Походило на сон. Вот только сухие комки земли, вонзающиеся в голые ступни, вызывали вполне реальную боль. Легкие разрывало от долгой пробежки и ледяного воздуха. А бронзовая ручка лампы так и норовила выскользнуть из руки.
Узкий проход закончился внезапно, Кристина выбежала на деревянный помост, обрывающийся в пропасть – свет выхватил из темноты влажные каменистые стены, уходящие в бесконечные глубины земли. Своды из почерневшего пористого камня, похожие на ребра окаменевшего исполинского животного, поддерживали высокий потолок.
Она увидела небольшую платформу земли по другую сторону от пропасти, железная дверь, к которой она подводила, выглядела в ее глазах символом спасения. Поверни ручку и окажись в своей комнате, под теплым уютным одеялом. Там, где нет скребущего звука за спиной, который звучал все громче и громче, оповещая о приближении чего-то непостижимого. Чего-то, вызывающего у древнего инстинкта самосохранения удушливые волны страха. И этот путь, от помоста до двери, соединяла деревянная балка, длиной в сто футов и шириной не больше одного. Лишь промасленный канат, протянутый над ней так, что можно было держаться за него обеими руками, мог бы предотвратить падение в бездну. Мог… Если бы только она смогла решиться на это. Перейти по узкому бревну, перекинутому через трещину в земле, которая, казалось, вела до самих ворот ада. Она вновь посмотрела себе под ноги, вниз, где свет лампы бессильно растворялся в темноте. Перебороть боязнь высоты и перебраться к двери не представлялось выполнимым. Кристина села на холодный камень, пытаясь отдышаться и привести мысли в порядок. Сердце бешено колотилось, предчувствуя беду.
Я останусь здесь, чтобы не произошло, подумала она, закрывая глаза и представляя себя в другом месте. Далеко отсюда. В туманном лондонском парке, возле столетних вязов под чугунными фонарями. Место, где Рони впервые ее поцеловал. С этим поцелуем, потом она неизбежно сравнивала все прежние, сравнила, и находила их лишенной десятой части тех ощущений, которые она получила в тот вечер. Тогда все казалось возможным. И теперь, в пугающе странном подземелье с запахом ржавого железа и земли, с обрывками человеческой кожи на острых металлических иглах, она почувствовала, как уменьшается, входит в границы ее контроля безумный страх. Мимолетное воспоминание придало сил, заставило иначе посмотреть на обреченное ожидание неминуемой трагедии. Она поставила лампу на пол, крепко схватилась за толстую веревку – она висела как раз на уровне вытянутых рук – и сделала первый шаг на балку. Отдалившись от помоста на несколько футов, она остановилась, сердце теперь не просто колотилось, оно выпрыгивало из груди. А сзади нарастало звяканье железа. Только теперь к нему добавился еще один сухой металлический звук – словно ломались сучья деревьев. На самом деле, это обламывались гвозди, усеивающие стены. Нечто, двигающееся по штольне вслед за ней, играючи переламывало толстые железные штыри.
Господи, когда же это закончится, думала Кристина, судорожно сжимая веревку и шаг за шагом одолевая кажущийся бесконечным путь к двери. Труднее всего было переставлять руги по заскорузлому канату, пальцы с трудом разжимались, не желая даже на одно мгновение потерять спасительную поверхность веревки. И еще, каждый раз, когда она глядела под ноги, чтобы идти дальше, ей приходилось видеть черную пустоту по обе стороны от балки. Чем дальше она удалялась от света лампы, тем труднее было рассмотреть среди наступающей темноты место, куда следовало поставить дрожащую ступню. В какой-то момент времени, она, в очередной раз передвинув ногу, с ужасом осознала, что провалилась в пустоту. Канат так сильно провис, что она ударилась об дерево внутренней стороной бедра. Это ощущение, то чувство, которое испытываешь, когда понимаешь, что спасительная балка под ногами исчезла, и ты висишь над бесконечной пропастью, окруженная мраком и хаосом страшных звуков. Это ощущение чуть было не заставило ее отпустить руки, раз и навсегда покончив с необходимостью что-то делать. Но желание выжить любой ценой все же оказалось сильнее. Полумертвая от пережитого страха, Кристина снова встала на холодное, чуть сырое дерево. До двери оставался жалкий десяток футов, однако ей показалось, что остаток пути она шла целую вечность. Ступив на землю, она долго стояла перед высокой железной дверью. По щекам текли слезы, и она не могла себя заставить отпустить канат. Руки словно примерзли к веревке, спасшей ей жизнь.
