Гляди в оба.
— Вы думаете, они к зиме попрятались в свои норы?
— Наверное… Хотя ни в чем нельзя быть уверенным. Полагаюсь на тебя, Бендиго. На других мужчин я повлиять не могу. Бог им судья. Если нагрянет беда, ты, пожалуй, сумеешь выстоять. Ты да еще твой брат.
— Уэбб будет драться, это точно. Думаю, на него можно рассчитывать. Он хоть и сварлив, а прятаться не станет, если дойдет до драки.
— Ну что ж, может, ты и прав. И все же остерегайся его. Он опасен.
Этан ускакал, а я работал и обдумывал то, что он мне сказал. Постепенно смысл его слов стал доходить до меня. Уэбб впадал в раздражение часто и неожиданно. Сперва я думал, что он просто мрачный и склочный тип, но по мере того, как мы продвигались на Запад, я замечал, что Уэбб все больше меняется. Он не позволял собою командовать, а если кто-то пытался на него давить, он давал отпор… Мощный отпор.
Дорога по-разному действовала на людей, иные просто на глазах расцветали и крепли духом, как Джон Сэмпсон, например. У себя дома он был простым деревенским работягой. Всем было на него плевать. Он тихо вкалывал и радовался заработкам, вот и все. В то время как другие люди делались учителями, священниками, торговцами, банкирами.
Но в долгой дороге, когда вереница фургонов медленно катит на Запад, от священника или банкира никакого толку. А умелый работяга может заставить любой фургон двигаться вперед без капризов. Сэмпсон то и дело выручал спутников из беды, и в конце концов к нему стали обращаться за советами. Его советы дорогого стоили.
Когда мы переправились через Миссисипи и покатили по голым прериям, многие испугались. Сама их бесконечность заставляла людей чувствовать себя неуютно. По обе стороны дороги — лишь трава, а над головой — пустая небесная чаша. Кое-кто поджал хвост и повернул обратно. А Джон Сэмпсон словно даже вырос, вытянулся и только, знай себе, мерил землю своими длинными ногами.
Вот и Уэбб тоже вырос, только по-другому. Видно, он всегда был склонен к насилию, только опасался закона и людской молвы. А теперь он словно закусил удила. Пока что никто с ним не ссорился — не было причины, — и все шло гладко, но Этан Сэкетт его раскусил.
Работа была тяжелой, но никто из нас не был приучен к легкой жизни, так что работали мы безропотно. После того как я начал строить дом для миссис Макен, Джон Сэмпсон и Каин тоже принялись за дело. А Нили посиживал на дышле фургона и все пел Тому Крофту, какие мы все дураки, что здесь остановились. Уэбб послушал-послушал их причитания и принялся точить топор.
К полудню он уже догнал в работе Сэмпсона.
Глаза мои осматривали горы, уши ловили каждый звук. Мы жили в постоянном страхе.
Мы пришли в дикую, нетронутую землю, но мы заложим здесь дома и пустим корни. У кого-то из нас здесь родятся дети.
Опасность притаилась везде, но нечего рисковать без нужды. Только глупец или несмышленый ребенок напрашивается на неприятности. Жизнь сама по себе полна опасностей, чего ж самому лезть в пекло…
Пока весна не оживит эти равнины, нас ожидают голод, холод, метели. Еды мало, чтобы пережить долгую зиму, и, как только будут готовы дома, мы станем охотиться и запасаться дровами.
Катились день за днем, и ежедневно по три-четыре раза я поднимался на ослепительно белый утес. Я уже нашел несколько разных тропинок и всходил на вершину быстро и легко, словно по ступенькам. Поднявшись, я каждый раз осматривал окрестности в поисках индейцев. Мысленно высчитывал расстояние до второго ручья, до высокой, обожженной молнией сосны, до дальнего пригорка. Во время густого снегопада или в ночи такое знание могло стоить жизни. Позже, когда я смогу свободно ходить по этой земле, я буду знать ее лучше.
