Дверь, войдя к которую они попали сюда, казалось, вела в заброшенное здание, населённое разве что крысами; но чуть только пара оказалась внутри, интерьер поменялся… превратившись в древнее, роскошное строение, в котором, как сообщил Дрогнан, когда-то жил Горазон, брат Кровавого Полководца.
После исчезновения брата Бартука здание покинули, но заклинания, оберегающие его от любопытных глаз, продолжали действовать, пока Дрогнан не снял их, когда разыскивал гробницу наложившего заклятие.
Решив, что он как никто другой достоин воспользоваться этим волшебным жилищем, Вижири занял его, а потом продолжил поиски.
Пройдя через пустой холл, пол которого покрывали великолепные мозаичные узоры — здесь встречались животные, дерущиеся воины и даже легендарные строения, — они добрались, наконец, до комнаты, которую старый маг называл своим домом. Стен видно не было, они были уставлены полками, которые громоздились одна на другой, и каждую занимало множество книг и свитков — солдат и представить себе не мог, что в мире их столько. Читать он умел, но большинство названий были на непонятном языке.
Кроме книг на полках можно было увидеть ещё несколько предметов, среди которых интерес вызывали отполированный череп и несколько бутылей с тёмной жидкостью. Что до самой комнаты, то вся мебель тут состояла из солидного деревянного стола и двух старых, но роскошных кресел. Похоже на кабинет казначея, какой можно найти во дворце султана. Ожидать подобного от Вижири или любого другого колдуна Норрек никак не мог. Как и большинство народа, он полагал, что увидит всевозможные вызывающие ужас скверные вещи, так называемые инструменты ремесла Дрогнана.
— Я… исследователь, — внезапно проговорил морщинистый старик, словно желая объяснить окружающую обстановку.
Исследователь, благодаря которому ни один Страж не остановил Норрека в порту. Исследователь, который одной силой мысли захватил умы полудюжины солдат и направил их привести иноземца к нему.
Исследователь, занимающийся на досуге тёмной магией, знающий о смертельно опасных чарах, наложенных на доспехи Бартука, — и, очевидно, с лёгкостью могущий победить их.
Именно это больше, чем что-либо другое, послужило причиной, по которой Норрек добровольно последовал за магом. Впервые после побега из гробницы в солдате вспыхнула надежда на то, что кто-то вызволит его из доспеха-паразита.
— Неделю или две назад у меня было видение. — Сухонькие пальцы колдуна пробежали по корешкам книг, очевидно, разыскивая какую-то конкретную. — Наследие Бартука восстало вновь! Сперва я, естественно, не мог поверить, но оно повторилось, и я понял, что видение истинно.
С той поры, продолжал Дрогнан, он вершил заклинание за заклинанием, дабы открыть значение явленного ему образа, — и в процессе разоблачил тайну Норрека и путешествия, в которое втянули его доспехи. И хотя наблюдать за ветераном во время его долгого похода от гробницы он не мог, старый маг отслеживал направление и вычислял, куда приведёт тропа путника. Вскоре ему стало ясно, что человек и доспехи вскоре окажутся под самым носом Вижири, — приятная неожиданность, нечего сказать.
Наконец колдун снял с полки толстенный фолиант и бережно опустил его на стол. Старик принялся листать книгу, не прекращая говорить:
— Но я совершенно не удивился, молодой человек, когда открыл, что доспехи пробираются в Лат Голейн. Если какой-то призрачный аспект Бартука надеется осуществить свои последние желания, то, конечно, путешествие в наше честное королевство имеет смысл, особенно по двум причинам.
Норрека мало интересовало, что это за причины, куда больше его волновала возможность осуществления того, на что намекал Вижири.
— Что, заклинание в этой книге?
Престарелый колдун поднял глаза:
— Какое заклинание?
— То, которое извлечёт меня отсюда, конечно! — Норрек звонко ударил рукой по нагрудной пластине. — Из этих треклятых лат! Ты сказал, что знаешь способ снять их с меня!
— Кажется, мои слова скорее гласили: «если ты надеешься жить, будешь делать в точности то, что я попрошу».
— Но доспехи! Будь ты проклят, колдун! Это всё, что меня заботит! Читай заклинание! Снимай их с меня скорее, пока они смирные!
Глядя на солдата сверху вниз, как смотрит отец на хнычущее дитя, седовласый маг ответил:
— Снять доспехи я пока не могу, но не волнуйся, уверяю тебя, что не стоит беспокоиться об их чарах, пока я держу их под контролем.
