А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Этого для меня вполне достаточно. Вивви рассказывала, что ваша работа связана с музыкой. Я сам очень даже музыку люблю.
Я уже начал избавляться от чувства неловкости, внушенного мне «Вилкой Коупса», благодаря общему доброжелательству ее изобретателя, и у меня окончательно отлегло от сердца, когда он принялся рассказывать мне о виденной им (и мной) телевизионной постановке оперы «Иоланта». Затем последовало обсуждение правомерности модернизации либретто оперетт, сюжеты которых были злободневны для своего времени. Посредине этой дискуссии вошла Вивьен. Она взглядом спросила: «Ну как?» – и я ей взглядом же ответил: «В порядке!»
– Мне все время кажется, что заслуги Гилберта явно преувеличиваются, – заметил я мистеру Коупсу, но, перехватив взгляд его дочери, свидетельствовавший, что меня повело несколько не туда, поспешно добавил: – Однако в лучших своих произведениях он проявляет большой талант и фантазию!
– Рад, что вы так считаете! Знаю, теперь его модно ругать, только мне старик очень даже симпатичен. Может, потому, что я к нему давно привык и многое знаю наизусть. Разумеется, я согласен, что Салливан в этой паре занимает более значительное место. Кстати, Вивви, как дела? Увенчались ли твои попытки успехом?
Судя по всему, Вивьен восприняла это как осведомление насчет ужина, который, кстати сказать, уже ждал нас в соседней комнате. Это была кухня в старомодном смысле этого слова, но по виду совсем другая: ни настенных часов, ни кресла-качалки, ни кошки – ничего такого я в ней не обнаружил и сделал предположение, что, живя дома один, мистер Коупс кормится с подносика в своем кабинете. Заметив, как я, собравшись сесть, вдруг заколебался, он махнул мне:
– Давайте садитесь! Конечно, могу специально для вас прочесть молитву… Я произношу ее, только когда оказываюсь за столом с каким-нибудь духовным лицом. Хотя, по правде говоря, даже и в этом случае не произношу. Я уже давненько открыл для себя неписаный закон. Если человеку под тридцать, ну а в наше время, скажем, лет тридцать пять, совершенно ни к чему этот ритуал. Он становится старомодным. Я бы сказал, нельзя смешивать понятия модный ритуал и современный ритуал, но это так, к слову. Затем к середине жизни, годам к пятидесяти, человеку требуется что-то вроде благословения свыше. Но и при этом сам ритуал продолжает считаться старомодным. Вы не представляете, как часто мне страшно хотелось понять, почему те, которые старше, именно так думают, а не иначе, но при этом всегда казалось, что спрашивать их об этом как-то неловко. Не знаю, поймете ли вы меня.
– Да-да! – отозвался я с душой. – Прекрасно понимаю!
Суп был из красивенького пакетика или аналогичного вида жестянки, пирог с рыбой, изготовленный профессиональным кулинаром, был подогрет вполне искусно. Разлив по стаканам крепкий портер неизвестной мне марки, мистер Коупс принялся распространяться по поводу американской и русской программ исследования космоса. По мнению мистера Коупса, развитие обеих, пожалуй, шло недостаточно быстро и без особого блеска, ну а неспособность Великобритании самостоятельно запустить на орбиту хотя бы один приличный спутник он считал просто национальным позором. Мистер Коупс заметил, что понимает, какие огромные средства расходуются на такие проекты, но все же считает, когда откроется новая дорога в космос и до соседних планет можно будет долететь всего за несколько недель, расходы, необходимые для запуска человека на Марс в космическом корабле, можно будет покрыть и даже перекрыть, урезав траты населения практически на все; одновременно с этим необходимо, прежде всего в силу моральных соображений, отменить подоходный налог.
– Я что-то не понимаю, откуда в таком случае будут поступать наличные деньги? – заметил я.
– Как откуда? Налоги! Автомобили, телевидение, табачные изделия, напитки, всякая домашняя техника. Абсолютно все, что связано с обслуживанием автомашин. По сути, от всего, за что люди платят. Продукты питания. Таким образом все будут охвачены!
– При такой системе вам и впрямь не обойтись без диктатора.
– Вот именно! Достаточно вдуматься, и это становится ясно само собой. Судя по вашему тону, вы не слишком верите в реалистичность такого плана. Но как бы было прекрасно для всех, если бы такую систему запустить в действие!
– Вы хотите сказать, какой бы это повлекло научный прогресс?
– О нет! Научный прогресс меня нисколько не волнует! Не в этом дело. Грандиозность самого чуда, вот что! Скажите-ка, Дуг, вы читаете научную фантастику?
