— В этом конце моста двадцать бормокинов и судя по всему, столько же должно быть в том конце. Нам их не видно из-за арки моста, хотя два вилейна стоят на середине и наблюдают за обоими концами.
Принц Август выслушал ее и кивнул:
— Лучники смогут застрелить вилейнов?
— С двухсот пятидесяти ярдов, а то и больше? — фыркнул принц Скрейнвуд. — Ночью, в дождь? Это вряд ли.
Ли так сильно замотал головой, что уронил свою маскировочную шкуру бормокина:
— Не имеет значения. Пусть стреляют в ближний гарнизон. Мы тогда пройдем мимо них на мост и уничтожим вилейнов.
— План вполне осуществимый. — Принц Август отправил Сит назад к локэльфам с новыми поручениями.
Ли оттащил в сторону меня и Нея:
— Слушайте, останьтесь со мной. В этом деле ключ ко всему — скорость. — С улыбкой он оперся на эфес Теммера. — Побеждает самый быстрый.
По приказу принца Августа мы отправились ускоренным маршем вдоль дороги. Оказавшись в пределах видимости моста, я заметил, что гарнизон бормокинов в основном лежал на мосту и спал. Небольшая группка прохаживалась у подножия моста или стояла, прислонившись к обелискам на этом конце. В мерцающем свете видны были их влажные шкуры, но из-за стука капель дождя по нашим маскарадным обличьям нам было не слышно ни слова, даже если они и разговаривали.
Мы подобрались примерно на тридцать ярдов, и только тогда стража, казалось, заметила нас. Двое направились к нам, болтая по пути, один из них поднял руку. Он что-то негромко провыл и явно ожидал ответа.
Не успели мы ему ответить и не успел отдать приказ принц Август, как Ли выхватил Теммера и помчался на мост. Из-под его ног брызгала грязная вода из выбоин, оставленных колесами фургонов. Меня заразило безумие его порыва, и я побежал, отставая от него всего на шаг. Я вытащил свой меч одновременно с ним и услышал, как Ней что-то кричит мне вслед. Капли дождя сильно били по дорожному покрытию моста и заглушали все звуки, кроме моего собственного хриплого дыхания.
Впереди бормокины зашевелились и сбросили промокшие одеяла. И тут же лихорадочно задергались под градом стрел. Один бормокин, двумя руками схватившись за стрелу, пронзившую его горло, рухнул лицом вниз, из лужи полетели брызги. Остальные крутились волчком, натыкались на столбы моста или стенки, прежде чем рухнуть. Двое, не успев подняться, упали на вымощенное дорожное покрытие, а один свернулся клубком вокруг стрелы, попавшей ему в живот.
Отчетливо и ясно помню изумленный взгляд одного из поднимавшихся. Стрела просвистела около самой его морды. И рикошетом отскочила назад, вверх, пока он в изумлении выпрямлялся, все еще сидя.
И этот изумленный взгляд так и остался на его морде, когда клинок Ли снес ему голову. Голова бормокина неторопливо разворачивалась в воздухе. Капающая из отрубленной шеи кровь смешивалась со струями дождя, а тело осело на землю.
Ударом моего двуручного меча я поразил другого бормокина в правое бедро. Я аккуратно разрезал его и отшвырнул. Он влетел в стенку моста, потом тяжело рухнул на землю раной вниз. Я видел, как он старался подняться, но ноги не находили опоры на мокром камне. После одной-единственной конвульсии он упал мордой вперед.
Не дрогнув, мы прорвали кордон бормокинов и устремились к вилейнам, в центр моста. Один отвернулся от нас и поднял руку. Из его руки вылетел шквал зеленого огня. Он махнул рукой в нашу сторону, и я решил, что он вызывает помощь с дальнего конца моста. Другой двинулся к нам и остановился как вкопанный. Его не испугали колкости, выкрикиваемые Ли.
Какой был ему смысл ждать нас? Я не мог сообразить, почему он не двигается, хотя мы приближаемся. У меня мелькнула было мысль, что его обманула наша маскировка, но тут я заметил блеск в его темных глазах и понял, почему он выжидает.
Мы подошли еще недостаточно близко.
Ли бежал в одном-двух шагах передо мной, и я знал, что он и был целью вилейна. Золотое сияние Теммера, крики — все это делало Ли главным противником. И, каким бы мощным ни был меч Ли, спасет ли он его от заклинания?
Ли бежал прямо в ловушку, не понимая этого. Я пригнул голову и прибавил скорости. Ли еще ни разу не мог меня перегнать. Пусть у него заговоренный меч и фора во времени, но если я дам ему опередить меня сейчас, я его погублю.
