Кровавые разборки, взаимное подсиживание — непременные атрибуты действий олигархов и их приспешников. Белый не только варился в этом зловонном котле, но и сам подбрасывал под него дровишки.
После неудачного покушения жизнь совершила очередной акробатический трюк — бросила своего подопечного на свалку. На первых порах ему казалось, что здесь, на самом дне, он увидит других людей, более добрых. Действительно, там он нашел Ватсона, Злого, Философа, изувеченную Ленку. Но рядом с ними жили такие же кровавые вампиры, зацикленные на деньгах, как и в элитном пласте высшего света.
Очередной вольтаж и он оказался в таёжном крае. Казалось, где ещё искать доброту и душевную щедрость, как не у работяг-старателей? Но и на прииске его встретила такая же жадность, жестокое противостояние между золотодобытчиками и явными грабителями.
В казарме десантников он столкнулся с непримиримой жестокостью. Вообще-то, жестокость по отношении к вооружённому врагу — понятна и, в какой-то мере, оправдана. Ты не убьёшь — тебя убьют. Но по рассказам того же Миколы недавно в соседней части офицер изнасиловал молоденькую чеченку, почти ребёнка. Солдат внутренних войск спокойно расстрелял мирного работягу — заподозрил его в пособничестве бандитам.
Да и сам он, бывший олигарх, сейчас готовится не к мирным переговорам с похитителями Славы — к сражению в горном ауле. Правда, с благой целью — силой освободить заложницу, но как быть с данным самому себе обетом — не убивать, применять оружие только для самозащиты?
Господи, до чего же страшно жить в мире похитителей и убийц!…
Разведгруппа, как и вчера, двигалась молча и осторожно. Старшина иногда раскрывал планшет, сверялся с картой, одобрительно кивал. Дескать, всё идёт по плану, с маршрута не сбились.
— Серый, а что, если я попробую потолковать с хохлом? — косясь на невозмутимого Перебийноса, прошептал Злой. — Должен же он понимать, что мы с нашими тремя стволами долго не продержимся: нехристи мигом либо перестреляют, либо повяжут…
Витёк раньше никогда не спрашивал совета — поступал по своему. Видимо, на него тоже подействовала красота кавказских гор, утихомирила всегдашнюю злость, заставила по-другому посмотреть на окружающую действительность.
— Не получится, Витёк, у него — приказ. От утверждённого маршрута ни на шаг не отступит.
— А если я помолюсь? — предложил свои услуги философ. — Бог велел помогать друг другу, отказать в помощи — самый страшный грех.
Вот еще один наивный консультант на мою голову, с некоторым раздражением подумал Белов. Злой намерен повлиять на совесть Антона, Федя — на его чувства христианина. В другой обстановке они, может быть и достигли бы задуманного, но сейчас идёт война, которая вымарывает совесть, исключает сострадание. Не ты убьёшь — тебя пометят пулей, побеждает тот, кто стреляет первым — жестокий закон.
Док помалкивал. Он, как никто другой, понимал бесперспективность задуманного освобождения девушки. Если даже удастся уговорить командира помочь им. Какая разница — три ствола или десяток, если их встретят сотни. Горный Кавказ — обиталище сепаратистов, здесь их — как в улье пчёл, каждая из которых больно жалит.
— Вот, что, мужики, предлагаю выбросить из башки бесполезную и поэтому вредную шелуху, — весело посоветовал Белов. — Нос — по ветру, хвост трубой! А-то Витёк уже хромает на два копыта, а Док дышит на подобии древнего паровоза. Доберёмся до Гасан-юрта — подумаем, что делать дальше. Как выражался мой брат Фил, проблемы нужно решать по мере их появления.
Веселье — напускное, с горчинкой. Ибо Белов сам не знал, как они с тремя стволами освободят Славу. Но поворачивать назад, отказаться от задуманного он не имеет права. Не привык пятиться на подобии рака, обычно идёт напролом…
Ещё одна ночёвка в снегу.
На третий день, Перебийнос остановился.
— Всё, хлопче, разбегаемся, — отведя в сторону виноватый взгляд, почему-то шёпотом объявил он. — Нам — направо, вам — прямо. До аула не больше пяти вёрст по этой тропе… Удачи тебе, погранец!…
Между тем, события в Москве развивались своим чередом.
Введенский одобрил разработанный план операции, но категорически запретил Мусе участвовать в ней. Точно так же запретил ему возвращаться в лагерь масхадовцев. Если Хоттаб узнает о провале с созданием базы диверсантов — обязательно заподозрит своего посланца в двойной игре.
