Земли Прайда, к несчастью для местных жителей, лежали как раз посередине между владениями двух влиятельных правителей.
Подъемный мост через заново выкопанный ров был опущен, и лучший защитник Прайда, самый известный в стране воин, не снижая скорости, с грохотом проскакал по деревянному настилу моста между двумя сторожевыми башнями – тоже сооруженными совсем недавно. В просторном дворе замка он остановил коня, соскочил на землю и бросил поводья могучего жеребца двум подбежавшим конюхам.
Справа от Баннаргана виднелась личная часовня лорда Прайди, позади нее раскинулся небольшой сад под открытым небом, через который в замок частенько наведывался Берниввигар со своими просьбами и предложениями к правителю. Строение часовни было одним из самых ранних сооружений замкового комплекса, и его стены заметно выделялись по цвету среди остальных построек. Архитектура часовни, согласно древним обычаям, не отличалась изысканностью – в толстенных стенах виднелись узкие прорези окон. В стороне стояла единственная деревянная постройка – длинный барак, почти пустой в это время суток, поскольку почти все солдаты несли службу на стенах и в городе.
Напротив главных ворот возвышалась главная башня, где располагались личные апартаменты лорда Прайди; крытый переход соединял его комнаты с залом для приемов и обширной столовой. При виде Баннаргана двое стражей торопливо распахнули тяжелые створки высокой двери и неподвижно замерли по стойке «смирно» в ожидании командира.
Нижнее помещение башни – единственное квадратное помещение – было почти не обставлено мебелью, лишь два кресла с высокими спинками стояли на толстом ковре перед огромным камином. Взгляд Баннаргана скользнул по пустым креслам и остановился на пустых крючках над камином. Совсем недавно там висел великолепный меч Прайди, подаренный братьями святого Абеля. Несколько дней назад лорд Прайди перенес его в личные покои, опасаясь завистливых взглядов благородных представителей свиты лорда Делавала. Каждый раз во время их визита ему приходилось одаривать гостей монетами или ценными предметами роскоши, и лорд Прайди не сомневался, что прекрасный меч, превосходящий все, что могли предложить мастера Хонсе, стал бы предметом зависти. С этим сокровищем правитель Прайда не согласился бы расстаться ни за какие блага.
Баннарган с удивлением, отметил, что его друг и господин не сидит за завтраком, как было принято в этот час дня. Он шагнул налево, к лестнице, ведущей в жилые комнаты, но остановился на первой ступеньке, услышав женские крики. Вслед за тем раздались ругательства Прайди: «Шлюха! Дохлая рыба!»
Воин опустил голову и тяжело вздохнул. Все это было ему знакомо. Согласно слухам, лорд Прайди чуть ли не ежедневно требовал новую женщину. Как правитель страны, он имел полное право уложить к себе в постель любую женщину или девушку, старую или молодую. Но, по мнению Баннаргана, ни одну из них нельзя было назвать его любовницей, несмотря ни на какие усилия монахов с их священными камнями, несмотря на многочисленные жертвоприношения, совершенные Берниввигаром за последние годы.
Неудачи следовали одна за другой, и каждый раз Прайди, сгорая от стыда, обвинял в этом женщин, обзывая их шлюхами или дохлыми рыбами, намекая на отсутствие мало-мальски развитого воображения в постели даже у самой искушенной проститутки.
На верхней площадке мелькнула фигура женщины лет двадцати, которая могла бы показаться хорошенькой, если бы не отсутствие передних зубов, и устремилась вниз по ступенькам. Небрежно наброшенная накидка едва прикрывала ее аппетитные формы, босые ноги звучно шлепали по деревянным ступеням, а по лицу бежали ручейки слез.
Баннарган узнал женщину и даже вспомнил, как отправлял ее мужа вместе с очередным подкреплением на южный фронт. Неудавшаяся любовница едва взглянула на высокого воина и, не переставая всхлипывать, побежала к выходу. Баннарган проводил ее взглядом, а потом снова посмотрел наверх. Теперь на той же площадке показался совершенно обнаженный и наполовину возбужденный лорд Прайди. Лицо правителя раскраснелось от разочарования, а крепко сжатые кулаки, казалось, ищут цель для удара.
– Дохлая рыба! – снова крикнул Прайди, сильно стукнул по перилам лестницы и скрылся в спальне.
