Сам Геракл лично переименовал десятивесельное судно в «Арго», заменив в названии всего лишь две буквы на буквы из своего знаменитого имени. Теперь великие герои звались аргонавтами. Термин был непонятным, но, главное, совсем необидным.
Однако последующие события показали, что первое название как нельзя лучше подходило ватаге храбрых и непоседливых греков.
Глава 4
В КОТОРОЙ У АРГОНАВТОВ ВНЕЗАПНО ЗАКАНЧИВАЕТСЯ ВИНО
Все уже, казалось, было готово к отплытию, но внезапно на пути алко… пардон, аргонавтов возникла серьезная проблема.
Героям следовало избрать вожака, так сказать, предводителя славного похода.
С ужасом взирали жители Иолка на демократические выборы главного героя в походе за золотым руном. Грозили выборы колоссальной дракой с последующим разрушением города к сатировой матери. Случись такое, и поход в Колхиду сразу же потеряет всякий смысл. На фиг Ясону власть, когда его владения будут лежать в руинах?
Да и вообще вся эта дребедень с выборами была затеяна кичливым Гераклом, чувство собственного достоинства у которого было развито покруче мускулов (вообще-то, небезосновательно! — Авт.).
С самого начала сборов все греки молча согласились, что их предводителем будет не кто иной, как Ясон, главный вдохновитель всей этой катавасии с золотым руном. Ан нет, Геракл не мог смириться с такой несправедливостью. Какой-то там Ясон — и предводитель героического похода, а он, значит, сын Зевса, на вторых ролях?!!
Непорядок.
Ясон же, услышав громогласное возмущение великого героя, в принципе не возражал, чтобы главенство в походе принадлежало Гераклу. Но последнему захотелось превратить все это в цирк, и он настоял на выборах (хорошо хоть не на состязании).
Сначала великий герой предложил провести многоступенчатые демократические выборы с подкупом электората, заказными убийствами и шантажом. Но остальные герои резонно возразили, что на это просто нет времени, и Геракл под давлением масс пошел на попятную, объявив быстрое голосование путем простого поднятия рук.
В этот момент даже второй великий герой Греции Тесей посмотрел на сына Зевса как на полного идиота. Ему-то, Тесею, даже в голову не пришло выставлять свою кандидатуру на должность вожака аргонавтов.
В конце концов проблема разрешилась благополучно. В результате демократических выборов с легкостью победил Ясон. Ему помогло то, что бедняга Геракл умел считать лишь до пяти. Великий герой страшно потел и нервничал, но каждый раз, доходя до пятерки, сбивался со счета.
— Ладно, твоя взяла, — наконец сдался Геракл, сокрушенно махнув могучей рукой. — Сердечно поздравляю тебя, Ясон. Теперь ты наш предводитель!
Ясон почтительно кивнул, и добропорядочные граждане Иолка, с трепетом наблюдавшие за демократическими перипетиями, дружно возликовали, искренне радуясь за своего будущего правителя.
Тут же под шумок аргонавты быстро избрали кормчего и смотрящего.
Кормчим стал некий Тифий, а смотрящим был избран зоркий Линкей, обладавший редкостным божественным даром видеть многие вещи насквозь.
Особенно Линкей любил засматриваться на молоденьких девушек, за что очень часто получал от них звонкие пощечины, так как об удивительном даре Линкея в Аттике знал каждый второй грек. Говаривали, что он получил свой божественный взор после того, как в него в чистом поле угодила молния. Не то Зевс с пьяных глаз пальнул, не то сама стихия полить дождем землю вознамерилась. Так до конца и не ясно.
И вот настал грандиозный момент отплытия. Окрасила пурпурным цветом кончики занавеса ночи утренняя заря.
Кормчий Тифий пинками разбудил аргонавтов. (Геракла он бережно потрепал по плечу, — Авт.)
Взошли герои на свой прекрасный корабль и дружно сели за весла, по два грека на каждую лавку. Не гребли только Ясон, Тесей и Геракл.
Ясон сказал, что у него уже второй день ноет поясница. Тесей заявил, что вывихнул мизинец на правой руке, а Геракл просто послал всех остальных героев к сатировой матери, когда те любезно предложили сыну Зевса сесть за весло.
Величественно выплыл «Арго» из узкой гавани в открытое море.
Дальше грести не имело смысла. Ветер был попутный, и греки, ловко поставив парус, направили свое судно к светлеющей полосе далекого горизонта. (Можете проверить, все излагается строго по древнегреческим мифам. — Ред.)
