Мира шла следом, сжимая в зубах нож, а в руках табуретку.
Когда две таких физиономии злобно высунулись из окна, подсвеченные неровным синим светом пульсара, суженый вздрогнул, сказал Мама и упал в обморок. Я в сердцах плюнула, и пошла наружу, так как узнала в нем трактирщика. Мира шла следом, оставив табуретку на кухне, но все еще сжимая в руке нож. Вместе мы перетащили мужичка в дом, и Мира облила его водой из блюдечка. Трактирщик очнулся, огляделся, увидел склонившуюся над ним с ножом Миру и снова притворился тихим трупом.
Я тяжело вздохнула и резким взмахом руки, вскинула его в вертикальное положение, зафиксировав его магией. Тот смекнул, что отлежаться не удастся, и открыл глаза.
— Ты чего сюда пришел, — начала допрос Мира, хмуро разглядывая моего неказистого будущего мужа, впрочем, представив его своим супругом, я тут же решила выкопать где-нибудь венец безбрачия. И с гордостью носить его всю свою жизнь.
— Трактирщик я, Ерипан Веригович, — проблеял тот, косясь на нож.
— А чего пришел.
— Так как же, вы же сегодня у меня отобедать изволили, а за обед не заплатили, вот я сам и пришел.
Мне стало жутко неудобно и я его отпустила. Мужик, уже не сдерживаемый чарами, рухнул на пол.
— Ой не губите, ой пощадите, у меня детишки малые, теща злая, жена бухая.
Мы с Мирой вытаращили глаза.
— Сколько мы вам должны, — попыталась вклиниться я.
Это подействовало, трактирщик тут же перестал рвать на себе рубашку и занялся подсчетами.
— Три сонеты серебром и пять медью.
Я сбегала наверх и взяла нужную сумму из заначки, вернувшись, я сунула деньги все еще сидящему на полу Ерипану, и мы с Мирой быстро выпроводили его за дверь.
— Суженый, значит, — наступала я на Миру.
— Лис, да ты не переживай, ну не сработало, бывает, давай я посуду вымою. А ты спать иди. — Заюлила Мира передо мной. Я мыкнула, но спорить не стала, так как посуду мыть не любила.
— Ладно уж, спокойной ночи, — сказала я и отправилась на верх.
Там меня ждала любимая кровать и луна за открытым настежь окном. Я разделась, одела свою, уже ставшую любимой, короткую шелковую ночнушку, и расчесала еще немного влажные волосы. Уже залезая под одеяло, и закрывая сонные глаза, я подумала, что та фигура в зеркале была черной и с крыльями. А может, мне только показалось.
На утро шел дождь, и одна капля умудрилась приземлиться мне прямо на нос. Я сморщилась, забралась поглубже под одеяло. Но поняла, что поспать уже не удастся, и выбралась из под одеяло. Тут же поежилась и пошла закрывать ставни, но закрыла только занавески, так как утренняя прохлада уже не холодила, а немного бодрила. Я оделась и спустилась вниз, найдя Миру, сидящую на кухню и читающую какую-то потрепанную книжку. Книжка была изрядно потрепана и не отличалась толщиной, но глаза и щеки у Миры подозрительно блестели.
— что читаешь, — поинтересовалась я и бухнулась на табуретку, с восторгом разглядывая кучу блинов, которые соседствовали с банкой с ежевичным вареньем. Рядом же стояла и крынка парного молока. Вот за что я люблю Миру, так это за то, что ей не лень встать затемно, сбегать к соседям за молоком и вареньем, да еще и напечь горку симпатичных блинов. Я с восторгом схватила штуки четыре, налила себе молока и, вылив сверху на блины варенья, перебралась со всем этим богатством на не занятое кресло у камина, там я набросилась на еду, честно делясь ею с упавшим с потолка на мое плечо Изей, и разглядывая золотисто оранжевую саламандру, резвящуюся в огне камина.
— Так что читаешь?
