Но даже и теперь он едва ли догадывался, что окажется там в роли узника.
В то время как Господь ободрял Своего раба, враги Павла составляли заговор с целью убить его. “С наступлением дня некоторые Иудеи сделали умысел и заклялись не есть и не пить, доколе не убьют Павла; было же более сорока сделавших такое заклятие”. Это был пост, который Господь осудил устами пророка Исаии, – пост “для ссор и распрей и для того, чтобы дерзкою рукою бить других” (Ис. 58:4).
Заговорщики, “придшедши к первосвященникам и старейшинам, сказали: мы клятвою заклялись не есть ничего, пока не убьем Павла; итак ныне же вы с синедрионом дайте знать тысяченачальнику, чтобы он завтра вывел его к вам, как будто вы хотите точнее рассмотреть дело о нем; мы же, прежде нежели он приблизится, готовы убить его”.
Вместо того, чтобы воспрепятствовать этому жестокому замыслу, священники и начальники радостно одобрили его. Павел был прав, когда сравнил Ананию с подбеленной стеной.
Но Бог вмешался и спас жизнь Своего раба. Сын сестры Павловой, “услышав о сем умысле” заговорщиков, “пришел и, войдя в крепость, уведомил Павла. Павел же, призвав одного из сотников, сказал: отведи этого юношу к тысяченачальнику, ибо он имеет нечто сказать ему. Тот, взяв его, привел к тысяченачальнику и сказал: узник Павел, призвав меня, просил отвести к тебе этого юношу, который имеет нечто сказать тебе”.
Клавдий Лисий благосклонно принял юношу и, отведя его в сторону, спросил: “Что такое имеешь ты сказать мне?” Юноша ответил: “Иудеи согласились просить тебя, чтобы ты завтра вывел Павла пред синедрион, как будто они хотят точнее исследовать дело о нем; но ты не слушай их; ибо его подстерегают более сорока человек из них, которые заклялись не есть и не пить, доколе не убьют его; и они теперь готовы, ожидая твоего распоряжения.
Тогда тысяченачальник отпустил юношу, сказав: никому не говори, что ты объявил это мне”.
Лисий сразу же решил передать дело Павла прокуратору Феликсу. Еврейский народ в то время находился в возбужденном и раздраженном состоянии, приводившем к частым волнениям. Дальнейшее пребывание апостола в Иерусалиме могло обернуться серьезными последствиями как для города, так и для самого тысяченачальника. Поэтому он, “призвав двух сотников, сказал: приготовьте мне воинов пеших двести, конных семьдесят и стрелков двести, чтобы с третьего часа ночи шли в Кесарию; приготовьте также ослов, чтобы, посадивши Павла, препроводить его к правителю Феликсу”.
Надо было, не теряя ни минуты, выслать Павла из города. “Воины, по данному им приказанию, взявши Павла, повели ночью в Антипатриду”. Оттуда всадники доставили узника в Кесарию, а четыреста воинов вернулись в Иерусалим.
Начальник охранного отряда передал узника Феликсу, вручив ему также письмо от тысяченачальника: “Клавдий Лисий достопочтенному правителю Феликсу – радоваться; сего человека Иудеи схватили и готовы были убить; я, пришед с воинами, отнял его, узнав, что он Римский гражданин; потом, желая узнать, в чем обвиняли его, привел его в синедрион их и нашел, что его обвиняют в спорных мнениях, касающихся закона их, но что нет в нем никакой вины, достойной смерти или оков; а как до меня дошло, что Иудеи злоумышляют на этого человека, то я немедленно послал его к тебе, приказав и обвинителям говорить на него пред тобою; будь здоров”.
Прочитав письмо, Феликс спросил Павла, из какой он области, и, узнав, что он из Киликии, сказал: “Я выслушаю тебя, когда явятся твои обвинители. И повелел ему быть под стражею в Иродовой претории”.
Павел был не первым рабом Божьим, нашедшим среди язычников убежище от гнева избранного народа Иеговы. Злоумышляя на Павла, иудеи добавили еще одно преступление к темному перечню злых дел, которыми отмечена история этого народа. Они еще более ожесточили свои сердца против истины и обрекли себя на верную погибель.
