Но разве зло может умереть? Оно же бессмертно? Или нет? Где истинная правда или хотя бы ее подобие?
Чернота дрожит, уходит в небытие, растворяется в могучей и древней силе. Тьма исчезает, уступает место жизни. Но кто способен прогнать ее? Ответ страшен, ибо лишь тот, кто ужаснее Хаоса, может творить подобное. Он проступает сквозь пелену, идет по миру, но не видит его, ибо Он слеп. Он касается людей, но не чувствует их боль, ибо Он лишен чувств. Он не жалеет павших в битве, ибо в Нем нет жалости. Он не бог, Он выше любых богов. Он никогда не жил и никогда не умрет. Его породили не люди, Он был создан теми, кто древнее самого мира. Он пришел из Бездны Небытия для борьбы со злом, ибо Он рожден для битвы. Он не ведает страха и пощады, и Он исполнит свое предназначение…
Он хочет уйти, но не может. Те, кому Он служил раньше, канули в пропасть смерти. Он рассыпается, превращается в прах, а из его праха рождаются Мертвые Фениксы. Они не имеют плоти, в них не теплится огонек жизни. В силе они подобны своему Отцу, чей пепел развеялся по миру и дал Фениксам призрачную иллюзию бытия.
Я очнулся в холодном поту. И приснится же такое? Странный сон, непонятный. Помню только, что было очень страшно. Я не видел своего сна, я просто его чувствовал. Будто кто-то незримый и непостижимый описывал события Древности. Обычно я не запоминаю свои ночные видения, но странный сон, казалось, отпечатался в моем сознании навсегда. Я запомнил каждое слово незримого рассказчика, каждое его ощущение. Теперь я в точности могу повторить все, что слышал, но я не понимал смысла повествования. Кто рассказал мне это и зачем? В чем суть рассказа?
Голова ужасно кружилась, все тело болело, меня трясло, как от лихорадки. Надеюсь, ничего подобного мне больше сниться не будет, а то от таких кошмаров башка кругом идет, словно я вчера выпил бочонок крепкого вина.
К тому же моему паршивому настроению поспособствовал тот темный эльф. Чтоб ему пусто было! Если найду, оторву острые уши и выбью оставшийся клык. Но все же моллдер лихо приложил меня рукоятью меча по котелку. Странно, что не убил. Наверное, я кому-то еще очень нужен, причем живым.
Я облокотился на спинку кровати. Благо это действительно оказалась кровать, а не какая-нибудь койка или, что еще хуже, обычный каменный пол. Место, где я оказался, совсем не походило на камеру, и данное обстоятельство меня крайне обрадовало. Просто комната с аскетическим убранством. Кроме моего лежбища тут стояли пара стульев и крепко сбитый дубовый стол с подсвечником. Около деревянной стены высился серый шкаф с изображениями порхающих птиц. Ничего особенного, только мне крайне не понравились решетки на окнах и дверь, обитая железными листами. В общем, мои тюремщики отрезали все пути к бегству.
Я подошел к окну и глянул на улицу. Темнело. Солнце находилось как раз в той стадии, когда ему еще нужно освещать мир, но уже лень. Лучи стали немного красноватыми и добавляли краски в серое убранство моей камеры. Выходит, я провалялся без сознания весь день. Главное, что руки-ноги целы, а остальное не так важно.
Из решетчатого окна открывался неплохой вид на лес и широкую реку. Получается, меня вывезли за город и держат в каком-то особняке. Моя попытка просунуть голову через решетку оказалась неудачной. Слишком узко, но мне хотелось точно понять, на каком я этаже. По всей видимости, довольно высоко. Если спрыгнет обычный человек, от него останется только искалеченный труп, а вот эльф может пережить падение, коли сильно постарается. Махонький такой шанс, но есть. Жаль, нельзя им воспользоваться.