— Лис, да не мешай ты, тут такой момент, — отмахнулась подруга, прилипнув к книжке глазами. Я понятливо кивнула и впилась зубами в предпоследний блин, грустно взирая на то, что Изя. Которому надоело ждать подачек, лично прыгнул в варенье на тарелке и начал поедать последний блин. На середине он остановился, грузно лег на спину и принялся облизывать вымазанные в варенье лапки. Но я уже была сыта, а потому сильно не расстроилась, а понесла посуду в ванну — мыть, мстительно мечтая о том, как я утоплю этого прожорливого паука. Но Изя п дороге смылся, видимо что-то понял по моим глазам, ну и ладно. Вымыв посуду, я вернулась на кухню и вновь залезла в кресло с ногами. За окном капал дождь, было пасмурно и хмуро, а здесь у камина было тепло и уютно, да еще и сытно. Саламандре, наконец, надоело гоняться за своим хвостом, и она уснула, положив мордочку на небольшой уголек, прикрыв красные бусинки глаз. Я снова посмотрела на Миру, и начала сползать вниз. Изгибая шею. Чтобы прочитать название столь интересной книги, но не удержалась в кресле и рухнула на пол. Мира отвлеклась, тяжело вздохнула, глядя на виновато карабкающуюся обратно на кресло, меня, и вручила мне книгу, а сама пошла ставить воду для чаю. Я тут же заинтересованно уставилась на обложку. «Кровавая любовь у подсолнухов», прочитала я и тихо отпала.
— Мира, это что?
Мира смущенно загромыхала кастрюлей.
— Какой ужас! Ты ведь это для хохмы читаешь?
— Нет, — возмущенно повернулась она, между прочим, очень интересная вещь, и тебе советую прочесть, — с этими словами она гордо удалилась в ванну за водой.
Я удивленно взглянула ей в след и открыла книгу, надеясь разгадать секрет ее привлекательности. Уже через пять минут я вся рыдала, сочувствуя бедному мужику, которого жена удавила подсолнухом, выращенным из трупа зятя. Рыдала я от смеха, но, к счастью, Мира этого не заметила, списав нервную икоту на приступ сильной жалости. Я отдала ей книгу. Сообщив, что она не стоит моих нервов, что было абсолютной правдой, и села пить вкусный чай, заедая его сухарями, которых стоял у нас целый мешок — Мирнон на днях приволок.
Наконец чай был закончен, и я встала и пошла одевать куртку.
— Ты куда, дождь ведь, простудишься.
— Ничего, не простужусь. Я немного погуляю и вернусь, — сообщила я и вышла на залитый водой двор.
С детства люблю дождь. Я обожаю ходить под струями дождя с непокрытой головой и шлепать босыми ногами по лужам. Это же так здорово, когда все спрятались по домам, а ты одна бродишь по залитой водой дороге, к которой капли прибили легкую пыль, и чувствуешь себя свободной и никому ничем не обязанной. А в душе осень приятное чувство того, что ты нарушила еще один негласный запрет.
Небо хмурилось серыми тучами. А я шагала все дальше и дальше по дороге, пока не пришагала под стены дворца, а точнее ко рву у крепостных стен. Я удивленно огляделась, и заметила двух несчастных грауров, которые стойко несли службу у открытых ворот. Мне стало их искренне жаль, и я сотворила каждому АО воздушному куполу, которые отражали капающую сверху воду. Они удивленно оглянулись, и увидели мокрую меня. Я помахала им рукой и пошла дальше.
— Эй, постой волшебница, — крикнул один из охранников, — Чего мокнешь, иди зайди во дворец, погрейся.
Я удивленно оглянулась. Нет, классная работа у мужиков: стоять и запускать всех проходящих мимо ведьм в замок, а не наоборот. Я подошла ближе к воротам.
— А разве вы не должны охранять вход от таких, как я.
Правый граур весело улыбнулся мне.
— Должны, но на тебя выданы особые указания: впускать всегда, когда ты этого захочешь.
Я вновь подивилась столь странному указу, но внутрь прошла, попав во внутренний двор. Оглядевшись. Я решила зайти во дворец с черного хода, что бы не привлекать еще чье-нибудь внимание, а уж тем более, не желая наткнуться на Рола.