Мне и в голову не пришло, пока я не отпихнул Ли в сторону и не увидел, как в правой руке вилейна что-то вспыхнуло, что, удаляя Ли как цель нападения, я принял эту честь на себя. Ли начал падать. Я рывком отпрыгнул направо, стараясь избежать удара его меча. Но все же он зацепил меня эфесом меча за лодыжку, отчего я завертелся и подставил спину вилейну.
Я на миг увидел бежавших за мной. Ней перепрыгнул через упавшего Ли, позади него в пяти-шести шагах бежали Фариа-Це, принц Август и группа воинов из Альциды. И тут же меня подхватила горячая волна и зеленый огонь замелькал перед глазами. Задыхаясь от густого запаха горящего меха, я тяжело упал на спину, задрав пятки поверх головы. Перекувырнулся и приземлился на колени.
Прямо позади меня раздалось мокрое «хрясть» — такой звук бывает при рубке мяса, — и, поднявшись на одно колено, я обернулся на звук. Вилейн, подскакивая, катился по мощеному мосту, и справа его телу чего-то не хватало — настолько, что, казалось, у него плечо начинается там, где обычно кончаются ребра. Справа от меня промелькнула Фариа-Це — она засовывала лопасть, в которую превратилась ее рука, в грудь другого вилейна.
Вокруг меня валялись рваные, обгорающие и дымящиеся клочья тел бормокинов. Я чувствовал колющий жар где-то сзади, между лопаток, и догадался, что туда было направлено поразившее меня заклинание. Моя маскировка хоть и не одурачила вилейна, но сгорела, приняв на себя всю силу заклинания, а я остался жив и сравнительно цел.
Ли вскочил на ноги, в глазах его горел безумный огонь. Он двинулся было ко мне, занес клинок назад для удара, но тут слева донеслись завывания нападающих бормокинов, и он рывком повернул голову. Ответил им тем же криком и побежал на врага.
За ним бежали все остальные. Мы знали, что Ли нельзя считать неуязвимым, но он, казалось, этой мысли не допускал. Если бы он был верхом на боевом коне, да еще во главе отряда тяжелой кавалерии, в таком запале он запросто проскочил бы через ораву бормокинов, идущих на нас. Но пеший, вооруженный одним мечом, да еще при его малом росте, он вполне мог налететь на эту стену.
Но с другой стороны, на нападающих бормокинов, казалось, произвел сильное впечатление меч Теммер, по клинку которого бегали золотые огоньки пламени. Они уже видели гибель двух вилейнов, видели меня, охваченного пламенем, но все же двигающегося на них. Когда Ли заорал на них и завертел над головой мечом, они замедлили свой шаг, а потом их фланги развернулись назад. Ряд бормокинов сломался.
Ли влетел в их толпу. Теммер описывал сверкающие круги, отсекая конечности, головы и спины. Первая жертва еще дергалась в конвульсиях на земле, когда я добежал до стаи. Я быстрым ударом меча рассек одного, потом поднял кверху клинок и описал им круг, держа меч обеими руками, нанес удар, которым расщепил другого от плеча до задницы.
Наш боевой запал позволил нам пронестись через их стаю, и мы развернулись лицом к ним. Бормокины с флангов норовили ускользнуть прочь, но их перехватывал Август со своими людьми. Ней своей булавой молотил по черепам. Фариа-Це превратила свои руки в когти и протыкала врагам животы и горла. Я перерезал горло бормокину и от его теплой крови перестал чувствовать холодный дождь.
И все это время раздавались боевые кличи Ли, заглушавшие стоны и хныканья умирающих. Эти вопли вгоняли меня в дрожь, но не потому, что казались мне безумными. Я вздрагивал оттого, что где-то в глубине души разделял это безумие. Мы стояли под омывавшим нас дождем, кровь стекала с наших ног, и я ощущал себя счастливым и гордым.
У меня было такое ощущение, что я рожден именно для этого — чтобы убивать.
Я опять вздрогнул, а потом начался долгий трудный путь на северный конец моста. Когда мы перевалили за гребень моста, от трупа какого-то бормокина поднялся сидевший на корточках человек и направился к нам. Я узнал Скрейнвуда по его свисавшим, влажным от дождя длинным локонам. В правой руке у него был кинжал, меч покоился в ножнах. В левой руке он держал скальп бормокина.
Скрейнвуд угрожающе размахивал кинжалом:
— Все мертвы. Я сам проверил.
Август кивнул назад, в ту сторону, откуда мы пришли:
— В том гарнизоне все тоже мертвы или обратились в бегство.