Баннарган покачал головой, потом отошел к креслам, налил себе вина из запасов принца и уселся перед камином. Некоторое время он неподвижно наблюдал за тлеющими углями, голубоватыми и красными огоньками и тонкими струйками дыма, исчезавшими в дымоходе. Спустя полчаса к нему присоединился Прайди.
– Негодная шлюха, – сердито произнес он, наполнил свой кубок, выпил, добавил еще и только потом предложил своему товарищу снова налить вина. – Разве я многого требую? Всего лишь каких-нибудь других звуков, кроме хныканья, и простейших движений!
– Но ты хотя бы приблизился к цели? – спросил Баннарган.
Прайди поставил кубок на широкий подлокотник кресла и обеими руками потер покрасневшее лицо.
– Лучше бы поври совсем лишили меня половых органов, – пробурчал он, – а заодно и желаний, до сих пор кипящих в теле.
– Ты гоняешься за сокровищами дракона, – заметил Баннарган, – а его следы ведут сразу в нескольких направлениях. Разве такая охота не стоит затраченных усилий и времени?
– Я жажду лишь сладости женщины, – поправил его лорд. – Женские прелести находятся прямо передо мной, на расстоянии вытянутой руки, но я никак не могу их получить! Разве нормальный человек в силах вынести такое разочарование?
Баннарган усмехнулся и поднес к губам кубок с густым ароматным вином с западных виноградников лорда Делавала.
– Мед становится только слаще после долгого ожидания, – произнес он.
Прайди рассмеялся, хотя оба они прекрасно понимали, что дело вовсе не только в легкомысленных забавах любвеобильного правителя. Если бы Прайди преуспел в своих усилиях – а он нередко был так близок к цели, – если бы он смог произвести на свет наследника, политика всех действующих ныне правителей изменилась бы коренным образом и это пошло бы на благо подвластной ему стране. Лорд Этельберт не назвал Прайди своим преемником и наследником по единственной причине – он был уверен, что у Прайди не будет детей.
В соглашении между правителем Прайда и самым могущественным лордом Хонсе тоже учитывалось это обстоятельство. По договору после кончины Прайди в отсутствие у него детей земли отойдут Делавалу или его наследникам. Рождение сына Прайди могло изменить к лучшему условия договора для его страны.
– Разочарование могло бы быть еще больше, если бы в твоем теле не тлели угли прежнего пожара, – заметил Баннарган.
Воин сознавал, что на всей земле только ему одному позволено говорить с правителем о таких вещах, поскольку только он был в курсе всех подробностей интимной жизни лорда.
– А удача была так близко, – вздохнул Прайди, осушил свой кубок и снова наполнил его вином.
– Принц Йеслник сражается на юге, – доложил Баннарган. – Его знамя заметили на поле боя. Ходят слухи, что он сам возглавляет одну атаку за другой.
– По твоему голосу не скажешь, что ты этому очень-то веришь.
– Принца Йеслника едва ли можно назвать настоящим воином. Скорее всего, в сражениях участвуют его сподвижники, а сам принц наблюдает за битвой из окна удобной кареты, стоящей далеко в тылу. Мне кажется, что за исключением небольших государств, вроде Прайда, больше нигде правители не принимают участия в сражениях.
– Делавал в свое время неплохо сражался, как и Этельберт, проявивший себя в битвах на востоке лет десять назад.
– Все это в прошлом, мой господин, – ответил Баннарган и с сомнением посмотрел на своего друга.
Они оба знали, что последнее утверждение Прайди было преувеличением. На самом деле оружие лорда оЭтельберта за всю длительную кампанию ни разу не было окрашено кровью.
– В прошлом, – повторил Баннарган. – Во всем Хонсе, пожалуй, не найдется ни одного правителя, способного выдержать бой с тобою хотя бы несколько минут.
– Да, но зато в постели… – насмешливо добавил Прайди и поднял свой кубок.
Баннарган не присоединился к его безмолвному тосту.
– Иеслник пытается прославить свое имя, – сказал Прайди.
– Товарищи Йеслника прославляют его имя, – поправил его Баннарган.
– Разве нельзя сказать то же самое о Прайди и Баннаргане?
– Можно, – с подкупающей искренностью ответил воин. – Имя Баннаргана хорошо известно – лорд Прайди не раз хвалил мои успехи. И не раз нуждался в помощи своих друзей, чтобы укрепить собственные достижения.
– Ты очень добр, мой друг, – сказал Прайди и снова поднял кубок, кивая Баннаргану; на этот раз воин тоже поднял кубок с вином. – Не раз я носил на поясе твои трофеи, выдавая их за свои.
