— Правда? Где же?
— На вечеринке.
— Уж не у Макса ли Треноди дома?
— Именно там, — признался Симбал. — А что?
— Да, собственно, ничего. Просто хочу знать, в какие дыры суют нос мои агенты.
— Ты ведь не любишь Макса, Роджер, верно?
— Люблю? Гм. Я никогда не задумывался о таком варианте. Скажем так, я не одобряю деятельности УБРН, вот и все. На мой вкус, они слишком глубоко увязли в бюрократической возне и цепляются за Конгресс, как за юбку матери. Не думаю, что ублажение этих идиотов, засевших на Капитолийском холме, может пойти кому-нибудь на пользу. Особенно людям нашей профессии. Для того, чтобы мы могли работать нормально, политики должны оставить нас в покое. Только действуя в автономном режиме, можно добиться каких-то результатов.
Из-под капота “Корветты” донеслось какое-то лязганье, и Донован закряхтел.
— По правде говоря, я не понимаю, как у тебя хватило сил продержаться там так долго. По сравнению с нами, УБРН на удивление буржуазная организация.
— Может, и так, но только их компьютер содержит ключ к загадке странного поведения дицуй, который мы силились отыскать.
При этих словах Донован наконец-то прервал свое занятие и выпрямился.
— В самом деле? — Он вытер масленые руки о тряпку и налил себе лимонаду. — Рассказывай все по порядку.
Симбал поведал Доновану о своей беседе с Моникой, выделив особо, как она смутилась при упоминании Питера Каррена. Когда речь зашла о смерти Каррена, Симбал рассказал все без утайки, но из его слов странным образом (по крайней мере ему так казалось) складывалось впечатление, что он получил секретную информацию не от Макса Треноди, а прямиком из компьютерной сети УБРН.
— Как ты получил доступ к этой информации? — поинтересовался Донован и, не дожидаясь ответа, добавил, пристально глядя на собеседника. — Через девушку, да?
Симбал молча кивнул.
— Гоняешься за юбками? — задумчиво, точно жуя что-то, протянул Донован. — Помнится, в колледже мы только и делали, что занимались этим на пару.
— Да уж, мы давали шороху. — Симбал ухмыльнулся.
— Как хорошо было тогда. Никакой ответственности.
— Равно, как и власти.
Донован взглянул на приятеля. Голубые глаза и красивые черты лица делали его похожим на персонаж рекламы Кельвина Клейна.
— Ты ошибаешься, Тони, — возразил он. — Мы обладали властью. Самой что ни на есть настоящей властью над женщинами. Они все до единой хотели спать с нами. Ты помнишь?
— Да, — Симбал пожал плечами. — Но, говоря по правде, я не знаю, насколько это было правдой, а насколько это нашей собственной выдумкой.
— Что ты этим хочешь сказать? — чуть резковато осведомился Донован. — Мы имели их всех... всех, кого хотели.
— Всех, кроме Лесли.
Донован поставил стакан на поднос и сказал:
— Полезай за руль и заводи машину, когда я подам сигнал. — Он немного поковырялся в моторе и скомандовал: — Давай!
Симбал включил зажигание, и машина заурчала, как довольный кот, которого чешут за ухом.
— Превосходно! — Донован поправил еще что-то и, захлопнув крышку капота, предложил: — Прокатимся?
Он занял водительское место и, дождавшись, когда Симбал, обойдя автомобиль, усядется рядом, тронулся. Он ловко и быстро развернул машину на небольшой площадке перед виллой, отчего мелкий гравий так и брызнул из-под колес красавицы “Корветты”.
— Они знают об этом? — поинтересовался Симбал, не без оснований полагавший, что деревья чересчур быстро несутся им навстречу.
—Кто?
— Да государственная компания, которая платит за нее страховку. — Симбал украдкой бросил взгляд на стрелку спидометра и увидел, что она приближается к отметке 110 миль в час.
Донован засмеялся, и Симбал прокричал, стараясь перекрыть шум мотора:
— Сколько можно выжать из этой тачки?
— Сейчас мы узнаем, — отозвался Донован, выжимая педаль газа до упора.
Он так резко вписался в вираж, что Симбал почувствовал, как у него в шее что-то хрустнуло. Дорога выпрямилась, и дрожащая стрелка заплясала около цифры 150.
— Ну как? — закричал Донован, довольно усмехаясь. Симбал, чувствовавший себя куда более уютно в потрепанном джипе времен второй мировой войны или на спине ишака, шагающего вниз по склону горы, в ответ промолчал. Он сосредоточился на борьбе с собственным желудком, изо всех сил старавшимся выйти из-под контроля.