Немногие понимают, что означают слова Христа, сказанные Им в синагоге Назарета, где Он объявил Себя Помазанником Божьим. Он указал на Свою миссию утешать, благословлять и спасать опечаленных и грешных; затем, видя гордость и неверие слушателей, напомнил им, что в прошлом Бог отвернулся от Своего избранного народа из-за его неверия и непослушания и явил Себя тем язычникам, которые не отвергли небесного света. Вдова сарептская и Нееман Сириянин жили, ведомые светом, озарившим их, – вследствие этого они были признаны более праведными, чем избранный народ Божий, который отступил от Господа и пожертвовал принципами ради выгоды и земных почестей.
Христос сказал иудеям из Назарета горькие слова о том, что верный вестник Божий не может быть в безопасности среди отступившего от Бога Израиля. Они не могли по достоинству оценить его труды. Хотя иудейским вождям казалось, что они ревнуют о славе Божьей и благополучии Израиля, они были врагами и того, и другого. Своим учением и примером они уводили народ все дальше и дальше от послушания Богу – уводили туда, где Бог не мог защитить его в день скорби.
Обличительные слова Спасителя, обращенные к мужам Назарета, были применимы в случае с Павлом не только. к неверующим иудеям, но и к его братьям по вере. Если бы руководители церкви полностью подавили в себе чувство неприязни к апостолу и приняли его как человека, особо призванного Богом, чтобы нести Евангелие язычникам. Господь оставил бы его им. Бог не собирался так скоро положить конец трудам Павла, но Он не сотворил чудо, чтобы изменить ход событий, которые произошли в результате того, что руководители церкви в Иерусалиме заняли неправильную позицию.
Этот дух и сегодня дает те же плоды. Неспособность правильно оценить и использовать дары благодати Божьей лишила церковь многих благословений. Как часто Господь мог бы продлить деятельность того или иного верного служителя, если бы его труды оценивались по достоинству! Но если церковь позволяет врагу душ человеческих повреждать ум, в результате чего ее руководители начинают в ложном свете представлять и истолковывать слова и поступки раба Христова; если эти руководители позволяют себе мешать ему и воздвигать на его пути препятствия. Господь иногда отнимает от них благословения, которые прежде посылал.
Сатана с помощью своих сообщников постоянно старается лишить мужества и погубить тех, кого Господь избрал для свершения великого и благого дела. Эти люди готовы пожертвовать самой жизнью ради дела Божьего, однако великий обманщик внушает их братьям сомнения по поводу их работы. А если подобные сомнения укоренятся в умах руководителей церкви, они усомнятся в порядочности и честности этих светоносцев, которые уже не смогут принести церкви большую пользу. Слишком часто сатане удается повергнуть их с помощью братьев по вере в такую душевную скорбь, что Бог милостиво вмешивается, чтобы дать покой Своим гонимым рабам. И лишь когда их руки будут сложены на безжизненной груди, когда смолкнет их предостерегающий и ободряющий голос, тогда упорствующие очнутся и осознают, от каких благословений они отказались. То, что вестники Божьи не смогли сделать при жизни, сделает смерть.
Глава 39
СУД В КЕСАРИИ
Эта глава основана на Книге Деяния Апостолов 24.
Спустя пять дней после прибытия Павла в Кесарию из Иерусалима, пришли его обвинители в сопровождении оратора Тертулла, специально нанятого для такого случая. Быстро заслушали дело Павла. Его привели в зал суда, и Тертулл “начал обвинять его”. Полагая, что лесть скорее воздействует на римского правителя, чем простые слова правды, коварный ритор начал свою речь с восхваления Феликса: “Всегда и везде со всякою благодарностью признаем мы, что тебе, достопочтенный Феликс, обязаны мы многим миром, и твоему попечению благоустроением сего народа”.
Тертулл прибег здесь к наглой лжи – Феликс был подлым и бесчестным человеком. Историк свидетельствует, что, “предаваясь всевозможным видам похоти и жестокости, он обладал царской властью и рабским нравом” (Тацит, История, гл. 5, пар. 9). Слышавшие Тертулла понимали всю лживость его льстивых слов, но желание добиться осуждения Павла возобладало над любовью к правде.
В своей речи Тертулл обвинил Павла в таких преступлениях, что, будь они доказаны, апостола осудили бы за измену. “Нашедши сего человека язвою общества, – заявил оратор, – возбудителем мятежа между Иудеями, живущими по вселенной, и представителем Назорейской ереси, который отважился даже осквернить храм”. Далее Тертулл заявил, что Лисий, начальник иерусалимского гарнизона, силой отнял Павла у иудеев, когда они собирались судить его по своему церковному закону, и тем самым вынудил их изложить дело перед Феликсом. Это сообщение должно было навести прокуратора на мысль передать дело Павла в иудейский суд. Все обвинения бурно поддержали присутствовавшие иудеи, которые не пытались скрыть свою ненависть к узнику.
