Ты больше не дитя. Ты больше не ребенок.
В его легких не осталось ни капли кислорода. Ему кажется, что не один камень, но вся Шань навалилась ему на грудь всем своим чудовищным весом. Тебе надо заново научиться дышать.
— Ты спросишь, — продолжает Фо Саан, — почему я не учу тебя дышать в спокойной обстановке, там, где ветерок ласкает щеки и у тебя было бы достаточно времени для учебы?
Его голос приближается к уху Джейка. Словно назойливое насекомое, он жужжит над его ушной раковиной.
— Я отвечу тебе, что это иная форма обучения. Мы говорим с тобой об инстинкте. Когда на тебя нападают, инстинкт заставляет тебя задержать дыхание и напрячь мышцы. Тогда поток ки останавливается. И это означает, что ты обречен на смерть. Поэтому ты должен научиться сохранять дыхание, даже когда на тебя нападают. Научиться держать мышцы расслабленными так, чтобы поток ки не останавливался ни на мгновение. Сейчас на тебя напали! Ты должен дышать!..
Голос затихает в ночи. У Джейка перед глазами появляются красные крути. Он видит их и думает, откуда они взялись и что означают. Его сердце бешено колотится в груди, напрягающейся под гнетом непомерной тяжести. Удары пульса громовыми раскатами отдаются в ушах. Я умираю, — думает он.
Затем его тело или разум — он сам не знает, что именно, — приходит в движение и выбирается на свободное пространство. Пространство потустороннего мира. Он не чувствует боли, только легкое щекочущее прикосновение какого-то светящегося потока. Неужели это то самое ки, о котором говорил Фо Саан?
Джейк концентрирует все внимание на одной точке, где ощущается это прикосновение. Ему кажется, он видит залитую серебристым светом луны одинокую поляну посреди темного душного леса. Он двигается по этой поляне. Он поднимается вверх.
Он чувствует, как постепенно набирает силу. Все его мышцы сокращаются и расслабляются в унисон, точно управляются мгновенными импульсами, исходящими откуда-то изнутри него и связанными с этой внутренней энергией.
Он подается вверх. Тяжесть с груди спадает. Он слышит, как камень с глухим стуком ударяется о землю. Он дышит.
Фо Саан, наклонившись к самому его уху, шепчет:
— Ну, вот ты и собрался с силами. Ты заново научился дышать. — Джейк открывает глаза. На горизонте уже ослепительно сверкают первые лучи восходящего солнца. В их свете наконец-то становится видимой гора, на вершине которой ему пришлось так славно потрудиться.
* * *
Сидя перед монитором компьютера в офисе УБРН, Тони Симбал внимательно просматривал информацию, имевшуюся в памяти машины об Энкарнасьоне, городке на юго-востоке Парагвая. Как сообщил своему бывшему подчиненному Треноди, Питер Каррен погиб именно там. Следует оговориться, что Симбала интересовала отнюдь не всякая информация, ибо если бы он хотел узнать о численности жителей, топографии, климате, промышленности и так далее, то он просто бы обратился к “Британской энциклопедии”.
С 1947 года УБРН активно собирало сведения о той части земного шара, где располагался Энкарнасьон. Указанную дату никак не назовешь случайной. Дело в том, что в тот год в судьбах некоторых государств Южной Америки — и в том числе Парагвая — наметились тенденции, указывавшие на возможность серьезных перемен в не столь отдаленном будущем. Некоторые общественные лидеры и политические деятели вдруг резко пошли в гору, становясь все сильнее, а их личные вооруженные формирования разрослись до размеров армий, вооруженных новейшей техникой и снаряжением. Эти страны получили громадные иностранные инвестиции за поразительно короткий промежуток времени, и в результате в течение последующих пяти лет зародились и стали приносить прибыль новые сферы экономики. Впрочем, преимущественно то были теневые, а в большинстве стран мира и вовсе запрещенные сферы деятельности.
Наиболее дальновидные и могущественные фигуры разгромленной фашистской Германии вовремя успели удрать из Европы, убравшись подальше от пылающих развалин Берлина и трибуналов Нюрнберга. Многие из них осели в небольших городках, затерявшихся в изумрудных джунглях далекой Латинской Америки.
В картотеке УБРН Парагвай стоял на одном из первых мест среди стран, режимы которых помогали преступникам укрываться от справедливого возмездия. Впрочем, естественно, помощь эта была отнюдь не бескорыстной. Правящая верхушка всеми силами старалась укрепить свое положение в условиях растущего недовольства основной массы населения, погрязшего в нищете, болезнях и неграмотности.
Как удалось узнать Симбалу, Энкарнасьон до наплыва нацистов представлял собой самый обычный провинциальный городишко. Ветер перемен, принесенных “гостями” из-за океана, затронул и его. С тех пор прошло немало лет, и вот теперь он попал в сферу интересов дицуй. Могущественные магнаты потихоньку стали прибирать город к рукам. Зачем? Никто не мог сказать. Не вызывало сомнений, что Питер Каррен отправился туда с целью выяснения этого вопроса.