Джон Сэмпсон, Каин, Стюарт и Крофт строили дома поблизости друг от друга, а Уэбб — чуть в стороне, но все равно все дома можно было обнести стеной или окружить фургонами так, чтобы получилось нечто вроде крепости.
Стюарт поднялся на склон поглядеть, как я работаю.
— Чокнутая она, что ли? — заметил он. — Так далеко строиться!
Наверное, он был прав — дом миссис Макен отстоял от остальных ярдов на сто, а это могло быть опасным. Но она строила для будущего и согласна была рискнуть. А я старался, чтобы дом получился крепким и добротным.
В нем не будут стрекотать сверчки: бревна я подбирал толстые, тяжелые и плотно подгонял их друг к другу. Каждая стена снизу получалась в восемнадцать дюймов, сужаясь кверху до двенадцати. Печь мы складывали из тщательно подобранных камней.
На четвертый день пришел Этан Сэкетт, взялся за топор и принялся трудиться рядом со мной. Он был силен, гибок и прекрасно владел топором. Около часу он поработал со мной, а потом спустился дальше по склону и поработал с Джоном Сэмпсоном, самым старшим из нас.
Пару раз он приносил с охоты добычу. Сперва двух антилоп.
— Не самая лучшая еда, — сказал он. — Но все же — свежатина.
Потом был двухсотфунтовый олень. Этан аккуратно разделал его и раздал всем: по куску мяса к каждому костру.
Том Крофт, когда хотел, мог работать прилично и справлялся получше Нили Стюарта. А тот вечно придумывал себе какое-нибудь спешное дело, чтоб только поотлынивать: то нужно срочно попить воды из ведра, то поболтать с женой.
А потом пошел снег.
Глава 2
Когда полетели первые снежинки, я рубил прутья крыши — она была почти готова. Только я остановился передохнуть, как первая снежинка коснулась моей щеки. Мне стало страшно.
Теперь путь на Запад окончательно закрыт, а дорога на Восток слишком длинна. Решившись основать свое поселение в этой пустыне, мы оказались в ловушке. Наверное, зима будет длинной, морозной и трудной, а мы к ней совсем не готовы.
Вначале снежинки кружились по две — по три, потом снег густо повалил хлопьями. Связывая прутья, я закрепил удавкой один конец вязанки, на второй накинул восьмерку и погнал волов вниз по склону.
С бугра, где я рубил прутья, уже вырисовывались контуры нашего поселка. Каин и Джон Сэмпсон вдвоем стелили крышу на доме Каина, а Этан подавал им прутья. Миссис Сэмпсон перетаскивала постельное белье из фургона.
Дом Рут Макен находился в тревожном удалении от остальных, но зато вид из него был самый лучший.
Над домом Каина поднимался дымок — в нашем поселке загорелся первый огонь в очаге. Я видел, как возвращаются с дровами женщины и дети. Сэмпсон все еще работал на крыше, но я видел только его смутный силуэт.
Дотащив прутья до дому, я поднялся на крышу, а Буд стал подавать их мне снизу. Я укладывал прутья плотным рядом, настилая временную крышу, которая будет оберегать семью Макенов до весны, когда мы перекроем дом новой крепкой дранкой. Прутья мы смазывали глиной, чтоб скрепить их и заделать щели.
Рут Макен вошла в дом и разожгла огонь, а потом вновь вышла во двор. И тут же появился Этан, чтобы помочь втащить в дом ее добро. Рут привезла в разобранном виде любимый стул ее покойного мужа и еще комод, который, по ее словам, путешествовал с нею еще из Старого Света.
Я жадно поглядывал на книги, которые она вносила в дом. У меня никогда не было книг, а прочесть удалось не больше четырех-пяти. Но, когда они мне попадались, я читал и перечитывал их по нескольку раз с большим вниманием.
Внезапно застучали копыта. Этан резко обернулся, выхватывая револьвер из-под рубашки оленьей кожи.
Нили Стюарт, натянув поводья, согнулся в седле, пытаясь заглянуть в дом.
— Мэй у вас? Она пошла сюда с девчонкой Шафтеров и с Ленни Сэмпсоном.