Одиночество оказалось недолгим. Только я успел отойти от окна, как в него влетел взъерошенный Рикк. Маленькому зверьку не стоило никаких усилий пролезть сквозь железную решетку. Вот уж кого не ожидал увидеть, так это его.
– Ты чего высовываешься? – первым делом осведомился рыжий. – Нос хочешь отморозить.
Вот так всегда. Ни тебе здрасьте, ни до свидания.
– Не думал, что ты меня найдешь, Рикк. – Если честно, то я очень обрадовался появлению своего мохнатого друга.
– Для стилкка найти кого-то – пара пустяков. Мы и не на такое способны. Так, что ты стоишь столбом? Рассказывай, где был и куда вляпался.
Я буквально в двух словах описал свои утренние похождения по «гостеприимному» портовому городу.
– М-да, – глубокомысленно протянул летун, когда я закончил скупое описание поединка с темным. – Влип ты.
– Ну спасибо, Рикк. Ты так умеешь поддержать в трудную минуту.
– Ладно, не переживай, – примиряюще заговорил гость. – Радуйся, что тебя не покромсали на маленькие ровненькие кусочки. Некто хочет видеть тебя живым и здоровым.
– Ты знаешь, кому принадлежит дом?
– Понятия не имею. Это довольно крупный особняк на окраине города. Везде стража, во дворе собаки бегают. Смотаться очень сложно.
– И что мне делать?
– Ждать. Едва ли о тебе забыли. В общем, сиди и не рыпайся.
– Можно подумать, есть другие варианты, – недовольно буркнул я под нос. Меня до крайности возмущало спокойствие летающего обормота.
– Не дергайся. Если бы тебя хотели убить, то тянуть не стали. Угрохали бы в подворотне, и все дела.
Я только махнул рукой на рыжего болтуна, лег на кровать, подложив под голову руки, и начал наблюдать за действиями стилкка. Он с деловым видом шарил под столом, а затем переключился на шкаф. Сначала Рикк безуспешно пытался поддеть острым когтем маленькую дверцу, потом нащупал на ней некую скрытую пружину, замаскированную под птицу, повернул ее, и дверка шкафа с глухим щелчком открылась.
– Дурная голова рукам покоя не дает? – с насмешкой осведомился я.
Рикк меня нагло проигнорировал и начал копошиться на полках.
– Че ты разлегся, Марк? – через пару минут раздался голос из шкафа. – Иди сюда и помоги.
Мне стало интересно, что там откопал мой неугомонный приятель. Я лениво поднялся с нагретого места и подошел к стилкку. Небольшая дверка серванта скрывала от посторонних глаз две глиняные бутылки, обмотанные тонкой золотистой сеткой.
– Вино, – довольно ухмыльнулся летун. – Судя по виду, довольно сносное.
– Может, это яд. – Меня давно научили сомневаться и настороженно относиться к подобным вещам.
– А ты открой и проверь, – довольно прищурив зеленый глаз, предложил рыжий обормот. – Если выживешь, значит, пить можно.
О какой хитрый. Проверь ему. Пусть сам пьет, я могу только откупорить.
У меня отняли все колющие и режущие предметы, поэтому в качестве открывалки пришлось использовать бронзовый подсвечник. Пробку винодел затолкал на совесть. Я воевал с ней довольно долго, а потом плюнул и просто протолкнул внутрь. По комнате сразу распространился приятный аромат качественного вина. То ли хозяин особняка – щедрый человек, то ли он просто забыл вытащить бутылки из своего шкафа. Второй вариант выглядел куда более правдоподобным.
С наслаждением вдохнув пьянящий запах алкогольного напитка, я осторожно проглотил несколько капель. На вкус довольно сносно. Красное, полусухое и на первый взгляд совсем легкое. Только лучше не злоупотреблять, такие вина самые коварные. Пьются легко, а потом так развезет – не встанешь.
– Ну как? – поинтересовался у меня рыжий. – Есть помутнение в глазах? Живот не болит? Голова не кружится?