Муса с тоской смотрел на Игоря Леонидовича. До чего же ему хотелось раскрутить начатое — подставить Хоттаба и Омара вместе с их кровавыми волками — покарай их Аллах! — под пули федералов. Столько сил затрачено, столько нервов и — ложиться на дно, оставлять месть и ненависть другому агенту? Как любят выражаться бандиты, западло это. Больно и обидно.
Вспомнилось, с чего он начал, как превратился из простого работягу — нефтяника в секретного сотрудника могущественной федеральной службы безопасности? Тогда события в Чечне снова накалились. Первая война не принесла мира в многострадальную республику, зарубежные «благодетели» подталкивали укрывшихся в горах боевиков к новому раунду противостояния.
Перед очередным всплеском взаимной недоброжелательности, которая, в конце концов, привела к кровопролитию, Муса гостил в Ростове у двоюродной сестры. Там он и познакомился с полковником Введенским. Несколько встреч завершились откровенным разговором. Игорь Леонидович не уговаривал, не проводил душеспасительных бесед, не ссылался на исторические примеры. Просто предложил помочь освободить народ от засилья ваххобитов и инструкторов из арабского мира.
Вот уже пять лет бывший нефтяник снабжает органы разнообразной информацией, выполняет поручения Введенского, передаваемые или через связников, или — по телефону.
И вот, когда близок час возмездия, сойти со сцены?
Но с генералом не поспоришь, его не переубедить. Здесь, как в армии, дисциплина превыше всего. Получил приказ — исполняй без отговорок и просьб…
Наверно, Игорь Леонидович понял мысли, одолевающие его помощника.
— Не переживай, Муса, найдётся и для тебя работа по уму и по зубам, — добродушно улыбнулся он. — Пока отдыхай, набирайся сил. Они тебе, ох, как пригодятся… Ты о Белом что-нибудь знаешь?
Богатый человек, — уважительно ответил агент. — Олигарх.
— Похоже, был да сплыл, — рассмеялся Введенский. — О чём нисколько не жалеет. Как думаешь, где его черти носят?
Не знаю. В последний раз видел на прииске…
Новость для генерала далеко не новая — с душком. Из других источников он знал о появлении Белого в Красносибирске. А вот куда он подался оттуда — тайна за семью печатями. Не исключается — полетел на Кавказ…
Глава 11
Отношения между любовниками напоминали затишье перед ураганом. Внешне — мир и благодать. Ольга ласково улыбается, Дмитрий не отходит от неё ни на шаг. Вместе сидят за столом, вместе навещают Фонд, вместе развлекаются. Примерная семья, каких сейчас в России можно насчитать по пальцам.
Единственное табу — упоминание имени исчезнувшего официального мужа Ольги. Однажды, Шмидт случайно коснулся запретной темы. Интересно знать, дескать, в каких краях обитает сейчас Александр Николаевич, чем занимается?
Ласковая кошечка мигом превратилась в злющую фурию. Раскраснелась, глаза расширились, из них — искры. Вот-вот вцепится когтями в лицо любовника.
— Глупец! Подонок! Можешь отправляться к любимому хозяину, лизать его зад! Господи, до чего же мне не везёт с мужиками! Избавилась от бандита — получила лысого болвана, мерзкого импотента!
Три дня они жили врозь, на четвёртый успокоенная Ольга ночью сама пришла в комнату Шмидта. Без извинений, поцелуев и, просьб простить глупую бабу, она овладела телом принадлежащего ей раба. После завершения далеко не любовных объятий поднялась с постели и с такой же гордостью пошла досыпать в свою спальню…
Что делать, как разрядить сгущающуюся атмосферу в доме, Дмитр ий Андреевич не знал. Роль манекена до чёртиков надоела — им вертели, пользовались его мужскими услугами и тут же брезгливо отталкивали. Так отталкивают грязную тряпку после того, как вытерли об неё ноги.
Покинуть привычное, и, что греха таить, выгодное место ему не хотелось. Оставаться безвольным рабом — тем более. Остаётся одно: выбрать время, когда женщина будет находиться в хорошем настроении и откровенно поговорить.
Вечером следующего дня, подождав, когда служанка накроет стол и уйдет в свою комнату, он, наконец, решился.