Оглядевшись, я пошла направо, и шла так долго, что уже испугалась, что прошла мимо этого самого черного входа или же его и вовсе не существует, и я сейчас обойду замок вокруг. Но тут потянуло вкусным ароматом свежеиспеченного хлеба и каких-то других яств, и я пошла на запах. А вскоре обнаружила дверь кухни, из которой выбегал запыхавшийся поваренок, таща за собой мешок с отбросами. Я шевельнула пальцами, и мешок стал невесомым. Поваренок от неожиданности сел в грязь, оглянулся, и, заметив меня, улыбнулся белозубой улыбкой на черной мордашке, а потом встал и понес, насвистывая мешок дальше. Я вошла внутрь. На кухне было тепло и уютно, а я сразу почувствовала, как продрогла. Зайдя внутрь, я обнаружила кучу поварих, которые носились туда-сюда и готовили различные блюда. Тут одна из них заметила мою скромную фигурку, шмыгающую носом в углу.
— Ах, госпожа волшебница, да входите же. Марья, неси сюда горячее вино и брюнелли, сейчас же, давай.
Меня раздели, выдали теплое сухое платье, которое правда было слегка Малова-то, а потому очень четко обрисовывало упакованную до самого горла фигурку. Но зато оно было шерстяным, и серым, а потому очень теплым, а главное — сухим! В руки мне сунули горячую чашку с вином и усадили за стол, поставив рядом эти загадочные брюнелли, которые оказались просто пирожками с мясом, зато очень вкусными и горячими. Я довольно принялась их истреблять. Под взглядом счастливой поварихи, которой я не уставала нахваливать ее пирожки. Звали эту добрую женщину Мартой, и она была здесь главной поварихой. У нее был очень громкий голос, большие формы и добрая душа. Меня выпустили из-за стола только тогда, когда я уже не могла проглотить и кусочка, а щеки запылали от выпитого довольно легкого вина.
— Спасибо, Марта, я сыта, как никогда, а сейчас мне очень хочется побродить по дворцу, а то я и дворцов-то никогда не видела.
— иди, иди, деточка, зайдешь потом за одеждой, мы ее и постираем и погладим.
Я вся смущенная раз двадцать ее поблагодарила, пока она меня не выпихнула с кухни, устав говорить: «Пожалуйста».
Я оказалась на площадке, от которой вверх и вниз уходили ступеньки лестницы. Подумав, я решила пойти вверх, так как там горели факелы, и было не так темно. Мои шаги гулко отдавались в полной тишине. Я тут же вообразила себя отважной разведчицей, которая крадется по вражескому замку. С целью узнать очень секретные планы противника. Я двигалась перебежками от тени к тени, и хищно сжимала в руке довольно слабый пульсар. Вдруг впереди скрипнула дверь, я затаилась в тени, слившись со стеной. Тихо. Никто не идет и никто не говорит, путь свободен. И я шагнула вперед, как вдруг чья-то сильная рука легла мне на плечо. Я пискнула, и залепила по ней пульсаром. Только потом сообразив, что я делаю.
Обернувшись, я увидела Рола, который философски рассматривал свой сгоревший рукав. Рука была цела, но только потому, что на грауров не действует магия.
— Сударыня, вы только что совершили покушение на короля! — патетично воскликнул он, тряся передо мною остатками рукава.
Я побледнела. В чем-то он прав. А потом возмутилась.
— а нефиг королю мотаться по дворцу без охраны, да еще и подкрадываться к беззащитным девушкам со спины.
Рол смерил беззащитную девушку оценивающим взглядом, вновь посмотрел на остатки рукава и серьезно кивнул.
— Да, к таки беззащитным девушкам и впрямь лучше без охраны не подкрадываться.
Я улыбнулась.
— Пойдем, я тебе кое-что покажу.