– Какая забота. По-моему, вполне сносное пойло.
– У тебя и простая вода – сносное пойло. Ты давай не жмись, налей чуток. – Стилкк выудил с полки маленький граненый кубок и подлетел ко мне. Я плеснул ему красного вина.
– Похоже на «Рилитскую долину» – заявил Рикк, садясь на стол и смакуя вино мелкими глотками. – Я что-то похожее дома пил. Окосеть от такой штуки проще простого. Хочешь хорошую идею? Давай вдрызг напьемся, будем орать и требовать свободу.
– Окосеть от твоих идей можно гораздо быстрее чем от самого крепкого вина.
Мой приятель занялся поглощением дурманного напитка, а я подошел к железной двери. Так и есть. Слышны отдаленные шаги, и они приближаются.
– Рикк, – окликнул я мохнатого зверька. – Сюда идут.
– Вот так всегда. Не дадут вкусить прелестей жизни.
– Ладно тебе бурчать, – одернул я стилкка. – Давай лезь за пазуху.
– Вот еще. Я существо хрупкое и не намерен… ай!
Я не стал выслушивать, что он там не намерен, и безапелляционно сгреб его со стола. Крошечный летун вполне поместился во внутреннем кармане моей темной куртки и теперь грязно ругался, постоянно упоминая каких-то сволочей, которые бессердечно обращаются с маленькими стилкками.
– Тихо ты, – цыкнул я на Рикка, прикрывая ладонью оттопыренный карман. – Чего ты дергаешься? Погибать, так вместе.
– Не хочу погибать, – жалостливо раздалось из-под куртки. – Хочу долго жить. Ты хоть вторую бутылку прихвати, а то мне вино понравилось.
– Цыц!
Шаги стали очень отчетливыми, щелкнул замок, и в комнату вошло несколько человек. Хотя нет, не человек. В гости ко мне пожаловали мои «любимые» темные эльфы в количестве четырех штук. Еще трое остались за дверью. Все в темных плащах и черных кожаных безрукавках. Штаны и рубахи были все в тех же тонах. Может, потому клыкастых гадов и зовут темными, что они очень любят черный цвет. Вдобавок у каждого моллдера на поясе висели зазубренный клинок и короткий нож с широким лезвием. Короче, типичное облачение всех готтальских мечников. Попробуй они в этом маскараде выйти на улицы Семм-Порто, светлые вздернули бы их на ближайшем дереве без суда и следствия. И даже разбираться бы не стали, кто перед ними – темные эльфы или простые городские шутники. Эрийцы шуток не понимают. Ненависть между двумя народами не угасала на протяжении всего их существования в нашем мире и вряд ли угаснет. Среди вошедших я пытался обнаружить своего знакомого любителя дуэлей с выбитым мною клыком. По счастливому стечению обстоятельств его тут не оказалось. Надеюсь, бедолага не затаил на меня зла, а то очень не хочется еще раз получить мечом по башке.
– На выход! – в свойственной для моллдеров сухой манере приказал долговязый тип с повязкой на левом глазу.
Ждать моего добровольного согласия никто не собирался. Меня бесцеремонно схватили под локти с двух сторон и повели в неизвестном направлении.
– Куда меня тащат? – стараясь сохранить сухие и угрожающие нотки, спросил я, оборачиваясь к одноглазому. Тот шел следом и явно не горел желанием вести светские беседы по поводу моего захвата и цели пребывания в загородном особняке.
– Скоро узнаешь.
Он не сразу соизволил ответить. Интересно, все готтальцы такие суровые и мрачные, или мне просто везет на подобных типов?
