Мой Человек позвал меня, и мы быстро ушли. Он гладил меня по голове и говорил:
– Спасибо тебе, уважаемый. Ты настоящий друг.
И он повторил это несколько раз.
Глава 13. СОН
А потом мне приснился сон. Я нашёл собачью дверку, открыл её, а там стоял мой Человек.
На нём высокие сапоги, шляпа с белым пером, в руке блестящее ружьё. Яркое, яркое солнце. Глубокое, глубокое небо.
– Смотри, оно синее, Гордый! – говорит мой Человек.
И я вижу, небо синее, очень синее, а трава зелёная. Куртка на моём Человеке коричневая с жёлтым узором. Какое всё разное и красивое! Как же я не замечал этого раньше?
Я ношусь большими кругами, почти летаю. Чуть трону лапами землю и взмываю в воздух. Я перепрыгиваю камни, кусты и целые деревья.
Мой Человек останавливается. Он поднимает блестящее ружьё и ведёт им по синему небу. Бух! Из ружья вылетает фонтанчик, и разноцветная птица падает на землю.
Я мчусь к ней, осторожно беру зубами и приношу моему Человеку.
– Молодец, Гордый! – говорит он.
Он снова поводит ружьём, и снова – бух! – ещё одна птица падает в кусты.
А мы идём, идём. Вокруг нас луга, ручейки и белая пена цветов. Небо стоит круглым куполом. Снизу светлое, вверху бездонное, синее.
И вот мы подходим к опушке. Лес нас встречает прохладой.
– Здравствуй, дедушка Лес! – кричит мой Человек.
И дедушка Лес вздыхает шумно:
– Жа-арко, уважжаемые…
Вдали сквозь деревья заблестела вода, и мы побежали к ней. Хохочем, смеёмся. Окунулись и сделали радугу брызгами.
– Здравствуй, тётушка Река! – кричит мой Человек.
– Бл-бл-баловники, – бормочет она добродушно.
Мы искупались. Мокрые и довольные шагаем дальше. Встречаем поляны с большими красными ягодами, продираемся сквозь чащу. Долго идём, устали. А вот и овраг. Здесь отдохнём.
– Здравствуй, дядюшка Овраг, – говорит мой Человек. – Можно полежать у тебя на боку?
– Ладно уж, – соглашается дядюшка Овраг.
Мы кидаемся в сочную голубую траву, катимся по ней, замираем.
– Мы с Гордым друзья, – говорит мой Человек. – А как ты поживаешь, дядюшка Овраг?
– Да уж так, – отвечает тот.
– Ты тоже наш друг, – говорит мой Человек. – Мы любим лежать у тебя на боку.
– Ну уж… – говорит он.
Так и лежим, смотрим в небо.
– Что там, Гордый? – спрашивает мой Человек. Я вижу в небе большую красивую птицу. Но мой Человек не берёт блестящее ружьё. Он вынимает дощечку и тонкие палочки. Он начинает трогать дощечку, и на ней появляется птица ещё красивей той, которая в небе.
Потом он берёт дощечку и бросает её в небо. Дощечка летит, летит, кувыркается. И вдруг из неё выпархивает ослепительная, огненная птица. Та самая, которую он вывел своими палочками. Она взмахивает крыльями и мчится к солнцу.
– Ура! – кричит мой Человек.
Он вскакивает, пляшет, размахивает руками. Он хватает блестящее ружьё и палит в сторону, чтобы не задеть птицы. А она улетает всё выше и выше.
– Полетела, полетела! – кричит мой Человек.
Я тоже прыгаю, лаю. Мне весело, потому что весело моему Человеку. И дядюшка Овраг доволен, бормочет:
– Ну уж, молодцы…
Какой замечательный сон! Он снился мне долго-долго. Пока что-то не забухало, не затарахтело.
Я приоткрыл глаза. Оказывается, лежу в своей ямке. Низкое небо, моросит. В овраге работают машины. Начался новый день.