Он снова схватил меня за руку, и, как всегда, не особо интересуясь моим мнением, потащил дальше по коридору. Я тут же представила себя невинной жертвой крылатого чудовища, которое тащит меня во тьму, и так замечталась, что не заметила бросившуюся мне под ноги крысу. Сверкнуло, бабахнуло, нас с Ролом разбросало в разные стороны, а между нами на полу дымилась впечатляющая дымящаяся воронка. Рол встал, отряхнулся и посмотрел на меня.
— Крыса. — пискнула я и попыталась встать.
— Ну, тогда, все ясно, — заявил он и подошел к воронке. — Нда, если тут и была крыса, то ты очень качественно ее прибила.
Я тоже подошла поближе, чихая от дыма.
— Лиса, у меня, как у короля, к тебе огромная просьба, — патетически начал он, подходя ко мне и сверкая глазами. Я осторожно начала отходить.
— Больше никогда не колдуй за моей спиной, я так долго не выдержу.
Я покаянно кивнула, глядя в пол и ненатурально шмыгая носом.
Он тяжело вздохнул, понял, что больше от меня ничего не добьется, и подхватил меня на руки. На мой возмущенный писк он ответил два слова: «Так безопаснее». И я перестала сопротивляться, бесстыдно наслаждаясь тем, что меня таскает на руках король, пусть и не долго. Мы, кстати, довольно быстро пришли и меня опустили на пол. Жаль. Ну да ладно, я огляделась и увидела, что мы находимся в огромной комнате с кучей мебели и какими-то шкафами по углам. Рол подошел к одному из них и открыл ключом. Заглянув ему через плечо, я увидела кучу бутылок, выстроенных вряд.
— Будем втихую воровать коньяк, — восторженно прошептала я, и осмотрела поле будущей деятельности. Поле впечатляло.
— Те пить вредно, — ответил Рол и достал какую-то коробочку, которую я раньше не заметила.
— Это что?
— Открой.
Я с опаской на него взглянула, и открыла коробочку. И замерла, восхищенно рассматривая ее содержимое. На дне тихо мерцал желтым светом небольшой камень, размером с крупную жемчужину. Это был очень редкий вид янтаря, который позволял аккумулировать и собирать энергию буквально отовсюду. Мои способности с этим камнем возросли бы многократно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Когда две таких физиономии злобно высунулись из окна, подсвеченные неровным синим светом пульсара, суженый вздрогнул, сказал Мама и упал в обморок. Я в сердцах плюнула, и пошла наружу, так как узнала в нем трактирщика. Мира шла следом, оставив табуретку на кухне, но все еще сжимая в руке нож. Вместе мы перетащили мужичка в дом, и Мира облила его водой из блюдечка. Трактирщик очнулся, огляделся, увидел склонившуюся над ним с ножом Миру и снова притворился тихим трупом.
Я тяжело вздохнула и резким взмахом руки, вскинула его в вертикальное положение, зафиксировав его магией. Тот смекнул, что отлежаться не удастся, и открыл глаза.
— Ты чего сюда пришел, — начала допрос Мира, хмуро разглядывая моего неказистого будущего мужа, впрочем, представив его своим супругом, я тут же решила выкопать где-нибудь венец безбрачия. И с гордостью носить его всю свою жизнь.
— Трактирщик я, Ерипан Веригович, — проблеял тот, косясь на нож.
— А чего пришел.
— Так как же, вы же сегодня у меня отобедать изволили, а за обед не заплатили, вот я сам и пришел.
Мне стало жутко неудобно и я его отпустила. Мужик, уже не сдерживаемый чарами, рухнул на пол.
— Ой не губите, ой пощадите, у меня детишки малые, теща злая, жена бухая.
Мы с Мирой вытаращили глаза.
— Сколько мы вам должны, — попыталась вклиниться я.
Это подействовало, трактирщик тут же перестал рвать на себе рубашку и занялся подсчетами.
— Три сонеты серебром и пять медью.
Я сбегала наверх и взяла нужную сумму из заначки, вернувшись, я сунула деньги все еще сидящему на полу Ерипану, и мы с Мирой быстро выпроводили его за дверь.
— Суженый, значит, — наступала я на Миру.
— Лис, да ты не переживай, ну не сработало, бывает, давай я посуду вымою. А ты спать иди. — Заюлила Мира передо мной. Я мыкнула, но спорить не стала, так как посуду мыть не любила.
— Ладно уж, спокойной ночи, — сказала я и отправилась на верх.
Там меня ждала любимая кровать и луна за открытым настежь окном. Я разделась, одела свою, уже ставшую любимой, короткую шелковую ночнушку, и расчесала еще немного влажные волосы. Уже залезая под одеяло, и закрывая сонные глаза, я подумала, что та фигура в зеркале была черной и с крыльями. А может, мне только показалось.
На утро шел дождь, и одна капля умудрилась приземлиться мне прямо на нос. Я сморщилась, забралась поглубже под одеяло. Но поняла, что поспать уже не удастся, и выбралась из под одеяло. Тут же поежилась и пошла закрывать ставни, но закрыла только занавески, так как утренняя прохлада уже не холодила, а немного бодрила. Я оделась и спустилась вниз, найдя Миру, сидящую на кухню и читающую какую-то потрепанную книжку. Книжка была изрядно потрепана и не отличалась толщиной, но глаза и щеки у Миры подозрительно блестели.
— что читаешь, — поинтересовалась я и бухнулась на табуретку, с восторгом разглядывая кучу блинов, которые соседствовали с банкой с ежевичным вареньем. Рядом же стояла и крынка парного молока. Вот за что я люблю Миру, так это за то, что ей не лень встать затемно, сбегать к соседям за молоком и вареньем, да еще и напечь горку симпатичных блинов. Я с восторгом схватила штуки четыре, налила себе молока и, вылив сверху на блины варенья, перебралась со всем этим богатством на не занятое кресло у камина, там я набросилась на еду, честно делясь ею с упавшим с потолка на мое плечо Изей, и разглядывая золотисто оранжевую саламандру, резвящуюся в огне камина.
— Так что читаешь?
— Лис, да не мешай ты, тут такой момент, — отмахнулась подруга, прилипнув к книжке глазами. Я понятливо кивнула и впилась зубами в предпоследний блин, грустно взирая на то, что Изя. Которому надоело ждать подачек, лично прыгнул в варенье на тарелке и начал поедать последний блин. На середине он остановился, грузно лег на спину и принялся облизывать вымазанные в варенье лапки. Но я уже была сыта, а потому сильно не расстроилась, а понесла посуду в ванну — мыть, мстительно мечтая о том, как я утоплю этого прожорливого паука. Но Изя п дороге смылся, видимо что-то понял по моим глазам, ну и ладно. Вымыв посуду, я вернулась на кухню и вновь залезла в кресло с ногами. За окном капал дождь, было пасмурно и хмуро, а здесь у камина было тепло и уютно, да еще и сытно. Саламандре, наконец, надоело гоняться за своим хвостом, и она уснула, положив мордочку на небольшой уголек, прикрыв красные бусинки глаз. Я снова посмотрела на Миру, и начала сползать вниз. Изгибая шею. Чтобы прочитать название столь интересной книги, но не удержалась в кресле и рухнула на пол. Мира отвлеклась, тяжело вздохнула, глядя на виновато карабкающуюся обратно на кресло, меня, и вручила мне книгу, а сама пошла ставить воду для чаю. Я тут же заинтересованно уставилась на обложку. «Кровавая любовь у подсолнухов», прочитала я и тихо отпала.
— Мира, это что?
Мира смущенно загромыхала кастрюлей.
— Какой ужас! Ты ведь это для хохмы читаешь?
— Нет, — возмущенно повернулась она, между прочим, очень интересная вещь, и тебе советую прочесть, — с этими словами она гордо удалилась в ванну за водой.
Я удивленно взглянула ей в след и открыла книгу, надеясь разгадать секрет ее привлекательности. Уже через пять минут я вся рыдала, сочувствуя бедному мужику, которого жена удавила подсолнухом, выращенным из трупа зятя. Рыдала я от смеха, но, к счастью, Мира этого не заметила, списав нервную икоту на приступ сильной жалости. Я отдала ей книгу. Сообщив, что она не стоит моих нервов, что было абсолютной правдой, и села пить вкусный чай, заедая его сухарями, которых стоял у нас целый мешок — Мирнон на днях приволок.