Потянувшись к одному из глубоких карманов своей мантии, Дрогнан извлёк нечто, сперва показавшееся бойцу короткой палочкой, которая, впрочем, оказалась много, много, очень много длиннее. Честно говоря, пока маг доставал её из кармана, она выросла, будто разбухла, и в длину и в ширину, вытянувшись футов до четырёх, и превратилась в магический посох, покрытый тончайшей резьбой и поблёскивающими рунами.
— Смотри.
Дрогнан показал посох гостю.
Норрек, достаточно долго путешествовавший с Фаузтином, чтобы знать, что значит предстать перед лицом магии, вскочил на ноги.
— Погоди…
— Ярись! — выкрикнул колдун.
И к солдату метнулись языки пламени, множащиеся в полёте. Одеяло огня окутало Норрека.
В нескольких жалких дюймах от его носа пламя внезапно потухло.
Сперва Норрек решил, что доспехи снова спасли его, но затем услышал хихиканье морщинистого старикашки:
— Не беспокойся, молодой человек, тебе же ни волоска не опалило! Теперь видишь, что я имею в виду? Я полностью контролирую доспехи! Если бы я пожелал, то оставил бы тебя обугленным скелетом, и даже латы не уберегли бы тебя! Я погасил заклятие, и лишь это спасло тебя сейчас! А теперь садись обратно…
Марево жара все ещё обжигало ноздри, и Норрек шлёпнулся в старое кресло. Опасное представление Дрогнана доказало две вещи. Во-первых, что утверждение пожилого колдуна о том, что он с его магией подавляет чары доспехов, — правда.
Во-вторых, что Норрек, несомненно, попал в руки безжалостного и полусумасшедшего колдуна.
И всё же… на что ещё он способен?
— Рядом с тобой бутылка вина. Налей себе. Успокой нервы.
Само предложение не слишком успокоило Норрека, поскольку вышеупомянутой бутылки и стола, на котором она стояла, ещё секунду назад не было рядом с ветераном. Однако он держался уверенно, наполняя кубок и отхлёбывая глоток из него.
— Так-то лучше. — Переворачивая одной рукой очередную страницу тяжёлого тома, Дрогнан уставился на гостя. В другой руке старика мирно покоился посох. — Ты знаешь что-нибудь из истории Лат Голейна?
— Не слишком много.
Колдун оторвался от книги.
— Один факт я сообщу тебе немедленно, факт, который считаю наиглавнейшим в твоей ситуации. До основания Лат Голейна этот край какое-то время служил колонией империи Кешьястан. Здесь были храмы Вижири и военные лагеря. Однако позже, когда уже появились братья Бартук и Горазон, империя начала удаляться от этой стороны моря. Влияние Вижири оставалось прочным, но их присутствие обходилось слишком дорого для большинства. — На тёмном узком старческом лице заиграла почти детская улыбка. — Все это так очаровательно, правда!
Норрек, в сложившихся обстоятельствах мало интересующийся уроками истории, нахмурился. Ничего не заметивший Дрогнан продолжил:
— После войны, после поражения и смерти Бартука, империя уже не вернула былую славу. Хуже того, величайшие волшебники, сияющий свет королевства, претерпели слишком много телесных, а главное — душевных мук. Я, конечно, говорю о Горазоне.
— Который пришёл в Лат Голейн, — услужливо вставил Норрек, надеясь, что так он поможет путаной речи старика достичь логической точки. Тогда, возможно, Дрогнан доберётся и до помощи бойцу.
— Да, правильно, в Лат Голейн. Который, естественно, так ещё не назывался. Итак, Горазон, несмотря на победу, переживший страшные вещи, пришёл на эту землю, пытаясь привыкнуть к оседлому образу жизни после нескончаемой погони, а потом, как я уже говорил тебе раньше, просто исчез.
Ветеран ждал, когда его хозяин продолжит, но Дрогнан просто смотрел на него, словно его слова уже объяснили все.
— Вижу, ты не понял, — отметил наконец кудесник.
— Я понял, что Горазон пришёл на эту землю, а теперь сюда явились проклятые доспехи его ненавистного братца! Ещё я понял, что мне пришлось наблюдать за гибелью людей, за являющимися из-под земли демонами, узнать, что моя жизнь принадлежит уже не мне, а этому чёртову мёртвому лорду! — Норрек в бешенстве снова вскочил. Дрогнан мог бы поднять посох и с лёгкостью рассечь его на куски, но терпение солдата кончилось. — Или помоги мне, или убей меня, Вижири! У меня нет времени на уроки истории! Я хочу высвободиться из этого ада!
