Тот ответил молчаливым кивком.
— Иначе они рано или поздно покончат с нами.
Командир снова кивнул головой.
— Если у них будет этот наблюдательный пункт, — заметил Стил.
— Его у них не будет, — тихо, но очень уверенно проговорил Фу Би-чен.
Все вопросительно на него уставились.
— У вас нет ни одного снаряда, чтобы дотянуться до мельницы, — сказал Чэн.
— Но у меня есть руки, — и Фу Би-чен протянул над столом узкие кисти рук с длинными, тонкими, как у женщины, пальцами.
Стил покачал головой:
— Оружие не из сильных.
— Самое сильное на свете, — спокойно возразил Фу Би-чен.
Обстрел окончился. Все вернулись в штабную фанзу.
Чэн достал здоровой рукой часы и показал их Фу Би-чену:
— Мельника до сих пор нет.
— Его допрашивают в трибунале.
Джойс усмехнулся:
— Небось, чувствует, что его голова болтается на ниточке…
Командир строго посмотрел на него.
— Почему? Если он хороший человек…
— А если нет?
— Все равно его сначала приведут ко мне. — И Фу Би-чен вытянул руку, чтобы посмотреть на часы. — Минут через десять он будет здесь.
Хотя это было сказано без всякого нажима, все поняли, что так оно и будет: железные порядки, введённые командиром отряда, знали не только те, кто прошёл с ним все двадцать тысяч ли похода.
Циновка над входом шевельнулась.
— Я доставил арестованного, командир, — проговорил солдат, просовывая голову в фанзу.
Движением руки командир отпустил конвойного и внимательно всмотрелся в перебежчика. Это был высокий шансиец с рябым длинным лицом. Повидимому, ему было жарко — ватная куртка была распахнута на груди. Куртка эта была необыкновенно стара и совершенно изорвана. Из многочисленных прорех клочьями торчала грязная вата. Мельник был так зловеще худ, что его лопатки выпирали даже из-под ватника.
Мельник насторожённо, исподлобья оглядел сидящих. Глаза его были полуприкрыты воспалёнными красными веками. Все лицо казалось неопрятным и колючим, как старая щётка. Почти чёрная от загара шея была похожа на свилеватое полено, побывавшее в огне. Кадык выдавался острым сучком.
Говорил мельник то неохотно, робко, то вдруг начинал торопиться, точно боясь, что ему не дадут досказать. При этом кадык его под распахнутым воротом ватника ходил быстро-быстро.
— Зачем вы пришли к нам? — спросил Фу Би-чен.
Не поднимая глаз, мельник негромко ответил:
— Если вы не верите мне, прикажите убить меня.
— Зачем же мне убивать вас?
— Все генералы убивают нас.
— Вы же знаете — тут ваши друзья.
Напрасно подождав ответа, Фу Би-чен спросил:
— Ведь вы пришли к нам как друг, не правда ли?
Мельник молча обернулся спиною к сидящим. Все увидели, что руки его связаны у локтей.
Фу Би-чен перегнулся через стол и разрезал верёвку.
В фанзе долго царило молчание. Наконец Фу Би-чен поднял взгляд на мельника:
— Ну?
— Что же мне сказать человеку, который и так знает все?
— Вы не у японцев. Говорите, что есть на сердце.
— Не выжжено ли из сердца бедняка все, чем живёт человек?
— Разве нет у вас дома, где согревается самое холодное сердце?
— Дом мой — там! — мельник махнул рукой в пространство.
— Но в доме есть жена, разделяющая труд и горе бедного человека, — ласково проговорил Фу Би-чен.
— Да… в доме бедняка есть жена.
— И в доме есть дитя — надежда опустошённой души, — уверенно сказал Фу Би-чен.
Рябое лицо мельника впервые осветилось слабой улыбкой.
— Скоро два года как жена родила мне девочку — нежный цветок большой радости… — Мельник посмотрел на пальцы своих босых ног и проговорил почти про себя: — Она лепечет «мяу-мяу».
— Мяу-мяу?
— Мельница давно стоит. То, что собирают бедняки, они могут истолочь и в маленькой ступе…
— Ну, ну…
— Мы с женою работаем в поле. Дитя остаётся в доме с котёнком. От зверя наш цветок и научился своему первому слову: мяу-мяу…
Голова мельника упала на грудь, и улыбка сбежала с его лица. Оно снова стало тёмным и сухим, как кусок обгоревшего дерева.
Фу Би-чен подвинул мельнику табак. Шансиец не шевельнулся. Фу Би-чен вынул свою трубку и протянул ему.
Мельник опустился на корточки перед ящиком, служившим Фу Би-чену столом, и стал набивать трубку.
— Мяу-мяу! — повторил Фу Би-чен и улыбнулся. — Сердце ваше полно, как весенняя река. Разве вы пришли сюда не для того, чтобы защищать эту полноводную радость?
— Так говорят все генералы, господин, — со вздохом ответил мельник.
— Я не господин, а друг ваш и товарищ.