Феликсу хватило проницательности, чтобы распознать нрав обвинителей Павла. Он понимал, что их обвинения бездоказательны, и это побуждает их к лести. Повернувшись к обвиняемому, он позволил ему защищать себя. Павел пренебрег словами любезности, а просто сказал, что может свободно защищать свое дело перед Феликсом, поскольку тот долгое время является прокуратором и, следовательно, хорошо знает законы и обычаи иудеев. Говоря о выдвинутых против него обвинениях, он убедительно доказал, что все они лживы. Он сказал, что не поднимал волнения в Иерусалиме и не осквернял святилища. “Ни в святилище, ни в синагогах, ни по городу они не находили меня с кем-либо спорящим или производящим народное возмущение, – напомнил он, – и не могут доказать того, в чем теперь обвиняют меня”.
Признав, что “по учению, которое они называют ересью”, он поклонялся Богу своих отцов, он заявил, что всегда верил “всему написанному в законе и пророках”, и что, согласно ясному учению Писаний, он верит в воскресение мертвых. Далее он сказал, что главный принцип его жизни – “всегда иметь непорочную совесть пред Богом и людьми”.
Прямо и откровенно он рассказал о цели своего прихода в Иерусалим и об обстоятельствах своего ареста и суда: “После многих лет я пришел, чтобы доставить милостыню народу моему и приношения; при сем нашли меня, очистившегося в храме не с народом и не с шумом: это были некоторые Асийские Иудеи, которым надлежало бы предстать пред тебя и обвинять меня, если что имеют против меня; или пусть сии самые скажут, какую нашли они во мне неправду, когда я стоял пред синедрионом, разве только то одно слово, которое громко произнес я, стоя между ними, что за учение о воскресении мертвых я ныне судим вами”.
Апостол говорил горячо и с очевидной искренностью, и его слова звучали весьма убедительно. Клавдий Лисий в письме к Феликсу то же самое засвидетельствовал о поведении Павла. Более того, сам Феликс гораздо лучше, чем многие полагали, знал иудейскую религию. Ясное изложение Павлом имевших место фактов помогло Феликсу еще отчетливее понять причины, побудившие иудеев обвинить апостола в подстрекательстве к мятежу и предательстве. Правитель не собирался идти на поводу у иудеев и без всяких на то оснований осудить римского гражданина; он не собирался выдавать его им, чтобы его казнили без справедливого суда. В то же самое время Феликсу были чужды высокие мотивы; он руководствовался личной корыстью, тщеславием и стремлением продвинуться по службе. Боязнь обидеть иудеев не позволила ему поступить по всей справедливости с человеком, в невиновности которого он был убежден. Он решил отложить суд над Павлом до того времени, когда приедет Лисий, сказав: “Рассмотрю ваше дело, когда придет тысяченачальник Лисий, и я обстоятельно узнаю об этом учении”.
Апостол остался в узах, но Феликс приказал сотнику, стерегущему Павла, “не стеснять его и не запрещать никому из его близких служить ему или приходить к нему”.
Вскоре после этого. Феликс и его жена Друзилла послали за Павлом, чтобы от него самого услышать “о вере во Христа Иисуса”. Они желали постичь новые истины – кто знает, может быть, не представится более случая их узнать, и тогда это послужит их обличению в день Божий.
Павел счел, что Сам Бог предоставил ему такую возможность, и попытался использовать ее. Он понимал, что находится в присутствии человека, который имеет власть предать его смерти или освободить; несмотря на это, он не восхвалял Феликса и Друзиллу и не льстил им. Он знал, что его слова будут для них запахом живительным на жизнь или смертоносным на смерть, и, забыв о себе, попытался показать им, что они находятся в опасности.
