– Конечно, – вдруг заявил Рохарио, словно только сейчас до конца осознал смысл ее последних слов, – каждый год в Палассо Веррадо приглашается новая гильдия, чтобы отпраздновать посвящение учеников в подмастерья. Они приходят в тронный зал, где мой отец благословляет их и наблюдает за посвящением. Мне всегда казалось, что их одежда выглядит не лучшим образом, но я никогда не представлял себе, что люди в Мейа-Суэрте одеваются так бедно.
Взглянув на красивую одежду Рохарио, слегка помятую в дороге, на его безукоризненно повязанный галстук, который сам по себе уже являлся произведением искусства, Элейна рассмеялась. Рохарио явно здесь не место. Ничего удивительного, что хозяин заломил такую чудовищную цену: если ты одеваешься как вельможа, то и платить должен соответственно.
– Эти ученики и их родители, видимо, надели свои лучшие костюмы, чтобы предстать перед Великим герцогом, – сказала она. – А то, что вы видите сейчас, – их повседневная одежда. Разве слуги одеваются иначе в Палассо Веррада?
– Ну, все они носят ливрею. Моя мать терпеть не могла поношенной или неопрятной одежды. Видите ли, ее семья была благородная, но бедная, и, выходя замуж за моего отца, она дала клятву, что ее слуги будут одеты лучше, чем она сама, когда была девочкой.
– Даже на кухне?
– Я никогда не бывал на кухне.
– Эйха, Рохарио! Вы меня пугаете!
– Вы думаете, что я самый настоящий дурак!
И он выскочил из комнаты.
Едва оправившись от изумления, Элейна бросилась вслед за ним. И догнала его в тот момент, когда он устроил на многолюдном дворе скандал, достойный жены рыбака. Вокруг уже успела собраться толпа.
– сколько еще своих постояльцев ты успел обмануть? Может быть, стоит спросить об этом других господ? Вас, маэссо? С вас он тоже взял слишком много? Эйха! Остается только радоваться, что моя мать, да будет благословенна ее память, не увидит, в каких комнатах пришлось остановиться мне с сестрой! Хозяин, неужели вы могли бы поместить в подобных комнатах собственную мать?
После такой тирады Рохарио решил немного помолчать, чтобы дать хозяину возможность как-то ответить. Тот немедленно схватил Рохарио за руку. Сначала недовольный постоялец резко отстранился, но потом позволил краснолицему хозяину увести себя в контору.
Элейна собралась последовать за ними, но попала под атаку нескольких мужчин.
– Милашка, привет. Мое сердце будет принадлежать тебе, если ты согласишься его взять.
– Я бы хотел посмотреть, о чем горюет ее сердечко под этой прелестной кружевной шалью.
– Сколько он тебе платит, крошка? Я готов удвоить сумму. Вспыхнувшей от гнева Элейне пришлось скрыться в гостиной.
Проклиная все на свете, она стала расхаживать по комнате. Итак, она снова оказалась в ловушке! Даже на улицу не может выйти без сопровождения!
Тонкий слой грязи покрывал стол. Так недолго испачкать драгоценную бумагу! Разве можно здесь работать?
Чем в таком случае она отличается от дона Рохарио? Ни разу в жизни ей не доводилось убирать комнату. Наверное, для этого требуются ведро с водой и тряпка, но где взять тряпку и ведро, не говоря уже о воде?
Побег в Мейа-Суэрту был необдуманным поступком, возможно, даже глупым. Но она не приползет на брюхе как побитая собака в Палассо Грихальва. Можно только представить, что скажут ей родители после побега с молодым дворянином!
К тому же она так и не стала любовницей дона Рохарио.
«Матра эй Фильхо, я покраснела!»
Элейна подошла к окну и, стукнув по раме, распахнула его. Свежий воздух охладил горящие щеки. Когда дверь открылась, она смогла обернуться и достойно встретить дона Рохарио…
…и хозяина с двумя служанками, вооруженными ведрами с водой и тряпками.
– Мой добрый друг, маэссо Гаспар, пригласил нас отобедать с ним сегодня, сорейа. А сейчас нам нужно идти, чтобы эти милые женщины прибрали комнаты, тогда в них можно будет жить.
– Конечно, фрато.
Брат.
Он предложил ей руку. Она взяла ее, хотя чувствовала себя ужасно неловко. Любой, у кого есть хоть малая толика здравого смысла, сообразит, посмотрев на их позы, лица, манеру поведения, что они не могут быть родственниками. Впрочем, какое это имеет значение? До тех пор пока Рохарио соглашается играть роль ее брата, мужчины могут думать о ней все что угодно. Она вспомнила толпу, окружившую ее во дворе, и содрогнулась.