На двери был выбит символ в виде круга, поделенного на двенадцать равных частей. Похожий на часы. В одном из этих двенадцати участков находилась еще одна гравюра. Небольшое, в три дюйма высотой, изображение женщины, обнимающей ствол дерева. Отблески пламени лампы, висящей над дверью, отливались на ней темно-красными сполохами. Кристина дернула за ручку. Ничего не произошло. Дернула снова, сильнее, попытавшись провернуть ее в разные стороны. Дверь наглухо закрывала проход, куда бы он ни вел. Это оказалось для нее последним ударом, заставившим бессильно опуститься на холодный камень и разрыдаться, зажмуриваясь и закрывая уши руками. Все зря, и судорожный бег по штольне, и этот безумный поход над глубоким ущельем – все ради того, чтобы прийти к закрытой двери. Чертовой двери, вынуждающей ее оставаться на крошечном пятачке камня, когда из прохода начинало появляться нечто, все это время двигающееся вслед за ней.
Оставленная на помосте лампа тревожным огоньком горела на противоположной стороне пропасти. Позже Кристина подумала, что лучше бы она ее разбила, вылила горючую жидкость и бросила осколки на дно, чтобы темнота скрыла от нее страшное зрелище. Чтобы последующие ночи она смогла спать спокойно, не вздрагивая из-за воспоминаний об увиденном кошмаре. Но лампа продолжала освещать выход из штольни. Металл зазвенел совсем близко, потом раздался глухой удар, словно гигантское существо протиснулось через узкий каменный проход. И она его увидела, увидела образ, едва не лишивший ее рассудка. Огромное бесформенное тело вывалилось из шахты – тело исполинских размеров, лишь отдаленно напоминающее туловище человека. Через белесую складчатую кожу, через бугристые шишковатые мышцы и кости была пропущена сложнейшая система цепей: они пронзали, казалось, каждый дюйм живой плоти чудовища, свисали длинными ржавыми веревками и волочились за ним, издавая жуткое звяканье тысяч железных пазов. Непропорционально маленькая голова уродливым наростом торчала из необьятного тела. Голова ребенка-подростка, обтянутая отвратительной кожей, цвет которой напоминал брюхо морской рыбы. Невидящие глаза, подернутые мутной пленкой, шарили по всему пространству подземных сводов, и когда они останавливались на ней, Кристина готова была закричать от ужаса, но крик, парализуемый страхом, оставался где-то внутри. Монстр перевалился на самый край помоста, его мышцы вздулись, обнажив бледно-розовую плоть между переплетением цепей. Он широко открыл рот, усеянный двумя рядами мелких острых зубов – совсем как пасть у акулы, промелькнуло в ее голове – из его глотки вырвался пронзительный дикий вопль, от которого хотелось убежать, спрятаться и никогда больше не слышать этого звука, так похожего на крик ребенка. Многократно усиленный, с ржавыми нотками бесконечной тоски и ненависти. Так мог бы кричать заблудившийся в глубокой пещере малыш, понимающий в глубине души, что казавшийся таким всесильным мир взрослых не сможет его отыскать, не сможет спасти, и все что ему осталось – бродить в одиночестве по темным пустым коридорам в ожидании смерти. И Кристина тоже вскрикнула. Голова монстра в одно мгновение повернулась в ее сторону.
Господи, он меня услышал, подумала Кристина, чувствуя, как ноги становятся ватными, а по щекам текут слезы. Его ноздри расширились, втягивая в себя воздух – обманчиво легкое движение бугристой руки, и толстая цепь со свистом пронеслась над ее головой, ударив по стене и обрушив на нее поток пыли и мелких камней. Она прижалась к земле, кашляя от едкой пыли, забившейся в нос. Удар оставил на стене длинную борозду глубиной не менее пяти дюймов. Попади он в цель, ее бы перебило пополам. Кристина шарила руками в темноте, всхлипывала, пытаясь найти под столь маленькой площадкой камня, где она лежала, путь для спасения. Новый удар пришелся еще ниже, свист цепи, рассекающей затхлый подземный воздух, оглушил ее, снова посыпались отвалившиеся каменные куски. Один из них до крови рассек голову. Среди бушующего океана ужаса и паники вторглась мысль, что это все, конец, и, следующий полет цепи, конец которой выходил из того места на руке чудовища, где должны быть вены, станет для нее смертельным. Как можно скрыться от твари, чья кровь замещена железом?
