Ощущение неясной, непреодолимой силы вернулось к нему.
Будто он уже прикасался к подобным приборам. Пол убрал руки.
Работы пока не было. Он отклонился в кресле, несмотря на
предупреждение Тисли наблюдать за поверхностью ствола в том месте, где
вагонетки, случалось, застревали. Он решил не брать в голову трудности,
пока их нет. Надо как следует изучить управление, пока не перешел на "ты"
с этой новой шахтой.
Лампочки, измерительные приборы и экраны перед ними показывали, что
движение идет нормально. Пол потянулся и включил телевизор. Передавали
новости из Ванкувера.
Внезапно он как будто через окно увидел отель Кох-и-Нор в Чикаго. Он
узнал место. В этом отеле он один или два раза останавливался, когда был в
городе. Бросив взгляд, он заметил кучку людей с камерами, окруживших трех
человек. На миг изображение резко приблизилось, и Пол увидел двоих из этих
трех, стоявших немного позади. Это были крупный мужчина средних лет с
копной волос и высокая стройная девушка, ровесница Пола, чье появление
поразило его. Он не мог оторвать взгляда, пока не отвели камеру. Так она
была хороша. Он никогда раньше не видел ни ее, ни мужчину.
Но затем он забыл о ней - на экране появился третий. Именно к нему
было приковано внимание репортеров.
Старый, изможденный гигант в смокинге, неестественно прямой и
мрачный, он немного наклонил голову, чтобы не задеть краев полосатого
пляжного зонта. Он, хотя и был довольно крепок для своих лет, тяжело
оперся правой рукой о резную рукоять толстой трости. Движением он
расправил плечи и, казалось, возвышался над толпой репортеров. Темные очки
скрывали выражение глаз, но даже и без них лицо было загадочным. Пол не
мог уловить весь его облик, хотя изображение на экране оставалось чистым,
отчетливым. Это был набор черт без завершенности. Пол обнаружил, что
уставился на прямые губы и закругленные складки вокруг рта, когда старик
говорил.
- ...мантия? - один из газетчиков закончил вопрос.
Губы улыбнулись:
- Не думаете ли вы, что механик пойдет обедать в своей рабочей
одежде? - сардонический голос шел из глубины. - Если вы, люди, хотите меня
увидеть в официальной одежде, то должны предварительно согласовать время
встречи в офисе.
- У вас в офисе в Чентри Гилд есть приемные часы, мистер Гильдмастер?
- спросил другой журналист.
Раздался смех, но смех вежливый. Губы опять улыбнулись:
- Придете и узнаете.
Пол нахмурился. В памяти мелькнуло, что он уже слышал о Чентри Гилд
[Певческий Союз]. Он вспомнил, что уже слышал о нем не раз. Конечно... Это
культовая группа - поклонение дьяволу или что-то в этом роде. Он никогда
не принимал их всерьез. Но этот человек - Гильдмастер - он...
Расстроенный, Пол бессознательно протянул руки к человеку, но
холодная стеклянная поверхность экрана остановила их. Журналисты все еще
задавали вопросы.
- А как насчет операции Спрингборд?
- Что именно?
- Союз против попытки достичь ближайших звезд?
- Так вот, леди и джентльмены, - губы улыбнулись. - Что говорили
Самериан и Семит о них во времена древних богов? Они называли их "дальние
корабли" [игра слов: овцы]. А почему бы и нет? Шамаш и Агаг - вот два
божества, ответственные за подобное утверждение. Можете удостовериться в
древней истории. И если обитаемые миры как корабли, то найдутся и
заблудшие, которых надо вернуть.
Улыбка застыла у него на губах.
- Есть подтверждение существования станции на Меркурии? Вы не
возражаете против работы по методу межзвездных путешествий?
- Это, - проговорили губы, и улыбка исчезла, - не моя компетенция, и
не Союза. Человеку можно играть с техническими игрушками и наукой, как в
прошлом уже случалось. Он может играть с космосом и звездами. Но это
только усугубит его болезнь, как уже однажды чуть не погубило его. Нас
касается только одно - разрушение. Только оно спасет Человека от самого
себя.
- Мистер Гильдмастер, не имеете ли вы в виду тотальное...
- Тотальное и полное, - глубокий голос окреп. - Полное. Разрушение.
Уничтожение Человека и всего им сотворенного! - Голос усилился, зазвучал
нараспев, на ноте, которая вызвала неожиданный дикий прилив чувств у Пола,
будто ему ввели возбуждающее. - Восемь веков трудятся Силы, чтобы спасти
Человечество от гибели. Но когда придет ТОТ день, пожалеет мужчина, что он
был спасен и остался невредим. Великие муки примет Женщина и ее еще
нерожденное дитя, когда последнее усилие уничтожить себя будет отнято!
Своим внутренним "я" Человек будет осужден, и только гибель поможет выжить
душам.
Звонок возвестил о внезапной остановке вагонеток с рудой. Рука Пола
автоматически протянулась и включила пятнадцатиминутную остановку.
- Итак, я обвиняю вас, - голос с экрана звучал как удары гильотины. -
Вы заботитесь о благосостоянии, а не о душах. Не внемлите обещанию жизни,
а верите в реальность смерти. Осуждаете себя за долги. А вот самый Высший
Долг - абсолютная гибель.
ГИБЕЛЬ. ГИБЕЛЬ. ГИБЕЛЬ...
Пол прищурился и выпрямился. Его окружали стены шахты, перед ним -
пульт, а на экране - группа людей на площади перед Кох-и-Нор заканчивала
разговор. Репортеры расходились. Старик, девушка и мужчина последовали за
четвертым. Худощавый черноволосый молодой человек энергичной походкой
повел их к отелю.
Пол прилип к экрану. Он чувствовал, что прошло не больше минуты, но
даже это было удивительно. Пол обладал особенностью - гипноз на него
абсолютно не действовал. Он это понял, когда лечился у психиатра. Как же
он умудрился отключиться на целую минуту?
Внезапно вспомнив о застрявших вагонетках, он прекратил
самосозерцание. Контрольный сигнал на пульте указал на затор на глубине
сто сорок три фута. Он добрался до люка номер восемь, включил свет и вполз
в ствол шахты. Причина была рядом.
Поверхность ствола номер один поднималась к выходу под углом
шестьдесят градусов. Единственные действующие рельсы вели из глубины, и
груженые открытые вагонетки поднимались на зубчатых колесах по рельсам.
Зубцы сами теперь служили ступеньками. Пол продвигался, держась за них
руками и ногами, туда, где одна из вагонеток сошла с колеи и уперлась в
каменную стену.
Все еще находясь под впечатлением увиденного по телевизору - кого-то
напоминавшей девушки и представителя культа, назвавшегося Гильдмастер -
Пол остановился напротив последнего вагончика и ударил ногой по сцеплению.
После третьего удара сцепление раскрылось, как большой складной нож. С
треском и лязганьем состав распрямился. И сразу же огни в стволе
потускнели, затем вспыхнули снова, "доложив", что все в порядке. Состав
вздрогнул и направился вверх. Пол прилип к последнему вагону.
Его вдруг осенило, когда он увидел горы на фоне высокого весеннего
неба, что в распоряжении было всего пятнадцать минут. Из-за короткого
провала в памяти он упустил, что необходимо переключить электрический
контроль на ручной.
И вот его уносил вверх последний вагончик состава. Ниже, всего в
нескольких дюймах, электрические рельсы могли поразить током, чуть
дотронься. А высокие стенки вагонеток, наполнивших ствол, заблокируют
любую попытку открыть аварийные люки.
Стены и скала были совсем близко.
Потолок почти прижал его. Грубый, из гранита и кварца, он поднимался
и опускался неравномерно. Взглянув на поверхность ствола Пол понял, ЧТО
задевали верхушки вагонеток. Будь стенки пониже, он смог бы вскочить
наверх, но... все усилия будут напрасны. Однако он заставил себя вскочить
и чудом оказался наверху. Тут же над головой мерзко скрипнуло. Состав
выходил из освещенной секции. Сдавила темнота. Когда руки нащупали
небольшой острый осколок. Пол в ярости отбросил его, ругая себя последними
словами. Состав двигался, покачиваясь и дребезжа. В полной темноте Полу
даже не видно было высоты потолка.
Ясным утром белый аварийный свет заставил наружного инженера выйти и
заглянуть в выходное отверстие ствола номер один. Произошло автоматическое
отключение энергии. Он подошел и встретился там с ведущим инженером,
который был страшно удивлен, узнав, что сегодня под землей дежурит
новичок.
- Идет, - сказал наружный немного небрежно. Его звали Диего. Он был
одних лет с Полом. Шум двигателей эхом отдавался в трубе. Ближе, ближе. -
Он их установил.