Принц Ориозы повертел клинок между пальцами:
— Пойду удостоверюсь.
Я поднял руку:
— Все мертвы.
Скрейнвуд собрался что-то мне сказать, но Хеслин его прервал:
— Нет времени на всякие глупости. Идите сюда. Нам теперь нужно разрушить этот мост.
Сойдя с моста, мы встретились с Сит и эльфами-лучниками. У нас было только двое раненых, с довольно неглубокими ранами — например, один воин попал себе по ноге, промахнувшись при нанесении удара топором. Мы выиграли сражение, но вовсе не чудом: правильный план, неожиданность нападения и магический меч Ли — вот что принесло нам победу.
Маг опустился на одно колено и прижал свою уцелевшую руку к основанию моста:
— Это первое заклинание ослабит строительный раствор. Вы можете убрать камни дорожного покрытия, потом мы спустимся к опорам. Если они из дерева, мы их подожжем. Если нет — придется прибегать еще к магическим заклинаниям.
Под его ладонью возникло сине-белое сияние, потом искорки выскочили, словно жуки, и запрыгали по мосту. Они метались налево и направо, обегая некоторые камни, застревая между другими. Если бы мост был изо льда, а они — трещинами, то вся конструкция распалась бы за миг. Но в нашем случае искорки разбегались всего на шесть футов от того места, где Хеслин прикоснулся к мосту.
Маг откинулся назад и сбросил с головы капюшон из шкуры бормокина:
— Странно.
— В чем дело? — нахмурился принц Август.
— Это заклинание должно ослабить строительный раствор, и оно должно распространиться на все сооружение.
— А почему не вышло?
Хеслин пожал плечами и встал:
— По-моему, мост живой.
У Скрейнвуда отвалилась челюсть:
— Что за бред? Как мост может быть живым?
Маг обернулся и холодно посмотрел на принца:
— У него есть свой вейрун.
— Это невозможно. Он сделан людьми. — Скрейнвуд замахал обеими руками, отметая предположение мага. — Давай, разрушай мост поскорее.
Хеслин заговорил раздраженно:
— Я человек. Моя магия хорошо действует на неодушевленные предметы. Был бы я старше, более учен, я смог бы разрушить его заклинанием.
— Старше? — Скрейнвуд обернулся к эльфам: — А вы, у вас есть дар магии? Вы все старше нас.
Локэльфы смотрели на Скрейнвуда с разным выражением: от мягкого изумления до холодного презрения. Сит только покачала головой.
— Посмотрите, — Фариа-Це Кимп протянула к мосту свой желтый палец.
Я сразу увидел то, на что она указывала, и сначала мне показалось, что мелкая волна омывает камни и искажает их вид. А потом понял, что искажается сама поверхность камней. Что-то продвигается к нам, как будто пробивается изнутри, из толщи камня. Когда это приблизилось к нашему краю моста, оно остановилось и осторожно потрогало тела бормокинов. На миг оно осело в каменной кладке, потом снова появилось.
По мере того как бугор рос, он принимал форму, напоминающую человека. У него была голова — наподобие кривой шишки, посаженной прямо на широкие плечи. Кривизна рук общей формой повторяла арку моста. Замковый камень совершенной формы размером с мой кулак находился в центре его груди. От плеч фигура шла конусом к тонкой талии, затем расширялась, создавая мощные бедра и ноги с широкими устойчивыми ступнями.
У вейруна моста оказалась точно такая же фигура, как и форма моста, все составляющие его камни были подогнаны и скреплены строительным раствором. Природные углубления камня на его лице служили глазными впадинами, но в них лежали только тени. Дух расправил плечи, чтобы взглянуть на нас, потом опустил руку и потыкал мертвого бормокина.
— Почему они не просыпаются? — хрипло проскрипел его голос, напоминающий завывание ветра в колоннах и обелисках. Несмотря на нечеловеческую природу этого голоса, интонация вопроса была по-детски наивной. — Что это из них течет?
— Ну, принц Скрейнвуд, — Хеслин кивнул головой в сторону божества, — видите? Мост живой.
Скрейнвуд ничего не ответил, а Август нахмурился:
— Как такое могло быть, Хеслин? Этому мосту пятьсот лет. Как он может иметь вейруна?
— Возможно, — пожал плечами маг, — духи тех людей, которые умерли при постройке моста, напитали мост своей сутью. Возможно, мост был так важен, что его потребовалось наделить духом. Не знаю.
УрЗрети наклонила голову, кланяясь божеству:
— Прости нашу грубость. Они не просыпаются, потому что они мертвы. Из них течет кровь потому что мы их убили.
Божество сложило ладони вместе так, что полетели искры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61