Снова – ослепительная вспышка света, легкий запах озона, затем – грохот, темнота, ощущение стремительного полета, будто во сне срываешься с заоблачных высот и летишь в небытие, легкая тошнота, сведенные в судороге руки…
– Андрюха, ты жив?..
* * *
– Бабуинов! – повторил заглушивший голос совести Чердынцев, открывая здоровенный гроссбух, куда вносились данные о происшествиях. – Ну, так что у тебя?!
– Слышь, начальник, – бомжеватый субъект засунул голову в окошечко и дружелюбно подмигнул майору. – Ты, это… дурика своего убери…
– Немедленно прекратить! – Тщедушный Мартышкин обеими руками схватился за воротник грязной куртки, болтавшейся на плечах субъекта, для верности уперся ногой в стену и потянул задержанного на себя.
Раздался треск рвущейся материи, и Сысой грохнулся крупом об пол, сжимая в кулаках кусок ткани.
На пышущих здоровьем, круглых и румяных лицах «крепленых беретов», являвших собой элиту войск МВД, возникло некоторое подобие интереса.
Субъект цыкнул зубом, поморщился, передернул плечами, но вылезать из окошечка не спешил.
– Сопротивление сотруднику милиции! – заголосил Мартышкин, сидя в луже грязной воды, натекшей с обуви входящих аккурат рядом ковриком, о который, по идее, им следовало вытирать ноги, но никто почему-то этого не делал.
Чердынцев горестно вздохнул, упер ладонь в лоб бухарику и вытолкал голову алкаша из проема окошечка.
Стажер отбросил в сторону свой трофей, резво вскочил и повис на спине у задержанного.
С минуту младший лейтенант и пьяница из соседнего дома, вся вина которого заключалась в том, что он решил отлить на угол здания РУВД, молча толкались и пыхтели.
Наконец Мартышкин метким тычком под ребра заставил противника развернуться боком, треснул ему носком ботинка по щиколотке, схватил за грудки и дернул на себя. Пьяница мазнул грязной ладонью по лицу Сысоя, смачно плюнул стажеру на брючину и немедленно получил в ответ удар кулаком в грудь, отбросивший его на стойку перед окошечком дежурного.
Затылок алконавта вошел в соприкосновение со стеклом, и на стол Чердынцеву посыпались осколки.
«Крепленые береты» привстали, не желая упускать ни единой подробности из разворачивающейся у них на глазах душераздирающей сцены.
– Скотина! – заорал ошалевший майор, увернувшись от падающего аки лезвие гильотины особенно крупного осколка и напрочь забыв о правилах хорошего тона, в теории свойственных всем без исключения офицерам российской милиции. – Ты что наделал, шпрот недодавленный?!
Мартышкин подхватил сползавшего на пол оглушенного бухарика и поставил его вертикально.
– Отвечать, когда тебя господин майор спрашивает! – в манере служаки-ротмистра воскликнул стажер.
Пьяница замычал нечто невразумительное.
– Я не его спрашиваю! – возопил Чердынцев. – А тебя, чудовище!
– А что я?! – удивился Мартышкин.
Входная дверь распахнулась, и в проеме показался подполковник Николай Александрович Петренко, прибывший в родное управление с совещания у начальника ГУВД, где его опять ставили всем в пример как главу подразделения, укомплектованного самыми толковыми сотрудниками в пределах городской черты, и на карачки за невысокий процент раскрываемости заказных убийств, которых на участке Петренко сроду не совершалось.
Петренко вытер подошвы забрызганных грязью ботинок о черный синтетический коврик и окинул печальным взором помещение.
Чердынцев, Мартышкин, дежурный сержант в форме восхитительного серого цвета, с автоматом на плече и чуть тронутыми бледно-голубой тушью длинными девичьими ресницами, чье лицо можно было бы смело поместить в музыкальную энциклопедию в качестве иллюстрации к статье «Юность Петра Ильича Чайковского», и три «спецназовца» застыли на месте.
Только задержанный продолжал шевелиться, пытаясь оттолкнуть от себя вцепившегося аки клещ стажера.
– Что здесь происходит? – тихо поинтересовался подполковник.
– Он! – задыхающийся багровый Чердынцев ткнул пальцем в Сысоя. – Он!
– Что «он»? – Мухомор в свою очередь тоже начал наливаться краской.
– Это всё из-за него…
– Вот это? – Петренко вскинул подбородок и показал на разбитое стекло.
– Да! – Майор зачем-то отдал честь, приложив дрожащую руку к непокрытой голове.