— Они были внизу у ручья. Я рубил прутья на холме и видел. Наверное, вернулись уже.
Ветер завывал со стоном, снег хлестал в лицо. Вдруг у меня перехватило дыхание, нельзя было вымолвить и слова.
— Едем! — сказал Нили. — Всех соберем и будем искать!
— Искать такой толпой новичков — только след потерять, — сказал Этан.
— Кто тебя спрашивает? — выкрикнул Нили. — Там моя сестра!
Этан остался невозмутимым.
— Ты часто попадал в метель, Стюарт? Через пятьдесят шагов можно потеряться навек. А ветер такой, что легче не будет.
— Этан прав, — подтвердил я. — Вон, уже и домов не видать.
— Так вы едете или нет?
— Едем, — сказал Этан и повернулся к Рут Макен: — С вами ничего не случится, мэм?
— Со мной останется Буд: нужно распаковать вещи и приготовить еду. Вернетесь, приходите ужинать. Я оставлю вам горячего супа.
Мы поехали через поселок. Говорить мы не могли, ветер сдувал слова с губ и уносил их, но мы думали о том, что нас ждет. Ни один из нас не был готов к зиме.
Снежный покров стремительно увеличивался: через несколько минут он вырос примерно до пары дюймов, а у северной стены домов уже начали вырисовываться сугробы.
Нили добрался до дома Каина, опередив нас, и когда мы вместе со снеговой тучей ввалились в дверь, то услышали его слова:
— …Если этот Сэкетт еще раз откроет пасть, я…
— Отложи на потом, Нили. Сейчас нам нужно искать детей, пока они не замерзли окончательно.
— Не твое дело! — выкрикнул Стюарт и повернулся к остальным: — Давайте рассредоточимся и начнем искать!
Этан присел у стены на корточки.
— Снег слепит глаза, а в метель легко заблудиться. Если пойдут семеро, то вернуться смогут не все. А тут остаются одни только женщины, и им кое-кто может понадобиться, пока весна не наступит.
Нили хотел было заорать, но Каин жестом приказал ему заткнуться.
— И что ты предлагаешь? — обратился он к Этану.
— Идти нужно мне: я знаю эти края лучше других, и никто не будет горевать, если я не вернусь. Если Бендиго согласен, хорошо бы, чтоб он пошел со мной.
— И я тоже, — сказал Уэбб. — Я к снегу привычен. Меня им не удивишь.
— Хорошо. Я назвал Бендиго, потому что он не женат и у него есть выдержка. Он умеет держать себя в руках. Метель — не детская забава.
— Вы тут болтаете, а там дети замерзают! — Голос Нили дрожал от ярости. — И не учите меня, потому что я отправляюсь немедленно!
— Иди. Где ты собираешься их искать?
— Там! — Нили широко взмахнул рукой.
— Площадь не маленькая. — Этан встал. — Пошли. Только не спешить, а то вспотеете. Стоит только остановиться, как пот замерзает. Промерзаешь до самых костей, словно одежда на тебе изо льда.
— Думаешь, они где-то у ручья?
— Да. Ручей зарос боярышником, наверное, они нашли там ягоды. Я видел — кусты просто гнулись под их тяжестью. Они истосковались по сладкому, а тут вот оно — пожалуйста. И пошли от куста к кусту. А как заметили метель, то, может быть, остались на месте — чтоб мы могли их отыскать.
Соображение логичное, но, увы, не берущее в расчет вздорность Мэй Стюарт. Мало вероятно, чтоб она оказалась настолько благоразумной. Она всего лишь прелестная шестнадцатилетняя барышня, год назад сделавшая прическу. И страшная воображала. Похоже, что еще лет в тринадцать она почуяла себе цену, научилась строить глазки мужчинам, задрала нос. В общем, творила, что хотела, и никто ей был не указ.
Энн, старшей дочке Каина, было десять лет, а самому юному из них — Ленни Сэмпсону — всего-навсего шесть.
— Мы с Бендиго и Уэббом зайдем с того края, где кусты редеют. И двинемся на север. Нили, если ты решил идти, так пробирайся с Каином к верховью ручья и двигай вниз по течению. Нужно осмотреть каждый куст. На таком ветру они нас не услышат.