– Наверное, это глупое объяснение, но мне приходится столько слушать музыки, что не остается времени даже читать, что я сам пишу, не говоря уже о книгах!
– Да-да, я понимаю, но при всем к вам уважении я бы порекомендовал вам хоть изредка заглядывать в подобную литературу. Она более убедительно, чем я, объяснит, покажет вам, сколь грандиозную идею чуда я пытаюсь развить и тому подобное. Эта идея с каждым годом становится все более и более насущной, по мере того как человечество все меньше и меньше волнует религия. Вот вас как сильно она волнует?
Повторение или случайное совпадение? Секс посредством (или внезапным прорывом из-под) диктатуры, религиозность, стоящая за разоблачением космических странствий. Можно не сомневаться, я был свидетелем вполне вызревших политических убеждений: еще немного, и детсадовское прошлое станет ключом к источникам и сумме моего дохода, а случайно оброненное мною слово об исчезновении части выкупа за легендарного царя Атагуальпу немедленно явится поводом для обвинения в психопатической наследственности. Между тем мне предстояло ответить на заданный вопрос, тем более что Вивьен, вместо того чтобы послать отцу взгляд «Да, ладно тебе, папочка!», на который я рассчитывал, развернулась в своем кресле, устремив на меня полный нежного выжидания взгляд.
– Вы уж извините, но, боюсь, об этом я никогда особо не задумывался!
– Не стоит извиняться и пугаться, если говоришь правду! Говорите, никогда не задумывались? Вы хотите сказать, совсем никогда? – произнес мистер Коупс донельзя кротко.
– Ну… может и…
– Но ведь ты понимаешь, что нашим миром все не ограничивается? – сказала Вивьен. – Я же знаю, у тебя масса чего сказать на этот счет. Скажи что-нибудь! Так надо.
– Не понимаю зачем?
– А ты когда-нибудь пытался? Понять зачем?
Тут мистер Коупс впервые за все время нахмурился, но не с укором, а в раздумье:
– Мне кажется, между собой вы не раз эту тему обсуждали, правда?
– Нет, папочка. Ни разу.
– Ни разу? Но это прямо-таки удивительно!
– Просто как-то разговор не заходил, – сказал я, чувствуя себя слегка припертым к стенке. – И я бы не сказал, что это уж так удивительно. Уж не до такой степени, во всяком случае.
– Нет, удивительно, я бы сказал, в смысле статистики, – заметил мистер Коупс, – если сравнить конспективно два последних столетия с двумя последними десятилетиями. И, даже изучив данные за более короткий отрезок времени, я беру на себя смелость утверждать, что цифры, в целом по стране, а не только в юго-восточной ее части, будут свидетельствовать не в вашу пользу. Я бы не взялся говорить за весь остальной мир. Однако прошу вас, продолжайте!
Я совершенно не понимал, почему и что я, собственно, должен продолжать, но тем не менее продолжал:
– Просто я живу себе день за днем, как и многие, что бы они о себе или о других на этот счет ни говорили, – в общем, живу, как все, кого я знаю и вижу, кроме, быть может, горстки пророков и тому подобной публики. И потому, мне представляется, то, что мы говорим себе и своим друзьям о себе, не так-то уж и важно.
– Ну почему же! В конце концов это естественно – думать и разговаривать о том, как ты живешь. Я бы назвал это в самом буквальном смысле свойством человечества. Было бы смешно, если бы солдат вовсе не думал и не говорил о войне, правда? Скажите, много ли вы знаете моряков, которые не думают и не говорят о море?
– Ведь надо же во что-то верить! – вставила Вивьен, в лице и голосе которой уже не ощущалось прежней теплоты. – Каждый должен верить.
Стараясь держаться легко и непринужденно, я сказал:
– Сейчас ты скажешь, что тебе совершенно все равно во что, лишь бы во что-нибудь!
– Предположим, да! На самом деле нет, но предположим, и что?
– Ну, господи, ведь тебе не все равно, фашизм это или коммунизм! Или власть цветов, или всеобщая любовь, или что там еще…
– Я не имела в виду какую-нибудь глупость или что-то агрессивное. Я говорю о чем-то разумном. Я думала, ты понимаешь.
– Ладно, прости, но все равно мне кажется…
– Очень-очень даже вероятно, – вмешался мистер Коупс, – что каждый, кто хоть что-нибудь сделал на земле, во что-то верит, и я под «чем-нибудь» имею в виду не обязательно нечто знаменательное, просто что угодно. И точно так же, пожалуй, очень-очень вероятно, что тот, кто сделал просто что-нибудь, – просто человек, две руки и две ноги. Но я, кажется, снова вас перебил.