Вся наша процессия бодро двигалась по слабоосвещенному коридору. Стены оказались выложеными из простого серого камня без всяких излишеств и украшений. Из узких стрельчатых окон пока еще пробивался слабый свет, но слуги могли бы позаботиться и о факелах. Коридор очень быстро кончился, и мы спустились по лестнице на два этажа вниз. Тут декорации резко менялись. На стенах красовались ярко-красные гобелены со стилистическими панорамами древних битв между темными и светлыми эльфами. С потолка свисали хрустальные люстры с горящими магическими шарами, которые изготавливают в Ландероне. Кое-где стояли мраморные статуи, изображавшие гордых готтальских воинов, а у их ног, моля о пощаде, стонали и плакали эрийцы. Мастерству скульптора, высекавшего эти изваяния, можно только подивиться, настолько реалистичными они были. Судя по всему, хозяин этого дома очень увлекался искусством и собирал всякие дорогие безделушки, имевшие огромную цену. Достаточно продать пару таких скульптур, и безбедная жизнь лет на десять тебе обеспечена. Очень некстати мне вспомнилась жутковатая страшилка о черном маге, который похищал красивых юношей и девушек и превращал их в каменные статуи. Надеюсь, что это только глупая сказка, а то мне совсем не хочется стать памятником самому себе. Буду молиться богам, чтобы тот, к кому меня ведут, не оказался темным колдуном с дурными наклонностями и пристрастием к произведениям искусства.
Но долго любоваться внутренним убранством особняка мне не дали. Едва наша процессия свернула за угол, как мы почти носом уперлись в бронзовую дверь с изображением большущего кленового листа. Надо же, точно такой же лист, только поменьше, мне следовало отдать некоему господину Риддену. Талисман, полученный в Аруо, все так же висел на моей шее.
Меня самым нахальным образом затолкали в открывшуюся дверь. Здесь оказалось довольно темно, и глаза не сразу сумели приспособиться к слабому освещению. Подслеповато щурясь, я осмотрел комнату. Все те же узорчатые гобелены, мраморные изваяния и прочая мишура. На столе горела одна хилая свеча, установленная на подсвечнике в виде человеческой кисти. Она и являлась единственным источником света во всем помещении. Во внутреннем кармане куртки начал копошиться маленький летун. Он явно был не в восторге от моих действий, но я не хотел, чтобы его заметили враги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Чернота дрожит, уходит в небытие, растворяется в могучей и древней силе. Тьма исчезает, уступает место жизни. Но кто способен прогнать ее? Ответ страшен, ибо лишь тот, кто ужаснее Хаоса, может творить подобное. Он проступает сквозь пелену, идет по миру, но не видит его, ибо Он слеп. Он касается людей, но не чувствует их боль, ибо Он лишен чувств. Он не жалеет павших в битве, ибо в Нем нет жалости. Он не бог, Он выше любых богов. Он никогда не жил и никогда не умрет. Его породили не люди, Он был создан теми, кто древнее самого мира. Он пришел из Бездны Небытия для борьбы со злом, ибо Он рожден для битвы. Он не ведает страха и пощады, и Он исполнит свое предназначение…
Он хочет уйти, но не может. Те, кому Он служил раньше, канули в пропасть смерти. Он рассыпается, превращается в прах, а из его праха рождаются Мертвые Фениксы. Они не имеют плоти, в них не теплится огонек жизни. В силе они подобны своему Отцу, чей пепел развеялся по миру и дал Фениксам призрачную иллюзию бытия.
Я очнулся в холодном поту. И приснится же такое? Странный сон, непонятный. Помню только, что было очень страшно. Я не видел своего сна, я просто его чувствовал. Будто кто-то незримый и непостижимый описывал события Древности. Обычно я не запоминаю свои ночные видения, но странный сон, казалось, отпечатался в моем сознании навсегда. Я запомнил каждое слово незримого рассказчика, каждое его ощущение. Теперь я в точности могу повторить все, что слышал, но я не понимал смысла повествования. Кто рассказал мне это и зачем? В чем суть рассказа?
Голова ужасно кружилась, все тело болело, меня трясло, как от лихорадки. Надеюсь, ничего подобного мне больше сниться не будет, а то от таких кошмаров башка кругом идет, словно я вчера выпил бочонок крепкого вина.