Апостол сознавал, что Благая весть призывает к покаянию любого человека, слушающего ее, и что в день Божий он будет стоять либо среди чистых и святых вокруг великого белого престола, либо с теми, кому Христос скажет: “Отойдите от Меня, делающие беззаконие” (Мф. 7:23). Он знал, что встретится со всеми своими слушателями перед небесным судом и там должен будет дать отчет не только за все свои слова и поступки, но и за мотивы, которые им двигали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
В то время как Господь ободрял Своего раба, враги Павла составляли заговор с целью убить его. “С наступлением дня некоторые Иудеи сделали умысел и заклялись не есть и не пить, доколе не убьют Павла; было же более сорока сделавших такое заклятие”. Это был пост, который Господь осудил устами пророка Исаии, – пост “для ссор и распрей и для того, чтобы дерзкою рукою бить других” (Ис. 58:4).
Заговорщики, “придшедши к первосвященникам и старейшинам, сказали: мы клятвою заклялись не есть ничего, пока не убьем Павла; итак ныне же вы с синедрионом дайте знать тысяченачальнику, чтобы он завтра вывел его к вам, как будто вы хотите точнее рассмотреть дело о нем; мы же, прежде нежели он приблизится, готовы убить его”.
Вместо того, чтобы воспрепятствовать этому жестокому замыслу, священники и начальники радостно одобрили его. Павел был прав, когда сравнил Ананию с подбеленной стеной.
Но Бог вмешался и спас жизнь Своего раба. Сын сестры Павловой, “услышав о сем умысле” заговорщиков, “пришел и, войдя в крепость, уведомил Павла. Павел же, призвав одного из сотников, сказал: отведи этого юношу к тысяченачальнику, ибо он имеет нечто сказать ему. Тот, взяв его, привел к тысяченачальнику и сказал: узник Павел, призвав меня, просил отвести к тебе этого юношу, который имеет нечто сказать тебе”.
Клавдий Лисий благосклонно принял юношу и, отведя его в сторону, спросил: “Что такое имеешь ты сказать мне?” Юноша ответил: “Иудеи согласились просить тебя, чтобы ты завтра вывел Павла пред синедрион, как будто они хотят точнее исследовать дело о нем; но ты не слушай их; ибо его подстерегают более сорока человек из них, которые заклялись не есть и не пить, доколе не убьют его; и они теперь готовы, ожидая твоего распоряжения.
Тогда тысяченачальник отпустил юношу, сказав: никому не говори, что ты объявил это мне”.
Лисий сразу же решил передать дело Павла прокуратору Феликсу. Еврейский народ в то время находился в возбужденном и раздраженном состоянии, приводившем к частым волнениям. Дальнейшее пребывание апостола в Иерусалиме могло обернуться серьезными последствиями как для города, так и для самого тысяченачальника. Поэтому он, “призвав двух сотников, сказал: приготовьте мне воинов пеших двести, конных семьдесят и стрелков двести, чтобы с третьего часа ночи шли в Кесарию; приготовьте также ослов, чтобы, посадивши Павла, препроводить его к правителю Феликсу”.
Надо было, не теряя ни минуты, выслать Павла из города. “Воины, по данному им приказанию, взявши Павла, повели ночью в Антипатриду”. Оттуда всадники доставили узника в Кесарию, а четыреста воинов вернулись в Иерусалим.
Начальник охранного отряда передал узника Феликсу, вручив ему также письмо от тысяченачальника: “Клавдий Лисий достопочтенному правителю Феликсу – радоваться; сего человека Иудеи схватили и готовы были убить; я, пришед с воинами, отнял его, узнав, что он Римский гражданин; потом, желая узнать, в чем обвиняли его, привел его в синедрион их и нашел, что его обвиняют в спорных мнениях, касающихся закона их, но что нет в нем никакой вины, достойной смерти или оков; а как до меня дошло, что Иудеи злоумышляют на этого человека, то я немедленно послал его к тебе, приказав и обвинителям говорить на него пред тобою; будь здоров”.
Прочитав письмо, Феликс спросил Павла, из какой он области, и, узнав, что он из Киликии, сказал: “Я выслушаю тебя, когда явятся твои обвинители. И повелел ему быть под стражею в Иродовой претории”.
Павел был не первым рабом Божьим, нашедшим среди язычников убежище от гнева избранного народа Иеговы. Злоумышляя на Павла, иудеи добавили еще одно преступление к темному перечню злых дел, которыми отмечена история этого народа. Они еще более ожесточили свои сердца против истины и обрекли себя на верную погибель.