— Оленька, нам нужно поговорить…
— Я тоже так думаю, — улыбаясь, согласилась любовница. — Тем более, что я уже приняла решение. Найду Сашу, покаюсь и восстановлю семью. У нас есть сын, оставлять его сиротой — преступление! Не обижайся, Митя, но это — единственный выход. Иначе мы с тобой перегрызём друг другу глотки.
Шмидт и не думал обижаться, наоборот, облегчённо вздохнул. Слава Богу, похоже унизительное его положение в доме, наконец, завершено. А что будет с работой? Руководитель службы безопасности Фонда привык к своей должности, как привыкают к давно ношеному костюму или обуви. Нигде не жмёт, нигде не давит. Не говоря уже о, мягко сказать, приличном окладе, систематических премий и прочих добавках.
Конечно, бывший офицер спецназа внутренних войск без работы не останется — любая фирма охотно примет его. Опытные и знающие профессионалы на земле не валяются, пособия по безработице не получают. Но он сжился именно с Фондом. Сначала был обычным исполнителем при Белове, потом — доверенным его лицом, потом стал одним из братьев. Если бы Белов не исчез, кто знает, в кого бы превратился Шмидт. Возможно, в компаньона, или, ещё круче, — совладельца.
Глупец собственными руками разрушил своё блестящее будущее.
А что мне делать? Искать новое место работы?
Он знал, что Ольга не решится выбросить на улицу человека, полезного для Фонда, и для неё лично. Для этого она слишком расчётлива. Но одно дело надеяться, совсем другое — услышать.
— Ни за что! Ты по прежнему будешь рядом со мной. Правда, в другом амплуа, наше с тобой постельное баловство придётся прекратить… на какое-то время. Верная супруга президента Фонда должна быть вне подозрений.
Многозначительное упоминание о недолгой разлуке, показало, что женщина не собирается расставаться с любовником. После примирения с мужем, она только сократит встречи с ним.
И за это — спасибо, мысленно, не без ехидства, поблагодарил Шмидт.
— Как ты собираешься искать Александра?
— Почему я? — удивилась Ольга. — Поскольку ты возглавляешь службу безопасности Фонда, тебе все карты — в руки, — помолчала и негромко добавила: — Мне кажется, единственный путь — расколоть хитрого лиса — Введенского…
Шмидт придерживался другой версии. Генерала не обмануть, он сам кого угодно обведёт вокруг пальца, настойчивые расспросы насторожат его. Лучше не рисковать. Если Белов жив, то он укроется не в Московской области и не в Заполярье. В Подмосковье его могут найти, здесь каждый третий человек так или иначе работает на контору Введенского. А на Севере не затеряешься, там все — на виду, легко вычислить.
К тому же, хозяин звонил с Дальнего Востока, из города Свободный… А вдруг он соскочил из таёжного края на Камчатку? Всё же, дипломированный вулканолог! Поступил на работу в какую-нибудь экспедицию, да еще под другой фамилией — хрен отыщешь.
Начинать поиск нужно со Свободного.
Поразмыслив, Шмидт послал в Амурскую область рыжего Толяна, для подстраховки на Камчатку поехал Николай, Арам, на всякий случай, обследует кавказский регион…
Кажется, пол-Москвы озабочена непонятным исчезновением Белова. Одни уверены в том, что он умер, то есть, убит. Другие, с такой же уверенностью, считают — сидит в изоляторе для особо опасных преступников, ожидает суда. Третьи настаивают: сделал пластическую операцию и сейчас греет пузо на берегу Средиземного моря.
Досужим вымыслам нет числа. О судьбе Президента Фонда, депутата Госдумы, одного из самых богатых людей реформируемой России говорят на великосветских раутах, на совещаниях, в пивнушках, на рынках. Беспокоятся бизнесмены, волнуются пенсионеры, переживают чиновники и политики. Казалось, что более важной темы просто не существует.
Но активными поисками мёртвого или живого беглеца занимались всего несколько человек: Введенский со своими оперативниками и Шмидт, действующий по поручению Ольги. Не считая окончательно обнищавшего Кабана, который не может забыть обещания Зорина отблагодарить его целым лимоном баксов.
Выполняя распоряжение генерала, Воскобойников ещё раз навестил Интернат. Он был уверен, что ничего нового от Белова-младшего он не услышит, мальчишка невероятно упрям. Но, как говорится, попытка не пытка.