К тому же моему паршивому настроению поспособствовал тот темный эльф. Чтоб ему пусто было! Если найду, оторву острые уши и выбью оставшийся клык. Но все же моллдер лихо приложил меня рукоятью меча по котелку. Странно, что не убил. Наверное, я кому-то еще очень нужен, причем живым.
Я облокотился на спинку кровати. Благо это действительно оказалась кровать, а не какая-нибудь койка или, что еще хуже, обычный каменный пол. Место, где я оказался, совсем не походило на камеру, и данное обстоятельство меня крайне обрадовало. Просто комната с аскетическим убранством. Кроме моего лежбища тут стояли пара стульев и крепко сбитый дубовый стол с подсвечником. Около деревянной стены высился серый шкаф с изображениями порхающих птиц. Ничего особенного, только мне крайне не понравились решетки на окнах и дверь, обитая железными листами. В общем, мои тюремщики отрезали все пути к бегству.
Я подошел к окну и глянул на улицу. Темнело. Солнце находилось как раз в той стадии, когда ему еще нужно освещать мир, но уже лень. Лучи стали немного красноватыми и добавляли краски в серое убранство моей камеры. Выходит, я провалялся без сознания весь день. Главное, что руки-ноги целы, а остальное не так важно.
Из решетчатого окна открывался неплохой вид на лес и широкую реку. Получается, меня вывезли за город и держат в каком-то особняке. Моя попытка просунуть голову через решетку оказалась неудачной. Слишком узко, но мне хотелось точно понять, на каком я этаже. По всей видимости, довольно высоко. Если спрыгнет обычный человек, от него останется только искалеченный труп, а вот эльф может пережить падение, коли сильно постарается. Махонький такой шанс, но есть. Жаль, нельзя им воспользоваться.
Одиночество оказалось недолгим. Только я успел отойти от окна, как в него влетел взъерошенный Рикк. Маленькому зверьку не стоило никаких усилий пролезть сквозь железную решетку. Вот уж кого не ожидал увидеть, так это его.
– Ты чего высовываешься? – первым делом осведомился рыжий. – Нос хочешь отморозить.
Вот так всегда. Ни тебе здрасьте, ни до свидания.
– Не думал, что ты меня найдешь, Рикк. – Если честно, то я очень обрадовался появлению своего мохнатого друга.
– Для стилкка найти кого-то – пара пустяков. Мы и не на такое способны. Так, что ты стоишь столбом? Рассказывай, где был и куда вляпался.
Я буквально в двух словах описал свои утренние похождения по «гостеприимному» портовому городу.
– М-да, – глубокомысленно протянул летун, когда я закончил скупое описание поединка с темным. – Влип ты.
– Ну спасибо, Рикк. Ты так умеешь поддержать в трудную минуту.
– Ладно, не переживай, – примиряюще заговорил гость. – Радуйся, что тебя не покромсали на маленькие ровненькие кусочки. Некто хочет видеть тебя живым и здоровым.
– Ты знаешь, кому принадлежит дом?
– Понятия не имею. Это довольно крупный особняк на окраине города. Везде стража, во дворе собаки бегают. Смотаться очень сложно.
– И что мне делать?
– Ждать. Едва ли о тебе забыли. В общем, сиди и не рыпайся.
– Можно подумать, есть другие варианты, – недовольно буркнул я под нос. Меня до крайности возмущало спокойствие летающего обормота.
– Не дергайся. Если бы тебя хотели убить, то тянуть не стали. Угрохали бы в подворотне, и все дела.
Я только махнул рукой на рыжего болтуна, лег на кровать, подложив под голову руки, и начал наблюдать за действиями стилкка. Он с деловым видом шарил под столом, а затем переключился на шкаф. Сначала Рикк безуспешно пытался поддеть острым когтем маленькую дверцу, потом нащупал на ней некую скрытую пружину, замаскированную под птицу, повернул ее, и дверка шкафа с глухим щелчком открылась.
