А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


— Партаб!
— Господин Скирон? — Рослый вендиец поднялся, и свет отразился от его лысого черепа и клинка заткнутого за пояс талвара. Он поднялся с небрежной легкостью, словно говоря, что он не проявит открытого неповиновения Скирону, но подчинится ему ничуть не быстрей, чем сочтет нужным.
— Возникло одно дело, связанное со здоровьем слуг.
Партаб медлил следовать за Скироном, однако постарался осмыслить слова колдуна.
— А ты мудрее, чем я смел надеяться, — порадовался Партаб. — Я и впрямь скорбел, если б, к примеру, почуял в себе силу молодого жеребца, а рядом не оказалось ни одной кобылки.
— Это можно исправить, если ты и еще десяток бойцов отправитесь со мной.
— Я тотчас же соберу их.
— Хорошо. Напомни им, что мы должны красться так же незаметно, как ласки при набеге на курятник, когда все крестьянские псы не спят. Акимос нас не поблагодарит, если мы восстановим против него всю округу, рыщущую в поисках пропавших жен и дочерей.
— Они ничего не найдут, — пообещал Партаб. Выхватив талвар, он взмахнул им так, что воздух засвистел, рассекаемый острым клинком.
— При самой малости осторожности — не найдут, — согласился Скирон. Понадобится больше чем малость осторожности, равно как и несколько мелких заклинаний для потери памяти. Если же у него не найдется времени для этого, то предложенное Партабом решение может оказаться единственным.
Конан сидел на постели, занимаясь смазкой кольчуги-безрукавки, которую наденет завтра под кожанку для верховой езды. Эта кожанка, вместе с остальным его снаряжением от начресленника до меча, лежала на сундуке около постели.
Ливия предложила ему поручить приготовить оружие и одежду какому-нибудь слуге, но он отказался, а Реза объяснил почему:
— Мы поедем налегке и по-быстрому, госпожа. Никаких слуг ни для кого, кроме вас. Некоторые бойцы делают то, что им следует сделать, с прохладцей, если не видят, что капитаны тоже занимаются этим.
Ливия вежливо кивнула. Она услышала в голосе Резы, как и в голосе Конана, намек, что они могли бы ехать быстрее и дальше, не будь с ними ее.
Но Арфос настаивал, и никто не мог отказать ему, да и не стал бы даже пробовать. А коль скоро Арфос присоединился к спасательной группе, Ливия тоже настояла на этом. И Конан, и Реза пытались отказать ей — настолько твердо, насколько позволял их чин. А она проигнорировала их обоих настолько твердо, насколько позволял ее чин.
Конану казалось, что эти двое юнцов вызывали друг друга на состязание — кто проявит больше смелости? Навидавшись того, как такие состязания заканчиваются по большей части тем, что их участники в конечном итоге служат пищей стервятникам, Конан не испытывал душевного спокойствия, видя Арфоса и Ливию втянутыми в подобное же соперничество.
Ну, они были всего года на четыре моложе его, хотя об этом было легко забыть из-за мудрой головы на юных плечах Ливии. Если они не желают слушать возражений и быть осторожными, то им придется ехать и драться. Со всей помощью, какую смогут оказать отборные бойцы да они с Резой, и большей, если возможно.
Конан услыхал, как рука прикоснулась снаружи к незапертой двери, прежде чем увидел как дверь начала открываться. Он застыл где сидел, делая дыхание глубоким и ровным и сузив глаза в щелки.
Он стал столь же неподвижным, как валун, и по виду — таким же нечувствительным, когда дверь открылась ровно настолько, чтобы в нее проскользнула Гизела.
Она бросила один взгляд на Конана, кажется, подумала, будто он спит, а затем на цыпочках подошла к постели. Стоя рядом с ней, она сбросила сперва одну сандалию, затем другую. И опустила руки к подолу туники — а Конан швырнул в дверь кувшин с оливковым маслом, заставившее захлопнуться. Конан одним прыжком очутился у двери, задвигая засов. Еще один прыжок, и он очутился на постели, сгребая Гизелу в свои массивные объятия.
Вместо того чтобы протестовать, та улеглась на спину и покрутила бедрами, не волнуясь о том, что туника соскользнула куда как выше голеней, когда Конан подхватил ее на руки.
Конан рассмеялся, поднял горничную еще выше, а затем бросил на постель. Она трижды подскочила, прежде чем остановиться. К тому времени она так сильно смеялась, что ей пришлось перевести дыхание прежде, чем она смогла сесть и снять наконец тунику.