По прозрачной колее, проложенной в небе самими богами, медленно выезжала с Олимпа золотая колесница бога солнца Гелиоса. Ярко разгоралась горячая сфера под золотым дном чудо-повозки. По мере того как Гелиос выезжал на небосвод, в небе над Аттикой светлело.
Греки недоуменно присмотрелись. Бог солнца радостно жестикулировал, по всей видимости желая удачи, и герои весело отозвались ему дружным ревом тридцати луженых глоток. Затем повозка Гелиоса окончательно скрылась за облаками, и в Греции наконец рассвело.
Ударил знаменитый Орфей по струнам своей золотой кифары, и разнеслась над морем, причудливо окрашенным лучами утреннего солнца, его дивная песня. Волшебные слова завораживали, словно журчание золотого водопада в обители бессмертных богов.
Вот эти слова, сотканные гениальным певцом из самой вечности:
Рассказать историю тебе? Как не спал ночами человек, В одиночестве оставшийся навек, Человек, который жил в себе…
Чтоб не относились как к лжецу, Не высказывал он ничего. Он боялся только одного: Если маска прирастет к его лицу.
Сколько же терпел он долгих дней, Чтобы не шагнуть с обрыва вниз? Будь как все — то слабых лишь девиз, Одинокому стократ страшней…
И покуда выход есть иной, Он решил уйти, наперекор судьбе. Человек, живущий сам в себе, Подожди-ка, забери и нас с собой!
Непередаваемая словами грусть жила в этой песне, тронувшей душу даже самого черствого из гребцов.( Стихотворение Анны Гринченко, — Примеч. авт.)
Казалось, Орфей видел само будущее и грустил, зная, как несправедливо коротка человеческая жизнь.
Итак, поплыли аргонавты за золотым руном.
Далеко позади остался город Иолк, в котором, если на то будет воля всемогущих богов, править по возвращении домой Ясону. Конечно, при условии, что он добудет золотое руно.
Братья Ясона — Ферет, царь Фер, и Амфаон, владыка Мессении, — остались в Иолке, дабы следить за порядком, точнее, за старым прохвостом Пелием. Так что старикашка лишь слегка отсрочил падение с трона. (Причем в буквальном смысле слова!)
Ведь, не вернись Ясон из своего рискованного путешествия, знатные братцы наверняка повесят Пелия на ближайшей колонне, особо не раздумывая.
Пока что от убийства родного дяди их удерживало лишь честное слово, которое предусмотрительно взял с братьев благородный духом (по молодости лет) Ясон…
Первой вынужденной остановкой на пути аргонавтов стал цветущий остров Лемнос, где правила юная прекрасная царица Гипсипила.
Вообще уникальный был этот остров Лемнос, так как произошла там незадолго до прибытия аргонавтов колоссальная резня. Разъяренные лемниянки (не лесбиянки, а именно лемниянки, хотя некоторые считают, что первое слово более подходит к этим греческим мегерам) ни с того ни с сего перебили всех своих мужей якобы за измену, устроив на острове ночь длинных ножей.
Причина, то есть повод к резне, была весьма сомнительна.
Супружеская неверность!
Неужели все мужики на этом острове действительно изменяли своим женам? И если изменяли, то с кем? Друг с другом, что ли? Но Древняя Греция — это вам не Римская империя. Падение сексуальных нравов в Аттике, конечно, происходило, но не до такой же степени! Получается, что если мужья изменяли женам с чужими женами, то…
Хороши, однако, эти дамочки.
Бред!
Впоследствии историки выяснили, что на Лемносе существовала первая в Греции феминистская террористическая организация. Всю эту кошмарную резню и устроили активистки этой самой организации.
Зачем?
Это известно, пожалуй, одному Эроту.
Лишь один мужчина выжил после ночи длинных ножей на Лемносе, и звали этого счастливчика Фоантом. Фоант являлся отцом царицы Гипсипилы и выжил благодаря тому только, что был законченным и совершенно безнадежным импотентом.
Понятно, что приставшие к берегу Лемноса аргонавты не знали всех этих ужасных, компрометирующих жительниц острова подробностей.
А и знали бы, все равно сюда бы заглянули.
Ведь это была мечта каждого древнего грека — очутиться на заброшенном острове вместе с сотнями изголодавшихся по сексу женщин.
М-да… (размечтался, одноглазый! )
Пристали, значит, греки к острову и на берегу сидят, приглашения от хозяев ждут. Но фемины не спешат с приглашением, фемины совещаются.
Собрались лемниянки на городской площади и думают, что с внезапно свалившимися им на голову мужиками делать. Хотя что тут думать — делать надо, а не думать! Но у молодой Гипсипилы по этому поводу было свое мнение.