Он огляделся.
— Кто остается — носу из дома не высовывайте. — Он прислушался к вою ветра. — В такую погоду не стоит отходить от жилья дальше, чем на пятьдесят футов.
Мы нырнули в метель, и я понял, почему Этан уменьшил пятьдесят ярдов до пятидесяти футов. Захлопнув дверь, он остановился и добавил:
— Если мы так и не найдем детей, лучше всего вернуться обратно. Позже мы с Бендиго отправимся снова. До весны далеко, и если есть смысл кем-то пожертвовать, так уж нами. Следует подумать не только о детях.
Мы шли пешком. От лошадей в такую погоду, тем более в густом кустарнике, было мало пользы.
Пару раз в жизни я попадал в метель, но эта была ни на что не похожа. С гор налетал такой ветер, словно между нами и Северным полюсом вообще не было расстояния. Снежинки превращались в кристаллы льда, которые кололи лицо. Дышать можно было, только если упрятать подбородок в воротник и втягивать воздух уголками рта.
Наконец мы достигли ручья у подножия горы. Тут росли горная ольха, небольшие группы осин и вязов и много боярышника. Кое-где попадались и ели. Все утонуло в глубоких сугробах, кусты поменьше превратились в снежные холмики. Если дети найдутся, это будет настоящее чудо.
Местами снег наметало на упавшее дерево, оставляя под ним нечто вроде норы, где легко мог бы спрятаться зверь или ребенок. Мы тщательно проверяли такие норы. Один раз я поскользнулся на обледенелом бревне и упал. А поднявшись, увидел, что Этан что-то рассматривает, присев на корточки.
Это был силок на зайца. Снег вокруг силка натоптан, виднелись слегка припорошенные снегом капли крови. Этан примял самое большое пятно, наст поддался, — видно, кровь не успела еще промерзнуть.
— Индейцы, — сказал Этан.
Озноб страха добавился к холоду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
— Вы думаете, они к зиме попрятались в свои норы?
— Наверное… Хотя ни в чем нельзя быть уверенным. Полагаюсь на тебя, Бендиго. На других мужчин я повлиять не могу. Бог им судья. Если нагрянет беда, ты, пожалуй, сумеешь выстоять. Ты да еще твой брат.
— Уэбб будет драться, это точно. Думаю, на него можно рассчитывать. Он хоть и сварлив, а прятаться не станет, если дойдет до драки.
— Ну что ж, может, ты и прав. И все же остерегайся его. Он опасен.
Этан ускакал, а я работал и обдумывал то, что он мне сказал. Постепенно смысл его слов стал доходить до меня. Уэбб впадал в раздражение часто и неожиданно. Сперва я думал, что он просто мрачный и склочный тип, но по мере того, как мы продвигались на Запад, я замечал, что Уэбб все больше меняется. Он не позволял собою командовать, а если кто-то пытался на него давить, он давал отпор… Мощный отпор.
Дорога по-разному действовала на людей, иные просто на глазах расцветали и крепли духом, как Джон Сэмпсон, например. У себя дома он был простым деревенским работягой. Всем было на него плевать. Он тихо вкалывал и радовался заработкам, вот и все. В то время как другие люди делались учителями, священниками, торговцами, банкирами.
Но в долгой дороге, когда вереница фургонов медленно катит на Запад, от священника или банкира никакого толку. А умелый работяга может заставить любой фургон двигаться вперед без капризов. Сэмпсон то и дело выручал спутников из беды, и в конце концов к нему стали обращаться за советами. Его советы дорогого стоили.
Когда мы переправились через Миссисипи и покатили по голым прериям, многие испугались. Сама их бесконечность заставляла людей чувствовать себя неуютно. По обе стороны дороги — лишь трава, а над головой — пустая небесная чаша. Кое-кто поджал хвост и повернул обратно. А Джон Сэмпсон словно даже вырос, вытянулся и только, знай себе, мерил землю своими длинными ногами.
