Таким образом я выполнил и вторую часть постулата, гласящего, что на развитие техники и технологии промышленности, транспорта, сельского хозяйства и других отраслей влияют основные хозяйственные признаки империализма — концентрация производства и образование финансового капитала.
Благодаря этому и многим другим, не столь масштабным проектам, мой завод вышел в лидеры российской индустрии. Зимой 1886 года мне даже пришлось прикупить 15 дополнительных гектаров земли, для размещения новых цехов. Последние мои нововведения — собственное производство оптического стекла и пневматических шин для конных колясок и велосипедов. Не всё же господам Цейсу и Данлопу нас снабжать!
Ассортимент выпускаемых заводом товаров был очень велик!
На заводе выпускали четыре вида конных экипажей: от ландо и фаэтона до коляски-тачанки. На экипажах мы отрабатывали постройку шасси и кузовов, для будущих автомобилей. Три типа велосипедов, два городских — мужской и дамский, и особо крепкий — для бездорожья. На основе последнего в дальнейшем можно будет делать мотоциклы.
Швейные машинки с ножным и ручным приводом (Зингер нервно курит!), механические замки, врезные и навесные, керосиновые и карбидные лампы, примусы. Инструмент: кирки, мотыги, лопаты, грабли, вилы, топоры, ножи, пилы. Тележные оси, обручи для бочек, стальные шины для тележных колес, цепи, стальные тросы, крюки и шкивы разных размеров. Стремена, мундштуки, удила, подковы. Наборы алюминиевой посуды, чайники, кастрюли, ложки, вилки. Ведра, металлические бочки, тазы, корыта.
И совсем мелочевка: канцелярские кнопки и скрепки, швейные иглы, дверные петли и щеколды, наперстки, ножницы. И самое модное: раскладные зонтики-автоматы, часы-будильники, бензиновые зажигалки (Зиппо отдыхает!). А для охотников: ножи, раскладные лопатки, мачете, бинокли, подзорные трубы, непромокаемые охотничьи костюмы с невиданной застежкой-молнией.
Отдельная песня — электрические товары: лампочки, патроны, изолированные провода, выключатели, распредщитки, дверные звонки. Люстры, бра, настольные светильники. А для активной части населения — карманные фонарики.
Ну и конечно предметы личной гигиены: зубные щетки, мыло «с запахом» в ассортименте, шампуни. Дешевые духи и одеколоны, вроде «Красной Москвы» и «Шипра» с «Тройным».
За некоторыми видами товаров приезжали даже из Москвы и Питера!
Не надо думать, что массовая штамповка товаров широкого потребления была предназначена для обогащения. Нет, основным плюсом данного производства, была отработка технологий, которые потом пригодятся для смежных отраслей. К примеру, изготовление иголок было прямым следствием применения легированных сталей, которые в реальности смогли изобрести только к шестидесятым годам века двадцатого!
К тому же, торговля ширпотребом давала максимально быструю оборачиваемость вложенных средств, доходность от которых я тут же пускал на разработку новых научных проектов. А третьим преимуществом такой торговли стало создание широкой сети дистрибьюторов. И эту сеть можно было использовать в будущем для внедрения в жизнь простых людей множества иных новинок, до которых пока не доросла местная промышленность.
Интерлюдия
Сидя на продавленном и потертом диване съемной квартиры, два старика, Владимир Альбертович и Илья Петрович, увлеченно, словно футбольный матч на Кубок Кубков, смотрели как на, совершенно не вязавшимся с обстановкой комнаты, голографическом экране некий молодой человек пытается научить уму-разуму своих наемных работников. Только чрезвычайно узкий специалист-историк смог бы опознать в работниках будущих гениев — Александра Попова и Генриха Герца. Гении явно пребывали в состоянии сильнейшей алкогольной абстиненции, то есть, в переводе на русский — мучились жестоким бодуном.
— Вот уж не ожидал, Альбертыч, что эти ребята такими выпивохами окажутся! — весело прокомментировал увиденное Дорофеев.
— Нда… — озадаченно потер подбородок Политов. — Надо было Димке с самого начала этим перцам готовые схемы радиостанции вручить!
Досмотрев сцену выволочки до конца, Владимир Альбертович выключил ноутбук и, хитро посмотрев на старого друга, громко расхохотался.