Ничего не ответив, мельник затянулся трубкой.
Фу Би-чен дал ему сделать несколько затяжек, потом спросил:
— Вам знакомы эти места?
— Вы сами знаете больше, чем спрашиваете.
— Вы исходили тут каждую тропку?
— Исходил, господин.
— Называйте меня «товарищ».
— Хорошо, госп…
Фу Би-чен подошёл к выходу и откинул цыновку.
— Идёмте!
Оставшимся в фанзе было видно, как командир подвёл мельника к стоявшей под пригорком стереотрубе.
Фу Би-чен взял мельника за плечо и пригнул к окуляру.
— Видите дом?
— Да… товарищ.
— В нем и остался ваш маленький цветок радости.
Мельник подался вперёд всем тощим длинным телом так, что едва не свалил трубу. Долго смотрел, потом в нерешительности сказал:
— Если вы говорите, значит так.
— А разве это не ваша фанза?
— Не знаю…
— Это не дом возле мельницы? — терпеливо спросил Фу Би-чен.
Мельник бросил ещё взгляд в стереотрубу.
— Не знаю…
— Не узнаете своего дома? На вашей мельнице — японский наблюдатель.
— Может быть…
— Вы не знаете?
— Не знаю…
Чэну, внимательно следившему за разговором, было ясно: перебежчик лжёт. Лётчик уже пришёл к выводу, что это вовсе не перебежчик, а японский лазутчик. Он подослан, чтобы узнать намерения Фу Би-чена. Величайшей ошибкой со стороны командира было бы заговорить о тропе. Но именно тут Фу Би-чен и сказал:
— Здесь есть тропа, по которой можно подойти к мельнице.
«Теперь, если он убежит, японцы будут знать, что мы намерены воспользоваться тропой», — подумал Чэн и почти с ненавистью посмотрел на мельника. Если бы не дисциплина, он выхватил бы пистолет и уложил бы долговязого парня на месте. Но Чэн сидел неподвижно и молчал. А Фу Би-чен, словно смеясь над его сомнениями, говорил:
— Этой тропой можно подойти к мельнице так, что японцы не заметят?
Мельник несколько мгновений смотрел в сторону.
— Не знаю…
Фу Би-чен пожал плечами.
— Жаль… Знай вы тропу, мы выбили бы отсюда японцев… — И после некоторого раздумья прибавил: — Так приказал Чжу Дэ.
Мельник подался всем корпусом к Фу Би-чену:
— Чжу Дэ?!
— Чжу Дэ.
Казалось, мельник не верил своим ушам:
— "Один из четырех"?
— А разве есть ещё один такой спутник у Мао Цзе-дуна?
Мельник вскочил:
— Мао Цзе-дун? Если бы я мог верить своим ушам!..
Фу Би-чен отвернулся с напускным равнодушием. Мельник просительно сложил руки:
— Как отличить тех, кому можно верить, от тех, кого надо бояться?
Все с тем же равнодушием Фу Би-чен пожал плечами, а мельник умоляюще воскликнул:
— Я хочу верить, но… нас научили бояться…
— И «Чжу Мао»? — Фу Би-чен укоризненно покачал головой. — И этих львов храбрости и правды?
— Только не их!
— Вы хотите, чтобы ваш цветок никогда больше не увидел лица японского солдата?
— О-о!
— Вы хотите, чтобы ни один разбойник никогда не подошёл к вашим дверям?
— Товарищ!
— Тогда верьте мне: я человек «Чжу Мао».
Мельник покачал головой и словно про себя пробормотал:
— Лица японцев похожи на морды бешеных собак.
— Вы их боитесь?
— Стоит ли бояться смерти?
— Смерть? Каждый убитый японец — победа над смертью.
— Я хотел бы быть солдатом Чжу Дэ, чтобы прогнать смерть с полей, где растёт цветок моей жизни. — Мельник скрестил руки на груди и нараспев произнёс: — Ростом Чжу Дэ выше деревьев. Он всех умнее, сильней и смелей. Он прост и добр. Он видит все на сто ли вокруг. Он угадывает мысли врагов. Он может наслать на них дым и ветер…
— Откуда вы знаете?
— Когда он бодрствует, народ ждёт его приказов. Когда он говорит, его слушает весь Китай. Когда он спит, народ охраняет его сон… — Он помолчал и закончил как песню: — Его армия в ста сражениях побеждает сто раз… Я хочу быть солдатом Чжу Дэ!
— Путь к нему прям, — проговорил Фу Би-чен. — Он ведёт по тропе, на ту сторону болота.
— Если бы я мог верить…
— Тропа нужна вам так же, как мне. Подумайте… — С этими словами Фу Би-чен вошёл в фанзу и опустил за собою цыновку. Мельник остался один в сгустившейся тьме ночи. Из фанзы его не было видно. Чэн подошёл к цыновке и отогнул её край, но Фу Би-чен остановил его повелительным жестом.
— Мне он совсем не нравится, — тихо сказал Чэн.
Фу Би-чен неопределённо пожал плечами.
В фанзе царило молчание.