Но интуиция не подвела девушку: внизу, на расстоянии вытянутой руки, она ощутила холодное прикосновение металла. Вбитый в стену крюк с привязанным канатом находился в точности под ней, не мешкая, не глядя в бездонную пропасть, она дотянулась до веревки, крепко схватила ее обеими руками и прыгнула вниз. Ладони обожгло трение, и в тот же миг чудовищной силы удар обрушился на площадку. Ту самую площадку, которую она покинула несколько секунд назад. Когда прекратилось осыпание каменных осколков, воцарилась тишина. Единственным звуком, доносящимся до ушей Кристины, было тихое сопение гиганта. Он слушал. И был готов убить любого, кто нарушит эту тишину.
Человек совершает по-настоящему отчаянные, смелые поступки лишь тогда, когда ему нечего терять. Кристина поняла это на собственном опыте, вцепившись в раскачивающийся канат и медленно спускаясь вниз, ожидая, что в любое мгновение ее дрожащие руки могут не выдержать и отпустить веревку. Или сдавленные спазмами страха легкие не вынесут ее кошмарного состояния, и она завопит во весь голос. И этот крик станет для нее последним – так как ни один канат на всем белом свете не выдержит столь сильного удара цепи. Все глубже и глубже погружалась она в темноту, в голове мелькнула мысль, что никакой это не сон, и нужно быть последним глупцом, чтобы назвать это безумие ночным сновидением. В тот же миг Кристина почувствовала, как ее хватает за пояс чья-то рука, тянет к себе. Ее пальцы разжались – она не успела даже вскрикнуть, повалившись на твердую землю. Она лежала на дне широкого прохода, вырубленного в стене. А напротив стояла та девушка, что встретила ее в длинном тоннеле штольни.
– О, я вижу с сомнениями покончено, – сказала незнакомка, разглядывая ее, распростертую на каменном полу, – Прекрасно.
Она подошла ближе, скрываясь в тени так, что ее лицо расплывалось темным неясным пятном.
– Ну что ж, Кристи, – прошептала она, – все только начинается.
..5..
Мышцы рук нестерпимо ныли, ладони обжигали свежие мозольные ожоги, оставленные веревкой. Звон в ушах напоминал гудение трансформатора. Кристина с трудом поднялась на ноги, чувствуя, как холод каменных плит все еще остается в теле.
– Здесь есть второй путь, – произнесла девушка, все так же оставаясь в тени, – три мили в обход пропасти. Каких-нибудь полчаса, и Цепень снова тебя найдет. Он очень голоден. И разъярен.
– Цепень? – переспросила Кристина, хотя ее разум отлично понял, о ком говорила незнакомка, – Кто ты, и что я делаю в этом чертовом месте? Что вообще происходит?
Голос сорвался на крик, и она закашлялась, в горле першило от затхлого подземного воздуха. Вспышка гнева ее полностью опустошила. Коридор, где она оказалась, был более внушительных размеров, чем узкая шахта. Ровными прямыми линиями он уводил вглубь скалы, на стенах висели тлеющие факела, света которых едва хватало на освещение искусных каменных барельефов, покрывающих стены до самого потолка. Кристина взглянула на один из них и невольно отшатнулась. Неподвижные фигуры, высеченные на камне, изображали процесс казни. Человек в сутане занес длинный острый предмет над головой жертвы, лицо которой навеки застыло в гримасе страдания и страха. Была ли это игра света и тени, либо ее измученный рассудок спроецировал внутренние переживания на реальность, но в жертве она с ужасом узнала себя.
– Твои вопросы глупы, ответы на них ни в коей мере не помогут тебе остаться в живых, – хладнокровно ответила девушка. В ее манере держаться, в невозмутимом голосе Кристина уловила скрытое ощущение опасности. Нечто, говорящее с ней в облике молодой девушки, пугало ее до смерти. И она совсем не хотела увидеть истинную личину этого существа.
– Время бесполезных разговоров осталось в прошлом, Кристи. Долгое время ты подавляла в себе свою силу. Пришла пора воспользоваться ею.