Вот и Уэбб тоже вырос, только по-другому. Видно, он всегда был склонен к насилию, только опасался закона и людской молвы. А теперь он словно закусил удила. Пока что никто с ним не ссорился — не было причины, — и все шло гладко, но Этан Сэкетт его раскусил.
Работа была тяжелой, но никто из нас не был приучен к легкой жизни, так что работали мы безропотно. После того как я начал строить дом для миссис Макен, Джон Сэмпсон и Каин тоже принялись за дело. А Нили посиживал на дышле фургона и все пел Тому Крофту, какие мы все дураки, что здесь остановились. Уэбб послушал-послушал их причитания и принялся точить топор.
К полудню он уже догнал в работе Сэмпсона.
Глаза мои осматривали горы, уши ловили каждый звук. Мы жили в постоянном страхе.
Мы пришли в дикую, нетронутую землю, но мы заложим здесь дома и пустим корни. У кого-то из нас здесь родятся дети.
Опасность притаилась везде, но нечего рисковать без нужды. Только глупец или несмышленый ребенок напрашивается на неприятности. Жизнь сама по себе полна опасностей, чего ж самому лезть в пекло…
Пока весна не оживит эти равнины, нас ожидают голод, холод, метели. Еды мало, чтобы пережить долгую зиму, и, как только будут готовы дома, мы станем охотиться и запасаться дровами.
Катились день за днем, и ежедневно по три-четыре раза я поднимался на ослепительно белый утес. Я уже нашел несколько разных тропинок и всходил на вершину быстро и легко, словно по ступенькам. Поднявшись, я каждый раз осматривал окрестности в поисках индейцев. Мысленно высчитывал расстояние до второго ручья, до высокой, обожженной молнией сосны, до дальнего пригорка. Во время густого снегопада или в ночи такое знание могло стоить жизни. Позже, когда я смогу свободно ходить по этой земле, я буду знать ее лучше.
Джон Сэмпсон, Каин, Стюарт и Крофт строили дома поблизости друг от друга, а Уэбб — чуть в стороне, но все равно все дома можно было обнести стеной или окружить фургонами так, чтобы получилось нечто вроде крепости.
Стюарт поднялся на склон поглядеть, как я работаю.
— Чокнутая она, что ли? — заметил он. — Так далеко строиться!
Наверное, он был прав — дом миссис Макен отстоял от остальных ярдов на сто, а это могло быть опасным. Но она строила для будущего и согласна была рискнуть. А я старался, чтобы дом получился крепким и добротным.
В нем не будут стрекотать сверчки: бревна я подбирал толстые, тяжелые и плотно подгонял их друг к другу. Каждая стена снизу получалась в восемнадцать дюймов, сужаясь кверху до двенадцати. Печь мы складывали из тщательно подобранных камней.
На четвертый день пришел Этан Сэкетт, взялся за топор и принялся трудиться рядом со мной. Он был силен, гибок и прекрасно владел топором. Около часу он поработал со мной, а потом спустился дальше по склону и поработал с Джоном Сэмпсоном, самым старшим из нас.
Пару раз он приносил с охоты добычу. Сперва двух антилоп.
— Не самая лучшая еда, — сказал он. — Но все же — свежатина.
Потом был двухсотфунтовый олень. Этан аккуратно разделал его и раздал всем: по куску мяса к каждому костру.
Том Крофт, когда хотел, мог работать прилично и справлялся получше Нили Стюарта. А тот вечно придумывал себе какое-нибудь спешное дело, чтоб только поотлынивать: то нужно срочно попить воды из ведра, то поболтать с женой.
А потом пошел снег.
Глава 2
Когда полетели первые снежинки, я рубил прутья крыши — она была почти готова. Только я остановился передохнуть, как первая снежинка коснулась моей щеки. Мне стало страшно.
Теперь путь на Запад окончательно закрыт, а дорога на Восток слишком длинна. Решившись основать свое поселение в этой пустыне, мы оказались в ловушке. Наверное, зима будет длинной, морозной и трудной, а мы к ней совсем не готовы.