Первым опять заговорил лётчик.
— Он знает тропу… я уверен.
— Я тоже, — сказал командир.
— Так отправьте же его в трибунал!
Стил произнёс по-английски:
— Этот тип и мне не нравится.
— Едва ли он, переходя к нам, рассчитывал на то, что придётся всем по сердцу, — сказал Фу Би-чен.
— В трибунале разобрались бы, не подослан ли он японцами. Если так, унция свинца — и все, — сказал Стил.
— А тропа? — спросил Фу Би-чен.
— Быть может, можно найти другого человека? — предложил Джойс.
— Как хорошо, что вы все только авиаторы, — иронически сказал Фу Би-чен.
— Бросьте философию, Фу, — раздражённо проговорил Стил. — Нам нужна тропа. Пусть этот парень поворачивается и идёт вперёд. Я готов итти за ним с пистолетом. Посмотрим, поведёт он нас или нет.
Мельник стоял по другую сторону цыновки. Опершись одной рукой о притолоку, он прислушивался к голосам, раздававшимся в фанзе. По его лицу никто не мог бы сказать, понимает ли он то, что говорится там по-английски. Когда умолк голос Стила, мельник приподнял цыновку. Вытянувшись, по-солдатски прижал руки к бёдрам и обратился к Фу Би-чену:
— Я хочу вам много сказать.
— Говорите.
Шансиец посмотрел на Стила.
— Не при этом человеке.
— Он не понимает по-китайски.
— Вы не можете этого знать.
Это были первые слова, произнесённые мельником тоном полной уверенности.
Когда командир перевёл его слова американцу, тот молча поднялся и вышел из фанзы.
Мельник посмотрел в глаза Фу Би-чену.
— Я скажу, зачем меня прислали.
— Кто прислал? — удивлённо спросил командир.
— Японцы.
При этих словах из тёмного угла вынырнул Чэн.
— Я говорил вам!
Движением руки Фу Би-чен заставил его замолчать. Лётчик нехотя опустился на кан.
— Зачем же они вас прислали? — спросил Фу Би-чен таким тоном, как будто все это было самым обыкновенным делом.
— Чтобы я показал вам дорогу к мельнице, но не той тропой, о которой вы спрашиваете, — о ней японцы ничего не знают, — а по краю болота.
— Зачем же вы повели бы нас по краю болота?
— Чтобы вы попали в ловушку… чтобы японцы могли уничтожить ваш отряд.
— Покажите, где проходит вторая дорога.
Фу Би-чен поспешно вышел из фанзы, сопровождаемый мельником. Следом за ними, вынув пистолет, вышел Чэн. Рядом тяжело шагал Джойс.
Через несколько минут они вернулись в фанзу.
— Теперь я буду вашим солдатом. У меня есть всё, что нужно солдату: ненависть в груди, отвага в сердце и преданность в мыслях, — высокопарно проговорил мельник.
— Солдату необходимо ещё ружьё, — ответил Фу Би-чен.
— Вы дадите мне ружьё. — Теперь тон мельника стал уверенным, как у человека знающего себе цену.
— Хорошо, возьми, — проговорил Фу Би-чен, как будто тут же протягивая мельнику ружьё.
Тот удивлённо огляделся:
— Где?
— Там, — и Фу Би-чен махнул рукой по направлению к двери, — на мельнице.
— На мельнице нет оружия, — обиженно произнёс шансиец.
— Оно есть там у японцев.
Мельник рассмеялся:
— Я понял!
Фу Би-чен спросил:
— Когда вы должны были провести нас по боковой дороге в ловушку японцев?
— Завтра, к часу, когда зайдёт луна.
Фу Би-чен не надолго задумался.
— Идите отдыхайте. Я распоряжусь: вам дадут рису.
— Я возьму его с собой… Цветок голоден.
— Для цветка дадут отдельно. Поешьте и ложитесь.
Едва мельник успел выйти, как Чэн поспешно сказал:
— Позвольте мне лечь рядом с ним.
Фу Би-чен отрицательно покачал головой:
— Если бы вы не были ранены, для вас нашлось бы совсем другое дело.
— Пусть мысль о моей ране не мешает вам отдать боевой приказ, — возразил Чэн. — Я так же здоров, как был вчера.
Фу подождал, пока в фанзу вернулся Стил, и обвёл троих авиаторов взглядом своих добрых, покрасневших от лихорадки глаз.
— В моем отряде вы единственные люди, знающие, что такое машина… Никто из вас никогда не имел дела с броневым автомобилем?
Джойс и Стил одновременно вскочили с кана.
— Остальное понятно, командир, — проговорил Стил и, кивнув Джойсу, направился к выходу.
— Вы думаете, что его можно починить? — крикнул ему вслед Фу Би-чен.
Стил только махнул рукой и вместе с Джойсом выбежал прочь.
Через полчаса Джойс вернулся в фанзу.
— Эта старая японская телега почти исправна, — возбуждённо доложил он. — Кое-какие пустяки мы починим в течение одного-двух часов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67