– К утру чтоб было, как раньше, – приказал Мухомор и шаркающей усталой походкой двинулся к лестнице.
– Но… – застонал майор.
– Никаких «но», – Петренко остановился. – Завтра проверяющий прибудет, к десяти.
– Где ж я такое стекло возьму? – На лице Чердынцева проступила растерянность.
– Забейте фанерой и покрасьте в прозрачный цвет, – посоветовал Мухомор и, погрузившись в невеселые мысли по поводу прошедшего совещания, стал медленно подниматься по лестнице.
* * *
– Я же предупреждал: подожди. – Ларин укоризненно смотрел на выпучившего глаза друга. – Что за манера – неизвестную технику проверять методом тыка?
Оперативники стояли посреди каморки, недоуменно разглядывая друг друга.
Если после внезапной вспышки света и наступившего вслед за тем мрака короткая прическа Дукалиса почти не изменилась, ну разве что стала напоминать ёжика, то Ларин вполне мог бы пробоваться на роль Бивиса – его волосы стояли абсолютно вертикально.
– А тебе не кажется, что здесь что-то изменилось. Пол, например? – Анатолий покосился на кафельную плитку, казавшуюся теперь не голубой, а розовой. – И дверь, вроде бы, другого цвета была…
– Ты бы еще больше на кнопки жал, – огрызнулся Ларин. – Вот доберутся до тебя комитетчики, скажут, что их технику испоганил…
– Да я н-ничего. Я п-просто… Я скажу… – заикаясь, начал оправдываться Толян, вызвав дополнительный прилив недовольства напарника.
– Скажу… «Товарищ, верь: зайдет она, звезда разгула гласности. Припомнят наши имена тогда в госбезопасности», – продекламировал Андрей. – Пошли-ка отсюда поскорее, тем более что выход, кажется, все-таки отыскался. Да и убийца где-то рядом бродит.
Дукалис обиженно хмыкнул и первым шагнул за дверь.
Буквально через секунду Ларина, последовавшего за ним, едва не свалило с ног. Это Толян втолкнул в каморку какого-то тщедушного, похожего на бомжа мужичка, который, видимо, торчал снаружи у выхода. Держа незнакомца за широкие лацканы потертого клетчатого пальто, оперативник яростно тряс беднягу, требуя немедленно сообщить, куда тот дел пистолет, и назвать имя заказчика.
– Говори быстро, а не то по стенке размажу! – не желая терять драгоценных секунд, покуда задержанный мало что соображал с перепугу, наседал на незнакомца Дукалис.
– I don`t… I don`t… – пытался лепетать мужичок.
- Толян, тебе кнопки мало? Оставь человека в покое… – Ларин уже оправился после неожиданного вторжения. – Блин, ну я же предупреждал!
Дукалис пару раз приложил мужичка спиной к стойке с приборами; посыпались искры, свет в каморке погас, лишь где-то под потолком мерцала под слоем пыли тусклая одинокая лампочка.
Задержанный, оставленный наконец в покое, скрючился, сидя на корточках на полу и что-то невразумительно лопоча.
Андрей сообразил, что незнакомец изъясняется по-английски, и, тщательно подбирая оставшиеся в памяти с институтских времен слова, постарался мужичка успокоить. Попутно Ларин проверил у задержанного карманы на предмет спрятанного оружия и убедился в отсутствии такового. Документов у незнакомца тоже не оказалось. Андрей знал, что перед ним не убийца, во всяком случае – не исполнитель, так как человек, скрывшийся в подворотне, и одет был иначе, и ростом был много выше.
Тем не менее старая байка о плохом и хорошем следователях, очевидно, сработала. Перепуганный бомж понемногу стал приходить в себя, речь бедняги приобрела связность. Как понял Ларин из его слов, преступник только что выскочил из каморки и убежал. Куда именно, как ни старался выяснить оперативник, задержанный не сказал.
– Ты где живешь? – по-английски поинтересовался Андрей.
– I live in London , – последовал ответ.
– Да не слушай ты его, – встрял в разговор Дукалис. – Не видишь, он просто издевается? Давай оттащим его в отдел, а там разберемся.
– Ладно, – согласился Ларин, – пошли на выход. Let`s go, sir. Big deal wate us.
Бомж суетливо закивал и поднялся с пола.
Когда вся троица оказалась за дверью, оперативники повернули в сгустившейся тьме подвала налево, но задержанный снова залопотал по-английски, показывая рукой в противоположную сторону.
