Объявился он у Беты Зайца, звезды, известной землянам под названием Арнеб. Эта небольшая желтая звезда имела семью из четырех планет. Одна из них, покрытая карликовыми лесами, пользовалась славой курорта и заповедника. Именно на ней сверхоборотень и показал еще раз свои возможности.
Он опустился вблизи северного полюса. Когда и как он там появился – не видел никто: ни отдыхающие, ни многочисленные планетарные службы, ни астрономические станции. Факт тот, что проник он на планету незамеченным и изобразил нечто вроде разбитого космического корабля, который и обнаружила семья Стенсенов.
Первым его увидел шестилетний Иво и рассказал отцу. Вдвоем они смело пошли на штурм древней межзвездной развалины – были уверены, что корабль оставлен нарочно, как памятник погибшим, – и… Миссис Стенсен видела все со стороны и успела сделать несколько снимков «разбитого корабля», а также поймала момент, когда он внезапно свернулся в чудовищное черное яйцо…
Ее нашли потом возле триера, пораженную неизвестным видом лучистой энергии. В сознание она так и не пришла.
– Каким же образом узнали, что именно сын первым заметил сверхоборотня? – спросил Грехов.
– Инфор, – коротко ответил Сергиенко. – Миссис Стенсен была профессиональным корреспондентом агентства передачи новостей и успела записать несколько фраз для репортажа. Случай уникальный!
– Здесь много непонятного, – проговорил Диего Вирт. – Во-первых, сверхоборотень допустил явную ошибку, не подождав, пока третий свидетель его «открытия» не войдет в него. Во-вторых, стартуя, он вдруг оставляет следы, голограф с его изображением и инфор, что является для него прямой утечкой информации. Все это указывает либо на узколобость автомата – в таком случае сверхоборотень всего лишь автомат, действующий по программе, – либо на странность логики существ, создавших его и не боящихся, что их раскроют, если они сами находятся на его борту. Но тогда получается явное противоречие между их техническим потенциалом и логикой действий.
– Может быть, – сказал Грехов задумчиво, – сверхоборотня кто-то спугнул? Отсюда и его ошибки – торопился.
– Допустим, согласен, могли и спугнуть. Но ведь и на Быстрой, и у Дельты Орфея произошло то же самое. Третий человек, не попавший в загадочные апартаменты сверхоборотня, успевает заснять его, и снимки эти доходят до нас. Совпадения?
– Это можно проверить. – Пинегин повернулся к пульту команд. – Я дам запросы на Быструю и на Арнеб-3, какие события происходили там во время похищений. – Он набрал шифр и отдал приказание инженерам связи корабля. Потом повернулся к остальным.
– Продолжим. У Беты Зайца нам делать нечего. Местные власти собственными силами прочесали планету и окрестности звезды, сверхоборотня там, естественно, не оказалось. У кого есть предложения, рабочие гипотезы? Оборотень действует рядом с нами, а мы его не видим и не знаем, что он предпримет в следующую минуту. Мнение Диего мы выслушали, кто еще?
– Непонятно также, почему именно человек заинтересовал его, – сказал сосредоточенный Нагорин. – Сравнительно недалеко, в нескольких парсеках есть система, населенная расой Орилоуха… Или то, что сверхоборотень наткнулся на землян, случайность? Но самое поразительное – ни одной попытки вступить в контакт, ничего похожего на научное исследование!
– Мы избаловались, – усмехнулся Сергиенко. – Все нам доступно, мы кажемся себе могучими и непобедимыми. Галактику считаем собственным двором, и в результате появляется сверхоборотень и на своем языке поясняет: нет, ребята, космос – это не увеличенная до бесконечности Земля, это иное качество, и населен он такими существами, логика жизни которых принципиально отличается от человеческой! А может быть, причина похищений, наоборот, столь банальна, что наш увлеченный высокими материями ум просто пропустил готовое объяснение.
– Например, людей ловят для приготовления особого деликатеса, – предложил Нагорин без тени юмора. – Контакт, но, так сказать, чисто гастрономический.
