Раздался яростный
вскрик, и он понял, что лезвие рассекло живую плоть.
Остальные смутные фигуры, выступив из тумана, в молчании
окружили киммерийца.
Нападающие были посты невидимы и потому казались
неуловимыми словно призраки; вести с ними бой было
непросто. Нанеся удар, они тут же скрывались за туманной
завесой, и снова появлялись в самом неожиданном месте.
Однако, отразив несколько десятков выпадов и не раз обагрив
свой меч кровью, Конан с облегчением сообразил, что
искусством фехтования они не владеют, а пытаются одолеть его
силой или нахрапом. Успокоившись на сей счет, он принялся
издеваться над незадачливым противником:
- Ну что, ублюдки, довольны? Я вас и в тумане достану!
похоже, вы и меч-то в руках держать не умеете, а лезете в
драку! Лезете к людям, что шли себе по тропе и никого не
трогали. Придется поучить вас, вот только успеете ли вы
освоить все премудрости? А дело-то простое: клинком под
ребро - раз! по шее - два! Прямой выпад в горло - три!
Теперь - в грудь, в брюхо, по хребту! И все!
После каждого удара одна из теней со стоном оседала на
землю и больше уже не поднималась. Конан фехтовал искусно и
хладнокровно. Наконец, когда еще один нападавший свалился
мешком с перерезанной глоткой, оставшиеся в живых
остановились, а затем бросились прочь, тут же исчезнув за
густой пеленой тумана.
Переводя дыхание и отирая со лба обильную испарину,
киммериец склонился над трупом одного из валявшихся на
тропе противников. Из груди его вырвался непроизвольный
возглас изумления: перед ним был не человек! Низкий,
покатый, шириной меньше ладони лоб, маленькие, близко
посаженные темные глазки, приплюснутый, с огромными
вывернутыми ноздрями нос, гигантская нижняя челюсть... Без
сомнения, перед ним на тропе валялась громадная обезьяна!
Конан не впервые встречался с этими животными; подобных им
четырехруких тварей он видывал в джунглях на южном
побережье моря Вилайет, но те были с головы до ног
заросшими шерстью, эти же - совершенно безволосыми. Он мог
рассмотреть чудище совершенно отчетливо, так как голый
живот монстра обвивала толстая веревка, и, кроме нее,
никакой одежды на нем не было.
Но где эта обезьяна взяла оружие? Ведь в лапе ее была
зажата острая, как бритва, туранская сабля! И кто научил
зверя обращаться с клинком? На такие вопросы киммериец
ответить не мог, и тревоги его от этого не уменьшило.
От мертвого тела твари исходил острый мускусный запах.
Конан принюхался и постарался его запомнить; теперь он
даже в тумане сумел бы найти своих недавних противников.
- Придется спасать девчонку, - пробормотал он
недовольным голосом. - Кром! Хоть она и из вражеского
племени, но все же человек... не оставлять же ее в лапах
этих голозадых тварей! Это было бы слишком!
И киммериец, принюхиваясь, широко раздувая ноздри,
двинулся вперед по тропе.

* * *

Чем выше он поднимался в горы, тем менее плотной и
густой становилась завеса тумана. Оставшийся после обезьян
запах ясно указывал, что твари двигались зигзагами, видимо,
стараясь запутать следы. Конан зловеще усмехнулся: это его
не собьет и не обманет! Теперь их роли переменились - из
преследуемой дичи он превратился в охотника, и такое
положение дел устраивало его куда больше. Он полагал, что
сумеет справится с сотней голозадых; слишком они были
неуклюжими и беспомощными перед его клинком и боевым
искусством. К тому же у него имелся лук и полный колчан
стрел!
Он двигался осторожно, но быстро, принюхиваясь и
осматриваясь по сторонам. Время от времени сквозь туман
проступали сложенные из больших камней курганы или грубые
пирамиды - то были древние захоронения вождей туранских
племен, некогда кочевавших в этих местах. Владыка Турана
Ангарзеб в свое время послал целую армию в Туманные Горы,
дабы сохранить в неприкосновенности эти священные для
туранцев могилы. Однако войска его были разбиты, и теперь
ветер, дождь и солнце без помех трудились над древними
камнями, оставляя на них свои разрушительные следы.
Поднимаясь все выше и выше, Конан за очередным
поворотом разглядел, что тропа тянется по узкому гребню
скалы, по обе стороны которого зияли глубокие пропасти. А
вдали сквозь туман уже смутно просвечивали контуры высокой
и массивной башни, сложенной из цветного камня и, казалось,
плывущей к нему словно мачта огромного корабля. Скорее
всего, решил Конан, его голозадые противники скрылись
именно там. Прежде чем предпринимать что-либо, киммериец
спрятался за очередным надгробием, намереваясь сначала
приглядеться, что происходит в этом странном и загадочном
месте. Он довольно долго просидел, затаившись за камнями, но
ничто не нарушало царившего вокруг безмолвия и покоя.

* * *

Когда Шания очнулась, то поняла, что лежит, полностью
обнаженная, на постели, покрытой черным шелком. Подняв
глаза, она увидела, что рядом с ее ложем, в дубовом кресле
с резным орнаментом, расположился странный человек - такой,
каких дочь вождя козгаров никогда раньше не встречала. Лицо
незнакомца было мертвенно-бледным, на месте глаз зияли
черные провалы, череп был лишен следов растительности. Он
кутался в широкую хламиду, скрывавшую его фигуру от самой
шеи до пят.
- Ты появилась здесь очень кстати, красавица, -
заговорил странный человек резким свистящим шепотом. -
Много лет в башне Шангара не было ни одной молодой женщины,
а нам, людям Туманных Гор, древней расе Народа Вершин,
необходима свежая кровь. Ты красива, сильна и молода; ты
родишь много прекрасных наследников - и мне, и моим
сыновьям.
Девушку затрясло от ужаса и омерзения, но запугать
гордую дочь племени козгаров было не так-то легко.
- И ты воображаешь, что я, дочь вождя, чьи предки были
вождями в течении ста поколений, стану твоей наложницей и
рабыней твоих ублюдков?! - гневно воскликнула она. - Да я
скорее брошусь с обрыва в пропасть, чем подпущу к себе
кого-нибудь из вас, мерзких псов! Выпусти меня отсюда, или,
клянусь Священным Очагом, даже стены крепости не спасут
тебя от копий козгарских воинов!
Губы незнакомца искривила презрительная усмешка.
- Глупая девчонка, о чем ты говоришь? О каких копьях, каких
воинах? Нас надежно защищают туманы перевала Бханбар, так
что забудь и думать о том, что кто-то из смертных придет к
тебе на помощь. Ну, а если ты не проявишь должной
покорности, тебе придется горько пожалеть, что ты родилась
на свет! Думаешь обмануть судьбу, бросившись в пропасть? О,
нет, нет! Тебя будет ждать куда более страшная участь!
Зловещая улыбка не сходила с его уст.
- Если не покоришься, твое прекрасное юное тело, твоя
плоть будет отдана Безымянному - тому, кто долгие века
наводит ужас на путников в Туманных Горах, а теперь верно
служит Народу Вершин. С его помощью были разбиты много
веков назад войска правителя Турана, и остались от них
только истлевшие кости да ржавые доспехи... Но в те дни
Народ Вершин был многочислен и могуч, а сейчас нас осталось
совсем немного... но страшиться нам по-прежнему некого:
туманы и горы скрывают нас от нежеланных гостей, а если
кто-то сумеет преодолеть всю преграду, Безымянный уничтожит
дерзких пришельцев. Сейчас ты посмотришь на него, и у тебя
не останется сомнения, какую судьбу избрать.
Человек с бледным лицом хлопнул в ладони, в комнате
возникли двое его соплеменников, таких же бледных, но
выглядевших моложе. Повинуясь жесту старшего, они
отодвинули тяжелые каменные створки - нечто вроде дверей,
скрытой в нише одной из стен. За ней, видимо, находилось
еще одно помещение, затянутое густым клубящимся туманом.
Сквозь него можно было разглядеть огромный бесформенный
силуэт, чудовищный и ужасный; и когда девушка догадалась,
кто предстал пред ней, она вскрикнула и потеряла сознание.