Очкастый директор встретил старшего лейтенанта с явным неодобрением. Не успел проводить, вернее — выпроводить, лысого Шмидта, появился ещё один посетитель. Что им нужно от бедного мальчика?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
После неудачного покушения жизнь совершила очередной акробатический трюк — бросила своего подопечного на свалку. На первых порах ему казалось, что здесь, на самом дне, он увидит других людей, более добрых. Действительно, там он нашел Ватсона, Злого, Философа, изувеченную Ленку. Но рядом с ними жили такие же кровавые вампиры, зацикленные на деньгах, как и в элитном пласте высшего света.
Очередной вольтаж и он оказался в таёжном крае. Казалось, где ещё искать доброту и душевную щедрость, как не у работяг-старателей? Но и на прииске его встретила такая же жадность, жестокое противостояние между золотодобытчиками и явными грабителями.
В казарме десантников он столкнулся с непримиримой жестокостью. Вообще-то, жестокость по отношении к вооружённому врагу — понятна и, в какой-то мере, оправдана. Ты не убьёшь — тебя убьют. Но по рассказам того же Миколы недавно в соседней части офицер изнасиловал молоденькую чеченку, почти ребёнка. Солдат внутренних войск спокойно расстрелял мирного работягу — заподозрил его в пособничестве бандитам.
Да и сам он, бывший олигарх, сейчас готовится не к мирным переговорам с похитителями Славы — к сражению в горном ауле. Правда, с благой целью — силой освободить заложницу, но как быть с данным самому себе обетом — не убивать, применять оружие только для самозащиты?
Господи, до чего же страшно жить в мире похитителей и убийц!…
Разведгруппа, как и вчера, двигалась молча и осторожно. Старшина иногда раскрывал планшет, сверялся с картой, одобрительно кивал. Дескать, всё идёт по плану, с маршрута не сбились.
— Серый, а что, если я попробую потолковать с хохлом? — косясь на невозмутимого Перебийноса, прошептал Злой. — Должен же он понимать, что мы с нашими тремя стволами долго не продержимся: нехристи мигом либо перестреляют, либо повяжут…
Витёк раньше никогда не спрашивал совета — поступал по своему. Видимо, на него тоже подействовала красота кавказских гор, утихомирила всегдашнюю злость, заставила по-другому посмотреть на окружающую действительность.
— Не получится, Витёк, у него — приказ. От утверждённого маршрута ни на шаг не отступит.
— А если я помолюсь? — предложил свои услуги философ. — Бог велел помогать друг другу, отказать в помощи — самый страшный грех.
Вот еще один наивный консультант на мою голову, с некоторым раздражением подумал Белов. Злой намерен повлиять на совесть Антона, Федя — на его чувства христианина. В другой обстановке они, может быть и достигли бы задуманного, но сейчас идёт война, которая вымарывает совесть, исключает сострадание. Не ты убьёшь — тебя пометят пулей, побеждает тот, кто стреляет первым — жестокий закон.
Док помалкивал. Он, как никто другой, понимал бесперспективность задуманного освобождения девушки. Если даже удастся уговорить командира помочь им. Какая разница — три ствола или десяток, если их встретят сотни. Горный Кавказ — обиталище сепаратистов, здесь их — как в улье пчёл, каждая из которых больно жалит.
— Вот, что, мужики, предлагаю выбросить из башки бесполезную и поэтому вредную шелуху, — весело посоветовал Белов. — Нос — по ветру, хвост трубой! А-то Витёк уже хромает на два копыта, а Док дышит на подобии древнего паровоза. Доберёмся до Гасан-юрта — подумаем, что делать дальше. Как выражался мой брат Фил, проблемы нужно решать по мере их появления.
Веселье — напускное, с горчинкой. Ибо Белов сам не знал, как они с тремя стволами освободят Славу. Но поворачивать назад, отказаться от задуманного он не имеет права. Не привык пятиться на подобии рака, обычно идёт напролом…
Ещё одна ночёвка в снегу.
На третий день, Перебийнос остановился.
— Всё, хлопче, разбегаемся, — отведя в сторону виноватый взгляд, почему-то шёпотом объявил он. — Нам — направо, вам — прямо. До аула не больше пяти вёрст по этой тропе… Удачи тебе, погранец!…
Между тем, события в Москве развивались своим чередом.
Введенский одобрил разработанный план операции, но категорически запретил Мусе участвовать в ней. Точно так же запретил ему возвращаться в лагерь масхадовцев. Если Хоттаб узнает о провале с созданием базы диверсантов — обязательно заподозрит своего посланца в двойной игре.