— Нет, ну ты видел, Петрович? А? Хороши великие изобретатели! Еще по стопарику, Сашка? Зер гут, Генрих! — передразнил Политов.
Веселье было прервано писком мобильника. Дорофеев приложил аппарат к уху. Внимательно выслушав невидимого собеседника, Петрович кивнул и сказал:
— Все понял! Молодец, что засекла!
— А вот теперь, Альбертыч, на нерест пошла крупная рыбка, — нажав на мобильнике кнопку отбоя, Дорофеев радостно взглянул на товарища. — Это сестричка из регистратуры звонила. — Только что к ней подходили два мужика, несколько странных на вид и изъясняющихся, как она сказала «высоким штилем». Интересовались родственниками наших коматозников.
— Ага! Пожаловали, иновремяне! А если выглядят странно — значит в реальных телах! — вскакивая, воскликнул Политов. — Вот их то и надо брать.
Глава 7
Рассказывает Дмитрий Политов
К весне 1887 года территория завода занимала более 60 гектаров и была похожа на небольшой уездный город с населением 12000 человек. У него даже появилось неофициальное название «Стальград».
Кроме собственно производства, у нас были свои жилые кварталы. С пятиэтажными кирпичными многоквартирными домами для рабочих и двухэтажными коттеджами для ИТР. Своя церковь, больница и поликлиника, баня, своя пекарня и мясокомбинат. Три ресторана (с французской и русской кухнями), десять столовых для рабочих, три кофейни (в том числе и «Научный клуб»), пять пивных, два кабака, работавших, правда, только по выходным. Два кинотеатра, один драматический и один музыкальный театры. Начальная школа, так называемое, «реальное» училище. Магазины на любой вкус и достаток. Тихон Мосейков все-таки выполнил свою угрозу и открыл «Салон красоты», выписав себе из Москвы в помощники-консультанты пресловутого Жиля Ришара. Причем для рабочих и служащих, а также членов их семей, любой товар или услуга могли отпускаться в долг, с большими скидками или в рассрочку.
Жилая зона была неплохо озеленена, был даже парк с декоративным прудиком и фонтанами, где народ любил погулять семьями. Многоэтажные здания образовывали две улицы, а коттеджи — четыре квартала. Во все дома были проведены электричество, водопровод, канализация и пароводяное отопление. Квартиры для семейных рабочих состояли из двух комнат и санузла с ватерклозетом и душем. Несемейные размещались в комнатах на четверых, но тоже с санузлом. Поскольку для приготовления пищи в частном секторе здесь пользовались керосиновыми примусами, то во избежание пожаров, кухни в многоквартирных домах были общими. По одной на этаж.
Дети рабочих и ИТР ходили в бесплатную школу. Для самых маленьких были ясли и садик, но большинство жен работников предпочитали держать малолеток при себе. И хотя администрация активно пыталась привлечь довольно многочисленное женское население Стальграда к работе, еще очень многие женщины оставались домохозяйками.
Порядок на территории городка обеспечивали добровольные народные дружины, где поочередно дежурили все «боеспособные» мужчины. Естественно, что ДНД были навязаны, как и в реальности, приказом сверху, но постепенно народ оценил преимущества «малой демократии». Теперь любого хулигана и пьяницу мужики наказывали сами, не доводя до околотка.
Я тоже переехал из гостиницы в неплохой особнячок, оснащенный всем необходимым по последнему слову самой современной на текущий исторический момент времени. Мой миленький трехэтажный «домик» стоял прямо на центральной площади Стальграда, справа от церки и напротив здания заводоуправления. Весь первый этаж особняка занимала моя личная канцелярия. Осталось место и для приемной, куда мог в отведенные для этого часы, прийти любой рабочий, инженер или служащий. Да и простой человек с улицы, если у него была хорошая идея. Просителей тоже хватало. Среди своих работников я слыл «добрым барином», потому как в мелочных просьбах типа дать небольшую прибавку под рождение ребенка или выделить квартирку побольше, я никогда не отказывал.
Но, несмотря на, в целом, благоприятное развитие, хватало и проблем.