— Сядь.
Норрек сел, но на этот раз не по собственной воле. Тьма легла на лицо Дрогнана, тьма, напомнившая беспомощному солдату, что этот человек управлял не только полудюжиной стражников, но и треклятыми латами.
— Я спасу тебя даже наперекор тебе, Норрек Вижаран, хотя ты, несмотря на своё имя, наверняка не слуга Вижири! Я спасу тебя, а ты проведёшь меня к тому, что я искал полжизни!
Заклинание Дрогнана так вжало бойца в кресло, что он едва мог говорить.
— Что… что ты имеешь в виду? Куда тебя провести?
Дрогнан наградил его недоверчивым взглядом.
— Как это «куда»? К тому, что похоронено где-то под городом и куда стремятся эти доспехи, — к гробнице брата Бартука, Горазона… к легендарному Тайному Святилищу!
Глава 12
Как и каждую ночь, командующий Августас Злорадный обходил периметр лагеря и, как обычно, внимательно изучал каждую мелочь, касающуюся готовности его людей. Небрежность влекла за собой суровое наказание вне зависимости от ранга солдата. Но этой ночью кое-что было не так, как в прошлые, — одно крошечное изменение, не замеченное большинством усталых бойцов. Этой ночью генерал совершал обход, не сняв тёмно-красный шлем Бартука. То, что он не совсем подходил к остальным доспехам, совершенно не заботило Злорадного. Фактически он всё чаще и чаще задумывался о возможности найти способ покрасить свои нынешние латы в более соответствующий шлему цвет. Пока командующий пришёл только к одному решению, как получить этот уникальный оттенок, но способ этот наверняка вызвал бы полномасштабный бунт.
Рука с любовью дотронулась до шлема, поправляя его. Злорадный заметил недовольство Галеоны, когда отказался снять «головной убор», но приписал его страху женщины перед его растущим могуществом. Честно говоря, когда и шлем, и доспехи станут его, магические способности ведьмы генералу больше не понадобятся — и хотя её земные таланты, конечно, заслуживают внимания, Злорадный знал, что всегда сумеет найти более покладистую, более покорную женщину для удовлетворения прочих своих нужд.
Но, конечно, позывы плотя могут и подождать. Лат Голейн зовёт. Его не выманят обманом оттуда, как выманили из Вижжуна.
Но стоишь ли ты этого? Достоин ли ты славы и наследия Бартука?
Злорадный нахмурился. Голос в его голове, тот же голос, который задавал прошлым вечером вопросы, какие сам он не осмеливался задать, который заявлял то, что он не дерзнул бы произнести.
Ты достоин? А чем докажешь? Постигаешь ли свою судьбу?
За пределами лагеря блеснул слабый огонёк, привлекая внимание командующего. Он открыл было рот, чтобы позвать часовых, но разглядел тёмный силуэт одного из своих людей с угасающим факелом в руке, шагающий к генералу. Тусклый свет отбрасывал густые тени, почти полностью скрывающие лицо мужчины, даже когда он подошёл и остановился в паре ярдов от командира.
— Командующий, — прошептал часовой, отдавая честь, — вы должны пойти и посмотреть.
— Что такое? Ты что-то нашёл?
Часовой, однако, уже развернулся и направился во мрак.
— Лучше посмотрите, генерал…
Хмурясь, Злорадный последовал за воином, крепко сжимая рукоять меча. Солдат, без сомнения, должен понимать, что то, что он собирается показать своему генералу, должно быть действительно важным, иначе он заплатит за все сполна. Злорадный не любил, когда нарушался обычный порядок.
Пара уже прошла некоторое расстояние по неровной местности. Часовой вёл; они одолели дюну, осторожно спустившись с другой стороны. Впереди маячила чёрная каменная гряда, нависающая над песками пустыни. Командир решил, что то, что заметил солдат, — там. Если же нет…
Часовой остановился. Злорадный не знал, зачем он до сих пор тащит факел. Бледное хилое пламя ничего не освещало, так что если впереди залёг враг, огонь лишь известит его о приближении людей. Он выругал себя за то, что не приказал затушить его прежде, но предположил, что если солдат сам не позаботился о факеле, то, куда бы он ни вёл генерала, вряд ли там неприятель.
Выплёвывая песчинки, Августас Злорадный буркнул:
— Ну? Что ты там видел? Это около камней?