Ему казалось, что прошла целая вечность, прежде чем Донован уменьшил скорость. Холмы, тянувшиеся по обе стороны дороги, уже ярко зеленели под горячими лучами солнца, точно своим нетерпением стараясь приблизить приход лета.
— Почему ты вспомнил про Лесли? — спросил Донован после долгого молчания. Симбал пожал плечами.
— Сам не знаю. Как-то к слову пришлось. Мы ведь вдруг ни с того ни с чего ударились в ностальгию. Не знаю, как ты, а я не могу думать о колледже, не вспоминая при этом Лесли. Недоступная Лесли.
Донован еще снизил скорость. Теперь они походили на любителей живописных уголков, наслаждавшихся видом ожившей после зимы природы.
Возможно, она просто-напросто лесбиянка.
— Лесбиянка? Господи! — Симбал от души расхохотался. — С чего это ты взял?
— Она не обращала на нас внимания, верно? Единственная из всех.
— Я не говорю, что она не обращала на нас внимания, — слегка успокоившись, возразил Симбал. — Я сказал, что она была недоступной.
— Что то же самое, если смотреть в корень, — заметил Донован.
Симбал метнул взгляд на шефа и тут же отвел глаза.
— Извини, я просто забыл, как раздувается твое эго, когда речь заходит о женщинах. Взгляни правде в глаза, Роджер. Не все они клевали на тот вздор, что мы несли тогда. Как ни крути, в то время нам хотелось одного: трахаться, и как можно больше. Два жеребца в период случки — вот на кого мы тогда походили. Если мне не изменяет память, то свои интеллектуальные запросы мы удовлетворяли в аудиториях. — Он вновь пожал плечами.
— Может быть, поэтому мы не интересовали Лесли.
— Черт возьми, я так и не смог позабыть ее, — внезапно вырвалось у Донована. Он с такой запальчивостью произнес эти слова, что Симбал благоразумно предпочел промолчать. — Теперь мне кажется, что я вижу ее во сне.
Съехав на обочину, Донован затормозил и выключил зажигание. Внезапно наступившая тишина резанула слух Симбала, привыкшего к шуму.
— Я помню, как струились по плечам и спине ее длинные белокурые волосы, когда она шла через двор колледжа. Они были густыми. И ее серые глаза. У меня часто складывалось впечатление, что они видели насквозь любого, кто оказывался перед ней. — Донован откинул голову на кожаную спинку сидения. — Господи, как я хотел ее.
— Еще бы не хотеть. А все оттого, что не мог заполучить ее, — вставил Симбал. — Без нее твой послужной список не дотягивал до тысячи.
— Нет, ты не прав, — задумчиво возразил Донован. — Я хотел ее просто потому, что она была именно такой. Я хотел Лесли.
Невидящим взглядом он уставился в потолок машины. Долина, раскинувшаяся вокруг них, продолжала купаться в тихой мелодии, рожденной многоголосым хором птиц.
— Тони, я никогда не рассказывал тебе, да и вообще никому о том, что на следующий вечер после нашего выпуска я отправился к Лесли домой. Ты помнишь, ее семья жила неподалеку от колледжа. Я не предупредил ее заранее. Думаю, у меня не хватило бы духу набрать ее номер. Я помню этот дом, выглядевший в сумерках таким уютным и гостеприимным. Идя туда, я представлял себе, как она вместе с родителями и младшей сестрой сидит за ужином, и чувствовал, не знаю, как назвать это — потребность? — присоединиться к ним. Я помню, как брел по улице, поднимался по той самой оштукатуренной лестнице, возле которой росла громадная юкка, голубовато-зеленая днем, но почти черная в окружавшей меня темноте. Ее ветка пощекотала мне щеку. Едва взойдя на верхнюю ступеньку, я нажал звонок. Я знал, что если замешкаюсь хоть на секунду, то не сделаю это вообще. Я думал, что дверь откроет ее мать или отец, и запасся для обоих случаев соответствующей речью. Однако случилось такое, к чему я не был готов вовсе. Дверь отворилась. На пороге стояла сама Лесли. Ее волосы блестели в теплом, домашнем свете, струившемся из комнат и четко обрисовывавшем контуры ее фигуры. То был волшебный миг... как будто мои бесконечные фантазии о ней вдруг стали явью. Вдруг из комнаты донеслось: “Кто там?” Это был мужской голос, и он явно не принадлежал ее отцу. Затем я увидел, как кто-то подошел к Лесли сзади. Он прижал ее к себе, обняв за талию, и спросил: “Кто это, любимая?” Я не знал, что сказать, чем объяснить свой приход. И тогда я развернулся и побежал во весь дух. Пробежав квартал, я остановился, и меня стошнило.
Донован закрыл глаза и шумно вздохнул.
— Прости, что я упомянул ее, Роджер, — промолвил Симбал.