– Нет-нет, не перебили, мистер Коупс! Я уже полностью исчерпал свои возможности рассуждать на эту тему. Хотя, признаюсь, не так уж много их имел.
Единственная остававшаяся у меня в запасе возможность включала мою веру в самое веру во что-то разумное, а также мысль о том, насколько разумным должно быть это «что-то», чтобы иметь право считаться разумным, однако я умолк. То же весьма скоро сделали два других моих собеседника. После чего Вивьен сказала, что пойдет приготовит кофе, а мистер Коупс повел меня опять в свой кабинет, где налил два стакана портвейна.
– Я знаю, Дуг, вы человек непьющий, но это не означает, что я не должен предлагать вам ничего стоящего. Конечно, это не бог весть что, но это все-таки портвейн, настоящий, не какая-нибудь подделка. Недурной на вкус, правда? Ну а теперь, поскольку я вами завладел на пару минут, хотелось бы воспользоваться этим и попросить вас, если сможете, прояснить для меня кое-какие вопросы.
Он сел по ту сторону камина, где зеленый бумажный веер частично заменял отсутствующую решетку, и пристально, довольно долго, в том смысле, что овладел мной всего на пару минут, глядел в одну точку на противоположной стене, где висела кошмарная репродукция самой по себе кошмарной картины «Esse Homo» Гвидо Рени. Напитавшись от нее в достаточной мере духовным озарением, мистер Коупс произнес:
– Как все это назвать? Неужто наша страна катится к полной нравственной распущенности?
– Нет, я сомневаюсь! – возразил я, чуть было не упав со стула от облегчения. – Честно говоря, этот вопрос меня не очень заботит, но я бы сказал, что у нас пока по-прежнему в чести традиции, уважение к семье, дисциплине, ко всему подобному, и мы не безнадежны. Возможно, вы слишком близко принимаете к сердцу то, как некоторые ведут себя на юго-востоке Англии?
– Верно подмечено. Возможно, я вижу все это с прицелом на далекое будущее. Вы подумывали о том, чтобы жениться на Вивви? Нет, я не имею в виду каких-либо серьезных намерений с вашей стороны – об этом я спрашивать не могу, это меня не касается, – скажите просто, приходила ли вам такая мысль в голову?
Теперь, прочно сидя на стуле, я мог спокойно ответить на этот вопрос:
– Пожалуй, нет. Честно говоря, не думаю. Но к самой Вивьен это никакого отношения не имеет, это мои проблемы. Просто… когда видишь, стольким людям приходится расхлебывать…
– При всем уважении к вам, Дуг, в мире столько замечательного, о чем вы и думать не думаете, на что у вас не хватает времени. Научная фантастика. Религия. Идет или не идет страна к нравственной распущенности. Жениться или не жениться на Вивьен или на ком-нибудь еще. Надеюсь, вы со временем откроете для себя множество иных интересов. Кроме музыки и тому подобного. Некоторые, насколько я знаю, сделали музыку единственной и важнейшей частью своей жизни. Бах, Моцарт, Мендельсон. Ну и в результате они… А, вот и мы! Какая ты умница, Вивви!
Вошла Вивьен и подала нам кофе, даже не взглянув на меня. Пока мы пили кофе, мистер Коупс посвящал меня в то, чем занимаются его сыновья, вежливо следя за тем, чтобы я не упустил главного в нагромождении всяких подробностей. Он показал мне несколько фотографий старшего и его семьи и, пока я их разглядывал, рассказывал Вивьен о том, как вчера навещал их в Илинге. Я изучал множество моментальных снимков всяких празднеств, сперва развлекая себя попытками найти черты Вивьен или ее отца у ее брата или маленьких племяшек, однако ничего похожего не углядел. Должно быть, и в том, и в другом случае возобладали материнские гены. Что ж, почему бы и нет?
Под конец мистер Коупс сказал, что с самого раннего утра ему предстоит встреча с архиепископом, и потому, если это позволительно, он желал бы нас выставить. Что, разумеется, было его правом; так как я отказался от обратной поездки в автобусе в пользу такси, мистер Коупс, успешно дозвонившись, вызвал его для меня. Мы расстались сердечно. Подъехавшее такси оказалось без поперечной перегородки и с шофером, абсолютно не обладавшим ни познаниями в географии, ни каплей сообразительности, так что по этим обеим причинам нам с Вивьен не удалось обменяться и парой фраз вплоть до самого приезда ко мне домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов