Клюз…
Эпло побежал на левый борт, перегнулся через край и присмотрелся. Мальстрим был по-прежнему далеко внизу, хотя и гораздо ближе, чем в тот момент, когда Эпло попал на борт. Он стал взбираться по перилам — карабкаясь, скользя, и остальное расстояние он просто проехал по обшивке, схватившись за канат, управлявший левым крылом.
Вцепившись в толстую веревку, он закинул на нее ноги и пополз к клюзу, зиявшему в борту корабля. На него уставились перепуганные лица — человеческие лица. Эпло не сводил с них глаз, чтобы только не смотреть вниз. Если бы он полетел в Мальстрим, то вряд ли его спасла бы даже магия.
Хуго Десница называл такой маневр «пройти по крылу дракона». На Арианусе это, кроме того, означало любое дерзкое, опасное предприятие.
— Кто это? — спросил чей-то голос.
— Дурак. Не видишь — человек.
— Это с голубой-то кожей?
— Я вижу только то, что у него глаза не косые и уши не острые, а мне этого достаточно, — сказал какой-то человек твердым голосом признанного вожака. — Эй, кто-нибудь, дайте ему руку.
Эпло добрался до клюза, и сильные руки схватили его и втащили внутрь. Теперь он видел, почему левое крыло перестало работать. Люди-галерники воспользовались смятением, чтобы разбить оковы и перебить стражников. Они были вооружены кинжалами и мечами. Один из них держал кинжал у горла молодого эльфа в облачении чародея.
— Кто ты? Откуда ты взялся? Ты прилетел на спине этого демона… — Люди, перепуганные, настороженные, сгрудились вокруг патрина, почти угрожая ему.
— Я мистериарх, — ответил Эпло. Страх сменился благоговейным трепетом, затем надеждой.
— Ты пришел спасти нас? — спросил один из них, опуская меч.
— Да, конечно, — сказал Эпло. — И еще моего друга — гномиху. Вы мне поможете?
— Гномиху? — В их глазах снова загорелась подозрительность.
Человек, который был тут вожаком, проложил себе дорогу сквозь толпу. Он был старше прочих, высокий и мускулистый, с непомерно широкими плечами и бицепсами человека, который всю жизнь день ото дня двигал огромные крылья драккоров.
— Что нам за дело до этой клятой гномихи? — резко спросил он, встав перед Эпло. — И какого демона тут делает мистериарх?
Прекрасно. Теперь Эпло нужно было только придерживаться логики меншей. Дверь содрогалась от ударов. Дерево трещало. В щель проломился топор, исчез, ударил снова.
— А твой план каков? — отрезал Эпло. — Что ты собираешься делать теперь, когда управление кораблем в твоих руках?
Ответ оказался таким, как он и ожидал:
— Перебить эльфов!
— Ага. А пока вы будете это делать, корабль затянет в Мальстрим.
Судно содрогнулось, палуба опасно накренилась. Люди заскользили и попадали, цепляясь за стены и друг друга.
— Вы умеете управлять им? — крикнул Эпло, схватившись за верхний брус.
Люди с сомнением переглядывались. Лицо их вожака помрачнело и потемнело.
— Значит, мы умрем. Но сначала отправим их душеньки к их драгоценному императору.
Санг-дракс. Это его рук дело. Теперь Эпло понял, как люди сумели добыть оружие. Хаос, раздоры, жестокая смерть — все это еда и питье для змельфа.
К несчастью, у Эпло не было времени ни для того, чтобы попытаться объяснить этим людям, что их просто одурачил игрок во вселенские игры, ни на то, чтобы проповедовать любовь перед этими людьми, спины которых были покрыты свежими кровоточащими рубцами от плетей.
«Слишком поздно! — прошелестел в его сознании насмешливый голос Санг-дракса. — Слишком поздно, патрин. Гномиха мертва. Я убил ее. Теперь люди перебьют эльфов, а эльфы будут убивать людей. И они понесутся на обреченном корабле вниз, к своей гибели. И так будет со всем этим миром, патрин. Так будет и с твоим миром».
— Иди ко мне, Санг-дракс! — в ярости закричал Эпло, стискивая кулаки. — Бейся со мной, будь ты проклят!
«Ты ведь такой же, как и эти менши, да, патрин? Я поправляюсь от твоего страха. Мы с тобой еще встретимся, — но время буду выбирать я».
Голос исчез. Санг-дракс ушел. Эпло ощутил, что жжение и зуд ослабевают. Он ничего не мог поделать. Он был беспомощен, как и говорил змельф.
Дверь подалась и распахнулась. Внутрь ввалились эльфы. Люди вскочили, готовые встретить их. Человек, державший корабельного чародея, собрался было перерезать ему горло.
— Я лгал! — прорычал Эпло, схватив первого же человека, который подвернулся ему под руку. — Я не мистериарх!
С его руки сорвались пламенеющие красные и голубые руны и заплясали вокруг перепуганного человека, словно смерч, затем молниеносно перепрыгнули на эльфа, с которым он сражался. Затем вспышка с шипением перешла на человека, который сражался у него за спиной. И быстрее, чем хоть кто-нибудь из них сумел выдохнуть, руны поразили тела всех эльфов и людей в канатной, разбежались по кораблю.
Внезапно наступила мертвая тишина.
— Я бог, — мрачно заявил Эпло.
Заклятье лишило меншей способности двигаться, мускулы их застыли, они замерли в движении в момент смертоносного удара. Из-под кинжала по рассеченной коже чародея текла кровь, но рука, что держала клинок, не могла вонзить его до конца. Только глаза могли двигаться.
Когда Эпло заявил, что он бог, глаза меншей уставились на него в немом беспомощном ужасе.
— Никуда не уходите, пока я не вернусь, — сказал он и пошел, обходя замершие тела, светившиеся слабым голубым светом.
Эпло прошествовал в разнесенную в щепки дверь. Всюду, по всему кораблю, куда бы он ни шел, за ним следовали перепуганные взгляды связанных заклятьем меншей.
Бог? Почему бы и нет. Лимбек при первой их встрече тоже принял Эпло за бога.
«Бог, который не бог» — так назвал его Лимбек. Очень подходяще.
Эпло торопливо шел по неестественно тихому кораблю, который кренился, качался и дрожал, словно его охватил ужас при виде клубящихся внизу черных туч. Он распахивал двери, стучал в двери, заглядывал в каюты, пока не нашел то, что искал. Джарре — съежившаяся, окровавленная — ничком лежала на залитом кровью полу.
— Джарре. Джарре, — прошептал Эпло, подходя к гномихе. — Не надо, не умирай!
Ласково, осторожно он перевернул ее на спину. Ее избитое лицо распухло, глаза заплыли, но, посмотрев на нее повнимательнее, патрин заметил, что ее ресницы слабо дрогнули. Кожа ее была теплой.
Эпло не мог обнаружить пульса, но, приложив ухо к ее груди, он уловил слабое биение сердца. Санг-дракс солгал. Джарре была жива.
— Хорошая девочка, — тихо сказал Эпло, поднимая гномиху на руки. — Только продержись еще немного.
Сейчас он не мог ей помочь. Он не мог одновременно тратить силы на то, чтобы лечить ее и удерживать контроль над меншами на этом корабле. Надо будет перенести ее в какое-нибудь тихое, спокойное место.
Эпло вышел из каюты, неся на руках бесчувственное истерзанное тело гномихи. Глаза, что смотрели на него, теперь устремились на несчастную, измученную девушку-гнома.
— Вы слышали ее крики? — спросил Эпло у меншей. — И что вы делали? Смеялись? Вы до сих пор их слышите? Хорошо. Надеюсь, вы еще долго-долго будете их слышать. Не то чтобы у вас было много времени. Ваш корабль падает в Мальстрим. И что вы будете делать, а, капитан? — спросил он эльфа, который замер на полушаге, когда бежал с капитанского мостика, — перебьете людей, которые одни только и могут управлять крыльями? Да, это кажется мне очень разумной мыслью. А вы, дурни? — сказал он людям, застывшим в бортовой канатной каюте. — Давайте, убейте эльфийского чародея, чья магия только и держит вас на плаву.
Держа на руках Джарре, Эпло начал произносить руны. Заклятье спало, и голубое сиянье, окружавшее мен-шей, стекло с них, словно вода. Растекшись по кораблю, магия начала собираться вокруг Эпло. Огненные руны образовали круг огня, окружившего Эпло и умирающую гномиху. Менши невольно попятились от ослепительного пламени, зажмуривая глаза от нестерпимого света.
— Я ухожу, — сказал Эпло. — А вы можете продолжать с того, на чем остановились.
Глава 40. СЕМЬ ПОЛЕЙ. Срединное Царство
Владыки Ночи распростерли свои плащи над землей, блеск Тверди Небесной померк и угас. Мягкое, мерцающее свечение коралита поблекло в ярком свете сотен лагерных костров. К небесам поднимался дым, наполняя воздух маревом и запахами вареного и жареного мяса, смехом, криками и обрывками песен. Это был исторический момент — ночь праздника.
В этот день принц Риш-ан и король Стефан объявили о том, что согласны заключить союз на обговоренных условиях. Каждый выразил сердечное удовлетворение тем, что между двумя расами, которые в течение веков старались перервать друг другу глотку, заключен союз.
Теперь оставались только формальности — составление документов (писари лихорадочно работали при свете осветильников) и подписание их, чтобы все стало законным и официальным. Церемония подписания должна была состояться через цикл, когда обе стороны ознакомятся с документами и король Стефан с королевой Анной представят их на рассмотрение баронам.
Их величества не сомневались, что бароны выскажутся в пользу подписания документов, хотя некоторые недовольные сделают это скрепя сердце, ворча и бросая недобрые взгляды в сторону эльфийской части лагеря. Каждый из баронов ощущал на своей глотке железную хватку короля Стефана и королевы Анны. Любому барону стоило только выглянуть из шатра, чтобы увидеть Королевских Всадников — сильных, могучих и непоколебимо верных королю и королеве — и представить, как они летят над его баронством.
Бароны не станут протестовать, но нынешней ночью некоторые из них тайком собирались в своих шатрах и шепотом рассуждали о том, что может случиться, если эта железная хватка когда-нибудь ослабнет.
Стефан и Анна знали имена этих недовольных, — их вызвали сюда с определенной целью. Король и королева намеревались заставить этих упрямцев сказать свое «да» публично, перед лицом их личной гвардии и на глазах друг у друга. Их величества были осведомлены — или вскоре будут осведомлены — о слухах, что этой ночью блуждали по лагерю, поскольку Триана, королевского магикуса, не было среди пирующих в королевском шатре. Если бы недовольные бароны повнимательнее вглядывались в тени своих шатров, то они сделали бы очень неприятное открытие.
К тому же и Королевские Всадники неусыпно стояли на страже, хотя Стефан и Анна просили своих солдат выпить за их здоровье и даже выставили по этому случаю вина. Но те, кто стоял на страже вокруг королевского шатра, могли лишь предвкушать это удовольствие.
Однако те, кто не был в наряде, с радостью подчинились приказу их величеств. Потому в лагере было весело, всюду царила радостная суматоха. Солдаты сидели у костров, похваляясь своими подвигами, рассказывая друг другу о героических деяниях. У торговцев дело так и кипело.
— Украшения, украшения с самого Аристагона! — кричал Хуго Десница, переходя от, одного костра к другому.
— Эй! Иди сюда! — раздался громкий голос. Хуго послушно вступил в круг света от костра. Солдаты, с кружками вина в руках, бросили хвалиться и сгрудились вокруг торговца.
— Дай-ка посмотреть, что тут у тебя.
— Конечно, достопочтеннейшие господа, — сказал Хуго с церемонным поклоном. — Малыш, покажи им.
Сын торговца вышел на свет с огромным лотком в руках. Лицо ребенка было черно от грязи и наполовину скрыто слишком большим для него капюшоном, надвинутым ему на лоб. Солдаты почти не смотрели на мальчика — что смотреть-то на сына торговца? Их взгляды были устремлены на сверкающие, блестящие безделушки.
Пес сел на землю, почесался, зевнул и голодным взглядом уставился на поджаривавшиеся над костром горячие колбаски.
Хуго хорошо играл свою роль — ему приходилось прикидываться торговцем и раньше. Он торговался с таким пылом, что, будь он настоящим торговцем, он сколотил бы себе состояние. Торгуясь, он оглядывал лагерь, оценивая расстояние до королевского шатра, решая, куда он двинется дальше.
Хуго кончил торг, раздал побрякушки и распихал по карманам барли, громко жалуясь на то, что проторговался.
— Идем дальше, сынок, — сердито сказал он, опуская руку на плечо Бэйна.
Мальчик со стуком захлопнул короб и послушно потащился следом. Пес, бросив последний тоскливый взгляд на колбаски, пошел за ними.
Королевский шатер стоял в центре лагеря, в середине большого пустого участка. Широкая полоса коралита отделяла его от шатров Королевских Всадников. Королевский шатер был огромным, квадратным, с выдававшимся вперед навесом. Вокруг самого шатра стояло четверо стражей — по одному у каждого угла. Двое, под началом сержанта, стояли у переднего входа. И, по счастью, там же находился и капитан, тихо обсуждавший с сержантом сегодняшние происшествия.
— Иди сюда, парень. Посмотрим, что у нас еще осталось, — грубым голосом сказал он для тех, кто мог их слышать. Он выбрал затененный участок, в стороне от прямого света лагерных костров, прямо напротив входа в королевский шатер.
Бэйн открыл короб. Хуго наклонился над ним, бормоча себе под нос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65