Девушка подошла к ней почти вплотную, от нее исходил легкий, едва уловимый цветочный аромат, столь необычный в этом подземелье. Аромат маленьких белых цветков, названия которых Кристина не знала, они цвели возле особняка деда, открывая бутоны лишь на закате.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Узкий проход закончился внезапно, Кристина выбежала на деревянный помост, обрывающийся в пропасть – свет выхватил из темноты влажные каменистые стены, уходящие в бесконечные глубины земли. Своды из почерневшего пористого камня, похожие на ребра окаменевшего исполинского животного, поддерживали высокий потолок.
Она увидела небольшую платформу земли по другую сторону от пропасти, железная дверь, к которой она подводила, выглядела в ее глазах символом спасения. Поверни ручку и окажись в своей комнате, под теплым уютным одеялом. Там, где нет скребущего звука за спиной, который звучал все громче и громче, оповещая о приближении чего-то непостижимого. Чего-то, вызывающего у древнего инстинкта самосохранения удушливые волны страха. И этот путь, от помоста до двери, соединяла деревянная балка, длиной в сто футов и шириной не больше одного. Лишь промасленный канат, протянутый над ней так, что можно было держаться за него обеими руками, мог бы предотвратить падение в бездну. Мог… Если бы только она смогла решиться на это. Перейти по узкому бревну, перекинутому через трещину в земле, которая, казалось, вела до самих ворот ада. Она вновь посмотрела себе под ноги, вниз, где свет лампы бессильно растворялся в темноте. Перебороть боязнь высоты и перебраться к двери не представлялось выполнимым. Кристина села на холодный камень, пытаясь отдышаться и привести мысли в порядок. Сердце бешено колотилось, предчувствуя беду.
Я останусь здесь, чтобы не произошло, подумала она, закрывая глаза и представляя себя в другом месте. Далеко отсюда. В туманном лондонском парке, возле столетних вязов под чугунными фонарями. Место, где Рони впервые ее поцеловал. С этим поцелуем, потом она неизбежно сравнивала все прежние, сравнила, и находила их лишенной десятой части тех ощущений, которые она получила в тот вечер. Тогда все казалось возможным. И теперь, в пугающе странном подземелье с запахом ржавого железа и земли, с обрывками человеческой кожи на острых металлических иглах, она почувствовала, как уменьшается, входит в границы ее контроля безумный страх. Мимолетное воспоминание придало сил, заставило иначе посмотреть на обреченное ожидание неминуемой трагедии. Она поставила лампу на пол, крепко схватилась за толстую веревку – она висела как раз на уровне вытянутых рук – и сделала первый шаг на балку. Отдалившись от помоста на несколько футов, она остановилась, сердце теперь не просто колотилось, оно выпрыгивало из груди. А сзади нарастало звяканье железа. Только теперь к нему добавился еще один сухой металлический звук – словно ломались сучья деревьев. На самом деле, это обламывались гвозди, усеивающие стены. Нечто, двигающееся по штольне вслед за ней, играючи переламывало толстые железные штыри.
Господи, когда же это закончится, думала Кристина, судорожно сжимая веревку и шаг за шагом одолевая кажущийся бесконечным путь к двери. Труднее всего было переставлять руги по заскорузлому канату, пальцы с трудом разжимались, не желая даже на одно мгновение потерять спасительную поверхность веревки. И еще, каждый раз, когда она глядела под ноги, чтобы идти дальше, ей приходилось видеть черную пустоту по обе стороны от балки. Чем дальше она удалялась от света лампы, тем труднее было рассмотреть среди наступающей темноты место, куда следовало поставить дрожащую ступню. В какой-то момент времени, она, в очередной раз передвинув ногу, с ужасом осознала, что провалилась в пустоту. Канат так сильно провис, что она ударилась об дерево внутренней стороной бедра. Это ощущение, то чувство, которое испытываешь, когда понимаешь, что спасительная балка под ногами исчезла, и ты висишь над бесконечной пропастью, окруженная мраком и хаосом страшных звуков. Это ощущение чуть было не заставило ее отпустить руки, раз и навсегда покончив с необходимостью что-то делать. Но желание выжить любой ценой все же оказалось сильнее. Полумертвая от пережитого страха, Кристина снова встала на холодное, чуть сырое дерево. До двери оставался жалкий десяток футов, однако ей показалось, что остаток пути она шла целую вечность. Ступив на землю, она долго стояла перед высокой железной дверью. По щекам текли слезы, и она не могла себя заставить отпустить канат. Руки словно примерзли к веревке, спасшей ей жизнь.