– Но все-таки ты чаще завоевывал собственные призы в сражениях с поври.
– Сдается мне, что близится время, когда придется испытать в деле бехренский меч, – сказал Прайди. – Не пора ли нам отправляться на юг, дружище? Два воина, сражаясь бок о бок, способны остановить нашествие солдат Этельберта.
Баннарган помолчал, обдумывая его слова, потом покачал головой:
– Мы еще успеем повоевать, если лорд Этельберт направит часть своего войска на север и ударит по Прайду с востока. Пока еще не закончена работа в Прайд-касл. Каких-нибудь пятьсот солдат способны запереть нас в стенах замка, а у Этельберта вдвое больше людей.
– Да, это правда, – признал Прайди.
– Тебе еще представится случай омыть в крови серебристое лезвие меча. Я в этом уверен. Весь Хонсе объят войной.
При этих словах Баннарган не мог удержаться, чтобы не выпить еще глоток вина. Все правители словно посходили с ума. Строительство дорог затевалось ради изгнания и истребления поври, ради развития торговли и общения с соседями. Поначалу так и было. Карликов оттеснили к океану и почти уничтожили, гоблинов не было видно нигде, кроме самых восточных окраин Хонсе и южной оконечности залива Короны.
Но теперь все государства воюют между собой. Делавал сражается против Этельберта за влияние на высшем уровне, а более мелкие правители бьются за лишний кусок земли. Даже поври вернулись, по крайней мере об этом уже упоминалось в донесениях. Кровавые карлики снова начали свои безобразия в разных концах Хонсе.
Баннарган допил вино. Он не боялся сражений, не имел ничего против истребления поври и гоблинов.
Но убийство человека – это совсем другое. После него в душе надолго остается пустота и горечь.
Глава 25
ПОСЛЕДСТВИЯ МИЛОСЕРДИЯ
Этот день начинался точно так же, как и все остальные. Все то же однообразие и те же обязанности. Подъем рано утром, завтрак и уборка мусора. Пасмурное летнее небо сыпало мелким дождем, и тропинка под неловкими ногами Брансена превратилась в жидкую грязь. Как и всегда, он вышел за калитку монастыря с ночным горшком в каждой руке и заковылял к реке.
Он едва замечал тяжесть посудин, хотя они и были почти полными. Пальцы уверенно и твердо сжимали ручки горшков. Брансен отметил, что мускулы рук достаточно окрепли, чтобы справляться с таким весом. Что до всего остального, то после каждого неуклюжего шага ему по-прежнему приходилось останавливаться, чтобы сохранить равновесие, точь-в-точь как аисту. Конец весны выдался дождливым, и Брансен привык к постоянной грязи под ногами, так что неплохо справлялся, хотя прогулка требовала большой концентрации внимания. Взгляд безотрывно следил за тропой, а все мысли были сосредоточены на очередном движении.
Брансен не обратил внимания на возникшую перед ним фигуру человека, пока не увидел перед собой чьи-то ноги. От неожиданности он споткнулся и покачнулся; жидкость из горшков тут же выплеснулась наружу и обрызгала руки и одежду. Брансен напрягся, чтобы не упасть, но чья-то ступня ударила прямо по колену, и нога подвернулась.
В момент падения раздался издевательский смех, содержимое горшков залило лицо Брансена и даже попало в ноздри. Он барахтался в грязи, пока не сумел опереться на локоть, потом поднял голову, не переставая отплевываться. Прямо перед его лицом стояли две ноги – сильные ноги молодого человека, и Брансен замер от испуга.
– Эй, Аист, а ты здорово шлепнулся, – раздался голос, так хорошо знакомый юноше.
Этот грубый нахальный голос ему не раз приходилось слышать. Он принадлежал Таркусу Брину, который, как думал Брансен, должен был воевать на юге. Вероятно, он уже успел вернуться. Молодой воин отсмеялся и сильно топнул ногой, снова забрызгав лежащего перед ним калеку.
– Осторожнее, Таркус, – сказал его дружок, известный Брансену как Хеген Нойлан. – Ты совсем его закопаешь, и со временем здесь будет сильно вонять.
– Ну ладно, – согласился Таркус. – Тогда я его подниму.
Парень нагнулся, схватил Брансена за ворот рубахи и поставил на ноги. Но потом с криком «Опля!» сильно толкнул в грудь, и беспомощный калека упал, больно ударившись спиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53