— Трудно объяснить, генерал. Вы должны посмотреть. — Скрытый тенями солдат показал на землю справа. — Тут вы не поскользнётесь, генерал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
После исчезновения брата Бартука здание покинули, но заклинания, оберегающие его от любопытных глаз, продолжали действовать, пока Дрогнан не снял их, когда разыскивал гробницу наложившего заклятие.
Решив, что он как никто другой достоин воспользоваться этим волшебным жилищем, Вижири занял его, а потом продолжил поиски.
Пройдя через пустой холл, пол которого покрывали великолепные мозаичные узоры — здесь встречались животные, дерущиеся воины и даже легендарные строения, — они добрались, наконец, до комнаты, которую старый маг называл своим домом. Стен видно не было, они были уставлены полками, которые громоздились одна на другой, и каждую занимало множество книг и свитков — солдат и представить себе не мог, что в мире их столько. Читать он умел, но большинство названий были на непонятном языке.
Кроме книг на полках можно было увидеть ещё несколько предметов, среди которых интерес вызывали отполированный череп и несколько бутылей с тёмной жидкостью. Что до самой комнаты, то вся мебель тут состояла из солидного деревянного стола и двух старых, но роскошных кресел. Похоже на кабинет казначея, какой можно найти во дворце султана. Ожидать подобного от Вижири или любого другого колдуна Норрек никак не мог. Как и большинство народа, он полагал, что увидит всевозможные вызывающие ужас скверные вещи, так называемые инструменты ремесла Дрогнана.
— Я… исследователь, — внезапно проговорил морщинистый старик, словно желая объяснить окружающую обстановку.
Исследователь, благодаря которому ни один Страж не остановил Норрека в порту. Исследователь, который одной силой мысли захватил умы полудюжины солдат и направил их привести иноземца к нему.
Исследователь, занимающийся на досуге тёмной магией, знающий о смертельно опасных чарах, наложенных на доспехи Бартука, — и, очевидно, с лёгкостью могущий победить их.
Именно это больше, чем что-либо другое, послужило причиной, по которой Норрек добровольно последовал за магом. Впервые после побега из гробницы в солдате вспыхнула надежда на то, что кто-то вызволит его из доспеха-паразита.
— Неделю или две назад у меня было видение. — Сухонькие пальцы колдуна пробежали по корешкам книг, очевидно, разыскивая какую-то конкретную. — Наследие Бартука восстало вновь! Сперва я, естественно, не мог поверить, но оно повторилось, и я понял, что видение истинно.
С той поры, продолжал Дрогнан, он вершил заклинание за заклинанием, дабы открыть значение явленного ему образа, — и в процессе разоблачил тайну Норрека и путешествия, в которое втянули его доспехи. И хотя наблюдать за ветераном во время его долгого похода от гробницы он не мог, старый маг отслеживал направление и вычислял, куда приведёт тропа путника. Вскоре ему стало ясно, что человек и доспехи вскоре окажутся под самым носом Вижири, — приятная неожиданность, нечего сказать.
Наконец колдун снял с полки толстенный фолиант и бережно опустил его на стол. Старик принялся листать книгу, не прекращая говорить:
— Но я совершенно не удивился, молодой человек, когда открыл, что доспехи пробираются в Лат Голейн. Если какой-то призрачный аспект Бартука надеется осуществить свои последние желания, то, конечно, путешествие в наше честное королевство имеет смысл, особенно по двум причинам.
Норрека мало интересовало, что это за причины, куда больше его волновала возможность осуществления того, на что намекал Вижири.
— Что, заклинание в этой книге?
Престарелый колдун поднял глаза:
— Какое заклинание?
— То, которое извлечёт меня отсюда, конечно! — Норрек звонко ударил рукой по нагрудной пластине. — Из этих треклятых лат! Ты сказал, что знаешь способ снять их с меня!
— Кажется, мои слова скорее гласили: «если ты надеешься жить, будешь делать в точности то, что я попрошу».
— Но доспехи! Будь ты проклят, колдун! Это всё, что меня заботит! Читай заклинание! Снимай их с меня скорее, пока они смирные!
Глядя на солдата сверху вниз, как смотрит отец на хнычущее дитя, седовласый маг ответил:
— Снять доспехи я пока не могу, но не волнуйся, уверяю тебя, что не стоит беспокоиться об их чарах, пока я держу их под контролем.