Муса с тоской смотрел на Игоря Леонидовича. До чего же ему хотелось раскрутить начатое — подставить Хоттаба и Омара вместе с их кровавыми волками — покарай их Аллах! — под пули федералов. Столько сил затрачено, столько нервов и — ложиться на дно, оставлять месть и ненависть другому агенту? Как любят выражаться бандиты, западло это. Больно и обидно.
Вспомнилось, с чего он начал, как превратился из простого работягу — нефтяника в секретного сотрудника могущественной федеральной службы безопасности? Тогда события в Чечне снова накалились. Первая война не принесла мира в многострадальную республику, зарубежные «благодетели» подталкивали укрывшихся в горах боевиков к новому раунду противостояния.
Перед очередным всплеском взаимной недоброжелательности, которая, в конце концов, привела к кровопролитию, Муса гостил в Ростове у двоюродной сестры. Там он и познакомился с полковником Введенским. Несколько встреч завершились откровенным разговором. Игорь Леонидович не уговаривал, не проводил душеспасительных бесед, не ссылался на исторические примеры. Просто предложил помочь освободить народ от засилья ваххобитов и инструкторов из арабского мира.
Вот уже пять лет бывший нефтяник снабжает органы разнообразной информацией, выполняет поручения Введенского, передаваемые или через связников, или — по телефону.
И вот, когда близок час возмездия, сойти со сцены?
Но с генералом не поспоришь, его не переубедить. Здесь, как в армии, дисциплина превыше всего. Получил приказ — исполняй без отговорок и просьб…
Наверно, Игорь Леонидович понял мысли, одолевающие его помощника.
— Не переживай, Муса, найдётся и для тебя работа по уму и по зубам, — добродушно улыбнулся он. — Пока отдыхай, набирайся сил. Они тебе, ох, как пригодятся… Ты о Белом что-нибудь знаешь?
Богатый человек, — уважительно ответил агент. — Олигарх.
— Похоже, был да сплыл, — рассмеялся Введенский. — О чём нисколько не жалеет. Как думаешь, где его черти носят?
Не знаю. В последний раз видел на прииске…
Новость для генерала далеко не новая — с душком. Из других источников он знал о появлении Белого в Красносибирске. А вот куда он подался оттуда — тайна за семью печатями. Не исключается — полетел на Кавказ…
Глава 11
Отношения между любовниками напоминали затишье перед ураганом. Внешне — мир и благодать. Ольга ласково улыбается, Дмитрий не отходит от неё ни на шаг. Вместе сидят за столом, вместе навещают Фонд, вместе развлекаются. Примерная семья, каких сейчас в России можно насчитать по пальцам.
Единственное табу — упоминание имени исчезнувшего официального мужа Ольги. Однажды, Шмидт случайно коснулся запретной темы. Интересно знать, дескать, в каких краях обитает сейчас Александр Николаевич, чем занимается?
Ласковая кошечка мигом превратилась в злющую фурию. Раскраснелась, глаза расширились, из них — искры. Вот-вот вцепится когтями в лицо любовника.
— Глупец! Подонок! Можешь отправляться к любимому хозяину, лизать его зад! Господи, до чего же мне не везёт с мужиками! Избавилась от бандита — получила лысого болвана, мерзкого импотента!
Три дня они жили врозь, на четвёртый успокоенная Ольга ночью сама пришла в комнату Шмидта. Без извинений, поцелуев и, просьб простить глупую бабу, она овладела телом принадлежащего ей раба. После завершения далеко не любовных объятий поднялась с постели и с такой же гордостью пошла досыпать в свою спальню…
Что делать, как разрядить сгущающуюся атмосферу в доме, Дмитр ий Андреевич не знал. Роль манекена до чёртиков надоела — им вертели, пользовались его мужскими услугами и тут же брезгливо отталкивали. Так отталкивают грязную тряпку после того, как вытерли об неё ноги.
Покинуть привычное, и, что греха таить, выгодное место ему не хотелось. Оставаться безвольным рабом — тем более. Остаётся одно: выбрать время, когда женщина будет находиться в хорошем настроении и откровенно поговорить.
Вечером следующего дня, подождав, когда служанка накроет стол и уйдет в свою комнату, он, наконец, решился.