Вначале снежинки кружились по две — по три, потом снег густо повалил хлопьями. Связывая прутья, я закрепил удавкой один конец вязанки, на второй накинул восьмерку и погнал волов вниз по склону.
С бугра, где я рубил прутья, уже вырисовывались контуры нашего поселка. Каин и Джон Сэмпсон вдвоем стелили крышу на доме Каина, а Этан подавал им прутья. Миссис Сэмпсон перетаскивала постельное белье из фургона.
Дом Рут Макен находился в тревожном удалении от остальных, но зато вид из него был самый лучший.
Над домом Каина поднимался дымок — в нашем поселке загорелся первый огонь в очаге. Я видел, как возвращаются с дровами женщины и дети. Сэмпсон все еще работал на крыше, но я видел только его смутный силуэт.
Дотащив прутья до дому, я поднялся на крышу, а Буд стал подавать их мне снизу. Я укладывал прутья плотным рядом, настилая временную крышу, которая будет оберегать семью Макенов до весны, когда мы перекроем дом новой крепкой дранкой. Прутья мы смазывали глиной, чтоб скрепить их и заделать щели.
Рут Макен вошла в дом и разожгла огонь, а потом вновь вышла во двор. И тут же появился Этан, чтобы помочь втащить в дом ее добро. Рут привезла в разобранном виде любимый стул ее покойного мужа и еще комод, который, по ее словам, путешествовал с нею еще из Старого Света.
Я жадно поглядывал на книги, которые она вносила в дом. У меня никогда не было книг, а прочесть удалось не больше четырех-пяти. Но, когда они мне попадались, я читал и перечитывал их по нескольку раз с большим вниманием.
Внезапно застучали копыта. Этан резко обернулся, выхватывая револьвер из-под рубашки оленьей кожи.
Нили Стюарт, натянув поводья, согнулся в седле, пытаясь заглянуть в дом.
— Мэй у вас? Она пошла сюда с девчонкой Шафтеров и с Ленни Сэмпсоном.
— Они были внизу у ручья. Я рубил прутья на холме и видел. Наверное, вернулись уже.
Ветер завывал со стоном, снег хлестал в лицо. Вдруг у меня перехватило дыхание, нельзя было вымолвить и слова.
— Едем! — сказал Нили. — Всех соберем и будем искать!
— Искать такой толпой новичков — только след потерять, — сказал Этан.
— Кто тебя спрашивает? — выкрикнул Нили. — Там моя сестра!
Этан остался невозмутимым.
— Ты часто попадал в метель, Стюарт? Через пятьдесят шагов можно потеряться навек. А ветер такой, что легче не будет.
— Этан прав, — подтвердил я. — Вон, уже и домов не видать.
— Так вы едете или нет?
— Едем, — сказал Этан и повернулся к Рут Макен: — С вами ничего не случится, мэм?
— Со мной останется Буд: нужно распаковать вещи и приготовить еду. Вернетесь, приходите ужинать. Я оставлю вам горячего супа.
Мы поехали через поселок. Говорить мы не могли, ветер сдувал слова с губ и уносил их, но мы думали о том, что нас ждет. Ни один из нас не был готов к зиме.
Снежный покров стремительно увеличивался: через несколько минут он вырос примерно до пары дюймов, а у северной стены домов уже начали вырисовываться сугробы.
Нили добрался до дома Каина, опередив нас, и когда мы вместе со снеговой тучей ввалились в дверь, то услышали его слова:
— …Если этот Сэкетт еще раз откроет пасть, я…
— Отложи на потом, Нили. Сейчас нам нужно искать детей, пока они не замерзли окончательно.
— Не твое дело! — выкрикнул Стюарт и повернулся к остальным: — Давайте рассредоточимся и начнем искать!
Этан присел у стены на корточки.
— Снег слепит глаза, а в метель легко заблудиться. Если пойдут семеро, то вернуться смогут не все. А тут остаются одни только женщины, и им кое-кто может понадобиться, пока весна не наступит.
Нили хотел было заорать, но Каин жестом приказал ему заткнуться.