На двери был выбит символ в виде круга, поделенного на двенадцать равных частей. Похожий на часы. В одном из этих двенадцати участков находилась еще одна гравюра. Небольшое, в три дюйма высотой, изображение женщины, обнимающей ствол дерева. Отблески пламени лампы, висящей над дверью, отливались на ней темно-красными сполохами. Кристина дернула за ручку. Ничего не произошло. Дернула снова, сильнее, попытавшись провернуть ее в разные стороны. Дверь наглухо закрывала проход, куда бы он ни вел. Это оказалось для нее последним ударом, заставившим бессильно опуститься на холодный камень и разрыдаться, зажмуриваясь и закрывая уши руками. Все зря, и судорожный бег по штольне, и этот безумный поход над глубоким ущельем – все ради того, чтобы прийти к закрытой двери. Чертовой двери, вынуждающей ее оставаться на крошечном пятачке камня, когда из прохода начинало появляться нечто, все это время двигающееся вслед за ней.
Оставленная на помосте лампа тревожным огоньком горела на противоположной стороне пропасти. Позже Кристина подумала, что лучше бы она ее разбила, вылила горючую жидкость и бросила осколки на дно, чтобы темнота скрыла от нее страшное зрелище. Чтобы последующие ночи она смогла спать спокойно, не вздрагивая из-за воспоминаний об увиденном кошмаре. Но лампа продолжала освещать выход из штольни. Металл зазвенел совсем близко, потом раздался глухой удар, словно гигантское существо протиснулось через узкий каменный проход. И она его увидела, увидела образ, едва не лишивший ее рассудка. Огромное бесформенное тело вывалилось из шахты – тело исполинских размеров, лишь отдаленно напоминающее туловище человека. Через белесую складчатую кожу, через бугристые шишковатые мышцы и кости была пропущена сложнейшая система цепей: они пронзали, казалось, каждый дюйм живой плоти чудовища, свисали длинными ржавыми веревками и волочились за ним, издавая жуткое звяканье тысяч железных пазов. Непропорционально маленькая голова уродливым наростом торчала из необьятного тела. Голова ребенка-подростка, обтянутая отвратительной кожей, цвет которой напоминал брюхо морской рыбы. Невидящие глаза, подернутые мутной пленкой, шарили по всему пространству подземных сводов, и когда они останавливались на ней, Кристина готова была закричать от ужаса, но крик, парализуемый страхом, оставался где-то внутри. Монстр перевалился на самый край помоста, его мышцы вздулись, обнажив бледно-розовую плоть между переплетением цепей. Он широко открыл рот, усеянный двумя рядами мелких острых зубов – совсем как пасть у акулы, промелькнуло в ее голове – из его глотки вырвался пронзительный дикий вопль, от которого хотелось убежать, спрятаться и никогда больше не слышать этого звука, так похожего на крик ребенка. Многократно усиленный, с ржавыми нотками бесконечной тоски и ненависти. Так мог бы кричать заблудившийся в глубокой пещере малыш, понимающий в глубине души, что казавшийся таким всесильным мир взрослых не сможет его отыскать, не сможет спасти, и все что ему осталось – бродить в одиночестве по темным пустым коридорам в ожидании смерти. И Кристина тоже вскрикнула. Голова монстра в одно мгновение повернулась в ее сторону.
Господи, он меня услышал, подумала Кристина, чувствуя, как ноги становятся ватными, а по щекам текут слезы. Его ноздри расширились, втягивая в себя воздух – обманчиво легкое движение бугристой руки, и толстая цепь со свистом пронеслась над ее головой, ударив по стене и обрушив на нее поток пыли и мелких камней. Она прижалась к земле, кашляя от едкой пыли, забившейся в нос. Удар оставил на стене длинную борозду глубиной не менее пяти дюймов. Попади он в цель, ее бы перебило пополам. Кристина шарила руками в темноте, всхлипывала, пытаясь найти под столь маленькой площадкой камня, где она лежала, путь для спасения. Новый удар пришелся еще ниже, свист цепи, рассекающей затхлый подземный воздух, оглушил ее, снова посыпались отвалившиеся каменные куски. Один из них до крови рассек голову. Среди бушующего океана ужаса и паники вторглась мысль, что это все, конец, и, следующий полет цепи, конец которой выходил из того места на руке чудовища, где должны быть вены, станет для нее смертельным. Как можно скрыться от твари, чья кровь замещена железом?