— Граждане! — звонко заявила девушка. — Давайте не пустим этих алконавтов в наш город.
— Аргонавтов, — поправил из толпы оговорившуюся дочь царь Фоант.
Гипсипила небезосновательно опасалась, что греки, узнав о страшном злодеянии местных женщин, решат отомстить за собратьев по полу, погибших, в общем-то, ни за что.
Но одна старая выдра по имени Поллуксо стала возражать молодой царице.
— Да сколько же можно без мужиков? — возмутилась эта самая Поллуксо. — Девочки, давайте пустим их в город.
— Да тебе-то они зачем? — ехидно спросил кто-то из толпы. — Ты теперь только и можешь что смотреть на них…
— А хотя бы и смотреть, — огрызнулась старая выдра. — Один мужик у нас Фоант, да и то показывать такого — только позориться. На грабли, видите ли, он в молодости упал.
— На вилы, — обиженно прокричал царь.
— Секундочку, папа, — встряла в разговор внезапно забеспокоившаяся Гипсипила, — а сколько тебе лет было, когда ты на вилы свои упал, не припомнишь?
— Отчего же не припомню, доча, — с готовностью ответил старик, — я все точно помню, восемь лет мне от роду тогда было.
— Фух, слава Зевсу, — с облегчением вздохнула Гипсипила, — а я уж, дура, подумала было, что ты не мой отец…
— Кто будет защищать нас? — продолжала безумно завывать Поллуксо. — Кто будет согревать холодными, темными ночами?
— Да, ночи здесь темные, — задумчиво прошептал Фоант, — и холодные…
Женщины Лемноса возбужденно загомонили.
— Молю вас, — горестно взывала старая идиотка, — пустите в наш город чужеземцев и пусть они останутся здесь жить насовсем.
— Ну тебе-то, сатирова карга, ничего не обломится, — издевательски рассмеялся царь. — Чего ты так разоряешься?
По правде говоря, Поллуксо и сама не знала, что это на нее вдруг нашло. Умопомрачение какое-то.
Промелькнула у Фоанта хитрая мысль, что все происходит не без ведома вездесущего Эрота. Но времена-то были древние, и олимпийские боги предпочитали не являться смертным лишний раз в телесном обличье. Может, и следил сейчас с Олимпа за событиями на Лемносе Эрот, кто его знает? (Я знаю! Но не скажу! — Авт.)
Фемины еще какое-то время посовещались и приняли почти единодушное решение (Фоант воздержался): аргонавтов в глубь Лемноса все-таки пустить.
Но аргонавты оказались не такими уж и кретинами, как их потом изображали в своих бессмертных произведениях всякие полоумные историки.
Узнав о том, что местные жители готовы принять отважных путешественников, Ясон надел свое самое лучшее, подаренное братьями пурпурное одеяние и спустился вместе с Тесеем на берег, ожидая увидеть там колесницу, которая должна была доставить вожака аргонавтов в главный (и единственный) город острова. Но вместо колесницы Ясон встретил стоящего у корабля посланца, коим оказался худой седобородый старец.
— Приветствую вас, славные эллины. — Посланец грустно поклонился, держа в правой руке лавровую ветку мира, что означало его самые благие намерения.
— Так это ты принес нам новость из главного города Лемноса? — удивленно спросил Ясон, раздосадованный тем, что ему не прислали даже обшарпанной колесницы.
— Какую новость? — не понял старец.
— Ну, что местные жители готовы нас принять, — пояснил юноша.
— Да-да, это я принес сию грустную весть, — кивнул старик. — И еше я хочу предупредить о грозящей вам опасности!
— Что? Опасность? — оживился сидевший на носу «Арго» Геракл. — И можно поинтересоваться, какого рода?
— Женщины, — просто ответил посланник.
— Женщины?!! — ошарашенно переспросили герои.
— Да-да, именно женщины. — Старик тяжело вздохнул. — Кстати, я не представился. Меня зовут Фоант, я царь этого острова…
— Секундочку, царь, — возмутился Тесей, — а где же твоя свита, твои колесницы, телохранители, в конце концов!
— Все мертвы, — спокойно ответил Фоант.
— Как это мертвы? — снова удивились греки.
— Да вот так, совсем мертвы. — Царь горестно развел руками. — Я единственный мужчина на всем этом проклятом острове.
— А остальные?
— Что остальные?
— Ну, жители.
— Одни женщины.
— Ух ты!!! — Герои с восхищением переглянулись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37