Глава 14. КАК КОМУ ПОВЕЗЕТ
Собачья жизнь такая. Сегодня у тебя в зубах кость, а завтра не знаешь, как уцелеть.
Вчера Хромой притащился едва живой. Он, как всегда, побирался в поезде, и его там здорово стукнули. Было у него три лапы, а теперь и вовсе на двух приполз.
Терпел Хромой молча, только слезы в глазах стояли. Бедный Хромой, за что его так ударили?
Зато повезло Новым. Я сам это видел. У дома стояла машина, взрослый человек что-то в неё укладывал. Рядом вертелись Новые, ждали, может, чего перепадёт.
Тут из подъезда вышла девочка. Я знал эту девочку, как-то она угостила меня кусочком мяса. Девочка сказала:
– Папа, такие хорошие собачки, они тут всегда ходят.
Папа ничего не ответил, возился со своей машиной.
– Папа, как раз мне и Маше. Давай их возьмём на дачу.
Папа ничего не ответил.
– Я буду с ними играть, а они посторожат сад.
Ничего не сказал папа.
– Собаки, собаченьки, идите сюда, – позвала девочка.
Новые завиляли хвостами и подбежали. Я, наоборот, отошёл. Если девочка меня не зовёт, то и не надо. Она уже давала мне кусочек мяса. А теперь у неё ничего нет.
– Собаченьки, собаченьки, – говорила девочка и гладила Новых.
Те прыгали, визжали от удовольствия, а Тобик перевернулся животом вверх и задрыгал лапами. Противная привычка.
– Папа, давай их возьмём на дачу, – сказала девочка.
Папа ничего не ответил.
– Давай, пап, а?
– А зимой куда денем? – спросил папа. – Лето кончается.
– Зимой отдадим дяде Коле.
– У дяди Коли есть собака.
– Ну будут ещё две. Он любит собак.
– Как хочешь, – сказал папа, и машина его заурчала.
Девочка открыла дверцу и позвала:
– Идите сюда, пёсики. Поедем на дачу. На даче хорошо.
Новые вопросительно посмотрели на меня. Все мы наслушались рассказов Таксы про дачу. На даче не жизнь, а рай для собак.
Я, конечно, обиделся на девочку. Почему бы ей не позвать меня? Никуда я не поеду, у меня тут свой Человек, да и овраг не брошу, но всё-таки…
– Идите, идите, – звала девочка.
По всему видно, девочка добрая. Да и папа не злой. Не стоило Новым упускать такой случай.
– Ладно, идите, – сказал я.
– А Чёрный, – спросили они, – Чёрный не рассердится?
Чёрный, наверное, не отпустил бы Новых. Чёрный людям не верит. Но Чёрный сейчас на той стороне оврага.
И Новые пошли.
– Если не понравится, мы вернёмся, – сказали они, а сами были очень рады. Не каждый день добрая девочка приглашает собак пожить на даче.
Бочком они влезли в машину, дверца захлопнулась, и Новые укатили.
Я погрустил немного. Недолго побыли Вавик и Тобик в Собачьем овраге. Редеет стая. Чёрный будет ругаться, что я отпустил Новых. С кем ходить ему в ночной дозор?
Вот и Хромой выбыл из строя. Уж если кому отдыхать на даче, так это ему. Но собачья судьба как головка пушарика. Дунет ветер – пушинки в одну сторону, дунет ещё – в другую.
Больше всех сокрушалась Бывшая Такса:
– Ах, почему я не поехала с Новыми!
Глава 15. ЛЕТО К КОНЦУ
В конце лета быстро темнеет, ночью прохладно, а с дерева нет-нет да слетит высохший лист. Недалеко время серебряной паутинки. Земля облезет, как шерсть у собаки, с неё сдерут траву и сожгут на кострах.
Хромой не поправляется, наоборот, хворает всё больше. Рана его не заживает. Чёрный сказал:
– Плохо твоё дело, Хромой. Говорил, не ходи побираться.
Хромой что-то хрипит в ответ, даже не поднимает морду.
Как быстро промелькнуло лето! Скоро начнутся дожди, задуют ветры, и тогда снова ищи тёплый угол да корку хлеба.
В овраге посветлела трава, от неё пахнет сладким дурманом. В погожие дни я часто пристраиваюсь в какой-нибудь ложбинке, качаю носом цветы, смотрю на больших стрекоз и разговариваю с оврагом.
– Помнишь, дядюшка Овраг, как мы ходили к тебе с моим Человеком? Что он тебе сказал? «Гордый – мой лучший друг!;»– вот что сказал тебе мой Человек.
Дядюшка Овраг шелестит что-то в ответ и щекочет меня большой травинкой.
– Да, – говорю я, – скоро зима. Но знаешь, где я буду жить, дядюшка Овраг? Я буду жить с моим Человеком.
Он сам мне сказал: «Приходи и живи со мной, Гордый». А если не веришь, дядюшка Овраг, спроси у кота Ямомото.
К осени ближе наливаются грустью собачьи глаза. Особенно это заметно по Бывшей Таксе.
– Ах, я всё вспоминаю нашу дачу, – вздыхает она, – какая это была жизнь! Мне отвели целую комнату. Только подумайте, целую комнату для собаки!
– Ха-ха-ха! – начинает свою песню Крошка.
– Когда он смеётся, мне делается грустно, – говорит Бывшая Такса.
– Это потому, что ты не умеешь читать, – сказал Головастый. – Когда мне грустно, я читаю про сенокос и уборку урожая.
– Ты такой умный, – сказала Бывшая Такса, – почти как мой Человек. Его звали Профессор. Хочешь, я буду звать тебя Профессором, Головастый?
Головастый смутился и сразу напялил шляпу.
К осени ближе чешется бок у собаки. Почешешь слева, почешешь справа, и под кожей начинается озноб. Это морозец грозит издалека. Напоминает, что нужно привести в порядок мех, иначе плохо придётся бездомным.
Головастый уже начал собирать старые газеты. В холод он делает из них подстилку. Головастый любит спать на газетах. Проснётся, прочитает словечко и снова заснёт. Утром вместо завтрака всё бормочет себе под нос: «Рек-лам-ная смесь… Ку-да пой-ти учить-ся…»
Крошка утепляет свой яблочный ящик и радуется, что скоро приедут дети. Зазвенит в школе звонок, и они побегут, махая портфелями. Крошку все любят. Станут гладить, обнимать, совать в пасть конфеты.
В конце лета луна делается ярче и ярче. Хромой каждую ночь воет: «Дайте Хромому, подайте Хромому, киньте хоть маленький осколочек луны! Серебряную крошку, маленькую крошку, чтобы дожил Хромой до весны!»
Только не знаю, долго ли протянет Хромой. Мой добрый приятель кот Ямомото сказал:
– Я бы его поставил на ноги. Но не умею лечить собак.
А денёчки такие славные! Тёплые, спелые, как большая ягода. Наш овраг ещё радует вольных псов. Там, где не соскребли и не разрыли землю, всё заросло буйной травой. Между кучами глины пробирается ручеёк. Целые дни мы проводим в овраге. Играем в охоту, в собачью догонялку.
Только Хромой уже не играл. Кончились игры Хромого. В эти последние тёплые дни расстались мы с бедным Хромым.
Глава 16. ПРОЩАНЬЕ С ХРОМЫМ
Он лежал, уткнув морду в лапы. Шерсть на боку облезла, рана стала ещё больше.
Все наши сидели вокруг.
– Хочешь есть? – спросил Чёрный.
– Не знаю, – прохрипел Хромой.
– Принесите ему кость, – приказал Чёрный.
Кто-то сбегал за костью. В тайнике Чёрного всегда лежит косточка, хотя и обглоданная.
Хромой понюхал кость, хотел подвинуть её лапой, но не смог.
– Чего тебе хочется? – спросил Чёрный.
– Солёненькой травки, – прохрипел Хромой.
Солёненькой травки! Где её взять? Место, где росла солёная трава, давно завалено землёй и камнем. Мы знали, только солёная трава могла помочь Хромому. Но это раньше. Теперь и солёная трава не нужна. Наступил последний денёк Хромого.
– Поищите ему солёной травы! – приказал Чёрный.
Все молча разбежались по оврагу. Нет солёной травы, но ведь надо что-то найти Хромому. Когда плохо кому-то из наших, мы стараемся принести угощение.
В прошлом году захворал Отпетый. Помню, я принёс ему веточку, намоченную в нашем ручье. Отпетый полизал её и сказал, что ему хорошо. К лету, кроме Отпетого, мы недосчитались ещё троих. Ленивый попал под машину, Тихий пропал, а Красивую заманили и увели с собой какие-то люди.
Мы снова собрались в кружок. Каждый принёс что мог. Корку, огрызок яблока, обёртку от сладкой конфеты. Я положил перед Хромым золотое колечко. Пусть полюбуется напоследок.
– Спасибо, – прошептал Хромой.
– Прощайтесь! – строго сказал Чёрный.
– До свидания, Хромой, – сказала Бывшая Такса и убежала.
– До скорого, Хромка! – бросил Крошка, махнув хвостиком.
– Чао, – важно произнёс Головастый, он любил незнакомые слова.
Остались мы с Чёрным. Чёрный ждал, что я попрощаюсь и уйду первым. Но я сидел молча. Здесь я не уступлю Чёрному.
Так просидели долго.
– Ладно, Гордый, – сказал наконец Чёрный, – я не такой, чтобы ссориться, когда кто-то умирает.
Он встал, прикоснулся носом к носу Хромого и сказал:
– Главное, ничего не бойся.
– Я и не боюсь, – прохрипел Хромой.
Чёрный ушёл. Мы остались одни. Солнце оседало за дорогой. Ползли по земле тени, одна накрыла Хромого.
– Гордый, – прошептал он, – ты это… знаешь, где у Коровьего куста лежит кривая дощечка?
– Знаю, – ответил я.
– Там это… мой мячик спрятан. Возьми себе.
– Ладно, – сказал я.
– Хороший мячик. Совсем новый, только с дыркой. Возьми. С ним хорошо играть.
– Ладно, – сказал я.
– Прыгай и бей его носом, – советовал Хромой. – Ты хорошо прыгаешь.
Первый и последний раз я слышал, как Хромой разговорился. Пересилил себя напоследок.
– Гордый, это самое… – прохрипел он. – Надень мне на нос колечко.
Я взял золотое кольцо и повесил его на нос Хромому. Оно вспыхнуло в лучах заходящего солнца.
– Красиво, – пробормотал Хромой.
Это были его последние слова. В овраге стало ещё на одного вольного пса меньше.
Глава 17. МЕСТЬ ЧЕРНОГО
– Я им отомщу! – сказал Чёрный.
Он говорил это каждый раз, когда уменьшалась стая. В глазах его светилась тоска. Я знал, как он переживает. И тогда я решил сказать:
– Не горюй, Чёрный. Я буду вместо Хромого.
Чёрный встрепенулся.
– Ты идёшь в стаю, Гордый?
– Да, Чёрный. Я буду вместо Хромого.
Чёрный выпрямился и крикнул звонко:
– Построиться!
Я встал первый, за мной Головастый, Крошка и Бывшая Такса.
– Друзья! – сказал Чёрный, глаза его горели. – Гордый вступает в стаю. Он будет моей правой лапой. Поклянёмся ещё раз стоять друг за друга и никогда не разлучаться!
– Рррав! – гаркнули мы.