Наконец чай был закончен, и я встала и пошла одевать куртку.
— Ты куда, дождь ведь, простудишься.
— Ничего, не простужусь. Я немного погуляю и вернусь, — сообщила я и вышла на залитый водой двор.
С детства люблю дождь. Я обожаю ходить под струями дождя с непокрытой головой и шлепать босыми ногами по лужам. Это же так здорово, когда все спрятались по домам, а ты одна бродишь по залитой водой дороге, к которой капли прибили легкую пыль, и чувствуешь себя свободной и никому ничем не обязанной. А в душе осень приятное чувство того, что ты нарушила еще один негласный запрет.
Небо хмурилось серыми тучами. А я шагала все дальше и дальше по дороге, пока не пришагала под стены дворца, а точнее ко рву у крепостных стен. Я удивленно огляделась, и заметила двух несчастных грауров, которые стойко несли службу у открытых ворот. Мне стало их искренне жаль, и я сотворила каждому АО воздушному куполу, которые отражали капающую сверху воду. Они удивленно оглянулись, и увидели мокрую меня. Я помахала им рукой и пошла дальше.
— Эй, постой волшебница, — крикнул один из охранников, — Чего мокнешь, иди зайди во дворец, погрейся.
Я удивленно оглянулась. Нет, классная работа у мужиков: стоять и запускать всех проходящих мимо ведьм в замок, а не наоборот. Я подошла ближе к воротам.
— А разве вы не должны охранять вход от таких, как я.
Правый граур весело улыбнулся мне.
— Должны, но на тебя выданы особые указания: впускать всегда, когда ты этого захочешь.
Я вновь подивилась столь странному указу, но внутрь прошла, попав во внутренний двор. Оглядевшись. Я решила зайти во дворец с черного хода, что бы не привлекать еще чье-нибудь внимание, а уж тем более, не желая наткнуться на Рола.
Оглядевшись, я пошла направо, и шла так долго, что уже испугалась, что прошла мимо этого самого черного входа или же его и вовсе не существует, и я сейчас обойду замок вокруг. Но тут потянуло вкусным ароматом свежеиспеченного хлеба и каких-то других яств, и я пошла на запах. А вскоре обнаружила дверь кухни, из которой выбегал запыхавшийся поваренок, таща за собой мешок с отбросами. Я шевельнула пальцами, и мешок стал невесомым. Поваренок от неожиданности сел в грязь, оглянулся, и, заметив меня, улыбнулся белозубой улыбкой на черной мордашке, а потом встал и понес, насвистывая мешок дальше. Я вошла внутрь. На кухне было тепло и уютно, а я сразу почувствовала, как продрогла. Зайдя внутрь, я обнаружила кучу поварих, которые носились туда-сюда и готовили различные блюда. Тут одна из них заметила мою скромную фигурку, шмыгающую носом в углу.
— Ах, госпожа волшебница, да входите же. Марья, неси сюда горячее вино и брюнелли, сейчас же, давай.
Меня раздели, выдали теплое сухое платье, которое правда было слегка Малова-то, а потому очень четко обрисовывало упакованную до самого горла фигурку. Но зато оно было шерстяным, и серым, а потому очень теплым, а главное — сухим! В руки мне сунули горячую чашку с вином и усадили за стол, поставив рядом эти загадочные брюнелли, которые оказались просто пирожками с мясом, зато очень вкусными и горячими. Я довольно принялась их истреблять. Под взглядом счастливой поварихи, которой я не уставала нахваливать ее пирожки. Звали эту добрую женщину Мартой, и она была здесь главной поварихой. У нее был очень громкий голос, большие формы и добрая душа. Меня выпустили из-за стола только тогда, когда я уже не могла проглотить и кусочка, а щеки запылали от выпитого довольно легкого вина.
— Спасибо, Марта, я сыта, как никогда, а сейчас мне очень хочется побродить по дворцу, а то я и дворцов-то никогда не видела.