* * *

Конан изнывал от скуки и бездействия. Он уже довольно
долго просидел в засаде за своей каменной пирамидой, но
в башне не замечалось никакого движения, и его чутких ушей
не достигал ни единый звук. Однако острый мускусный аромат,
который доносили порывы ветра, ясно подсказывал, что
обезьяны скрылись именно здесь, в этом массивном строении из
цветного камня. И потому киммериец терпеливо ждал, а его
рука продолжала непроизвольно сжимать эфес кривой сабли.
Наконец, его долгое и тоскливое ожидание увенчалось
успехом: на вершине башни появилась какая-то фигура,
облаченная в широкие развевающиеся одежды. Конан зловеще
усмехнулся, отложил меч, сбросил с плеча лук и колчан, а
затем натянул тетиву. Тонко просвистев в воздухе, стрела
вонзилась в грудь стоявшему на площадке башни человеку; без
единого звука, не вскрикнув и не застонав, тот покачнулся и
полетел вниз головой в казавшееся бездонным ущелье.
Не мешкая, киммериец потянулся к колчану и достал еще
одну стрелу. На этот раз ждать пришлось значительно меньше:
потом в каменном подножии башни, у самой земли,
распахнулась кованная железом дверь, из нее высыпала
большая стая безволосых обезьян. Они помчались к нему, но
рассеявшийся туман теперь не мешал киммерийцу стрелять, и
каждый выпущенным им снаряд находил свою цель. Мерзские
твари одна за другой падали с обрыва в пропасть.
На все них, правда, стрел не хватило: когда колчан
Конана опустел, на тропе еще оставались две неуклюжие
огромные фигуры. Бросившись на них с саблей в руке,
киммериец без труда увернулся от неумелого выпада одного
из противников и вонзил клинок ему в брюхо. Но со второй
обезьяной возникли проблемы: пока Конан пытался освободить
застрявшую в мертвом теле окровавленную саблю, он едва
избежал сильного удала по голове. Потеряв равновесие, он
рухнул на колени в опасной близости от края обрыва. Яростно
взвыв, обезьяна бросилась на него, пытаясь столкнуть в
пропасть, но Конан откатился в сторону, а безволосая тварь,
не рассчитав усилия и споткнувшись об его ногу, полетела
вниз с обрыва.
Дело было закончено, путь к башне свободен. Преодолев с
полсотни локтей, киммериец приблизился к двери, рванул ее
на себя - и тут прямо над его плечом просвистел клинок.
Реакция опытного воина не подвела и на этот раз: он нырнул
в сторону и ответным выпадом поразил врага. На сей раз это
оказался человек, а не обезьяна - одетый в черное воин,
стоявший за дверью. Сабля Конана пронзила ему горло, и он
мгновенно захлебнулся кровью. Склонившись над телом,
киммериец присмотрелся к противнику повнимательнее: перед
ним лежал высокий, хрупкого сложения мужчина с
остановившимся взглядом мертвых глаз, состоящих как бы из
одного черного зрачка. Его лицо прикрывала маска из
странного прозрачного, неведомого Конану материала.
Повертев ее в руках, он на всякий случай спрятал маску за
поясом и шагнул внутрь башни.
Теперь перед ним была широкая, спирально поднимающаяся
вверх лестница с истертыми каменными ступенями. Быстро
преодолев ее, киммериец очутился в большом круглом зале, с
нишами и каменными дверьми, темневшими в их глубине. У стен
зала в неподвижности замерли с десяток существ в черных
одеждах, таких же высоких, тонких и хрупких, как убитый у
подножия башни человек. Люди эти сжимали в руках клинки с
длинными острыми лезвиями, а в самом центре зала возвышался
огромный каменный алтарь, и на его гладкой полированной
поверхности недвижно застыла нагая красавица.
Великий Кром, то была Шания! Слегка вздымавшаяся при
дыхании грудь говорила о том, то девушка еще жива, но
находится либо в глубоком обмороке, либо под воздействием
какого-то наркотического снадобья.
К Конану повернулись бледные лица с жуткими, пылающими
злобой ненавистью черными зрачками.
1 2 3