Еще в 1885 году, в момент бурного и буйного строительства завода и жилого городка, я столкнулся с проблемой стройматериалов. Меня не устраивало качество, ассортимент и цены. Особенно цены. Поставщики словно задались целью выдоить из молодого и глупого миллионера побольше денег. Приходилось с этим бороться, привлекая материалы из соседних уездов и областей. Но вскоре цены взвинтили и там. А вскоре меня перестало удовлетворять и количество. Спрос начал опережать предложение. Стройка, словно гигантский насос, втягивала всё больше и больше бревен, кирпича, щебня. Пришлось срочно, на пустом месте, организовывать собственное производство стройматериалов. И теперь, весной 1887, это производство полностью покрывало все запросы моих строителей. Да еще и оставался значительный излишек на продажу.
Второй большой проблемой стали конкуренты. Нет, в сфере ширпотреба их не было — такие товары делались только в Стальграде. Но вот по метизам, рельсам, тому же кровельному железу, инструментам… Я сильно насолил ведущим производителям. До открытых покушений дело, слава Богу, не дошло — не те пока времена и нравы, но вот палки в колеса мне начали вставлять все активней! Перекупали сырье у моих поставщиков, с помощью взяток и откатов срывали подписание договоров на продажу. Демпинговали на грани собственного разорения. Подсылали на завод саботажников и соглядатаев. С последними неплохо справлялся мой начальник Службы безопасности. Как и планировал, на эту должность я нанял опытного дядьку — бывшего полицмейстера Нижнего Новгорода, Савву Алексеевича Лобова. Лобов успешно противостоял «черным» методам воздействия и даже умудрился полюбовно договориться, с несколькими, не особо рьяными конкурентами, о прекращении торговой войны. Но, наиболее оголтелая, кучка местных и московских купцов продолжала, с переменным успехом, мешать моей торговле. Вынужденный бороться с ними на их поле, я несколько раз довольно крупно «пролетал». Для нормального противостояния с этими людьми, мне бы следовало родиться и вырасти именно в этом веке, да еще и торговлей позаниматься лет двадцать. По здешним правилам. Опыт моего «бизнесменства», в прошлой жизни, совершенно не помогал. Условия отличались довольно сильно.
В какой-то момент я даже начал испытывать недостаток свободного капитала. Да, мною уже давно были приобретены участки земли с прячущимися в недрах полезными ископаемыми. Все более-менее значимые месторождения в Сибири и европейской части. Даже в совершенно безлюдной сейчас Якутии мною были скуплены будущие алмазные карьеры. И нужные концессии получены. Но на разворачивание массированной добычи всех этих полезных элементов таблицы Менделеева требовалось время. Время и деньги. И надежные люди на руководящих постах. Даже крутясь целыми днями, как белка в колесе, я физически не успевал уследить за всем. «Братец» Мишенька довольно хорошо выручал меня с заводскими делами, но в сфере крупной торговли и он был профаном.
И вот когда жарким летом 1886 года я вдруг оказался в жутком цейтноте… Дошло уже до того, что я, сидя в кабинете, прикидывал, где взять деньги на очередное жалованье рабочим… в дверь кабинета поскребся Ерема и, глядя преданными глазами кавказской овчарки, доложил:
— Тут эта… Хозяин… бывший хозяин пришел. Брат твой старшОй!
Я даже оторопел. Вот уж кого не ожидал увидеть! Неужели пришел злорадствовать? Нет, это вряд ли — не тот склад характера, да и мое бедственное положение не стало пока достоянием широких масс. Значит причина визита Ивана Михайловича в другом. Ну, что же… сейчас все узнаем!
— Проси! — скомандовал я Засечному.
Выглядел «братец Ванечка» довольно неплохо и даже несколько… помолодевшим. И что явно бросалось в глаза — шелковая рубашка и тщательно выглаженный костюм. Чувствовалось благотворное влияние женской руки — Иван недавно женился на девице Елене Николаевне Бириной. И, видимо, сразу был взят в оборот. Уж лучше поздно, чем никогда — жена, несомненно, облагораживает человека. Он и так проходил бобылем до 43 лет. И только я знал, к каким скандалам приведет его эта девица через два десятилетия. Но это будет еще нескоро. А пока… вот он — яркий образчик женатого человека!
— Здравствуй, Ванечка! — Жестом предложив «брату» садиться, я заговорил первым, ощущая некоторое смущение Ивана, явно не знавшего с чего начать разговор. — Как здоровье жены? Извини, что не пришел на свадьбу!
— Здравствуй, Сашенька! — Смущение Ивана от моей последней фразы только усилилось. — Так… дык… я же сам тебя не пригласил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41