Но интуиция не подвела девушку: внизу, на расстоянии вытянутой руки, она ощутила холодное прикосновение металла. Вбитый в стену крюк с привязанным канатом находился в точности под ней, не мешкая, не глядя в бездонную пропасть, она дотянулась до веревки, крепко схватила ее обеими руками и прыгнула вниз. Ладони обожгло трение, и в тот же миг чудовищной силы удар обрушился на площадку. Ту самую площадку, которую она покинула несколько секунд назад. Когда прекратилось осыпание каменных осколков, воцарилась тишина. Единственным звуком, доносящимся до ушей Кристины, было тихое сопение гиганта. Он слушал. И был готов убить любого, кто нарушит эту тишину.
Человек совершает по-настоящему отчаянные, смелые поступки лишь тогда, когда ему нечего терять. Кристина поняла это на собственном опыте, вцепившись в раскачивающийся канат и медленно спускаясь вниз, ожидая, что в любое мгновение ее дрожащие руки могут не выдержать и отпустить веревку. Или сдавленные спазмами страха легкие не вынесут ее кошмарного состояния, и она завопит во весь голос. И этот крик станет для нее последним – так как ни один канат на всем белом свете не выдержит столь сильного удара цепи. Все глубже и глубже погружалась она в темноту, в голове мелькнула мысль, что никакой это не сон, и нужно быть последним глупцом, чтобы назвать это безумие ночным сновидением. В тот же миг Кристина почувствовала, как ее хватает за пояс чья-то рука, тянет к себе. Ее пальцы разжались – она не успела даже вскрикнуть, повалившись на твердую землю. Она лежала на дне широкого прохода, вырубленного в стене. А напротив стояла та девушка, что встретила ее в длинном тоннеле штольни.
– О, я вижу с сомнениями покончено, – сказала незнакомка, разглядывая ее, распростертую на каменном полу, – Прекрасно.
Она подошла ближе, скрываясь в тени так, что ее лицо расплывалось темным неясным пятном.
– Ну что ж, Кристи, – прошептала она, – все только начинается.
..5..
Мышцы рук нестерпимо ныли, ладони обжигали свежие мозольные ожоги, оставленные веревкой. Звон в ушах напоминал гудение трансформатора. Кристина с трудом поднялась на ноги, чувствуя, как холод каменных плит все еще остается в теле.
– Здесь есть второй путь, – произнесла девушка, все так же оставаясь в тени, – три мили в обход пропасти. Каких-нибудь полчаса, и Цепень снова тебя найдет. Он очень голоден. И разъярен.
– Цепень? – переспросила Кристина, хотя ее разум отлично понял, о ком говорила незнакомка, – Кто ты, и что я делаю в этом чертовом месте? Что вообще происходит?
Голос сорвался на крик, и она закашлялась, в горле першило от затхлого подземного воздуха. Вспышка гнева ее полностью опустошила. Коридор, где она оказалась, был более внушительных размеров, чем узкая шахта. Ровными прямыми линиями он уводил вглубь скалы, на стенах висели тлеющие факела, света которых едва хватало на освещение искусных каменных барельефов, покрывающих стены до самого потолка. Кристина взглянула на один из них и невольно отшатнулась. Неподвижные фигуры, высеченные на камне, изображали процесс казни. Человек в сутане занес длинный острый предмет над головой жертвы, лицо которой навеки застыло в гримасе страдания и страха. Была ли это игра света и тени, либо ее измученный рассудок спроецировал внутренние переживания на реальность, но в жертве она с ужасом узнала себя.
– Твои вопросы глупы, ответы на них ни в коей мере не помогут тебе остаться в живых, – хладнокровно ответила девушка. В ее манере держаться, в невозмутимом голосе Кристина уловила скрытое ощущение опасности. Нечто, говорящее с ней в облике молодой девушки, пугало ее до смерти. И она совсем не хотела увидеть истинную личину этого существа.
– Время бесполезных разговоров осталось в прошлом, Кристи. Долгое время ты подавляла в себе свою силу. Пришла пора воспользоваться ею.
Девушка подошла к ней почти вплотную, от нее исходил легкий, едва уловимый цветочный аромат, столь необычный в этом подземелье. Аромат маленьких белых цветков, названия которых Кристина не знала, они цвели возле особняка деда, открывая бутоны лишь на закате.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20