– Поклянёмся не забывать Хромого!
1 2 3 4 5
– Спасибо тебе, уважаемый. Ты настоящий друг.
И он повторил это несколько раз.
Глава 13. СОН
А потом мне приснился сон. Я нашёл собачью дверку, открыл её, а там стоял мой Человек.
На нём высокие сапоги, шляпа с белым пером, в руке блестящее ружьё. Яркое, яркое солнце. Глубокое, глубокое небо.
– Смотри, оно синее, Гордый! – говорит мой Человек.
И я вижу, небо синее, очень синее, а трава зелёная. Куртка на моём Человеке коричневая с жёлтым узором. Какое всё разное и красивое! Как же я не замечал этого раньше?
Я ношусь большими кругами, почти летаю. Чуть трону лапами землю и взмываю в воздух. Я перепрыгиваю камни, кусты и целые деревья.
Мой Человек останавливается. Он поднимает блестящее ружьё и ведёт им по синему небу. Бух! Из ружья вылетает фонтанчик, и разноцветная птица падает на землю.
Я мчусь к ней, осторожно беру зубами и приношу моему Человеку.
– Молодец, Гордый! – говорит он.
Он снова поводит ружьём, и снова – бух! – ещё одна птица падает в кусты.
А мы идём, идём. Вокруг нас луга, ручейки и белая пена цветов. Небо стоит круглым куполом. Снизу светлое, вверху бездонное, синее.
И вот мы подходим к опушке. Лес нас встречает прохладой.
– Здравствуй, дедушка Лес! – кричит мой Человек.
И дедушка Лес вздыхает шумно:
– Жа-арко, уважжаемые…
Вдали сквозь деревья заблестела вода, и мы побежали к ней. Хохочем, смеёмся. Окунулись и сделали радугу брызгами.
– Здравствуй, тётушка Река! – кричит мой Человек.
– Бл-бл-баловники, – бормочет она добродушно.
Мы искупались. Мокрые и довольные шагаем дальше. Встречаем поляны с большими красными ягодами, продираемся сквозь чащу. Долго идём, устали. А вот и овраг. Здесь отдохнём.
– Здравствуй, дядюшка Овраг, – говорит мой Человек. – Можно полежать у тебя на боку?
– Ладно уж, – соглашается дядюшка Овраг.
Мы кидаемся в сочную голубую траву, катимся по ней, замираем.
– Мы с Гордым друзья, – говорит мой Человек. – А как ты поживаешь, дядюшка Овраг?
– Да уж так, – отвечает тот.
– Ты тоже наш друг, – говорит мой Человек. – Мы любим лежать у тебя на боку.
– Ну уж… – говорит он.
Так и лежим, смотрим в небо.
– Что там, Гордый? – спрашивает мой Человек. Я вижу в небе большую красивую птицу. Но мой Человек не берёт блестящее ружьё. Он вынимает дощечку и тонкие палочки. Он начинает трогать дощечку, и на ней появляется птица ещё красивей той, которая в небе.
Потом он берёт дощечку и бросает её в небо. Дощечка летит, летит, кувыркается. И вдруг из неё выпархивает ослепительная, огненная птица. Та самая, которую он вывел своими палочками. Она взмахивает крыльями и мчится к солнцу.
– Ура! – кричит мой Человек.
Он вскакивает, пляшет, размахивает руками. Он хватает блестящее ружьё и палит в сторону, чтобы не задеть птицы. А она улетает всё выше и выше.
– Полетела, полетела! – кричит мой Человек.
Я тоже прыгаю, лаю. Мне весело, потому что весело моему Человеку. И дядюшка Овраг доволен, бормочет:
– Ну уж, молодцы…
Какой замечательный сон! Он снился мне долго-долго. Пока что-то не забухало, не затарахтело.
Я приоткрыл глаза. Оказывается, лежу в своей ямке. Низкое небо, моросит. В овраге работают машины. Начался новый день.