– Разве первый раз мы спотыкаемся о свои заблуждения? Вспомните Тартар…
«Сергиенко вовремя упомянул Тартар, – подумал Грехов. – Нелишне вспоминать Тартар почаще. Там остался Сташевский… и многие другие. Я помню страх и боль, я дважды воскресал после Тартара… Тогда я был просто исполнителем, а теперь мои ребята, безопасники, ненамного моложе меня, идут туда выполнять то, что не выполнил я, и теперь я понимаю Кротаса, который не выдержал нервной нагрузки руководителя и ушел из Управления… Я помню Тартар и потому, что не забывал его, забыть его нельзя, для меня он надолго останется точкой отсчета времени взросления. Но если там мы споткнулись о собственное незнание, что оправдывало нас социально, то теперь мы не имеем права спотыкаться, ибо никто и ничто нас не оправдает, пока гибнут люди…»
– Все мы помним Тартар. – Пинегин рассеянно пригладил прядь русых волос на лбу. – Если у вас нет предложений, то послушайте мое. Пока «Риман» обследует окрестности Арнеба, у нас есть шанс опередить сверхоборотня.
Торанц вопросительно поднял брови.
– Как?
– Первое появление сверхоборотня предполагается у Гаммы Единорога, так? Потом была Альфа Единорога, потом Дельта Орфея, и наконец. Бета Зайца. А теперь соедините эти системы линией. Что получается? Идеальная прямая, вектор, идущий откуда-то из внегалактического пространства. И если это не случайное совпадение, то следующего появления оборотня следует ожидать…
– У одной из звезд Зайца, – закончил Диего Вирт, проделав в уме быстрый расчет.
– У Тэты Зайца, – согласился Пинегин. – Конкус, красный карлик с единственной геоподобной планетой. Теперь давайте обсудим план действий…
«Задача усложняется, – думал Грехов. – Предстоит, наверное, блокировать целую планету! Хватит ли двух наших крейсеров и полусотни модулей? Что, если предположение Петра не отражает истины? Что тогда? Где искать сверхоборотня? И кто он? Пришелец из глубины метагалактики? Случайный гость? Или наоборот – хозяин?»
Он невольно посмотрел на черный провал главного виома, открытого на бедную звездами область пространства.
«Ильмус» плавно изменил ориентацию и замер перед прыжком, пока автоматы рассчитывали тончайшие процессы таймфагового режима.

Засада
Невидимой и неслышимой тенью модуль скользнул над сплошным морем тумана, окунулся в него целиком. Едва ощутимая дрожь корабля ушла в корму, он медленно и плавно развернулся в положение финиша и замер. Пилот включил обзорный виом, и словно водопад мутного молока хлынул в рубку – туман был непроницаем.
Грехову показалось, что он одновременно ослеп и оглох. Он даже протер глаза и потряс головой, избавляясь от наваждения. Но это длилось лишь несколько мгновений. Туман заговорил. В его речи слышались вздохи, тяжелые шаги, мокрые шелесты, шлепки по воде и долгое булькающее пыхтение…
Утро в этом мире без конца и без начала уже наступило, серо-белое и безотрадное, но рассеять туманный слой, плотный, как желе, было не в силах. Модуль оказался в белесом нигде без неба и земли, лишь виом спутника-сторожа, сброшенного перед посадкой, показывал над сплошным плесом тумана изломанную дугу горного хребта, словно плавающего в воздухе невесомой громадой.
Грехов представил, как на планету сейчас со всех сторон садятся корабли десанта, и унял поднявшееся было волнение. В ходовой рубке, кроме него, располагалось еще одиннадцать человек и пилот, поэтому рубка представляла собой зрелище странное и не радующее глаз, особенно для пилота Саши Леха. Но если бы можно было сюда впихнуть еще с десяток оперативников. Грехов сделал бы это не задумываясь, так как модули садились на расстоянии в пятьсот километров друг от друга, и двенадцати человек для контроля гигантского квадрата суши в двести пятьдесят тысяч квадратных километров было слишком мало, несмотря на отличное техническое оснащение групп. Даже сотни человек, наверное, было мало. «Риман», высадив свои засадные отряды, умчался к Земле за помощью, но успеет ли он до появления сверхоборотня, никто не знал.
– Сначала небольшой инструктаж, – сказал Грехов негромко. – Касается всех, руководителей патрульных групп тоже. Вот карта нашего квадрата. – Он включил проектор и развернул цветную объемную карту района патрулирования. – Группе Шебранна: район от западного склона хребта до Чероки-озера.
Рубиновые линии отчеркнули на карте квадрат группы.
– Группе Танича: от реки Воскрешения до цепи морен Форта Надежды. Дальше иду я. Особенно внимательным надо быть тебе, Алеша. У тебя там туристский кемпинг, и хотя люди предупреждены…
– Все будет, как надо, командир.
Грехов поморщился и запнулся, тонкое живое лицо его стало непривычно хмурым и неприветливым.
