Геннадий посмотрел на этот стахановский труд, лицо его приняло сосредоточенно-отвлеченное выражение.
– Что, запасной капитан, примолк? – спросил его Гера. – То чирикал, чирикал, а теперь что?
– Ты за собой смотри, – пробурчал Панама. – Как дрова, наколол?
– Да уже угли делаю, – похвастался Герман, показывая на мангал. – Я же не языком работал!
– Ой, мальчики, такая водичка, с ума сойти! – Валерия, вся мокрая и свежая, подбежала к столу и схватила кусок огурца. – Я даже не знала… ой, рыбка какая! Вы когда ее купить успели? Я же видела, мы не заезжали никуда!
– Сами наловили!
Мамуч бросил быстрый взгляд на полуобнаженную переводчицу и тут же отвел глаза. Герман возблагодарил бога, что купальник она надела довольно-таки скромный.
– На, попробуй! – Мага двумя пальцами, так, чтобы не испачкать рыбьей кровью, поставил на стол пакет с персиками. – Наши, местные!
Пикник затянулся до глубоких сумерек. Собирались уже почти на ощупь, хорошо еще остатки пиршества было кому оставить. Мамуч все сложил в посуду, взятую у сторожей, и вернул приветливым людям со словами благодарности за приют. Те тоже были рады, вспоминали, как здорово было, когда в Дагестан приезжало много гостей, привлеченных недорогим отдыхом у моря. Одним словом, до войны все было хорошо… И вообще без нее лучше, да вот Боря и Паша этого понять не захотели.
При отъезде произошел небольшой инцидент. В тот момент, когда машина стала трогаться и еще не успела набрать скорость, откуда ни возьмись вылетела свора собак и с лаем погналась за машиной. Никто и глазом не успел моргнуть, как Мамуч вдруг выхватил помповик без приклада и, в одно мгновение перезарядив его, выстрелил прямо себе под колеса. Еще одно мгновение – и помповик уже лежал между передними сиденьями, руки Маги вернулись на руль, а онемевшие пассажиры с тревогой вглядывались в темноту. К их радости, собаки, поотстав на значительное расстояние, хотя вновь возобновили лай, но бежать за машиной больше не решились.
– Ты что, заиками нас решил сделать? – спросил Панама, немного придя в себя.
– А что, испугались? – засмеялся Мамуч. – Да не бойся, я же в песок стрелял!
– Да на кой черт ты вообще это делал?! – рассердился Герман. – Здесь же женщина, напугать мог!
– Понимаешь, в Коране написано, что собака животное нечистое! – важным тоном сообщил Мага. – Если она коснется твоей одежды, тебе все молитвы не засчитываются. Ее нужно сорок раз постирать, чтобы потом опять надеть можно было.
– Проще выбросить, – пробурчал Геннадий. – На хрен она после сорока стирок нужна будет. А машина как? Ее сколько раз стирать придется? Если ее собака об… обнюхает?
– Ха, машина! Кто же ее стирать будет? – опять засмеялся Мамуч. Ну и глупый же этот рыжий! – Я же в машине не молюсь, ее чем собака запачкать может?
Отдаленное селение, куда так стремился попасть Свенсон, оказалось таким же, как и все предыдущие, попадавшиеся им по дороге, но только меньше. Тридцать – тридцать пять домов, не больше. Герман уже привык, что горные жилища строятся на отвесных скалах, а потому не удивлялся террасной архитектуре поселка. Если говорить откровенно, то ему даже чем-то нравилась эта природная многоэтажность. Получался некий импровизированный небоскреб. Дом над домом, этаж над этажом. Да еще с площадкой для прогулок в виде плоской крыши соседа. Село становилось по-городскому компактным, и в то же время все дворы имели свое хозяйство, свой огородик и жилье для скотины…
Александров, уже усвоив, как нужно держаться в таких маленьких аулах, не торопясь, дабы не поднимать белесую дорожную пыль, подкатил к небольшому магазинчику и встал рядом с ним. Искать кого-то из представителей власти среди бела дня смысла не имело, а ждать вечера не хотелось. Опыт военного подсказывал, что проще всего узнать все новости, а главное, решить проблему с размещением можно, поговорив с продавщицей единственной торговой точки. Наверняка она не хуже сельского главы знает, где и как можно переночевать уставшим путешественникам. А заодно и познакомит с потенциальным хозяином временного пристанища…
– Здравствуйте! – поздоровался он. Продавщица, высокая, склонная к полноте женщина лет сорока пяти – пятидесяти, вскинула на него удивленные глаза. Увидев незнакомца, что для высокогорного селения нынче большая редкость, она приветливо заулыбалась.
– Здравствуйте! – с заметным акцентом ответила она и рассмеялась. По добродушному полному лицу разбежались мелкие морщинки. – В гости приехали?
– Да, на пару дней. – Герман сразу взял быка за рога. – Будем снимать фильм о вашем ауле. Не подскажете, где нам можно будет переночевать? Мы бы заплатили…
– У нас за ночлег не платят, – продолжая улыбаться, ответила женщина. – Гостя Аллах дает, как можно с него деньги брать? Пойдемте ко мне, у меня дом большой, всем места хватит.
Герман опешил, он даже не предполагал, что удастся так быстро утрясти основной вопрос. А продавщица, которую, как выяснилось, звали Загидат, без лишних слов вышла из-за прилавка и, поправляя платок, поспешила к двери. Герман даже не заметил, как у нее в руках оказался большой амбарный замок.
– Раньше маленьким закрывала, – Загидат перехватила взгляд гостя и виновато улыбнулась, – а теперь времена изменились, приходится такой вот вешать. Свои не зайдут, а вот…
Не договорив, продавщица, словно вспомнив что-то, посерьезнела и молча махнула рукой. Герман не стал уточнять, что же изменилось – и так было все ясно: рядом идет война, мало ли какие люди забредут, – и вышел следом за хозяйкой магазина.
Загидат, увидев дорогой «додж», ничуть не удивилась и показала на дом, стоявший почти напротив магазина.
– Вот здесь мы и живем, – сообщила она. – Я сейчас открою ворота, а вы заезжайте.
Герман посмотрел на высокую ограду, сложенную из рубленого камня, и большие деревянные ворота. На душе почему-то стало тревожно. Герман даже удивился: спроси его кто, с чего это он так всполошился, не ответит, а вот поди ж ты, душа ноет, словно предчувствуя беду.
Стараясь не показывать никому своего состояния, Герман легко запрыгнул на свое место и молча завел машину. Но отмолчаться не удалось. Едва он отпустил ручник, как подала голос Лера.
– Ну что, нашел гостиницу? – спросил а она. – Или, как предупреждал Мамуч, в школе ночевать будем?
Мага, сетовавший на то, что дела не позволяют ему надолго отлучиться из Махачкалы, действительно говорил, что с жильем проблем не будет и в крайнем случае им откроют спортивный зал в школе.
– Да нет, – Герман улыбнулся, – нас к себе Загидат зовет.
– Загидат? – удивилась переводчица. – Какая Загидат?
– Продавщица магазина. И его хозяйка. Вот здесь живет. – Герман кивнул на синие ворота. – Кажется, хорошая женщина, как узнала, что нам нужен ночлег, сразу же к себе пригласила. А о деньгах даже слышать не хочет.
– Иногда думаешь: чем проще люди живут, тем больше души в них остается, – подал голос Геннадий. – Но я так мыслю, что в долгу мы не останемся.
– Только нужно придумать, как это сделать так, чтобы не обидеть хозяев, – согласилась Валерия. – Я знаю таких людей – они денег ни за что не возьмут.
– Разберемся, – пробормотал Герман, направляя машину в распахнутые ворота.
Двор оказался на удивление большим, с улицы даже и не подумаешь. Приличный сад, соток так на шесть, мощенная камнем дорожка к дому, стоящему в глубине, слева от ворот навес, где поместились бы и две машины. В дальнем углу двора возвышалась деревянная будка нужника, рядом с ним стояла большая бочка с дождевой водой. Чуть поодаль разместился деревянный же сарай, около него – умывальник и флигель с летней кухней.
Сам дом представлял собой обычное для этих мест двухэтажное строение из рубленого камня и отличался от других разве что тем, что на одной из стен висела тарелка спутникового телевидения.
Герман, первым выбравшийся из автомашины, присвистнул. Неплохо!
– Я не удивлюсь, если окажется, что у них есть спутниковый телефон.
Герман услышал слова Панамы и обернулся. Тот, не скрывая удивления, вертел головой во все стороны. Вслед за капитаном из «доджа» выбрались Мартин и Лера. Переводчица, одетая, слава богу, в длинные джинсы и такую же рубашку навыпуск, сладко потянулась и стала что-то быстро объяснять шведу. Тот понимающе кивал и сам с видимым удовольствием разминал затекшие от длительного сидения мышцы.
– Слышь, Гера, а мы-то думали, что отдохнем от цивилизации. – Панама продолжал осматривать место, где им предстояло провести пару ночей. Он показал на небольшой ветряной электрогенератор. – А здесь те же блага… разве что удовольствия на улице.
Он кивнул на нужник. Герман развел руками, мол, что поделаешь, хорошо еще, что так, могло быть и хуже. Вон, солдаты, мимо которых они проезжали по дороге, те вообще в палатках живут. И ничего, терпят. Понимают, что здесь, в высокогорье, боевикам очень легко наладить поставки оружия из соседней страны. Вот и приходится держать бойцов даже там, где, кажется, и делать-то нечего. Трудно, конечно, обеспечить их боеспособность, но что поделаешь, не по своей воле мы в эту войну вступили. Да и разве сейчас важно, кто первый выстрелил? Главное – закончить бы все это безобразие поскорее, дать людям возможность зарабатывать, вести спокойную жизнь, обеспечить стабильность, тогда и достаток придет.
– Ну что ж вы у ворот стоите? Проходите, проходите! – пригласила хозяйка. – Сейчас чай поставлю, пока попьете с дороги, там и обед будет готов. Вы хинкал кушаете?
– Мы, уважаемая, все кушаем, – заверил Панама. – Еще пожалеть успеете, что таких постояльцев к себе зазвали. Вы нам лучше скажите, чем помочь? Может, воды натаскать или дров? Не стесняйтесь, пока доехали до вас, руки по работе соскучились.
– Это кто ж гостей работать заставляет? – засмеялась Загидат. – А вода у нас своя, муж с сыном родниковую воду прямо в дом провели. А что касается дров, так откуда они в горах? Для плиты есть газ в баллонах, а для отопления углем пользуемся. Бывает, что и керосином, но я его не люблю, воняет сильно. Ну, идемте, идемте, дочка уже стол накрыла, я вам покажу, где умыться с дороги, где отдохнуть…
Стол был накрыт на просторной, с высоченными потолками веранде. Традиционные конфеты, самодельная и заводская халва, орешки и мед. Господи, сколько же в горных селениях меда! В сотах и без, самых разных оттенков желтого и янтарного цвета, собранный пчелами на том или ином склоне и от этого имеющий самый широкий спектр лечебного действия, он – украшение любого стола. Пусть ученые всех стран ломают себе головы в поисках секрета горского долголетия, но для Александрова с некоторых пор стало понятно, что здесь не обошлось без этого бесценного дара маленьких крылатых тружениц – пчел.
– Вот, попробуйте нашего варенья! – Загидат внесла несколько вазочек. – Это алычовое, это яблочное, а это вишневое!
– Скажите, Загидат, – не удержался от вопроса Панама, – а почему, где бы мы ни остановились, нас всюду угощают вареньем и везде оно разного цвета? Вот то же алычовое. У вас оно… темно-желтое, почти горчичного цвета. А утром мы проезжали один аул, так там нас угощали янтарным. А вчера оно было темное, почти как сливовое… наверное, рецепты разные?
– И рецепты разные, и алыча разная, – пояснила улыбчивая хозяйка. – У нас же как: чем выше в горы, тем прохладнее. Есть склон горы, где солнце чуть ли не весь день, а есть, где и лучика не бывает. Везде деревья по-разному растут, в разные сроки вызревают… Те же яблоки возьми. Их же весь сезон собираешь. Начинаешь летом внизу, в долине, а заканчиваешь осенью в горах. И все время свежие, только-только поспевшие.
– Вот здорово! – восхитилась Валерия. – Можно завод ставить и без всяких хранилищ обойтись!
– Лера, не забывай, что счастья много не бывает, – остудил ее пыл Герман. Он вспомнил сады на Кубани и вздохнул. – Здесь же за каждым деревцом приходится полдня карабкаться на скалу и полдня спускаться. Или наоборот. Ты вспомни, какие поля мы проезжали. Крохотные террасы, заполненные землей, натасканной из плодородных долин. Плетеная ограда – вот и вся защита этих, с позволения сказать, полей. Это же каторжный труд! Попробуй в таких условиях вырастить урожай – и никаких заводов не захочешь.
– А как же без труда? – удивилась Загидат. – Конечно, приходится попотеть, зато как потом приятно, когда на стол есть что положить! Да вы чего смотрите, угощайтесь, угощайтесь! Курбан с сыновьями постарался на славу, у нас полные подвалы такого варенья. Его столько, что девать некуда! Каждый год говорю себе, что больше не буду связываться с этим делом, прошлогодние банки девать некуда, так нет, муж яблоки принесет, не выбрасывать же? Вот и берешься за работу. Так что спасайте, освобождайте место под нынешний урожай! Я вам еще и в дорогу варенья положу!
– Ну что вы… – завозражал было Герман, но не договорил – на веранду вбежал высокий темноволосый парень лет двадцати.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48