— Оленька, нам нужно поговорить…
— Я тоже так думаю, — улыбаясь, согласилась любовница. — Тем более, что я уже приняла решение. Найду Сашу, покаюсь и восстановлю семью. У нас есть сын, оставлять его сиротой — преступление! Не обижайся, Митя, но это — единственный выход. Иначе мы с тобой перегрызём друг другу глотки.
Шмидт и не думал обижаться, наоборот, облегчённо вздохнул. Слава Богу, похоже унизительное его положение в доме, наконец, завершено. А что будет с работой? Руководитель службы безопасности Фонда привык к своей должности, как привыкают к давно ношеному костюму или обуви. Нигде не жмёт, нигде не давит. Не говоря уже о, мягко сказать, приличном окладе, систематических премий и прочих добавках.
Конечно, бывший офицер спецназа внутренних войск без работы не останется — любая фирма охотно примет его. Опытные и знающие профессионалы на земле не валяются, пособия по безработице не получают. Но он сжился именно с Фондом. Сначала был обычным исполнителем при Белове, потом — доверенным его лицом, потом стал одним из братьев. Если бы Белов не исчез, кто знает, в кого бы превратился Шмидт. Возможно, в компаньона, или, ещё круче, — совладельца.
Глупец собственными руками разрушил своё блестящее будущее.
А что мне делать? Искать новое место работы?
Он знал, что Ольга не решится выбросить на улицу человека, полезного для Фонда, и для неё лично. Для этого она слишком расчётлива. Но одно дело надеяться, совсем другое — услышать.
— Ни за что! Ты по прежнему будешь рядом со мной. Правда, в другом амплуа, наше с тобой постельное баловство придётся прекратить… на какое-то время. Верная супруга президента Фонда должна быть вне подозрений.
Многозначительное упоминание о недолгой разлуке, показало, что женщина не собирается расставаться с любовником. После примирения с мужем, она только сократит встречи с ним.
И за это — спасибо, мысленно, не без ехидства, поблагодарил Шмидт.
— Как ты собираешься искать Александра?
— Почему я? — удивилась Ольга. — Поскольку ты возглавляешь службу безопасности Фонда, тебе все карты — в руки, — помолчала и негромко добавила: — Мне кажется, единственный путь — расколоть хитрого лиса — Введенского…
Шмидт придерживался другой версии. Генерала не обмануть, он сам кого угодно обведёт вокруг пальца, настойчивые расспросы насторожат его. Лучше не рисковать. Если Белов жив, то он укроется не в Московской области и не в Заполярье. В Подмосковье его могут найти, здесь каждый третий человек так или иначе работает на контору Введенского. А на Севере не затеряешься, там все — на виду, легко вычислить.
К тому же, хозяин звонил с Дальнего Востока, из города Свободный… А вдруг он соскочил из таёжного края на Камчатку? Всё же, дипломированный вулканолог! Поступил на работу в какую-нибудь экспедицию, да еще под другой фамилией — хрен отыщешь.
Начинать поиск нужно со Свободного.
Поразмыслив, Шмидт послал в Амурскую область рыжего Толяна, для подстраховки на Камчатку поехал Николай, Арам, на всякий случай, обследует кавказский регион…
Кажется, пол-Москвы озабочена непонятным исчезновением Белова. Одни уверены в том, что он умер, то есть, убит. Другие, с такой же уверенностью, считают — сидит в изоляторе для особо опасных преступников, ожидает суда. Третьи настаивают: сделал пластическую операцию и сейчас греет пузо на берегу Средиземного моря.
Досужим вымыслам нет числа. О судьбе Президента Фонда, депутата Госдумы, одного из самых богатых людей реформируемой России говорят на великосветских раутах, на совещаниях, в пивнушках, на рынках. Беспокоятся бизнесмены, волнуются пенсионеры, переживают чиновники и политики. Казалось, что более важной темы просто не существует.
Но активными поисками мёртвого или живого беглеца занимались всего несколько человек: Введенский со своими оперативниками и Шмидт, действующий по поручению Ольги. Не считая окончательно обнищавшего Кабана, который не может забыть обещания Зорина отблагодарить его целым лимоном баксов.
Выполняя распоряжение генерала, Воскобойников ещё раз навестил Интернат. Он был уверен, что ничего нового от Белова-младшего он не услышит, мальчишка невероятно упрям. Но, как говорится, попытка не пытка.
Очкастый директор встретил старшего лейтенанта с явным неодобрением. Не успел проводить, вернее — выпроводить, лысого Шмидта, появился ещё один посетитель. Что им нужно от бедного мальчика?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34