Потянувшись к одному из глубоких карманов своей мантии, Дрогнан извлёк нечто, сперва показавшееся бойцу короткой палочкой, которая, впрочем, оказалась много, много, очень много длиннее. Честно говоря, пока маг доставал её из кармана, она выросла, будто разбухла, и в длину и в ширину, вытянувшись футов до четырёх, и превратилась в магический посох, покрытый тончайшей резьбой и поблёскивающими рунами.
— Смотри.
Дрогнан показал посох гостю.
Норрек, достаточно долго путешествовавший с Фаузтином, чтобы знать, что значит предстать перед лицом магии, вскочил на ноги.
— Погоди…
— Ярись! — выкрикнул колдун.
И к солдату метнулись языки пламени, множащиеся в полёте. Одеяло огня окутало Норрека.
В нескольких жалких дюймах от его носа пламя внезапно потухло.
Сперва Норрек решил, что доспехи снова спасли его, но затем услышал хихиканье морщинистого старикашки:
— Не беспокойся, молодой человек, тебе же ни волоска не опалило! Теперь видишь, что я имею в виду? Я полностью контролирую доспехи! Если бы я пожелал, то оставил бы тебя обугленным скелетом, и даже латы не уберегли бы тебя! Я погасил заклятие, и лишь это спасло тебя сейчас! А теперь садись обратно…
Марево жара все ещё обжигало ноздри, и Норрек шлёпнулся в старое кресло. Опасное представление Дрогнана доказало две вещи. Во-первых, что утверждение пожилого колдуна о том, что он с его магией подавляет чары доспехов, — правда.
Во-вторых, что Норрек, несомненно, попал в руки безжалостного и полусумасшедшего колдуна.
И всё же… на что ещё он способен?
— Рядом с тобой бутылка вина. Налей себе. Успокой нервы.
Само предложение не слишком успокоило Норрека, поскольку вышеупомянутой бутылки и стола, на котором она стояла, ещё секунду назад не было рядом с ветераном. Однако он держался уверенно, наполняя кубок и отхлёбывая глоток из него.
— Так-то лучше. — Переворачивая одной рукой очередную страницу тяжёлого тома, Дрогнан уставился на гостя. В другой руке старика мирно покоился посох. — Ты знаешь что-нибудь из истории Лат Голейна?
— Не слишком много.
Колдун оторвался от книги.
— Один факт я сообщу тебе немедленно, факт, который считаю наиглавнейшим в твоей ситуации. До основания Лат Голейна этот край какое-то время служил колонией империи Кешьястан. Здесь были храмы Вижири и военные лагеря. Однако позже, когда уже появились братья Бартук и Горазон, империя начала удаляться от этой стороны моря. Влияние Вижири оставалось прочным, но их присутствие обходилось слишком дорого для большинства. — На тёмном узком старческом лице заиграла почти детская улыбка. — Все это так очаровательно, правда!
Норрек, в сложившихся обстоятельствах мало интересующийся уроками истории, нахмурился. Ничего не заметивший Дрогнан продолжил:
— После войны, после поражения и смерти Бартука, империя уже не вернула былую славу. Хуже того, величайшие волшебники, сияющий свет королевства, претерпели слишком много телесных, а главное — душевных мук. Я, конечно, говорю о Горазоне.
— Который пришёл в Лат Голейн, — услужливо вставил Норрек, надеясь, что так он поможет путаной речи старика достичь логической точки. Тогда, возможно, Дрогнан доберётся и до помощи бойцу.
— Да, правильно, в Лат Голейн. Который, естественно, так ещё не назывался. Итак, Горазон, несмотря на победу, переживший страшные вещи, пришёл на эту землю, пытаясь привыкнуть к оседлому образу жизни после нескончаемой погони, а потом, как я уже говорил тебе раньше, просто исчез.
Ветеран ждал, когда его хозяин продолжит, но Дрогнан просто смотрел на него, словно его слова уже объяснили все.
— Вижу, ты не понял, — отметил наконец кудесник.
— Я понял, что Горазон пришёл на эту землю, а теперь сюда явились проклятые доспехи его ненавистного братца! Ещё я понял, что мне пришлось наблюдать за гибелью людей, за являющимися из-под земли демонами, узнать, что моя жизнь принадлежит уже не мне, а этому чёртову мёртвому лорду! — Норрек в бешенстве снова вскочил. Дрогнан мог бы поднять посох и с лёгкостью рассечь его на куски, но терпение солдата кончилось. — Или помоги мне, или убей меня, Вижири! У меня нет времени на уроки истории! Я хочу высвободиться из этого ада!
— Сядь.