– Что-нибудь не так? – деликатно спросил Рохарио, когда они спускались по грязной лестнице вслед за хозяином.
– Ничего. Просто холодно. – Она опустила взгляд на его руки, опасаясь, что Рохарио прочитает ее мысли.
У него красивые руки.
Эдоарда было легко рисовать – для воспроизведения его облика не требовалось каких-то сложных цветов и линий. С Рохарио ей пришлось бы потрудиться куда больше. Через десять лет он может очень сильно измениться. В этом и заключалась разница между братьями. Эдоард останется таким, – какой он есть, до конца жизни; Рохарио же только начал формироваться.
– рот мы и пришли. – Маэссо Гаспар привел их в чистый обеденный зал, где пахло сосной и миндалем.
Он представил их другим благородным гостям. В обеденном зале горел большой общий камин. Вытянув шею, Элейна увидела сквозь ревущее пламя обитателей соседней комнаты – они были похуже одеты и вели себя отнюдь не так спокойно.
Когда они ели первое блюдо, луковый суп, – огромную кастрюлю передавали по кругу, – Рохарио наклонился к Элейне.
– Чтобы снизить цену, мне пришлось заплатить вперед. Он не согласился на кредит!
– Откуда ему знать, что нам можно верить?
– Да, я не стал сообщать ему свое настоящее имя. Но у меня осталось только десять марейасов. Если верить маэссо Гаспару, этих денег недостаточно, чтобы купить бутылку красной паленссии к обеду!
Он был так возмущен, что Элейна с трудом сдержала смех.
– Вот к чему приводит привычка пить вино во время обеда. Нам придется зарабатывать на жизнь.
– Работать? – Он побледнел. – А как?
Элейна осмотрелась. Прямоугольный зал выглядел довольно невзрачно. С одной стороны огромный очаг отделял обеденный зал от общей комнаты. Длинная стена с окнами выходила во двор, а противоположная была покрыта белой штукатуркой. Элейна встала, сунула руку в карман юбки, где у нее лежало несколько кусков угля и мела, которые она – как истинная Грихальва – всегда носила с собой.
– Прошу прощения, маэссо Гаспар. Насколько я понимаю, эта комната предназначена для почетных гостей. Возможно, вы хотели бы привлечь побольше посетителей с хорошим вкусом, Удивленный хозяин вежливо поклонился в ответ.
– Каждый человек, занятый в моем деле, не отказался бы от дополнительных посетителей.
– Если бы мы каждый раз обедали в обществе столь прекрасной дамы, как вы, маэсса, – сказал один из мужчин, сидевших напротив, – я бы приходил сюда почаще. – Его лицо вдруг стало напряженным, и он успокаивающе улыбнулся Рохарио. – Прошу прощения, маэссо.
– Вам следует просить прощения у моей сестры, – негромко, но с угрозой в голосе ответил Рохарио.
Элейна быстрыми, уверенными движениями нарисовала карикатуру на мужчину прямо на белой скатерти. Остальные гости, раскрыв от удивления рты, уставились на рисунок.
– Маэссо Гаспар, я умелый рисовальщик и живописец. Однако мне, как и всем вам, приходится зарабатывать себе на жизнь. Мы с братом имеем некоторые источники дохода, но я бы с удовольствием отработала наше содержание. – Пока Элейна говорила, рисунок все расширялся, и Рохарио принялся быстро отодвигать тарелки, блюда и чашки, чтобы ей было где развернуться. – У вас большая белая стена, на которую можно повесить несколько картин. А еще лучше – просто расписать ее. Я могла бы изобразить там праздник Провиденссии, сбора винограда. Кроме того, можно нарисовать лица ваших регулярных посетителей, чтобы те, в свою очередь, привели посмотреть на фреску друзей и близких. А еще на моей картине будут запечатлены известные события, о которых каждый слышал не одну сотню раз, и сюда захотят прийти не только старые, но и новые клиенты, чтобы взглянуть на эти рисунки.
Теперь уже и другие гости отставили свои приборы, чтобы расчистить место. Элейне приходилось наклоняться далеко вперед, отодвигать в сторону стулья; она так увлеклась, что даже перестала разговаривать. Эта скатерть послужит эскизом для огромной фрески – на ней будет изображен каждый посетитель, и хозяин гостиницы наверняка не устоит перед соблазном. Жизненно необходимо получить эту работу – она не только даст им кров и пищу на то время, пока Элейна будет трудиться над фреской, но и наверняка обеспечит новые заказы.