— Кто был в Энкарнасьоне, когда туда прибыл Питер Каррен? — громко осведомился Симбал.
— Не знаю, — вполголоса отозвалась Моника, стоявшая у него за спиной.
Как и Тони, она не сводила глаз с ярко светящегося экрана.
— Никого из УБРН?
— Мне об этом ничего не известно.
— Давай поднимем эти материалы и проверим. Какой файл?
— Трэвел Фолдер.
Отыскав нужный файл, Симбал ввел даты пребывания Каррена в Энкарнасьоне. Результат оказался отрицательным.
— Ладно, — промолвила она. — Что дальше? Симбал вдыхал лимонный запах, исходивший от нее, смешанный с едва уловимым ароматом ее духов. Длинная черная прядь ее волос щекотала ему щеку. Он почувствовал тепло, излучаемое телом Моники.
— Отпуска, — коротко бросил Тони, и она так же коротко сообщила ему название файла. Вызвав его, Симбал пробежал глазами список. В нем значились имена шести агентов. Ни у одного из них сроки отпусков не совпадали с датами, указанными раньше. Кроме того, каждый из этих людей перед отъездом на отдых должен был оставить Треноди название конечного пункта своего путешествия и номер местного телефона.
Моника нашла эти сведения. Выяснилось, что за время пребывания в отпуске трое из них звонили в Центр по телефону из указанных ими заранее мест. Трое других все еще находились на отдыхе, и контакты с ними не осуществлялись. Никто из них не был (или, по крайней мере, не должен был быть) поблизости от Южной Америки, не говоря уже о Парагвае, но, с другой стороны, Симбал не ожидал, что кто-либо, намереваясь отправиться туда, станет афишировать свое имя.
— Ты хоть сам знаешь, что ищешь? — осведомилась Моника.
— Нет, просто полагаюсь на свое чутье, — ответил Симбал, набирая первый номер. Он отдал трубку Монике, и та на ходу сочинила повод для звонка. Там, куда они звонили, было уже довольно позднее время, и отдыхавшие агенты отвечали недовольными, сонными голосами. Все трое оказались там, где им и следовало быть.
— Вот и наши отпускники, — заметила Моника. — Ты удовлетворен?
— Велики ли возможности этой малютки? — Симбал похлопал рукой по монитору.
— Вполне. А что?
— Она связана с другими компьютерными сетями?
— Конечно. Впрочем, все зависит от самих организаций, а внутри их сетей — от классификации материалов.
— Как насчет ФБР, ЦРУ, АНОГ?
— Ого, — промолвила Моника, накрывая ладонью клавиатуру компьютера. — Думается, что прежде чем я рискну втравить себя и Управление в эту историю, тебе следует поделиться со мной своими намерениями.
— Не могу.
— Тогда наше сотрудничество заканчивается. — Она потянулась к терминалу, но Симбал перехватил ее руку.
— Моника!
— И не проси, Тони. Дело начинает пахнуть серьезными неприятностями. Начнем с того, что я вообще согласилась пустить тебя сюда. Ты же знаешь: это категорически запрещено.
— Макс в курсе всего.
— Да ну? Он почему-то не сказал мне об этом.
— Ты хочешь узнать, кто убил Питера Каррена? Моника едва заметно вздрогнула.
— Я уже и так знаю. Дицуй.
— Возможно.
— Что ты хочешь сказать?
— Я хочу сказать, что мне надо разобраться, какого черта дицуй делает в Энкарнасьоне... В том месте, куда у них нет ни малейшего права соваться.
— Из-за нацистов?
— Да, из-за нацистов.
В комнате повисло молчание. Большинство кабинетов в здании уже опустело, о чем напоминало тусклое, ночное освещение в коридоре. Кондиционеры уже отключили, и в помещении царила духота.
— Что, по-твоему, случилось с Питером? — тихо спросила Моника.
— Он перебежал кому-то дорогу, — задумчиво протянул Симбал. — Вот только я не уверен, что этот “кто-то” — дицуй.
— Кто же тогда, если не они?
— Я как раз прошу тебя позволить мне разобраться с этим.
Моника колебалась только одно мгновение. Затем она кивнула.
— С кого начнем?
Проверка материалов ФБР и ЦРУ не принесла ничего утешительного. АНОГ, в отличие от остальных подразделений ЦРУ, имело свою отдельную компьютерную связь.
— Давай-ка я лучше сама займусь этим, — сказала Моника, сгоняя его с кресла. — Сеть АНОГ — вроде минного поля. Они так трясутся над ней, что при вызове определенных файлов автоматически включается сигнал тревоги.
— Есть ли какие-нибудь обходные пути?
— Смотря что нам нужно.
— Все те же. Задания, отпуска.
Моника стала вызывать различные файлы. Ее пальцы так и летали над клавиатурой.