Теперь на ней осталась только нижняя туника, которая начиналась как раз над грудями и заканчивалась чуть ниже пупка. Вышитые на тонком шелке цветы отнюдь не делали одежду более скромной.
Конан рассмеялся:
— Раз уж я бросил тебя на постель, а не скинул с нее, то надеюсь, ты знаешь, зачем ты здесь.
Она выпрямилась:
— Конан, я вовсе не зеленая девчонка.
В самом деле, семнадцать лет считались в Аргосе возрастом женщины. Как, впрочем, и вздымающиеся под туникой груди — весьма соблазнительными.
— Оно и к лучшему. Те мне не очень-то по вкусу. Но я видел тебя с Вандаром…
Никаких сомнений. При этих словах по лицу ее пробежала тень. Конан нахмурился:
— Вы поссорились?
— Капитан Конан, а это твое дело?
— Да, Кром побери! — прорычал киммериец.
— Если вы поссорились, то я обязан знать. Это касается одного из моих лучших бойцов. Если же вы не в ссоре, то что ты здесь делаешь?
— Сижу на твоей постели.
— Почти голая и, похоже, готовая наброситься на меня, как тигр на козу! Так вот, ты сама себе хозяйка, и, если у тебя есть веская причина быть здесь, я не стану с тобой бороться. Но ты либо скажешь мне об этой веской причине, либо выйдешь отсюда с покрасневшей задницей, а Вандар завтра утром останется здесь.
Гизела побледнела и отвернулась. И когда она заговорила, то ее слова звучали чуть громче шепота:
— Если Реза узнает, что я тебе сказала…
— Я готов поклясться любой клятвой, какую ты выберешь, не говорить Резе. Просто скажи мне, и побыстрее.
— Меня прислал Реза. Он… незачем, чтобы ты думал о госпоже Ливии… как о женщине?
— Тролли побери Резу и демоны засунь Ливию в навозную кучу! — От рычания Конана Гизела съежилась в страхе и зарылась лицом в подушку. Голову она подняла, только когда заметила, что нижняя туника выставила теперь ее ягодицы на обозрение, и рассмеялась.
Все оказалось так просто, что ему следовало понять это, не пугая бедную девушку. Это следовало понять любому мужчине, достаточно взрослому, чтобы спать с женщиной! У Резы в голове только одна мысль — охранять репутацию Ливии. Как это сделать? Ну конечно, сыграть роль сводника.
Конан снова рассмеялся. Он надеялся, что в голове у Резы найдется место не только для одной мысли, начиная с завтрашнего дня. Иначе киммерийцу придется думать за них обоих. Если такое произойдет, то он попросит дополнительной оплаты!
— Ливии меня нечего бояться. Я знаю, что она положила глаз на Арфоса.
— Он недостоин ее!
— Не вздумай говорить это при ней, если хочешь сохранить кожу на спине. Я никогда толком не понимал женщин, но одно усвоил твердо: если женщина считает, что мужчина ей подходит, их не разлучат даже боги и демоны, вместе взятые.
— Совершенно верно, — воскликнула Гизела. Она сорвала с себя нижнюю тунику и протянула руки к Конану. Кожа у нее была светлее, чем у Конана, достаточно светлой, чтобы покрыться веснушками, при всем том, что волосы у нее были черными, и она смазала их так, что они, казалось, пылали при свете лампы. Она соскользнула с постели и подошла к нему, груди ее слегка покачивались, пока он не протянул руки и не привлек ее к себе.
После этого прошло не много времени, прежде чем он снял с себя собственные одежды, отнес Гизелу обратно на постель и узнал, что женщина весьма изобретательна в искусстве любви.
Драконы устремились друг к другу, находя проемы в скале там, где те существовали, и проделывая их там, где таковых не было. Продвигаясь, они притягивали к себе последние "фрагменты", поглощали их, впитывая всю их силу и воспоминания, и чуть ли не с каждой минутой становились все больше.
К тому времени, когда два чудовища просунули отростки через последний проем, они были почти одинакового размера. По людскому счету в таких делах, каждый стал размером с полдюжины слонов. Они не могли стоять или бегать, как слоны, но никакое стадо слонов не смогло бы выйти живым из их хватки.
Они соприкоснулись друг с другом, обменялись всем, что узнали со времени Осознания, и принялись отдыхать. Это было нелегко при волнующих их все еще пульсирующих в скале чарах, но древние воспоминания говорили им, что в этом и заключалась мудрость.