Лишь когда Элейна закончила и перевела дух, она заметила, как тихо стало в комнате. Все так внимательно наблюдали за ее работой, словно боялись, что с последним движением руки художницы картина исчезнет.
Элейна бросила последний взгляд на рисунок. Она не нашла заметных ошибок – рука ей не изменила. Она изобразила Гаспара в качестве распорядителя Провиденссии, раздающего вино и хлеб собравшимся, нарисовала мужчин и обеих женщин, сидевших в этот вечер за столом, и четырех слуг, приносивших новые блюда и каждый раз пытавшихся рассмотреть рисунок; еще несколько человек выглядывали из-за кухонной двери. Однако композиция была недостаточно сбалансирована. Люди выглядели несколько статичными, а для Гаспара был необходим фон – вид гостиницы и меблированных комнат, гирлянды, украшающие стены, и вазы со снопами пшеницы, символизирующими будущее благосостояние. Однако в целом Элейна осталась довольна своей работой.
Маэссо Гаспар прижал руку к груди, как будто его минуту назад пронзила ужасная боль.
– Прекрасно! Я согласен! Когда вы начнете? Элейна едва сдержала улыбку.
– Мы еще не договорились об условиях, маэссо Гаспар.
– Сколько вы хотите за эту скатерть? – спросил мужчина, который чуть раньше нагрубил ей.
Теперь он ловко перешел в ряды ее сторонников. Элейна закрыла глаза, наслаждаясь моментом. Потом одним эффектным росчерком подписала рисунок – “Риобаро”.
– Но ведь это не твое имя, – запротестовал Рохарио. – Эта подпись… – Он замолчал, широко раскрыв глаза.
– Прошу прощения, маэссо, – сказала Элейна своему новому почитателю, – но боюсь, что в соответствии с нашей семейной традицией я должна попросить маэссо Гаспара принять скатерть в качестве платы за обед – за всех, кто сегодня сидел за столом, – и в подтверждение нашего контракта, поскольку сейчас у меня совсем нет денег.
– Вы недавно в этом деле? – Мужчина потер руки. – Я член гильдии, меня зовут Сеспиарре, в следующем месяце у моей дочери помолвка. Я хочу нанять вас, чтобы вы написали картину.
– Я приму ваш заказ, маэссо Сеспиарре, если мы сойдемся в цене.
– Минуточку! – Хозяин гостиницы поднял руку. – Я хочу, чтобы сначала была выполнена моя фреска.
– Прежде всего вам нужно заново оштукатурить стену, маэссо Гаспар, потом она должна просохнуть. Только тогда я смогу нанести предварительный рисунок. Непосредственно для росписи стены мне потребуется еще один тонкий слой штукатурки, и пока я буду работать, он должен оставаться влажным. Так что у меня достаточно времени для выполнения других заказов. Если вы отделите часть этого зала, я не стану возражать против того, чтобы зрители наблюдали, как я пишу портреты для большой фрески. – От взгляда Элейны не ускользнуло, что хозяин уже мысленно подсчитывает доходы от дополнительного наплыва клиентов.
– Кто бы подумал, что такая красивая женщина, как вы, столь потрясающе рисует! – воскликнул Гаспар. – Эйха! Какой удачный случай привел вас сюда! – Он подмигнул. – Кем бы вы на самом деле ни были…
Из соседней комнаты донеслись звуки музыки – гитара и барабан, потом послышался голос певца. Это была старинная любовная песня “Астравента”.
Элейна внезапно почувствовала усталость и опустилась на стул. Она решила дождаться, пока слуги сменят скатерть и принесут второе блюдо. Ела механически, не чувствуя вкуса пищи. И внимательно изучала стену, обдумывая композицию картины.
– А что буду делать я? – спросил Рохарио.
– Что? – Элейна отвлеклась от своих размышлений при звуке его голоса.
Прежде чем Рохарио успел ответить, они услышали шум возбужденных голосов в соседней комнате, приглушенный ревом пламени в очаге. Дверь в кухню распахнулась, и в обеденный зал торопливо вошел человек в белом фартуке.
– Гаспар! Здесь шагаррцы! Они хотят арестовать музыкантов за исполнение подстрекательских песен…
Крики из соседней комнаты заглушили его последние слова.
– Мы представляем Великого герцога! Вы должны сдаться.
– Оставьте их в покое! Они всего лишь музыканты.
– Когда Великий герцог соберет Парламент?
– Убийцы!
Рев. Стул с громким стуком отброшен на каменный пол. Какой-то человек закричал от боли.
– Матра! – Гаспар вскочил и бросился в кухню. Остальные гости, включая Сеспйарре, устремились к выходу. Однако Рохарио поспешил вслед за Гаспаром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52