– Дурная голова рукам покоя не дает? – с насмешкой осведомился я.
Рикк меня нагло проигнорировал и начал копошиться на полках.
– Че ты разлегся, Марк? – через пару минут раздался голос из шкафа. – Иди сюда и помоги.
Мне стало интересно, что там откопал мой неугомонный приятель. Я лениво поднялся с нагретого места и подошел к стилкку. Небольшая дверка серванта скрывала от посторонних глаз две глиняные бутылки, обмотанные тонкой золотистой сеткой.
– Вино, – довольно ухмыльнулся летун. – Судя по виду, довольно сносное.
– Может, это яд. – Меня давно научили сомневаться и настороженно относиться к подобным вещам.
– А ты открой и проверь, – довольно прищурив зеленый глаз, предложил рыжий обормот. – Если выживешь, значит, пить можно.
О какой хитрый. Проверь ему. Пусть сам пьет, я могу только откупорить.
У меня отняли все колющие и режущие предметы, поэтому в качестве открывалки пришлось использовать бронзовый подсвечник. Пробку винодел затолкал на совесть. Я воевал с ней довольно долго, а потом плюнул и просто протолкнул внутрь. По комнате сразу распространился приятный аромат качественного вина. То ли хозяин особняка – щедрый человек, то ли он просто забыл вытащить бутылки из своего шкафа. Второй вариант выглядел куда более правдоподобным.
С наслаждением вдохнув пьянящий запах алкогольного напитка, я осторожно проглотил несколько капель. На вкус довольно сносно. Красное, полусухое и на первый взгляд совсем легкое. Только лучше не злоупотреблять, такие вина самые коварные. Пьются легко, а потом так развезет – не встанешь.
– Ну как? – поинтересовался у меня рыжий. – Есть помутнение в глазах? Живот не болит? Голова не кружится?
– Какая забота. По-моему, вполне сносное пойло.
– У тебя и простая вода – сносное пойло. Ты давай не жмись, налей чуток. – Стилкк выудил с полки маленький граненый кубок и подлетел ко мне. Я плеснул ему красного вина.
– Похоже на «Рилитскую долину» – заявил Рикк, садясь на стол и смакуя вино мелкими глотками. – Я что-то похожее дома пил. Окосеть от такой штуки проще простого. Хочешь хорошую идею? Давай вдрызг напьемся, будем орать и требовать свободу.
– Окосеть от твоих идей можно гораздо быстрее чем от самого крепкого вина.
Мой приятель занялся поглощением дурманного напитка, а я подошел к железной двери. Так и есть. Слышны отдаленные шаги, и они приближаются.
– Рикк, – окликнул я мохнатого зверька. – Сюда идут.
– Вот так всегда. Не дадут вкусить прелестей жизни.
– Ладно тебе бурчать, – одернул я стилкка. – Давай лезь за пазуху.
– Вот еще. Я существо хрупкое и не намерен… ай!
Я не стал выслушивать, что он там не намерен, и безапелляционно сгреб его со стола. Крошечный летун вполне поместился во внутреннем кармане моей темной куртки и теперь грязно ругался, постоянно упоминая каких-то сволочей, которые бессердечно обращаются с маленькими стилкками.
– Тихо ты, – цыкнул я на Рикка, прикрывая ладонью оттопыренный карман. – Чего ты дергаешься? Погибать, так вместе.
– Не хочу погибать, – жалостливо раздалось из-под куртки. – Хочу долго жить. Ты хоть вторую бутылку прихвати, а то мне вино понравилось.
– Цыц!