— Ничего подходящего, — вздохнула она наконец. — Ни с тем, ни с другим.
— Ясно, — угрюмо буркнул Симбал.
Она уже совсем собралась выходить из сети АНОГ, как вдруг заметила маленькую звездочку на экране.
— Что это значит?
— Не знаю, — отозвалась она. — Давай посмотрим. Через мгновение на экране вспыхнула новая надпись.
— Отпуск, — прочитал Симбал. — Господи!
— Сроки совпадают, — заметила Моника. — Отпуск начался через два дня после отъезда Питера в Парагвай.
— И он ещё до сих пор не вернулся. Ты знаешь этого парня? Некто Эдвард Мартин Беннетт?
—Нет.
— Список кадров?
Моника вызвала новый файл.
— Ой, — воскликнула она. — Это заминировано. Придется идти в обход.
На окружной путь она затратила ровно двадцать минут.
— Вот, — провозгласила она, — дело мистера Беннетта. На экране стали появляться строчки из досье:
БЕННЕТТ, ЭДВАРД МАРТИН, РОДИЛСЯ 3/13/36, ДУЛУТ, МИННЕСОТА, РОДИТЕЛИ...
— Пропусти это.
ОБРАЗОВАНИЕ. МЛАДШАЯ ШКОЛА ИЗ ИНДОНА, СРЕДНЯЯ ШКОЛА ТИТЦСИММОНСА. ПЕРЕВЕЛСЯ НА ПОДГОТОВИТЕЛЬНЫЙ КУРСЫ В ВЭЛЛЕЙФОРЖ, ПЕНСИЛЬВАНИЯ 1/4/50. ПОЛУЧИЛ СТЕПЕНИ БАКАЛАВРА ГУМАНИТАРНЫХ И МАГИСТРА ЕСТЕСТВЕННЫХ НАУК В ЙЕЛЬСКОМ УНИВЕРСИТЕТЕ, ВЫПУСК 1956 ГОДА. ЧЛЕН СБОРНЫХ УНИВЕРСИТЕТА ПО ПЛАВАНИЮ, ЛАКРОССУ И ФУТБОЛУ. ФИ БЕТА КАППА. КАПИТАН КОМАНДЫ ВАРСИТИ, 1956 ГОД. ЧЛЕН КЛУБА АДСКОГО ПЛАМЕНИ...
— Останови-ка, — попросил Симбал, чувствуя, как внутри него поднимается волнение. — Этот парень учился в Йеле вместе с Питером.
— Совпадение?
— И оба входили в этот клуб.
— Ты полагаешь, это важное обстоятельство?
— Да, — Симбал вспомнил про кольцо с печатью, обнаруженное в машине Каррена. — Точнее, оно может быть важным.
Моника вышла из файла АНОГ, и они приступили к изучению компьютерных сетей авиалиний.
— Смотри третий день после отъезда Питера, — Моника стала выводить на экран информацию транспортных агентов.
— Это займет немало времени.
— Отнюдь. — Палец Симбала уперся в экран. — Вот оно!
ПАН.АМ. РЕЙС 107, ВЫЛЕТ 11.00, ДЖ.Ф.К., ПОСАДКА 19.00, БЕННЕТТ, ЭДВАРД МАРТИН.
— Мехико, — пробормотал Симбал. Моника продолжала нажимать на клавиши.
— Оттуда нет подходящего рейса в Парагвай, но зато есть в Буэнос-Айрес, — она хмыкнула и добавила через несколько секунд: — В списке пассажиров нет его имени.
— И не удивительно. Если бы я решил лететь туда, то тоже не стал бы кричать об этом на каждом углу.
— Вот он опять, — сказала Моника. Возбуждение, охватившее Симбала, становилось, похоже, заразительным. — Порядок перелетов следующий. Вначале Мехико. Через неделю после того, как мы получили известие о смерти Питера, он отбыл оттуда в Сан-Франциско. Задержавшись там на день, он вылетел в Майами.
— Он все еще там?
Она вернулась к клавиатуре.
— Во всяком случае, — ответила она, — он не улетал оттуда самолетом.
Когда они, закончив работу, покинули компьютерный Центр, Моника промолвила:
— Жаль, что мы не можем провести этот вечер вместе.
Симбал помог надеть ей пальто.
— Ты должна в первую очередь думать о семье, — ответил он.
По правде говоря, в настоящий момент он думал совсем о другом. Например, об Эдварде Мартине Беннетте, находившемся где-то в Майами.
— Сколько ты не видела свою кузину? Год?
— Около того. — Моника замешкалась в дверях. Она вгляделась в затемненное лицо Симбала. Ее глаза заблестели.
— Ты уезжаешь в Майами, да?
Он промолчал в ответ. Моника провела его к выходу и заперла дверь. Вечер выдался не по сезону теплый. С того места, где они стояли, был хорошо виден залитый светом памятник Вашингтону.
— Только не ври мне, Тони. Не надо начинать все заново.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96