— иди, иди, деточка, зайдешь потом за одеждой, мы ее и постираем и погладим.
Я вся смущенная раз двадцать ее поблагодарила, пока она меня не выпихнула с кухни, устав говорить: «Пожалуйста».
Я оказалась на площадке, от которой вверх и вниз уходили ступеньки лестницы. Подумав, я решила пойти вверх, так как там горели факелы, и было не так темно. Мои шаги гулко отдавались в полной тишине. Я тут же вообразила себя отважной разведчицей, которая крадется по вражескому замку. С целью узнать очень секретные планы противника. Я двигалась перебежками от тени к тени, и хищно сжимала в руке довольно слабый пульсар. Вдруг впереди скрипнула дверь, я затаилась в тени, слившись со стеной. Тихо. Никто не идет и никто не говорит, путь свободен. И я шагнула вперед, как вдруг чья-то сильная рука легла мне на плечо. Я пискнула, и залепила по ней пульсаром. Только потом сообразив, что я делаю.
Обернувшись, я увидела Рола, который философски рассматривал свой сгоревший рукав. Рука была цела, но только потому, что на грауров не действует магия.
— Сударыня, вы только что совершили покушение на короля! — патетично воскликнул он, тряся передо мною остатками рукава.
Я побледнела. В чем-то он прав. А потом возмутилась.
— а нефиг королю мотаться по дворцу без охраны, да еще и подкрадываться к беззащитным девушкам со спины.
Рол смерил беззащитную девушку оценивающим взглядом, вновь посмотрел на остатки рукава и серьезно кивнул.
— Да, к таки беззащитным девушкам и впрямь лучше без охраны не подкрадываться.
Я улыбнулась.
— Пойдем, я тебе кое-что покажу.
Он снова схватил меня за руку, и, как всегда, не особо интересуясь моим мнением, потащил дальше по коридору. Я тут же представила себя невинной жертвой крылатого чудовища, которое тащит меня во тьму, и так замечталась, что не заметила бросившуюся мне под ноги крысу. Сверкнуло, бабахнуло, нас с Ролом разбросало в разные стороны, а между нами на полу дымилась впечатляющая дымящаяся воронка. Рол встал, отряхнулся и посмотрел на меня.
— Крыса. — пискнула я и попыталась встать.
— Ну, тогда, все ясно, — заявил он и подошел к воронке. — Нда, если тут и была крыса, то ты очень качественно ее прибила.
Я тоже подошла поближе, чихая от дыма.
— Лиса, у меня, как у короля, к тебе огромная просьба, — патетически начал он, подходя ко мне и сверкая глазами. Я осторожно начала отходить.
— Больше никогда не колдуй за моей спиной, я так долго не выдержу.
Я покаянно кивнула, глядя в пол и ненатурально шмыгая носом.
Он тяжело вздохнул, понял, что больше от меня ничего не добьется, и подхватил меня на руки. На мой возмущенный писк он ответил два слова: «Так безопаснее». И я перестала сопротивляться, бесстыдно наслаждаясь тем, что меня таскает на руках король, пусть и не долго. Мы, кстати, довольно быстро пришли и меня опустили на пол. Жаль. Ну да ладно, я огляделась и увидела, что мы находимся в огромной комнате с кучей мебели и какими-то шкафами по углам. Рол подошел к одному из них и открыл ключом. Заглянув ему через плечо, я увидела кучу бутылок, выстроенных вряд.
— Будем втихую воровать коньяк, — восторженно прошептала я, и осмотрела поле будущей деятельности. Поле впечатляло.
— Те пить вредно, — ответил Рол и достал какую-то коробочку, которую я раньше не заметила.
— Это что?
— Открой.
Я с опаской на него взглянула, и открыла коробочку. И замерла, восхищенно рассматривая ее содержимое. На дне тихо мерцал желтым светом небольшой камень, размером с крупную жемчужину. Это был очень редкий вид янтаря, который позволял аккумулировать и собирать энергию буквально отовсюду. Мои способности с этим камнем возросли бы многократно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34