Глава 14. КАК КОМУ ПОВЕЗЕТ
Собачья жизнь такая. Сегодня у тебя в зубах кость, а завтра не знаешь, как уцелеть.
Вчера Хромой притащился едва живой. Он, как всегда, побирался в поезде, и его там здорово стукнули. Было у него три лапы, а теперь и вовсе на двух приполз.
Терпел Хромой молча, только слезы в глазах стояли. Бедный Хромой, за что его так ударили?
Зато повезло Новым. Я сам это видел. У дома стояла машина, взрослый человек что-то в неё укладывал. Рядом вертелись Новые, ждали, может, чего перепадёт.
Тут из подъезда вышла девочка. Я знал эту девочку, как-то она угостила меня кусочком мяса. Девочка сказала:
– Папа, такие хорошие собачки, они тут всегда ходят.
Папа ничего не ответил, возился со своей машиной.
– Папа, как раз мне и Маше. Давай их возьмём на дачу.
Папа ничего не ответил.
– Я буду с ними играть, а они посторожат сад.
Ничего не сказал папа.
– Собаки, собаченьки, идите сюда, – позвала девочка.
Новые завиляли хвостами и подбежали. Я, наоборот, отошёл. Если девочка меня не зовёт, то и не надо. Она уже давала мне кусочек мяса. А теперь у неё ничего нет.
– Собаченьки, собаченьки, – говорила девочка и гладила Новых.
Те прыгали, визжали от удовольствия, а Тобик перевернулся животом вверх и задрыгал лапами. Противная привычка.
– Папа, давай их возьмём на дачу, – сказала девочка.
Папа ничего не ответил.
– Давай, пап, а?
– А зимой куда денем? – спросил папа. – Лето кончается.
– Зимой отдадим дяде Коле.
– У дяди Коли есть собака.
– Ну будут ещё две. Он любит собак.
– Как хочешь, – сказал папа, и машина его заурчала.
Девочка открыла дверцу и позвала:
– Идите сюда, пёсики. Поедем на дачу. На даче хорошо.
Новые вопросительно посмотрели на меня. Все мы наслушались рассказов Таксы про дачу. На даче не жизнь, а рай для собак.
Я, конечно, обиделся на девочку. Почему бы ей не позвать меня? Никуда я не поеду, у меня тут свой Человек, да и овраг не брошу, но всё-таки…
– Идите, идите, – звала девочка.
По всему видно, девочка добрая. Да и папа не злой. Не стоило Новым упускать такой случай.
– Ладно, идите, – сказал я.
– А Чёрный, – спросили они, – Чёрный не рассердится?
Чёрный, наверное, не отпустил бы Новых. Чёрный людям не верит. Но Чёрный сейчас на той стороне оврага.
И Новые пошли.
– Если не понравится, мы вернёмся, – сказали они, а сами были очень рады. Не каждый день добрая девочка приглашает собак пожить на даче.
Бочком они влезли в машину, дверца захлопнулась, и Новые укатили.
Я погрустил немного. Недолго побыли Вавик и Тобик в Собачьем овраге. Редеет стая. Чёрный будет ругаться, что я отпустил Новых. С кем ходить ему в ночной дозор?
Вот и Хромой выбыл из строя. Уж если кому отдыхать на даче, так это ему. Но собачья судьба как головка пушарика. Дунет ветер – пушинки в одну сторону, дунет ещё – в другую.
Больше всех сокрушалась Бывшая Такса:
– Ах, почему я не поехала с Новыми!
Глава 15. ЛЕТО К КОНЦУ
В конце лета быстро темнеет, ночью прохладно, а с дерева нет-нет да слетит высохший лист. Недалеко время серебряной паутинки. Земля облезет, как шерсть у собаки, с неё сдерут траву и сожгут на кострах.
Хромой не поправляется, наоборот, хворает всё больше. Рана его не заживает. Чёрный сказал:
– Плохо твоё дело, Хромой. Говорил, не ходи побираться.