Немногие понимают, что означают слова Христа, сказанные Им в синагоге Назарета, где Он объявил Себя Помазанником Божьим. Он указал на Свою миссию утешать, благословлять и спасать опечаленных и грешных; затем, видя гордость и неверие слушателей, напомнил им, что в прошлом Бог отвернулся от Своего избранного народа из-за его неверия и непослушания и явил Себя тем язычникам, которые не отвергли небесного света. Вдова сарептская и Нееман Сириянин жили, ведомые светом, озарившим их, – вследствие этого они были признаны более праведными, чем избранный народ Божий, который отступил от Господа и пожертвовал принципами ради выгоды и земных почестей.
Христос сказал иудеям из Назарета горькие слова о том, что верный вестник Божий не может быть в безопасности среди отступившего от Бога Израиля. Они не могли по достоинству оценить его труды. Хотя иудейским вождям казалось, что они ревнуют о славе Божьей и благополучии Израиля, они были врагами и того, и другого. Своим учением и примером они уводили народ все дальше и дальше от послушания Богу – уводили туда, где Бог не мог защитить его в день скорби.
Обличительные слова Спасителя, обращенные к мужам Назарета, были применимы в случае с Павлом не только. к неверующим иудеям, но и к его братьям по вере. Если бы руководители церкви полностью подавили в себе чувство неприязни к апостолу и приняли его как человека, особо призванного Богом, чтобы нести Евангелие язычникам. Господь оставил бы его им. Бог не собирался так скоро положить конец трудам Павла, но Он не сотворил чудо, чтобы изменить ход событий, которые произошли в результате того, что руководители церкви в Иерусалиме заняли неправильную позицию.
Этот дух и сегодня дает те же плоды. Неспособность правильно оценить и использовать дары благодати Божьей лишила церковь многих благословений. Как часто Господь мог бы продлить деятельность того или иного верного служителя, если бы его труды оценивались по достоинству! Но если церковь позволяет врагу душ человеческих повреждать ум, в результате чего ее руководители начинают в ложном свете представлять и истолковывать слова и поступки раба Христова; если эти руководители позволяют себе мешать ему и воздвигать на его пути препятствия. Господь иногда отнимает от них благословения, которые прежде посылал.
Сатана с помощью своих сообщников постоянно старается лишить мужества и погубить тех, кого Господь избрал для свершения великого и благого дела. Эти люди готовы пожертвовать самой жизнью ради дела Божьего, однако великий обманщик внушает их братьям сомнения по поводу их работы. А если подобные сомнения укоренятся в умах руководителей церкви, они усомнятся в порядочности и честности этих светоносцев, которые уже не смогут принести церкви большую пользу. Слишком часто сатане удается повергнуть их с помощью братьев по вере в такую душевную скорбь, что Бог милостиво вмешивается, чтобы дать покой Своим гонимым рабам. И лишь когда их руки будут сложены на безжизненной груди, когда смолкнет их предостерегающий и ободряющий голос, тогда упорствующие очнутся и осознают, от каких благословений они отказались. То, что вестники Божьи не смогли сделать при жизни, сделает смерть.
Глава 39
СУД В КЕСАРИИ
Эта глава основана на Книге Деяния Апостолов 24.
Спустя пять дней после прибытия Павла в Кесарию из Иерусалима, пришли его обвинители в сопровождении оратора Тертулла, специально нанятого для такого случая. Быстро заслушали дело Павла. Его привели в зал суда, и Тертулл “начал обвинять его”. Полагая, что лесть скорее воздействует на римского правителя, чем простые слова правды, коварный ритор начал свою речь с восхваления Феликса: “Всегда и везде со всякою благодарностью признаем мы, что тебе, достопочтенный Феликс, обязаны мы многим миром, и твоему попечению благоустроением сего народа”.
Тертулл прибег здесь к наглой лжи – Феликс был подлым и бесчестным человеком. Историк свидетельствует, что, “предаваясь всевозможным видам похоти и жестокости, он обладал царской властью и рабским нравом” (Тацит, История, гл. 5, пар. 9). Слышавшие Тертулла понимали всю лживость его льстивых слов, но желание добиться осуждения Павла возобладало над любовью к правде.
В своей речи Тертулл обвинил Павла в таких преступлениях, что, будь они доказаны, апостола осудили бы за измену. “Нашедши сего человека язвою общества, – заявил оратор, – возбудителем мятежа между Иудеями, живущими по вселенной, и представителем Назорейской ереси, который отважился даже осквернить храм”. Далее Тертулл заявил, что Лисий, начальник иерусалимского гарнизона, силой отнял Павла у иудеев, когда они собирались судить его по своему церковному закону, и тем самым вынудил их изложить дело перед Феликсом. Это сообщение должно было навести прокуратора на мысль передать дело Павла в иудейский суд. Все обвинения бурно поддержали присутствовавшие иудеи, которые не пытались скрыть свою ненависть к узнику.
