– Вот такое, – он ткнул в скатерть пальцем, – где тогда возьмешь? Да и не такое, а просто еду – откуда раздобудешь, а?
– Опять ты за свое! – обиженно протянул То-рид. – Ну сколько можно? И как тебе не надоест? Вечно ты со своими поучениями!
Он схватил небольшой бронзовый колокольчик и яростно затряс его, призывая слуг. Через минуту стол был заставлен заморской снедью и заставлен кувшинами с хмельными напитками. Корлит внимательно рассмотрел дорогую посуду, привезенную, как он отлично знал, с реки Цон, что находилась в пятидесяти днях пути от поселка ларитов, – это были тонкие, почти прозрачные тарелки, блюда и чаши из обожженной белой глины, расписанные яркими цветами, листьями, птицами и бабочками. Корлит знал, что возить такую посуду нелегко – половина ее по дороге превращалась в черепки, а потому приходилось закупать все вдвойне… А бронзовые кувшины и кубки, а миски из золотистой обливной глины?..
– Вот это. – Корлит взял со стола широкую, низкую чашу. – Без этого ты разве не проживешь? А если уж очень хочется такое иметь – почему самим не сделать? Что, в наших холмах глины мало?
– Ох, надоел ты мне… – тяжело вздохнул То-рид и, чтобы успокоить растревоженную душу, хорошенько приложился к кубку с вином. Поставив кубок на стол и вытерев губы тыльной стороной ладони, он хитро глянул на Кордита и заявил: – Я тут кое-что придумал. Такое, чтобы ты перестал за всех беспокоиться. А кстати, чего это тебя и твою жену вечно чужие дела интересуют? Какая вам разница, чем люди занимаются, как живут? Вам что, больше всех нужно?
– Я хочу, чтобы мои дети и внуки жили не хуже меня, – ответил Корлит. – А тебе, похоже, на всех наплевать.
– А… – махнул рукой Торид. – Чего о них думать? Пускай сами о себе позаботятся! Но, конечно, – спохватился он, вспомнив, что его избрали старейшиной как раз для того, чтобы он заботился о племени, – я о них думаю, думаю. Я же тебе сказал – есть хорошая мысль! Вот я сейчас тебе все расскажу.
Но прежде чем начать рассказ о хорошей мысли, Торид позаботился о том, чтобы на его тарелке оказалось побольше вкусной еды. И, жуя и прихлебывая вино, он начал посвящать Кордита в свои планы.
– Если ты хочешь, чтобы твои дети и внуки жили не хуже тебя, – заговорил он, – так ты и должен для них кое-что сделать. Ты еще мужик крепкий, здоровый… а вот жена твоя уже стареет. Почему бы тебе не взять еще одну?
– Что?! – вытаращил глаза Корлит, не веря своим ушам.
[Х]
– А чего ты всполошился? – обозленно уставился на него Торид. – Чего? Из всех твоих детей только один с дарейтами говорить умеет, да и тот холостой! А внуки твои то ли еще будут даром обладать, то ли нет – никто не знает. Значит, нужно тебе еще детей иметь, да побольше! Для твоего же племени! Для пользы! Возьми вторую жену, третью! Пусть рожают! Хоть десяток бери, если сил хватит! Пусть у тебя будет еще десять, двадцать, пятьдесят детей! Вот всем и будет хорошо! И если ты такой заботливый, так сделай это!
– Да ты с ума сошел! – выкрикнул Корлит и, мгновенно вскочив, бросился к выходу. – Тьфу на тебя!
…Корлит уже подъехал к своему дому но все еще не мог успокоиться. Ну и ну… надо же было до такого додуматься! Превратить последнего шамана племени в производителя… Хотя, конечно, Ториду это кажется нормальным. Он сам недавно обзавелся третьей женой. Да к тому же взял чужачку, из степного племени – прельстился красотой и молодостью. Правда, люди говорят, что эта молодая красавица не слишком его жалует… ну, это дело семейное, никого не касается.
Корлит въехал во двор. Джела с малышкой на руках сидела на широкой скамье среди цветов. Она с улыбкой поднялась навстречу мужу, но, увидя мрачное выражение его лица, внимательно посмотрела ему в глаза и спросила:
– Что, опять разговора не получилось?
– Не получилось, – подтвердил Корлит, соскакивая на землю и подходя к жене. Он поцеловал Джелу, чмокнул в лобик спящую Анораль и сказал:
– Знаешь, наш старейшина совсем свихнулся. 'Наверное, заморских вин перепил. Или слишком уж вчера объелся.
– Что он тебе ответил?
Корлит неожиданно для самого себя расхохотался. Он вдруг представил, что согласился с замыслами Торида…
– Он мне предложил взять десяток новых жен, – со смехом сказал Корлит. – Чтобы я настряпал детишек, обладающих даром!
Но, к его немалому удивлению, его любимая Джела и не рассмеялась, и не рассердилась. Подняв голову, она очень серьезно глянула на мужа и тихо, чуть слышно произнесла:
– А почему бы и нет?
– Джела!.. – задохнулся Корлит. – Что ты говоришь?!
– Корлит… но если нет другого выхода… если нашему племени иначе не выжить?
– Да пропади оно пропадом, наше племя! – в бешенстве закричал Корлит. – Мне не нужны другие женщины! Мне нужна только ты!..
Анор медленно шел по песку, ведя за руку крохотную сестренку. Анораль еще с трудом держалась на собственных ногах, но ее уже неудержимо тянуло к морю. И стоило малышке появиться на берегу, как из воды высовывались молодые да-рейты. Они, похоже, очень любили крошку Анораль. А она – их. Девочка с видимым наслаждением играла с морскими чудищами,, пыталась заплетать в косички их гибкие щупальца, совала ручку в белые клювы, требовала, чтобы дарейты собирали для нее красивые камешки и ракушки. а дарейты терпеливо сносили ее забавы и выпоняли все ее требования…
Анор с интересом наблюдал за тем, как Анорал? пытается танцевать, хотя она и ходить-то еще плохо умела. Но ей хотелось кружиться, и дарейты поддерживали ребенка и кружились вместе с Анораль…
В этот день Анораль тоже с самого раннего утра ныла, просясь к морю, и Джела, занятая домашними делами, попросила сына пойти с девочкой к да-рейтам. Впрочем, долго уговаривать Анора не пришлось. Он сразу оседлал коня и посадил Анораль перед собой в седло. Анор очень любил младшую сестренку и охотно водил ее гулять на берег. Он часто-рисовал для нее на песке и на камнях картинки, и Анораль пыталась подражать ему – чертила прутиком кривые линии на песке, водила по гладким разломам скал хрупким белым камнем, оставляющим жирный отчетливый след… Но она рисовала почему-то только лодки, хотя за свою коротенькую, чуть больше года длиной жизнь лишь однажды видела суденышко рыбаков, зашедшее при ней в Желтый залив. Анор показывал сестренке цветы и бабочек, рыбок, морских звезд – а она снова рисовала лодочки. Кривые и смешные.
Вот и теперь, устав наконец от возни с дарей-тами, Анораль решительно направилась к большому камню и, остановившись возле него, протянуа к брату раскрытую ладошку.
– Дай! – заявила она. Порывшись в висевшей на поясе сумке, Анор – отыскал кусочек белого камня и вручил девочке. Она крепко зажала его в пальцах и принялась старательно вычерчивать очередную лодочку. Анор рассеянно следил за ней.
Но вдруг краем глаза он заметил, что вдали, в конце широкой песчаной полосы, кто-то вышел из-за обломков скал. Анор удивился. Обычно сюда не забирались посторонние, потому что всему племени было известно – это уголок дарейтрв, здесь они встречаются с теми, кто слышит их…
И тем не менее прямо к нему медленно шла молодая женщина.
Анор выпрямился, вглядываясь в нее. А когда она подошла немного ближе – замер, пораженный ее необычной красотой. Эта женщина была совсем непохожа на смуглых коренастых лариток, черноглазых и черноволосых. Она была высокой, очень тонкой и гибкой, со светлой золотистой кожей и темно-рыжими волосами, а ее лицо…
Анор посмотрел в ее глаза и задохнулся.
Глаза эти были огромными, светло-зелеными, раскосыми… и длинные пушистые ресницы роняли тени на высокие скулы.
Женщина улыбнулась:
– Ты – сын шамана, верно? Что ты на меня так смотришь?
– Кто ты такая?
– Я новая жена вашего старейшины. Третья. Я так много о тебе слышала… что ты умеешь говорить с морскими чудищами, что ты рисуешь на скалах всякие чудеса… а зачем ты это делаешь?
– Что я делаю? – непонимающе спросил растерявшийся Анор.
– Рисуешь зачем?
– Не знаю. Просто мне хочется рисовать, и все.
– А это твоя сестричка? – Женщина кивнула на Анораль, увлеченно изображавшую на камне очередную лодочку и не обращавшую на них внимания.
– Да… сестра… а как тебя зовут?
– Иланни.
– Красивое имя.
– В степях любят красивые имена.
– В степях очень красивые женщины…
– Ты тоже неплох, – сказала Иланни, одарив Анора таким взглядом, что молодой человек едва не потерял сознание.
А Иланни, рассмеявшись от всей души, отвернулась от него, подошла к малышке Анораль и стала рассматривать кривобокие лодочки.
– И она тоже рисует… – тихо произнесла женщина.
Анор молчал, не находя слов. Но Иланни, похоже, и не ждала каких-то объяснений. Она долго смотрела на девочку, на ее смешные лодочки, потом подняла голову и огляделась вокруг, рассматривая рисунки Анора на скалах.
– Тебе они не нравятся? – запинаясь, спросил Анор.
– Нет, что ты… нравятся, даже очень, – серьезно ответила Иланни и вдруг добавила: – Знаешь, мне в последнее время тоже чего-то хотелось… только я никак не могла понять чего. А сейчас вот «посмотрела на твои чудеса и поняла. Мне хочется выдумывать сказки. Красивые-красивые сказки. Ты мне не поможешь?
– Как я могу тебе помочь? – удивился Анор.
– Неужели не догадываешься? – мягко спросила Иланни, шагая к нему и касаясь длинными пальцами его груди.
– Ты замужем… – прошептал Анор.
– Мой муж любит только заморские вина. На другую любовь у него не остается времени…
Прошло три года с тех пор, как старейшина племени ларитов шумно отпраздновал рождение сына от третьей, самой красивой своей жены.
Торид постарел за это время, растолстел и обрюзг, но по-прежнему пил много дорогих вин и каждый день объедался до тошноты. И не желал слушать Кордита и Джелу, все больше тревожащихся за будущее племени. А пожилые супруги уже поняли, что нельзя рассчитывать на то, что у кого-то из их внуков проявится дар слышать море. Все они оказались глухими к зову дарейтов. Анор по-прежнему жил среди грез, которые изображал на скалах. Анораль… Маленькая Анораль развлекалась тем, что рисовала и строила лодочки. Корлит не мог понять, почему лодки так интересуют его младшую дочку. Может быть, она хочет стать рыбачкой? Это было бы неплохо и даже отлично, если бы она родилась мальчиком. Но какой прок в море от женщины?
Как-то раз, в начале осени, Корлит повез Анораль на берег. День был тихий и теплый, и Корлит ехал не спеша, легко держа поводья в одной руке, а другой прижимая к себе малышку. Анораль любила ездить верхом, но у нее это плохо получалось, что доставляло Джеле немало огорчений. Дочь кочевников, в четыре с лишним года не умеющая удержаться в седле, – да это было просто позором для семьи! Но Корлит считал, что ничего страшного тут нет – они ведь не собирались возвращаться к кочевой жизни. И вполне могли купить для Анораль маленькую тележку…
Впрочем, торговцы, вернувшиеся недавно из очередной дальней поездки, рассказывали, что видели в одном из тех южных городов, что расположены вдоль пересекающей степи реки, дорогую новинку специально для богатых женщин – крытый возок, украшенный резьбой, золотом и каменьями. Вот и Анораль будет ездить в таком возке, если уж не умеет скакать верхом.
Корлит направил вороного жеребца к широкой расщелине в скалах, через которую шла дорога к морю. Высокие серые утесы на несколько минут закрыли солнечные лучи, дохнуло холодом… но вот впереди, за последним поворотом, мелькнула золотистая песчаная полоса, на которой четко выделялись небольшие затейливые фигуры молодых да-рейтов.
Корлит удивленно выпрямился в седле. Он знал, что Анор и Джела сейчас дома и что дарейты никогда не выходят на берег, если их не зовут… Но позвать их было некому. Почему же морские чудища вылезли на песок?
Однако когда породистый конь вынес Корлита с дочкой на открытое пространство, удивление старого шамана возросло стократ.
…Потому что дарейты были не одни. Они весело играли с трехлетним сыном старейшины племени ларитов, Орсом. А неподалеку от них, в тени утеса, сидела, с улыбкой следя за их забавами, третья жена Торида, степная красавица Иланни.
– Папа, они уже здесь! – радостно закричала Анораль, пытаясь спрыгнуть на землю.
Корлит спешился, снял дочку с седла и поставил ее на песок. Анораль со всех ног помчалась к дарейтам, сразу забыв обо всем на свете, кроме своих симпатичных веселых друзей. К тому же она уже видела – у нее появился новый товарищ! А Корлит медленно пошел к Иланни, не отрывая от нее задумчивого взгляда.
Иланни спокойно смотрела на него.
– Здравствуй, шаман, – сказала она.
– Здравствуй, – ответил Корлит. – Так, значит, это мой внук?
– Да, – с легкой усмешкой сказала Иланни.
– А Торид знает, что малыш слышит море?
– Торид знает одно – что вино лучше всего на свете и что вкусная еда доставляет радость. Остальное его не интересует.
Корлит, подумав, сел на камень рядом с женщиной.
– А если он все-таки проведает?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– Опять ты за свое! – обиженно протянул То-рид. – Ну сколько можно? И как тебе не надоест? Вечно ты со своими поучениями!
Он схватил небольшой бронзовый колокольчик и яростно затряс его, призывая слуг. Через минуту стол был заставлен заморской снедью и заставлен кувшинами с хмельными напитками. Корлит внимательно рассмотрел дорогую посуду, привезенную, как он отлично знал, с реки Цон, что находилась в пятидесяти днях пути от поселка ларитов, – это были тонкие, почти прозрачные тарелки, блюда и чаши из обожженной белой глины, расписанные яркими цветами, листьями, птицами и бабочками. Корлит знал, что возить такую посуду нелегко – половина ее по дороге превращалась в черепки, а потому приходилось закупать все вдвойне… А бронзовые кувшины и кубки, а миски из золотистой обливной глины?..
– Вот это. – Корлит взял со стола широкую, низкую чашу. – Без этого ты разве не проживешь? А если уж очень хочется такое иметь – почему самим не сделать? Что, в наших холмах глины мало?
– Ох, надоел ты мне… – тяжело вздохнул То-рид и, чтобы успокоить растревоженную душу, хорошенько приложился к кубку с вином. Поставив кубок на стол и вытерев губы тыльной стороной ладони, он хитро глянул на Кордита и заявил: – Я тут кое-что придумал. Такое, чтобы ты перестал за всех беспокоиться. А кстати, чего это тебя и твою жену вечно чужие дела интересуют? Какая вам разница, чем люди занимаются, как живут? Вам что, больше всех нужно?
– Я хочу, чтобы мои дети и внуки жили не хуже меня, – ответил Корлит. – А тебе, похоже, на всех наплевать.
– А… – махнул рукой Торид. – Чего о них думать? Пускай сами о себе позаботятся! Но, конечно, – спохватился он, вспомнив, что его избрали старейшиной как раз для того, чтобы он заботился о племени, – я о них думаю, думаю. Я же тебе сказал – есть хорошая мысль! Вот я сейчас тебе все расскажу.
Но прежде чем начать рассказ о хорошей мысли, Торид позаботился о том, чтобы на его тарелке оказалось побольше вкусной еды. И, жуя и прихлебывая вино, он начал посвящать Кордита в свои планы.
– Если ты хочешь, чтобы твои дети и внуки жили не хуже тебя, – заговорил он, – так ты и должен для них кое-что сделать. Ты еще мужик крепкий, здоровый… а вот жена твоя уже стареет. Почему бы тебе не взять еще одну?
– Что?! – вытаращил глаза Корлит, не веря своим ушам.
[Х]
– А чего ты всполошился? – обозленно уставился на него Торид. – Чего? Из всех твоих детей только один с дарейтами говорить умеет, да и тот холостой! А внуки твои то ли еще будут даром обладать, то ли нет – никто не знает. Значит, нужно тебе еще детей иметь, да побольше! Для твоего же племени! Для пользы! Возьми вторую жену, третью! Пусть рожают! Хоть десяток бери, если сил хватит! Пусть у тебя будет еще десять, двадцать, пятьдесят детей! Вот всем и будет хорошо! И если ты такой заботливый, так сделай это!
– Да ты с ума сошел! – выкрикнул Корлит и, мгновенно вскочив, бросился к выходу. – Тьфу на тебя!
…Корлит уже подъехал к своему дому но все еще не мог успокоиться. Ну и ну… надо же было до такого додуматься! Превратить последнего шамана племени в производителя… Хотя, конечно, Ториду это кажется нормальным. Он сам недавно обзавелся третьей женой. Да к тому же взял чужачку, из степного племени – прельстился красотой и молодостью. Правда, люди говорят, что эта молодая красавица не слишком его жалует… ну, это дело семейное, никого не касается.
Корлит въехал во двор. Джела с малышкой на руках сидела на широкой скамье среди цветов. Она с улыбкой поднялась навстречу мужу, но, увидя мрачное выражение его лица, внимательно посмотрела ему в глаза и спросила:
– Что, опять разговора не получилось?
– Не получилось, – подтвердил Корлит, соскакивая на землю и подходя к жене. Он поцеловал Джелу, чмокнул в лобик спящую Анораль и сказал:
– Знаешь, наш старейшина совсем свихнулся. 'Наверное, заморских вин перепил. Или слишком уж вчера объелся.
– Что он тебе ответил?
Корлит неожиданно для самого себя расхохотался. Он вдруг представил, что согласился с замыслами Торида…
– Он мне предложил взять десяток новых жен, – со смехом сказал Корлит. – Чтобы я настряпал детишек, обладающих даром!
Но, к его немалому удивлению, его любимая Джела и не рассмеялась, и не рассердилась. Подняв голову, она очень серьезно глянула на мужа и тихо, чуть слышно произнесла:
– А почему бы и нет?
– Джела!.. – задохнулся Корлит. – Что ты говоришь?!
– Корлит… но если нет другого выхода… если нашему племени иначе не выжить?
– Да пропади оно пропадом, наше племя! – в бешенстве закричал Корлит. – Мне не нужны другие женщины! Мне нужна только ты!..
Анор медленно шел по песку, ведя за руку крохотную сестренку. Анораль еще с трудом держалась на собственных ногах, но ее уже неудержимо тянуло к морю. И стоило малышке появиться на берегу, как из воды высовывались молодые да-рейты. Они, похоже, очень любили крошку Анораль. А она – их. Девочка с видимым наслаждением играла с морскими чудищами,, пыталась заплетать в косички их гибкие щупальца, совала ручку в белые клювы, требовала, чтобы дарейты собирали для нее красивые камешки и ракушки. а дарейты терпеливо сносили ее забавы и выпоняли все ее требования…
Анор с интересом наблюдал за тем, как Анорал? пытается танцевать, хотя она и ходить-то еще плохо умела. Но ей хотелось кружиться, и дарейты поддерживали ребенка и кружились вместе с Анораль…
В этот день Анораль тоже с самого раннего утра ныла, просясь к морю, и Джела, занятая домашними делами, попросила сына пойти с девочкой к да-рейтам. Впрочем, долго уговаривать Анора не пришлось. Он сразу оседлал коня и посадил Анораль перед собой в седло. Анор очень любил младшую сестренку и охотно водил ее гулять на берег. Он часто-рисовал для нее на песке и на камнях картинки, и Анораль пыталась подражать ему – чертила прутиком кривые линии на песке, водила по гладким разломам скал хрупким белым камнем, оставляющим жирный отчетливый след… Но она рисовала почему-то только лодки, хотя за свою коротенькую, чуть больше года длиной жизнь лишь однажды видела суденышко рыбаков, зашедшее при ней в Желтый залив. Анор показывал сестренке цветы и бабочек, рыбок, морских звезд – а она снова рисовала лодочки. Кривые и смешные.
Вот и теперь, устав наконец от возни с дарей-тами, Анораль решительно направилась к большому камню и, остановившись возле него, протянуа к брату раскрытую ладошку.
– Дай! – заявила она. Порывшись в висевшей на поясе сумке, Анор – отыскал кусочек белого камня и вручил девочке. Она крепко зажала его в пальцах и принялась старательно вычерчивать очередную лодочку. Анор рассеянно следил за ней.
Но вдруг краем глаза он заметил, что вдали, в конце широкой песчаной полосы, кто-то вышел из-за обломков скал. Анор удивился. Обычно сюда не забирались посторонние, потому что всему племени было известно – это уголок дарейтрв, здесь они встречаются с теми, кто слышит их…
И тем не менее прямо к нему медленно шла молодая женщина.
Анор выпрямился, вглядываясь в нее. А когда она подошла немного ближе – замер, пораженный ее необычной красотой. Эта женщина была совсем непохожа на смуглых коренастых лариток, черноглазых и черноволосых. Она была высокой, очень тонкой и гибкой, со светлой золотистой кожей и темно-рыжими волосами, а ее лицо…
Анор посмотрел в ее глаза и задохнулся.
Глаза эти были огромными, светло-зелеными, раскосыми… и длинные пушистые ресницы роняли тени на высокие скулы.
Женщина улыбнулась:
– Ты – сын шамана, верно? Что ты на меня так смотришь?
– Кто ты такая?
– Я новая жена вашего старейшины. Третья. Я так много о тебе слышала… что ты умеешь говорить с морскими чудищами, что ты рисуешь на скалах всякие чудеса… а зачем ты это делаешь?
– Что я делаю? – непонимающе спросил растерявшийся Анор.
– Рисуешь зачем?
– Не знаю. Просто мне хочется рисовать, и все.
– А это твоя сестричка? – Женщина кивнула на Анораль, увлеченно изображавшую на камне очередную лодочку и не обращавшую на них внимания.
– Да… сестра… а как тебя зовут?
– Иланни.
– Красивое имя.
– В степях любят красивые имена.
– В степях очень красивые женщины…
– Ты тоже неплох, – сказала Иланни, одарив Анора таким взглядом, что молодой человек едва не потерял сознание.
А Иланни, рассмеявшись от всей души, отвернулась от него, подошла к малышке Анораль и стала рассматривать кривобокие лодочки.
– И она тоже рисует… – тихо произнесла женщина.
Анор молчал, не находя слов. Но Иланни, похоже, и не ждала каких-то объяснений. Она долго смотрела на девочку, на ее смешные лодочки, потом подняла голову и огляделась вокруг, рассматривая рисунки Анора на скалах.
– Тебе они не нравятся? – запинаясь, спросил Анор.
– Нет, что ты… нравятся, даже очень, – серьезно ответила Иланни и вдруг добавила: – Знаешь, мне в последнее время тоже чего-то хотелось… только я никак не могла понять чего. А сейчас вот «посмотрела на твои чудеса и поняла. Мне хочется выдумывать сказки. Красивые-красивые сказки. Ты мне не поможешь?
– Как я могу тебе помочь? – удивился Анор.
– Неужели не догадываешься? – мягко спросила Иланни, шагая к нему и касаясь длинными пальцами его груди.
– Ты замужем… – прошептал Анор.
– Мой муж любит только заморские вина. На другую любовь у него не остается времени…
Прошло три года с тех пор, как старейшина племени ларитов шумно отпраздновал рождение сына от третьей, самой красивой своей жены.
Торид постарел за это время, растолстел и обрюзг, но по-прежнему пил много дорогих вин и каждый день объедался до тошноты. И не желал слушать Кордита и Джелу, все больше тревожащихся за будущее племени. А пожилые супруги уже поняли, что нельзя рассчитывать на то, что у кого-то из их внуков проявится дар слышать море. Все они оказались глухими к зову дарейтов. Анор по-прежнему жил среди грез, которые изображал на скалах. Анораль… Маленькая Анораль развлекалась тем, что рисовала и строила лодочки. Корлит не мог понять, почему лодки так интересуют его младшую дочку. Может быть, она хочет стать рыбачкой? Это было бы неплохо и даже отлично, если бы она родилась мальчиком. Но какой прок в море от женщины?
Как-то раз, в начале осени, Корлит повез Анораль на берег. День был тихий и теплый, и Корлит ехал не спеша, легко держа поводья в одной руке, а другой прижимая к себе малышку. Анораль любила ездить верхом, но у нее это плохо получалось, что доставляло Джеле немало огорчений. Дочь кочевников, в четыре с лишним года не умеющая удержаться в седле, – да это было просто позором для семьи! Но Корлит считал, что ничего страшного тут нет – они ведь не собирались возвращаться к кочевой жизни. И вполне могли купить для Анораль маленькую тележку…
Впрочем, торговцы, вернувшиеся недавно из очередной дальней поездки, рассказывали, что видели в одном из тех южных городов, что расположены вдоль пересекающей степи реки, дорогую новинку специально для богатых женщин – крытый возок, украшенный резьбой, золотом и каменьями. Вот и Анораль будет ездить в таком возке, если уж не умеет скакать верхом.
Корлит направил вороного жеребца к широкой расщелине в скалах, через которую шла дорога к морю. Высокие серые утесы на несколько минут закрыли солнечные лучи, дохнуло холодом… но вот впереди, за последним поворотом, мелькнула золотистая песчаная полоса, на которой четко выделялись небольшие затейливые фигуры молодых да-рейтов.
Корлит удивленно выпрямился в седле. Он знал, что Анор и Джела сейчас дома и что дарейты никогда не выходят на берег, если их не зовут… Но позвать их было некому. Почему же морские чудища вылезли на песок?
Однако когда породистый конь вынес Корлита с дочкой на открытое пространство, удивление старого шамана возросло стократ.
…Потому что дарейты были не одни. Они весело играли с трехлетним сыном старейшины племени ларитов, Орсом. А неподалеку от них, в тени утеса, сидела, с улыбкой следя за их забавами, третья жена Торида, степная красавица Иланни.
– Папа, они уже здесь! – радостно закричала Анораль, пытаясь спрыгнуть на землю.
Корлит спешился, снял дочку с седла и поставил ее на песок. Анораль со всех ног помчалась к дарейтам, сразу забыв обо всем на свете, кроме своих симпатичных веселых друзей. К тому же она уже видела – у нее появился новый товарищ! А Корлит медленно пошел к Иланни, не отрывая от нее задумчивого взгляда.
Иланни спокойно смотрела на него.
– Здравствуй, шаман, – сказала она.
– Здравствуй, – ответил Корлит. – Так, значит, это мой внук?
– Да, – с легкой усмешкой сказала Иланни.
– А Торид знает, что малыш слышит море?
– Торид знает одно – что вино лучше всего на свете и что вкусная еда доставляет радость. Остальное его не интересует.
Корлит, подумав, сел на камень рядом с женщиной.
– А если он все-таки проведает?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40