- Немного медленнее, чем следовало бы, - заметил ведущий. Он
нахмурился. - Давай подождем минутку и посмотрим, в чем дело.
Они ждали. Постукивание зубчатых колес приближалось. Первый вагон
выскочил на свет и выровнялся на поверхности.
- Что это? - Неожиданно спросил ведущий инженер. Вокруг
приближавшегося последнего вагона вырисовывались неясные очертания,
видимые в темноте. Состав двигался автоматически. Последняя вагонетка
появилась на свету, и яркая вспышка полностью осветила человека,
неподвижно лежащего на грузе и наполовину засыпанного землей.
- О, боже! - воскликнул инженер. - Останови и помоги мне достать его
оттуда.
Но Диего, побледнев, отвернулся и прислонился к побеленной стене в
тени.

3
Клерк, который начал дежурить в дневную смену в отеле Кох-и-Нор в
нижней части Комплекса Чикаго, хорошо понимал, что согласно своим
способностям должен был бы найти работу более высокого класса. Дело
заключалось в красоте, с точки зрения современного отеля совершенно
ненужной. Конечно, он добросовестно выполнял работу, с шиком, с подобающим
достоинством глядя на окружающих.
Он даже не поднял головы, когда приближающиеся шаги замерли перед его
столом. Он продолжал писать изящной ручкой список постоянно прибывавших
посетителей на листе, лежащем рядом с журналом.
- У меня бронь, - сказал мужской голос. - Пол Форман.
- Очень хорошо, - ответил клерк, вписывая еще одну фамилию. Он
остановился полюбоваться ровными завитками букв "П" и "Л".
Вдруг он ощутил, что его руку поймала и держала другая, более
сильная. Ручка застыла. Странная хватка: его рука, словно муха, которую
поймали, но не сдавили.
Удивленный, немного испуганный, клерк поднял глаза. На него смотрел
высокий молодой человек с одной рукой, той, которая так крепко его
держала.
- Сэр? - спросил он. Голос звучал немного выше, чем он хотел бы.
- Я уже сказал, - терпеливо объяснил мужчина, - что имею бронь. Пол
Форман.
- Да, сэр. Конечно. - Клерк сделал еще одну попытку высвободить руку.
Нехотя мужчина отпустил.
Служащий быстро нашел имя.
- Да, сэр. Вот. Одноместный номер. Интерьер?
- Современный.
- Конечно, мистер Форман. Комната 1412. Лифт слева за углом. Я
прослежу, чтобы багаж был немедленно доставлен. Спасибо.
Но высокий однорукий мужчина уже шел к лифту. Клерк посмотрел ему
вслед и затем снова на свою руку. Он пошевелил пальцами. Ему раньше не
приходило в голову, как чудесно устроены пальцы.
Наверху, в комнате 1412 Пол разделся и принял душ. Когда он вышел из
ванной, его единственный чемодан стоял в номере у стены. Полуодетый, он
взглянул на себя в зеркало. Оно отражало его худое сильное тело с мышцами,
расслабленными после душа. Выше пояса его грудь и плечи лоснились от
загара.
Тонкие шрамы после пластической операции стали почти незаметны.
Прошло восемь месяцев после случая на шахте ранней весной. Тогда был март.
Свежий ветер дул с Мичигана.
Обрубок его левой руки выглядел убого. Не только потому, что рука уже
не могла ему помогать, но в сравнении с правой, которая осталась.
Полу пришлось восполнить недостаток, как следует заняться физическими
упражнениями. Этот недостаток он быстро ликвидировал. Теперь его правая
рука, отраженная в зеркале, выглядела как большой живой комок мускулов.
Дельтовидная мышца выступала как скала там, где ключица соединяется с
плечевым суставом. От нижней части мышцы отходили колоссальные бицепсы и
трицепсы, превращаясь постепенно в более низкие узлы над локтем. Ниже
локтя сгибающие мышцы возвышались уже невысокими холмами.
И это было орудие, о котором он иногда вспоминал. Нет, не как о
неуклюжей топорной дубинке. Как о таранящей и всепобеждающей силе, которая
делала ощутимым тело и костяк. Спустя три четверти года после аварии,
после долгих дней в больнице и массы операций та непобежденная сущность,
крепко сидевшая в глубине сознания, казалось, выбрала себе руку. Рука была
именно той, другой частью Пола. Она ни в чем не сомневалась, а менее всего
в себе. Доказательством была реакция но позу клерка в холле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20