– Люди предупреждены, но риск не уменьшается, причем риск смертельный. Конкретных примет сверхоборотень не имеет, поэтому о любых, пусть самых неожиданных ассоциациях немедленно сообщайте мне. Главное – упредить оборотня, найти его прежде, чем он успеет поймать очередную жертву. Хочу предупредить также: знаю, стрелять вы умеете, так вот – стрелять только в случае прямой угрозы для жизни. Понятно?
– Понятно, – ответил за всех скучающий Шебранн. Грехов внимательно посмотрел на него, но промолчал. Он обратил внимание на поведение пограничника еще на крейсере. Шебранн работал у Вирта, ничего существенного о его характере Грехов не знал, но помнил предупреждение Диего, что, Шебранн пограничник опытный, хотя и не без некоторой рисовки. Что ж, поживем – увидим.
– Теперь экипировка.
Грехов кивнул, пилот вскрыл в полу рубки люк багажного отсека.
– Антигравы.
Лех опустился вниз, и через минуту манипулятор подал из-под пола связку ремней крест-накрест, скрепленных квадратными пряжками излучателей.
– Экзоскелетные пленки…
Лех достал ворох коричневых толстопленочных костюмов, увеличивающих силу человеческих мышц.
– Рации и оружие.
Рации представляли собой дырчатые шлемы с наушниками, оружие – пистолеты «универсал», привлекающие внимание хищной и грозной красотой.
– Вылет через полчаса. Сейчас всем полная медицинская профилактика, без исключений. Еще раз спрашиваю – всем все понятно?
– Ясней ясного, – сказал, Шебранн. – Одно непонятно: зачем нам экзоскелетон? Лишний вес. Мы и сами не хлюпики.
У Грехова сузились и расширились крылья тонкого носа. Несколько секунд он молчал, потом неожиданно усмехнулся.
– Лишний вес, говорите? Подойдите ко мне.
Шебранн пожал плечами и протиснулся между креслами к пульту управления. Он был на две головы выше и чуть ли не вдвое шире командира, и Грехов снова усмехнулся в душе, зная, насколько обманчив его мальчишеский вид.
– Вот моя рука, согните в локте… так. Возьмите мою, упор в ладонь, а теперь попытайтесь пережать мою руку вниз.
Шебранн откровенно улыбнулся, оглядываясь на оживившихся товарищей, которые продвинулись ближе, ожидая необычного состязания. Забара и Лех, знавшие силу командира, переглянулись.
– Начинайте, – кивнул Грехов, – смелее…
Шебранн осторожно нажал, боясь сломать хрупкую, по сравнению со своей, руку Грехова. Тот даже не пошевелился. Тогда он нажал сильнее – никакого результата! Покраснев от досады, пограничник напряг мышцы в полную силу – рука Грехова и он сам казались отлитыми из металла.
– Все? – буднично спросил начальник отдела, будто вовсе не он сопротивлялся мощному натиску соперника. Потом медленно оттеснил руку, Шебранна влево и дожал.
– Теперь понятно, зачем экзоскелетон?
Красный и злой, Шебранн вскочил с пола, растирая запястье правой руки. Во взгляде его читалось недоумение.
– Вы, наверное, заранее надели на себя экзопленку.
– Обыкновенный рабочий костюм. Кстати, вешу я при моем росте сто с лишним килограммов. А виновато в этом феномене мое детство. Наверное, мало кто из вас помнит аварию на «Дерзком»? Я родился на этом корабле и десять лет рос в поле тяготения в три раза превышающем земное… Ну ладно, это все дела давно минувших дней. А усилители силы мышц нам очень могут пригодиться, потому что никто не знает, во что или в кого превращается сверхоборотень. Забара и вы, Шебранн, останьтесь. Группу Шебранна поведете вы, Ивадари. Пожалуй, так будет лучше. Сам он пойдет со мной. Если нет вопросов – в дезкамеру!
Ходовая рубка постепенно опустела, груда снаряжения на полу растаяла. Грехов подождал, пока закроется люк, и посмотрел в лицо Шебранну.
– Мне не нравится ваша амбиция. В деле, которое нам предстоит, слишком много неизвестного, поэтому я не имею права рисковать, посылая старшим патрульной группы несдержанного человека.
Пограничник побледнел, уши его, наоборот, вспыхнули.
– Я мог бы вообще отстранить вас от операции, – продолжал Грехов холодно, – но, во-первых, катастрофически не хватает людей, а во-вторых, за вас поручился Диего Вирт, а ему я верю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82