Хромой что-то хрипит в ответ, даже не поднимает морду.
Как быстро промелькнуло лето! Скоро начнутся дожди, задуют ветры, и тогда снова ищи тёплый угол да корку хлеба.
В овраге посветлела трава, от неё пахнет сладким дурманом. В погожие дни я часто пристраиваюсь в какой-нибудь ложбинке, качаю носом цветы, смотрю на больших стрекоз и разговариваю с оврагом.
– Помнишь, дядюшка Овраг, как мы ходили к тебе с моим Человеком? Что он тебе сказал? «Гордый – мой лучший друг!;»– вот что сказал тебе мой Человек.
Дядюшка Овраг шелестит что-то в ответ и щекочет меня большой травинкой.
– Да, – говорю я, – скоро зима. Но знаешь, где я буду жить, дядюшка Овраг? Я буду жить с моим Человеком.
Он сам мне сказал: «Приходи и живи со мной, Гордый». А если не веришь, дядюшка Овраг, спроси у кота Ямомото.
К осени ближе наливаются грустью собачьи глаза. Особенно это заметно по Бывшей Таксе.
– Ах, я всё вспоминаю нашу дачу, – вздыхает она, – какая это была жизнь! Мне отвели целую комнату. Только подумайте, целую комнату для собаки!
– Ха-ха-ха! – начинает свою песню Крошка.
– Когда он смеётся, мне делается грустно, – говорит Бывшая Такса.
– Это потому, что ты не умеешь читать, – сказал Головастый. – Когда мне грустно, я читаю про сенокос и уборку урожая.
– Ты такой умный, – сказала Бывшая Такса, – почти как мой Человек. Его звали Профессор. Хочешь, я буду звать тебя Профессором, Головастый?
Головастый смутился и сразу напялил шляпу.
К осени ближе чешется бок у собаки. Почешешь слева, почешешь справа, и под кожей начинается озноб. Это морозец грозит издалека. Напоминает, что нужно привести в порядок мех, иначе плохо придётся бездомным.
Головастый уже начал собирать старые газеты. В холод он делает из них подстилку. Головастый любит спать на газетах. Проснётся, прочитает словечко и снова заснёт. Утром вместо завтрака всё бормочет себе под нос: «Рек-лам-ная смесь… Ку-да пой-ти учить-ся…»
Крошка утепляет свой яблочный ящик и радуется, что скоро приедут дети. Зазвенит в школе звонок, и они побегут, махая портфелями. Крошку все любят. Станут гладить, обнимать, совать в пасть конфеты.
В конце лета луна делается ярче и ярче. Хромой каждую ночь воет: «Дайте Хромому, подайте Хромому, киньте хоть маленький осколочек луны! Серебряную крошку, маленькую крошку, чтобы дожил Хромой до весны!»
Только не знаю, долго ли протянет Хромой. Мой добрый приятель кот Ямомото сказал:
– Я бы его поставил на ноги. Но не умею лечить собак.
А денёчки такие славные! Тёплые, спелые, как большая ягода. Наш овраг ещё радует вольных псов. Там, где не соскребли и не разрыли землю, всё заросло буйной травой. Между кучами глины пробирается ручеёк. Целые дни мы проводим в овраге. Играем в охоту, в собачью догонялку.
Только Хромой уже не играл. Кончились игры Хромого. В эти последние тёплые дни расстались мы с бедным Хромым.
Глава 16. ПРОЩАНЬЕ С ХРОМЫМ
Он лежал, уткнув морду в лапы. Шерсть на боку облезла, рана стала ещё больше.
Все наши сидели вокруг.
– Хочешь есть? – спросил Чёрный.
– Не знаю, – прохрипел Хромой.
– Принесите ему кость, – приказал Чёрный.
Кто-то сбегал за костью. В тайнике Чёрного всегда лежит косточка, хотя и обглоданная.