Норрек сел, но на этот раз не по собственной воле. Тьма легла на лицо Дрогнана, тьма, напомнившая беспомощному солдату, что этот человек управлял не только полудюжиной стражников, но и треклятыми латами.
— Я спасу тебя даже наперекор тебе, Норрек Вижаран, хотя ты, несмотря на своё имя, наверняка не слуга Вижири! Я спасу тебя, а ты проведёшь меня к тому, что я искал полжизни!
Заклинание Дрогнана так вжало бойца в кресло, что он едва мог говорить.
— Что… что ты имеешь в виду? Куда тебя провести?
Дрогнан наградил его недоверчивым взглядом.
— Как это «куда»? К тому, что похоронено где-то под городом и куда стремятся эти доспехи, — к гробнице брата Бартука, Горазона… к легендарному Тайному Святилищу!
Глава 12
Как и каждую ночь, командующий Августас Злорадный обходил периметр лагеря и, как обычно, внимательно изучал каждую мелочь, касающуюся готовности его людей. Небрежность влекла за собой суровое наказание вне зависимости от ранга солдата. Но этой ночью кое-что было не так, как в прошлые, — одно крошечное изменение, не замеченное большинством усталых бойцов. Этой ночью генерал совершал обход, не сняв тёмно-красный шлем Бартука. То, что он не совсем подходил к остальным доспехам, совершенно не заботило Злорадного. Фактически он всё чаще и чаще задумывался о возможности найти способ покрасить свои нынешние латы в более соответствующий шлему цвет. Пока командующий пришёл только к одному решению, как получить этот уникальный оттенок, но способ этот наверняка вызвал бы полномасштабный бунт.
Рука с любовью дотронулась до шлема, поправляя его. Злорадный заметил недовольство Галеоны, когда отказался снять «головной убор», но приписал его страху женщины перед его растущим могуществом. Честно говоря, когда и шлем, и доспехи станут его, магические способности ведьмы генералу больше не понадобятся — и хотя её земные таланты, конечно, заслуживают внимания, Злорадный знал, что всегда сумеет найти более покладистую, более покорную женщину для удовлетворения прочих своих нужд.
Но, конечно, позывы плотя могут и подождать. Лат Голейн зовёт. Его не выманят обманом оттуда, как выманили из Вижжуна.
Но стоишь ли ты этого? Достоин ли ты славы и наследия Бартука?
Злорадный нахмурился. Голос в его голове, тот же голос, который задавал прошлым вечером вопросы, какие сам он не осмеливался задать, который заявлял то, что он не дерзнул бы произнести.
Ты достоин? А чем докажешь? Постигаешь ли свою судьбу?
За пределами лагеря блеснул слабый огонёк, привлекая внимание командующего. Он открыл было рот, чтобы позвать часовых, но разглядел тёмный силуэт одного из своих людей с угасающим факелом в руке, шагающий к генералу. Тусклый свет отбрасывал густые тени, почти полностью скрывающие лицо мужчины, даже когда он подошёл и остановился в паре ярдов от командира.
— Командующий, — прошептал часовой, отдавая честь, — вы должны пойти и посмотреть.
— Что такое? Ты что-то нашёл?
Часовой, однако, уже развернулся и направился во мрак.
— Лучше посмотрите, генерал…
Хмурясь, Злорадный последовал за воином, крепко сжимая рукоять меча. Солдат, без сомнения, должен понимать, что то, что он собирается показать своему генералу, должно быть действительно важным, иначе он заплатит за все сполна. Злорадный не любил, когда нарушался обычный порядок.
Пара уже прошла некоторое расстояние по неровной местности. Часовой вёл; они одолели дюну, осторожно спустившись с другой стороны. Впереди маячила чёрная каменная гряда, нависающая над песками пустыни. Командир решил, что то, что заметил солдат, — там. Если же нет…
Часовой остановился. Злорадный не знал, зачем он до сих пор тащит факел. Бледное хилое пламя ничего не освещало, так что если впереди залёг враг, огонь лишь известит его о приближении людей. Он выругал себя за то, что не приказал затушить его прежде, но предположил, что если солдат сам не позаботился о факеле, то, куда бы он ни вёл генерала, вряд ли там неприятель.
Выплёвывая песчинки, Августас Злорадный буркнул:
— Ну? Что ты там видел? Это около камней?
— Трудно объяснить, генерал. Вы должны посмотреть. — Скрытый тенями солдат показал на землю справа. — Тут вы не поскользнётесь, генерал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46