— Пустяки, — отозвался Донован. — Я все время думаю о ней. — Он потряс головой, словно прочищая засорившиеся извилины. — Теперь Лесли стала для меня чем-то вроде Единорога или Грааля. Возможно, она просто никогда не существовала на свете, и мы с тобой просто ее выдумали.
Сказав это, он завел двигатель.
— Дело идет к вечеру, а мы так и не разобрались до конца с делами, — заметил он, развернувшись и взяв курс на Грейсток. — Итак, что у нас с этой женщиной, Моникой... Как ее?
— Старр. Моника Старр. Что тебя интересует?
— У тебя с ней по-прежнему что-то есть?
— У нее был роман с Питером Карреном.
— Ты мне сказал, что Каррен мертв. Она любила его?
— Не знаю.
— А тебя она любит?
— Не думаю, что это имеет какое-то значение.
Донован расхохотался, глядя на Симбала.
— Узнаю старину Тони. Он, как и прежде, любит их и все равно бросает. Ну что ж, в таком случае все в порядке, а то я чуть было не засомневался. Кто знает, какие карты припрятаны в рукаве у дяди Макса? Мне плевать, что ты когда-то работал на него. Сейчас ты работаешь на меня, и я ни за что не поверю, будто ему по душе, что ты крутишься на его территории.
— Какое отношение ко всему этому имеет Моника? Вопрос Симбала не понравился Доновану, и он не стал это скрывать.
— У каждого есть свои “белые пятна”, Тони. У тебя такое тоже есть. Это — Макс. Тебе не приходило в голову, что он специально подставил тебе эту Монику?
Холодок, появившийся внизу живота у Симбала, когда он накануне вечером увидел Монику на пороге дома Макса Треноди, перерос в отвратительное ощущение тошноты, подступающей к горлу.
— В чем дело, Тони? — участливо осведомился Донован. — Ты неважно выглядишь.
Симбал решил, что с этим пора покончить.
— Я никогда не думал, что мне придется произносить такие слова, но, похоже, Макс ведет со мной нечистую игру. Сначала он изображает из себя паиньку, эдакого доброго дядюшку, за которого я его всегда принимал. Затем он подсылает ко мне Монику, и мы с ней даем жару. Далее он говорит мне: пользуйся ее услугами, приятель, — она станет твоим проводником в святилище связанных между собой федеральных компьютерных сетей.
— Пока все нормально, — заметил Донован. — Ты взял след. Эдвард Мартин Беннетт. Чего ты еще хочешь?
Симбал рассказал ему про то, как накануне, проследив за Моникой, он убедился, что она, вместо того, чтобы поехать домой, направилась прямиком в гости к Максу Треноди.
Донован хмыкнул.
— Теперь ты видишь, что Треноди ничуть не лучше остальных представителей шпионской братии, — сказал он, обгоняя пожилую пару в “Датсуне”. — Я бы на твоем месте не стал бы повторять старую ошибку и держался бы с ним начеку.
— Одного я не могу понять: чего он всем этим хочет добиться?
— Не будь таким тупым, Тони. Это раздражает меня, — грубо ответил Донован. — Он хочет, чтобы ты отправился по следам Эдварда Мартина Беннетта. Если Беннетт как-то был связан с Питером Карреном, то он наверняка знает, кто его прикончил. Слишком много агентов УБРН уже сыграли в ящик. Именно поэтому твой приятель Макс пошел на все, чтобы втянуть тебя в это дело. Ты идеально подходишь для него, неужели ты сам не понимаешь? Ты — бывший агент УБРН, толковый и многократно проверенный. Ты знаешь как свои пять пальцев их систему, но сам больше не связан с ней. У тебя безупречная репутация. И к тому же, если ты свалишься в эту вонючую яму, вырытую неизвестно кем, и не сумеешь выбраться из нее, дядюшке Максу даже не придется заказывать гроб для тебя: ты для него дерьмовая рабочая сила.
— Но ведь это имеет отношение и к нашим операциям. К операциям Куорри.
Донован искоса взглянул на Симбала.
— Пошевели мозгами, Тони. За каждым твоим шагом будут следить. Как ты думаешь, кто вынырнет, словно из-под земли, когда твоя добыча окажется на расстоянии выстрела?
Дядюшка Макс собственной персоной, кто же еще? Он будет тут как тут, чтобы выхватить у тебя изо рта лакомый кусочек и присвоить себе лавры победителя. В придачу ко всему он на десерт получит удовлетворение от реванша за прошлые неудачи.
Симбал безрадостно кивнул, саркастически подумав, что за славный денек выдался у него.
— Ладно, — продолжал Донован. — Теперь, когда я подготовил тебя к сражению, отправляйся в путь и возьми за горло Беннетта и всех, кто еще окажется замешанным в этом деле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96