Феликсу хватило проницательности, чтобы распознать нрав обвинителей Павла. Он понимал, что их обвинения бездоказательны, и это побуждает их к лести. Повернувшись к обвиняемому, он позволил ему защищать себя. Павел пренебрег словами любезности, а просто сказал, что может свободно защищать свое дело перед Феликсом, поскольку тот долгое время является прокуратором и, следовательно, хорошо знает законы и обычаи иудеев. Говоря о выдвинутых против него обвинениях, он убедительно доказал, что все они лживы. Он сказал, что не поднимал волнения в Иерусалиме и не осквернял святилища. “Ни в святилище, ни в синагогах, ни по городу они не находили меня с кем-либо спорящим или производящим народное возмущение, – напомнил он, – и не могут доказать того, в чем теперь обвиняют меня”.
Признав, что “по учению, которое они называют ересью”, он поклонялся Богу своих отцов, он заявил, что всегда верил “всему написанному в законе и пророках”, и что, согласно ясному учению Писаний, он верит в воскресение мертвых. Далее он сказал, что главный принцип его жизни – “всегда иметь непорочную совесть пред Богом и людьми”.
Прямо и откровенно он рассказал о цели своего прихода в Иерусалим и об обстоятельствах своего ареста и суда: “После многих лет я пришел, чтобы доставить милостыню народу моему и приношения; при сем нашли меня, очистившегося в храме не с народом и не с шумом: это были некоторые Асийские Иудеи, которым надлежало бы предстать пред тебя и обвинять меня, если что имеют против меня; или пусть сии самые скажут, какую нашли они во мне неправду, когда я стоял пред синедрионом, разве только то одно слово, которое громко произнес я, стоя между ними, что за учение о воскресении мертвых я ныне судим вами”.
Апостол говорил горячо и с очевидной искренностью, и его слова звучали весьма убедительно. Клавдий Лисий в письме к Феликсу то же самое засвидетельствовал о поведении Павла. Более того, сам Феликс гораздо лучше, чем многие полагали, знал иудейскую религию. Ясное изложение Павлом имевших место фактов помогло Феликсу еще отчетливее понять причины, побудившие иудеев обвинить апостола в подстрекательстве к мятежу и предательстве. Правитель не собирался идти на поводу у иудеев и без всяких на то оснований осудить римского гражданина; он не собирался выдавать его им, чтобы его казнили без справедливого суда. В то же самое время Феликсу были чужды высокие мотивы; он руководствовался личной корыстью, тщеславием и стремлением продвинуться по службе. Боязнь обидеть иудеев не позволила ему поступить по всей справедливости с человеком, в невиновности которого он был убежден. Он решил отложить суд над Павлом до того времени, когда приедет Лисий, сказав: “Рассмотрю ваше дело, когда придет тысяченачальник Лисий, и я обстоятельно узнаю об этом учении”.
Апостол остался в узах, но Феликс приказал сотнику, стерегущему Павла, “не стеснять его и не запрещать никому из его близких служить ему или приходить к нему”.
Вскоре после этого. Феликс и его жена Друзилла послали за Павлом, чтобы от него самого услышать “о вере во Христа Иисуса”. Они желали постичь новые истины – кто знает, может быть, не представится более случая их узнать, и тогда это послужит их обличению в день Божий.
Павел счел, что Сам Бог предоставил ему такую возможность, и попытался использовать ее. Он понимал, что находится в присутствии человека, который имеет власть предать его смерти или освободить; несмотря на это, он не восхвалял Феликса и Друзиллу и не льстил им. Он знал, что его слова будут для них запахом живительным на жизнь или смертоносным на смерть, и, забыв о себе, попытался показать им, что они находятся в опасности.
Апостол сознавал, что Благая весть призывает к покаянию любого человека, слушающего ее, и что в день Божий он будет стоять либо среди чистых и святых вокруг великого белого престола, либо с теми, кому Христос скажет: “Отойдите от Меня, делающие беззаконие” (Мф. 7:23). Он знал, что встретится со всеми своими слушателями перед небесным судом и там должен будет дать отчет не только за все свои слова и поступки, но и за мотивы, которые им двигали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61