом.
Мартино вошел и уселся, расстелив несколько газет. У него был кожаный портфель, который он уложил на колени. Шрам, оставленный Ла Вуазен у уголка его губ, придал его лицу некоторую суровость.
— Чай, кофе? — спросила колдунья.
— Лучше кофе.
Она отправилась на кухню, чтобы подогреть остатки кофе, и через минуту вернулась с двумя дымящимися чашечками. Мало кто выдерживал горечь ее варева. Она унаследовала рецепт от бабки по колдовской линии, чистокровной армянки.
— Сахар?
Он отрицательно покачал головой и безропотно выцедил пойло. Колдунья с интересом наблюдала за ним. Мартино был одним из редких людей, кто мог без стона проглотить эту смесь.
— Вы оправились от своих переживаний?
Мартино осторожно отставил чашку, несколько секунд подумал и уклончиво ответил на ее вопрос:
— Я хотел бы поблагодарить вас за то, что вы спасли мне жизнь на колокольне.
Он даже не помнил, что стоял над бездной. Ему казалось, что он соскользнул с крыши.
— Все нормально, малыш. Грубер говорил, что вы отдыхали после поездки в Париж?
— Я… я узнал, что граф исчез, — выговорил Мартино.
Роберта наклонилась вперед и тихо сказала:
— Это дело больше нас не касается. Теперь его будет решать Министерство войны. Вы слышали рекомендации Грубера? Вы свое дело сделали, все кончено.
— Моя работа не закончена. Прошу прощения, что нарушил ваш отдых, но мне пришлось потрудиться, чтобы выяснить ваш адрес.
— Кстати, как вам это удалось? — удивилась Роберта, не обратившая внимания на эту странность.
— Портье коммунального здания вывел меня на «Две саламандры», куда я отправился побеседовать с этим Штруддлем.
— Эльзеар говорил с вами?
Эльзеар никогда не разговаривал с непосвященными, кроме как на банальные темы, могущие усыпить его страдавшего бессонницей теккеля.
— Я провел с ним все вчерашнее утро. Очаровательный человек. Он дал мне отведать этого соснового спиртного. Короче, он рассказал мне о вашей дружбе в мельчайших подробностях. — Мартино помахал рукой. — Я хотел знать, на чем вы остановились в своем расследовании, и он дал мне координаты господина Роземонда, с которым я тут же условился о встрече.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39