— И что ты предлагаешь? — обратился он к Этану.
— Идти нужно мне: я знаю эти края лучше других, и никто не будет горевать, если я не вернусь. Если Бендиго согласен, хорошо бы, чтоб он пошел со мной.
— И я тоже, — сказал Уэбб. — Я к снегу привычен. Меня им не удивишь.
— Хорошо. Я назвал Бендиго, потому что он не женат и у него есть выдержка. Он умеет держать себя в руках. Метель — не детская забава.
— Вы тут болтаете, а там дети замерзают! — Голос Нили дрожал от ярости. — И не учите меня, потому что я отправляюсь немедленно!
— Иди. Где ты собираешься их искать?
— Там! — Нили широко взмахнул рукой.
— Площадь не маленькая. — Этан встал. — Пошли. Только не спешить, а то вспотеете. Стоит только остановиться, как пот замерзает. Промерзаешь до самых костей, словно одежда на тебе изо льда.
— Думаешь, они где-то у ручья?
— Да. Ручей зарос боярышником, наверное, они нашли там ягоды. Я видел — кусты просто гнулись под их тяжестью. Они истосковались по сладкому, а тут вот оно — пожалуйста. И пошли от куста к кусту. А как заметили метель, то, может быть, остались на месте — чтоб мы могли их отыскать.
Соображение логичное, но, увы, не берущее в расчет вздорность Мэй Стюарт. Мало вероятно, чтоб она оказалась настолько благоразумной. Она всего лишь прелестная шестнадцатилетняя барышня, год назад сделавшая прическу. И страшная воображала. Похоже, что еще лет в тринадцать она почуяла себе цену, научилась строить глазки мужчинам, задрала нос. В общем, творила, что хотела, и никто ей был не указ.
Энн, старшей дочке Каина, было десять лет, а самому юному из них — Ленни Сэмпсону — всего-навсего шесть.
— Мы с Бендиго и Уэббом зайдем с того края, где кусты редеют. И двинемся на север. Нили, если ты решил идти, так пробирайся с Каином к верховью ручья и двигай вниз по течению. Нужно осмотреть каждый куст. На таком ветру они нас не услышат.
Он огляделся.
— Кто остается — носу из дома не высовывайте. — Он прислушался к вою ветра. — В такую погоду не стоит отходить от жилья дальше, чем на пятьдесят футов.
Мы нырнули в метель, и я понял, почему Этан уменьшил пятьдесят ярдов до пятидесяти футов. Захлопнув дверь, он остановился и добавил:
— Если мы так и не найдем детей, лучше всего вернуться обратно. Позже мы с Бендиго отправимся снова. До весны далеко, и если есть смысл кем-то пожертвовать, так уж нами. Следует подумать не только о детях.
Мы шли пешком. От лошадей в такую погоду, тем более в густом кустарнике, было мало пользы.
Пару раз в жизни я попадал в метель, но эта была ни на что не похожа. С гор налетал такой ветер, словно между нами и Северным полюсом вообще не было расстояния. Снежинки превращались в кристаллы льда, которые кололи лицо. Дышать можно было, только если упрятать подбородок в воротник и втягивать воздух уголками рта.
Наконец мы достигли ручья у подножия горы. Тут росли горная ольха, небольшие группы осин и вязов и много боярышника. Кое-где попадались и ели. Все утонуло в глубоких сугробах, кусты поменьше превратились в снежные холмики. Если дети найдутся, это будет настоящее чудо.
Местами снег наметало на упавшее дерево, оставляя под ним нечто вроде норы, где легко мог бы спрятаться зверь или ребенок. Мы тщательно проверяли такие норы. Один раз я поскользнулся на обледенелом бревне и упал. А поднявшись, увидел, что Этан что-то рассматривает, присев на корточки.
Это был силок на зайца. Снег вокруг силка натоптан, виднелись слегка припорошенные снегом капли крови. Этан примял самое большое пятно, наст поддался, — видно, кровь не успела еще промерзнуть.
— Индейцы, — сказал Этан.
Озноб страха добавился к холоду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42