Хромой понюхал кость, хотел подвинуть её лапой, но не смог.
– Чего тебе хочется? – спросил Чёрный.
– Солёненькой травки, – прохрипел Хромой.
Солёненькой травки! Где её взять? Место, где росла солёная трава, давно завалено землёй и камнем. Мы знали, только солёная трава могла помочь Хромому. Но это раньше. Теперь и солёная трава не нужна. Наступил последний денёк Хромого.
– Поищите ему солёной травы! – приказал Чёрный.
Все молча разбежались по оврагу. Нет солёной травы, но ведь надо что-то найти Хромому. Когда плохо кому-то из наших, мы стараемся принести угощение.
В прошлом году захворал Отпетый. Помню, я принёс ему веточку, намоченную в нашем ручье. Отпетый полизал её и сказал, что ему хорошо. К лету, кроме Отпетого, мы недосчитались ещё троих. Ленивый попал под машину, Тихий пропал, а Красивую заманили и увели с собой какие-то люди.
Мы снова собрались в кружок. Каждый принёс что мог. Корку, огрызок яблока, обёртку от сладкой конфеты. Я положил перед Хромым золотое колечко. Пусть полюбуется напоследок.
– Спасибо, – прошептал Хромой.
– Прощайтесь! – строго сказал Чёрный.
– До свидания, Хромой, – сказала Бывшая Такса и убежала.
– До скорого, Хромка! – бросил Крошка, махнув хвостиком.
– Чао, – важно произнёс Головастый, он любил незнакомые слова.
Остались мы с Чёрным. Чёрный ждал, что я попрощаюсь и уйду первым. Но я сидел молча. Здесь я не уступлю Чёрному.
Так просидели долго.
– Ладно, Гордый, – сказал наконец Чёрный, – я не такой, чтобы ссориться, когда кто-то умирает.
Он встал, прикоснулся носом к носу Хромого и сказал:
– Главное, ничего не бойся.
– Я и не боюсь, – прохрипел Хромой.
Чёрный ушёл. Мы остались одни. Солнце оседало за дорогой. Ползли по земле тени, одна накрыла Хромого.
– Гордый, – прошептал он, – ты это… знаешь, где у Коровьего куста лежит кривая дощечка?
– Знаю, – ответил я.
– Там это… мой мячик спрятан. Возьми себе.
– Ладно, – сказал я.
– Хороший мячик. Совсем новый, только с дыркой. Возьми. С ним хорошо играть.
– Ладно, – сказал я.
– Прыгай и бей его носом, – советовал Хромой. – Ты хорошо прыгаешь.
Первый и последний раз я слышал, как Хромой разговорился. Пересилил себя напоследок.
– Гордый, это самое… – прохрипел он. – Надень мне на нос колечко.
Я взял золотое кольцо и повесил его на нос Хромому. Оно вспыхнуло в лучах заходящего солнца.
– Красиво, – пробормотал Хромой.
Это были его последние слова. В овраге стало ещё на одного вольного пса меньше.
Глава 17. МЕСТЬ ЧЕРНОГО
– Я им отомщу! – сказал Чёрный.
Он говорил это каждый раз, когда уменьшалась стая. В глазах его светилась тоска. Я знал, как он переживает. И тогда я решил сказать:
– Не горюй, Чёрный. Я буду вместо Хромого.
Чёрный встрепенулся.
– Ты идёшь в стаю, Гордый?
– Да, Чёрный. Я буду вместо Хромого.
Чёрный выпрямился и крикнул звонко:
– Построиться!
Я встал первый, за мной Головастый, Крошка и Бывшая Такса.
– Друзья! – сказал Чёрный, глаза его горели. – Гордый вступает в стаю. Он будет моей правой лапой. Поклянёмся ещё раз стоять друг за друга и никогда не разлучаться!
– Рррав! – гаркнули мы.
– Поклянёмся не забывать Хромого!
1 2 3 4 5