Шаги стали очень отчетливыми, щелкнул замок, и в комнату вошло несколько человек. Хотя нет, не человек. В гости ко мне пожаловали мои «любимые» темные эльфы в количестве четырех штук. Еще трое остались за дверью. Все в темных плащах и черных кожаных безрукавках. Штаны и рубахи были все в тех же тонах. Может, потому клыкастых гадов и зовут темными, что они очень любят черный цвет. Вдобавок у каждого моллдера на поясе висели зазубренный клинок и короткий нож с широким лезвием. Короче, типичное облачение всех готтальских мечников. Попробуй они в этом маскараде выйти на улицы Семм-Порто, светлые вздернули бы их на ближайшем дереве без суда и следствия. И даже разбираться бы не стали, кто перед ними – темные эльфы или простые городские шутники. Эрийцы шуток не понимают. Ненависть между двумя народами не угасала на протяжении всего их существования в нашем мире и вряд ли угаснет. Среди вошедших я пытался обнаружить своего знакомого любителя дуэлей с выбитым мною клыком. По счастливому стечению обстоятельств его тут не оказалось. Надеюсь, бедолага не затаил на меня зла, а то очень не хочется еще раз получить мечом по башке.
– На выход! – в свойственной для моллдеров сухой манере приказал долговязый тип с повязкой на левом глазу.
Ждать моего добровольного согласия никто не собирался. Меня бесцеремонно схватили под локти с двух сторон и повели в неизвестном направлении.
– Куда меня тащат? – стараясь сохранить сухие и угрожающие нотки, спросил я, оборачиваясь к одноглазому. Тот шел следом и явно не горел желанием вести светские беседы по поводу моего захвата и цели пребывания в загородном особняке.
– Скоро узнаешь.
Он не сразу соизволил ответить. Интересно, все готтальцы такие суровые и мрачные, или мне просто везет на подобных типов?
Вся наша процессия бодро двигалась по слабоосвещенному коридору. Стены оказались выложеными из простого серого камня без всяких излишеств и украшений. Из узких стрельчатых окон пока еще пробивался слабый свет, но слуги могли бы позаботиться и о факелах. Коридор очень быстро кончился, и мы спустились по лестнице на два этажа вниз. Тут декорации резко менялись. На стенах красовались ярко-красные гобелены со стилистическими панорамами древних битв между темными и светлыми эльфами. С потолка свисали хрустальные люстры с горящими магическими шарами, которые изготавливают в Ландероне. Кое-где стояли мраморные статуи, изображавшие гордых готтальских воинов, а у их ног, моля о пощаде, стонали и плакали эрийцы. Мастерству скульптора, высекавшего эти изваяния, можно только подивиться, настолько реалистичными они были. Судя по всему, хозяин этого дома очень увлекался искусством и собирал всякие дорогие безделушки, имевшие огромную цену. Достаточно продать пару таких скульптур, и безбедная жизнь лет на десять тебе обеспечена. Очень некстати мне вспомнилась жутковатая страшилка о черном маге, который похищал красивых юношей и девушек и превращал их в каменные статуи. Надеюсь, что это только глупая сказка, а то мне совсем не хочется стать памятником самому себе. Буду молиться богам, чтобы тот, к кому меня ведут, не оказался темным колдуном с дурными наклонностями и пристрастием к произведениям искусства.
Но долго любоваться внутренним убранством особняка мне не дали. Едва наша процессия свернула за угол, как мы почти носом уперлись в бронзовую дверь с изображением большущего кленового листа. Надо же, точно такой же лист, только поменьше, мне следовало отдать некоему господину Риддену. Талисман, полученный в Аруо, все так же висел на моей шее.
Меня самым нахальным образом затолкали в открывшуюся дверь. Здесь оказалось довольно темно, и глаза не сразу сумели приспособиться к слабому освещению. Подслеповато щурясь, я осмотрел комнату. Все те же узорчатые гобелены, мраморные изваяния и прочая мишура. На столе горела одна хилая свеча, установленная на подсвечнике в виде человеческой кисти. Она и являлась единственным источником света во всем помещении. Во внутреннем кармане куртки начал копошиться маленький летун. Он явно был не в восторге от моих действий, но я не хотел, чтобы его заметили враги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58