– Ладно, пойдем, если здесь короче, – милостиво согласился Дукалис. – Но смотри, не вздумай удрать! Шаг в сторону рассматривается как попытка к побегу.
Дверь на улицу, действительно, оказалась неподалеку.
Выбравшись из затхлого помещения, оперативники буквально оцепенели: прямо перед ними, за низкими, покосившимися строениями, текла широкая река, по которой, дымя трубой, шлепал лопастями колес старинный пароход.
Вдалеке, протыкая шпилем клочья дыма и сырого тумана, тянулась вверх странная башня.
– What`s this? – Ларин уставился на открывшуюся панораму. – Что это такое?
– What do you mean, sir?.. There`s the Thames, the Big Ben… – отозвался незнакомец. – All is as usual. London, sir…
- Ну, ни фига себе, пельмешка! – Дукалис третий раз за вечер помянул старый анекдот…
* * *
– Разрешите, товарищ подполковник? – Майор Соловец переступил порог кабинета начальника РУВД и почтительно остановился.
– Проходи, садись. – Петренко снял очки и положил их перед собой на рапорт группы дознавателей, в котором те просили обеспечить их безвозмездной финансовой помощью.
Посредством оной они надеялись дотянуть до следующей зарплаты.
Дознаватели сильно поиздержались, отметив в ресторанчике по соседству юбилей старейшего сотрудника отдела, к пятидесяти семи годам получившего наконец давно заслуженное звание капитана. Банкет, как водится, закончился взаимной дружеской потасовкой, прибытием нескольких немного странноватых с точки зрения национальной принадлежности нарядов ППС и пустыми карманами наутро, когда юбиляр со товарищи очнулся. Набранным из нелегальных вьетнамских и монгольских эмигрантов патрульным были чужды хорошо известные всем россиянским выпускникам школ МВД понятия «корпоративная солидарность» и «порядочность по отношению к коллегам».
Они и слов-то таких по-русски не знали…
Так что карманы дознавателей оказались такими же пустыми, как карманы обыкновенных граждан, попадающих в цепкие руки пэпээсников.
Коллективный рапорт содержал сто девяносто три непреднамеренные, а связанные лишь с усталостью составителей грамматические ошибки в ста семидесяти словах текста и блистал отсутствием запятых, в результате чего смысл рапорта, и без того весьма далекий от понимания, был покрыт завесой тайны даже для Мухомора. Единственное, что понял подполковник, – это недовольство дознавателей с фамилиями Удодов, Чуков, Геков и Безродный действиями бармена, подсунувшего им водку с явной примесью жидкости для борьбы с насекомыми, и призыв привлечь наглого трактирщика к уголовной ответственности по статьям 295 и 357 за попытку истребления находящейся под охраной государства популяции милиционеров.
В личной беседе при подаче рапорта Безродный – парламентер от дознавателей, совершенно разошелся, потерял связь с реальным миром и даже начал угрожать Петренко тем, что, в случае неоказания срочной материальной помощи мучающимся с похмелья сотрудникам, они будут вынуждены компенсировать отсутствие средств путем переодевания в форму работников ДПС и выходом на соседнюю улицу с целью добычи требуемой суммы «известным способом».
Мухомор пообещал решить проблему и отправил еле державшегося на ногах дознавателя восвояси.
Как оказалось, очень вовремя.
Спустя пятнадцать секунд, прошедших с момента окончания беседы в кабинете Петренко, непонятый подполковником парламентер в порыве горестного и справедливого негодования стал громко для всей очереди, собравшейся у паспортного стола, читать лекцию о том, что «пить, господа, вредно, а опохмеляться полезно». После чего сел на колени к какой-то старушке, назвав ее мамой, и сильно захрапел.
Соловец плотно прикрыл за собой дверь, отсекая доносящиеся из коридора возмущенные крики посетителей, пришедших наконец в себя после антиалкогольной лекции Безродного.
– Стажеру надо найти какое-нибудь дело, – с места в карьер начал Мухомор, параллельно обдумывая сказанное предыдущим посетителем и переживая из-за того, что не смог помочь измученным недостатком наличных средств дознавателям. – Иначе он нам весь отдел разгромит…
– Может, он засланный? – предположил сообразительный не по годам майор.
– Кем? – прищурился многоопытный Петренко.
– ССБ…
- А зачем?
– Для профилактики, – изрядно потрепанный прошлыми проверками, но непобежденный Соловец развил показавшуюся ему интересной мысль.
– Думаешь? – Подполковник нервно побарабанил пальцами по столу.
– А почему нет, Николай Александрович? – Майор шмыгнул носом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26