В каждом из них хватало материи для создания еще пары Драконов, способных при надлежащем питании быстро вырасти до полного размера. Но им придется отдохнуть и приказать своей собственной субстанции сформироваться в тех монстров, пока они отдыхают. Потом настанет время поискать пищу в горах и даже рискнуть выбраться под открытое небо, к имевшимся там более обильным запасам пищи.
Босая Ливия потихоньку убралась от двери в комнату Конана. Она не боялась, что находившиеся в ней услышат ее. Они были слишком заняты и слишком шумно предавались своим удовольствиям.
Боялась же она встретить Резу. То, что ей пришлось бы сказать ему, могло вдребезги разбить хрупкий мир между ними. При свете дня, без горящих у нее в голове воспоминаний о доносившихся из комнаты звуках, она смогла бы придержать язык. Но сегодня ночью…
Сегодня ночью была особенная ночь. Она будет последней ночью, проведенной ею под собственной крышей, в собственных покоях, окруженной женщинами, умевшими рассказывать сказки. Которые будут рассказывать сказки, если Реза вселит в них страх.
А завтра ночью, и много ночей впредь, она будет спать в постоялых дворах, палатках или в чистом поле. Куда она отправилась, и кто отправился с ней, и что они делали, — это останется ее личной тайной.
Глава 16
Конан услышал женский крик, донесшийся с неба над верхушками деревьев. Он поднял руку, останавливая ехавших по тропе следом за ним:
— Вандар, пойдешь со мной. Реза, мне понадобятся бойцы на флангах.
— Я знаком с этими делами, Конан.
— Так же как и Конан, а командует здесь он, — заявила Ливия.
Если б он командовал, подумалось Конану, то он желал бы иметь возможность скомандовать этой даме помолчать. Ее выпады в адрес Резы потихоньку крошили мир между двумя капитанами. Сомнения в преданности друг друга исчезли, а вот ревность Резы к влиянию киммерийца на его хозяйку осталась.
Конан спешился, с такого коня это был не велик подвиг. Аргос не славился своим коневодством, и большая часть отряда ехала на низкорослых мелких меринах или даже на мулах. Однако они казались достаточно неспотыкающимися и выносливыми, и им не требовалось мчаться в атаку или стремительно нести конных стрелков к вражескому флангу.
— Пошли.
Густой полог из сосновых веток скрывал почти все небо, загораживая здешнюю землю от солнца стволами, толщиной с человека. Благодаря редкому подлеску и пологости склона, киммериец поднимался без труда. Временами ему приходилось притормаживать, позволяя Вандару не отставать от него.
Они вышли из леса на берег горной речки. На противоположном берегу речки поднималась, загораживая собой полнеба, мрачная серая скала. На краю этой скалы стояла женщина с откинутой назад головой и поднятыми руками, и она пронзительно кричала.
Пока Конан изучал скалу, выискивая путь наверх, на вершине появилась вторая женщина. Она, похоже, делала какие-то знаки первой женщине. Но каждый раз, когда новоприбывшая подходила на расстояние в двадцать шагов, первая женщина делала шаг назад.
— Еще десять шагов, и она свалится, — проворчал Конан.
— Наверно, она этого и хочет, — предположил Вандар. — Значит, сегодня мы занимаемся спасением деревенских дурочек? — А затем отшатнулся, увидев выражение в глазах киммерийца.
— Да, — бросил Конан. Он вынул из ножен меч и кинжал, чтобы не намочить их в воде, а затем шагнул в речку. Через три шага вода стала ему по грудь. Вандар сделал глубокий вдох и последовал за ним, вздрагивая от холода.
Когда они наконец вылезли из воды, Вандар стал таким же синим, как глаза Конана. Северянин прошелся вдоль кромки скалы, выискивая путь наверх, и наконец нашел его. На самом-то деле все выглядело так, словно кто-то высек некогда в скале лестницу.
Конан вскарабкался к самым нижним из ветшающих ступенек и встряхнулся, как собака. Вандар последовал за ним, с сомнением поглядывая на дальнейший путь наверх.
— На вид этот подъем годится больше для коз, чем для людей, капитан. А где твоя борода и рога?
Конан легонько постучал по голому подбородку юноши:
— Если уж на то пошло, а где твоя? Вот отрасти ее, а уж потом спорь со своим капитаном. За мной, — и принялся карабкаться наверх, используя руки для балансирования, так же как и для хватания за лозу и кривые деревца, которые каким-то образом росли прямо на голом камне.
К тому времени когда они одолели полпути к вершине скалы, первая женщина перестала кричать. Вторая теперь говорила тихим, настойчивым голосом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов