– Что-то не в порядке? – спросил он.
Вместо ответа позади калебана открылась круглая туманная труба прыжковой двери. В отверстии стояла сильно уменьшенная женщина, видимая словно в перевернутой подзорной трубе. Мак-Кей когда-то видел ее по видео, когда получал инструкции по выполнению этого задания.
Он видел перед собой Млисс Эбнис. Она медленно двигалась в трубе, залитая ярким красноватым светом.
Было видно, что косметологи со Стедиона хорошо поработали над ее персоной. И Мак-Кей решил это проверить. У нее была фигура двадцатилетней девушки. Феерические голубые волосы контрастировали с пухлыми вишнево-красными губами. Большие зеленые глаза и острый прямой нос, на котором были видны следы уменьшения хирургическим способом, находились в странном контрасте друг с другом. Она была как отвергнутая королева, старая и юная одновременно. «Ей должно быть, по меньшей мере, восемьдесят нормальных лет», – подумал Мак-Кей. Косметологи создали страшную комбинацию: мягкая, очаровательная юность и холодная, жадная властность.
Длинная одежда из серой, вышитой жемчугом ткани, при каждом движении обтягивала ее стройное тело как блестящая кожа. Она приближалась.
– А, Фанни Мей, – сказала Млисс Эбнис, – у тебя гость. – Прыжковая дверь придавала ее голосу хрипловатое растянутое звучание.
– Я Джой Кс. Мак-Кей, уполномоченный Бюро Саботажа, – сказал он.
Что-то мелькнуло в зрачках ее глаз. Она остановилась.
– А я Млисс Эбнис. Частное лицо.
«Частное лицо, – подумал Мак-Кей. – Эта потаскушка контролирует промышленность по крайней мере двухсот миров». – Мак-Кей медленно поднялся.
– Бюро Саботажа говорит с вами официально, – сказал он казенным тоном.
– Я – частное лицо! – возразила она. Голос ее был высокомерным, полным капризной обидчивости. Перед лицом этой очевидной слабости у Мак-Кея дрогнуло сердце. Это была деформация характера, которая часто приходит вместе с богатством и властью. У него был опыт обхождения с такими людьми.
– Фанни Мей, я ваш гость? – спросил он.
– В самом деле, – ответил калебан. – Я открыл ему свою дверь.
– Я твоя временная хозяйка? – спросила Эбнис.
– Это так, вы наняли меня.
На ее лице появилось напряженное выжидающее выражение. Глаза сузились.
– Очень хорошо. Тогда будь готов выполнить свой долг. Согласно нашему договору.
– Один момент, – быстро сказал Мак-Кей. Он чувствовал себя беспомощным. Почему это произошло так быстро и именно в этот момент? Что значила едва сдерживаемая дрожь в ее голосе?
– Гости не должны вмешиваться, – сказала Эбнис.
– Бюро само решает, где ему вмешиваться! – ответил Мак-Кей.
– Ваша власть не безгранична, – отпарировала она.
Мак-Кию пришлось выслушать начала многих выражений: продажный политикан, громадные суммы взяток, манипулирование решениями, закулисные интриги, платная информация для масс, которые терпят произвол высокомерных и влиятельных жен начальников, секретные переговоры на высшем уровне, юридические маневры, чтобы затруднить деятельность Бюро Саботажа Расследования и дискредитировать его. И тогда платные шпионы докопаются до его далекого прошлого я обязательно отыщут что-то, чтобы ликвидировать его.
Мысли обо всех этих проявлениях власти обескураживали, и Мак-Кей еще раз спросил себя, с какой целью он подвергает себя такой опасности? Почему он поступил на службу в Бюро? «Потому, что меня трудно удовлетворить, – сказал он себе. – Я саботажник по призванию». И этот выбор теперь не изменить. Кроме того, Бюро до сих пор всегда одерживало верх.
И на этот раз было похоже, что Бюро взвалило на свои плечи ответственность за судьбу почти всех разумных существ Галактики.
– Согласен, и у нас есть свои границы, – сказал Мак-Кей. – Но я сомневаюсь, чтобы вы их когда-нибудь увидали. Ну, что здесь происходит?
– Вы не полицейский агент! – констатировала Эбнис.
– Может быть, надо пригласить сюда полицию?
– А какие для этого основания? – она улыбнулась. У нее была власть над ним, и она знала это. Ее юридический консультант, несомненно, показал ей все самые запутанные способы, какими можно избежать слишком явных нарушений законности.
– Ваши действия приведут к смерти этого калебана, – сказал Мак-Кей. – А это недопустимо. – Он не возлагал особых надежд на этот аргумент, но это помогало ему выиграть время.
– Вам еще нужно доказать, что калебанскую концепцию исчезновения нужно интерпретировать как гибель, – сказала она. – Вы этого не сможете сделать, потому что это недоказуемо. Почему вы вмешиваетесь? Это только безобидная игра между двумя близкими по духу парт…
– Больше, чем игра, – сказал калебан.
– Фанни Мей! – вскричала Эбнис. – Ты не должна вмешиваться в этот разговор! Вспомни о нашем договоре!
– Вспомни о противоречии между договором и постановлением правительства, – сказал калебан.
Эбнис нетерпеливо взмахнула рукой.
– У меня есть надежная информация, что калебан не может испытывать боли, он даже не имеет о ней никакого понятия. Мне доставляет удовольствие устраивать показательное бичевание и наблюдать реакцию…
– Вы испытываете боль, Фанни Мей? – спросил Мак-Кей.
– Не имею никакого понятия об мой концепции, – ответил калебан.
– Станет ли это бичевание причиной вашего окончательного исчезновения? – спросил Мак-Кей.
– Объясните точнее, пожалуйста, – попросил калебан.
– Имеется ли связь между бичеванием и вашим окончательным исчезновением? – спросил Мак-Кей.
– Универсальные связи заключают все события, – ответил калебан.
– Я хорошо заплатила за это удовольствие, – сказала Эбнис. – Прекратите ваше вмешательство, Мак-Кей.
– Чем вы заплатили?
– Это не имеет значения!
– Может быть, это имеет громадное значение, – сказал Мак-Кей. – Фанни Мей?
– Не отвечай ему! – приказала Эбнис.
– Я все еще могу вызвать полицию и предоставить это дело закону.
– Только сделайте это! – издевательски сказала Эбнис. – В этом случае будьте готовы к тому, чтобы тоже ответить за свое поведение, за вмешательство в отношения между представителями разных разумных рас.
– Я не могу, по крайней мере временно, настаивать на своем, – сказал Мак-Кей. – Каков ваш теперешний адрес?
– Следуя совету своего адвоката, я отказываюсь от ответа.
Мак-Кей мрачно уставился на нее. Она хорошо знала, что он не сможет привлечь ее к ответственности, пока не будет в состоянии доказать ее преступление, он должен заинтересовать прокурора в проведении следствия, разыскать свидетелей и, наконец, возбудить против нее дело. А ее адвокаты будут на каждом шагу ставить ему палки в колеса.
– Предлагаю решение, – сказал калебан. – В нашем с Эбнис договоре нет ничего секретного. Эбнис предоставляет в мое распоряжение воспитателя.
– Воспитателя? – переспросил Мак-Кей.
– Ну да, – угрюмо сказала Эбнис. – Я предоставляю в распоряжение Фанни Мей лучших учителей и воспитательные средства обучения, которые только может предложить наша цивилизация. Фанни Мей впитывает нашу культуру. Это стоит недешево.
– И Фанни Мей все еще не понимает, что такое боль? – недоверчиво спросил Мак-Кей.
– Надеюсь найти подходящее понятие, – ответил калебан.
– У вас достаточно времени для этого? – спросил Мак-Кей.
– Понятие времени затруднительно. Время обладает неизвестным качеством, которое мы обозначим как протяженность, субъективным и объективным измерением. Все это очень туманно.
– Я хочу спросить официально, – сказал Мак-Кей. – Млисс Эбнис, вы понимаете, что убиваете этого калебана?
– Исчезновение и убийство не одно и то же, – ответила Эбнис. – Так ведь, Фанни Мей?
– Между различными уровнями «я» существует огромное несоответствие эквивалентности, – сказал калебан.
– Я спрашиваю вас о всех видах, Млисс Эбнис, – сказал Мак-Кей. – Может ли калебан, которого зовут Фанни Мей, объяснить последствия ваших действий, которые, как он сам указывает, приведут к его Окончательному исчезновению. Вы называете это прерывистостью, что одно и то же.
– Вы только что слышали, что нет никакого эквивалента.
– Вы не ответили на мой вопрос.
– Вы сами запутались в своей хитрости.
– Фанни Мей, – спросил Мак-Кей. – А имеют ли действия Млисс Эбнис последствия…
– Мы связаны договором, – ответил калебан.
– Видите! – с триумфом воскликнула Эбнис. – Фанни Мей считает себя связанной договором, и вы вмешиваетесь в дело, которое вас совсем не касается. – Она сделала знак кому-то, находящемуся в туманном отверстии прыжковой двери. Мак-Кею не было видно, кто это был.
Внезапно отверстие стало вдвое шире. Эбнис отступила с сторону. В поле зрения Мак-Кея остались половина ее лица и один глаз. На заднем плане теперь была видна большая группа зрителей. К гигантскому «половнику» из прыжковой двери выбежала характерная фигура паленки. Сотни крошечных ножек несли его массивное тело. Из передней части снабженного круглыми глазами корпуса выступала единственная рука, в двупалой ладони был зажат бич. Рука просунулась через отверстие прыжковой двери, без усилия таща за собой бич, взмахнула им в воздухе и ударила. Бич хлестнул «половник».
Кристаллический рой флюоресцирующих зеленых искр захлестнул всю видимую часть калебана. В следующий момент этот фейерверк вспыхнул каскадом света, потом потух.
Из отверстия донесся стон экстаза.
Мак-Кей тщетно пытался совладать с поднимающейся в нем волной холодной ярости, потом прыгнул вперед, решительно схватил бич и рванул его. Прыжковая дверь тотчас же закрылась, и отрезанная рука паленки вместе с бичом упала на пол помещения. Рука вздрагивала и извивалась, как змея, но ее движения становились все медленнее и медленнее. Потом она замерла окончательно.
– Фанни Мей? – сказал Мак-Кей.
– Да?
– Бич ударил вас?
– Объясните, что такое «ударил»?
– Повлиял ли бич на вашу субстанцию?
– Что-то в этом роде.
Мак-Кей подошел поближе к «половнику».
– Опишите ваши ощущения.
– У вас нет для этого подходящих понятий.
– Попытайтесь.
– Я вдохнула вещество бича, выдохнув собственное вещество.
– Хорошо. Вы можете описать реакцию, вашу психологическую реакцию?
– Нет общих психологических понятий.
– Но какая-то реакция есть, черт побери!
– Бич несовместим с гааск.
– С чем?
– Нет общих понятий.
– Что значил рой зеленых искр, возникший, когда бич ударил вас?
– Объясните, что такое «рой зеленых искр».
Мак-Кей попытался описать, что он видел.
– Вы наблюдали этот феномен? – спросил калебан.
– Я видел это.
– Невероятно!
Мак-Кей заколебался, когда ему в голову пришла странная мысль. Может быть, мы для калебана так же невещественны, как и он для нас? Он задал вопрос.
– Все формы жизни обладают субстанцией, соответствующей их квантовому существованию, – ответил калебан.
– Но вы видите нашу субстанцию, когда смотрите на нас?
– Затруднение. Ваши товарищи по виду уже задавали этот вопрос. Нет никакого определенного ответа.
Мак-Кей вздохнул.
– Попытаемся как-нибудь иначе, – сказал он. – Имеется место, куда вы можете перенестись вместе со своим… своим домом и где Млисс Эбнис не сможет вас настигнуть?
– Отступление возможно.
– Ну, тогда сделайте это!
– Не могу.
– Почему не можете?
– Договор запрещает это.
– Да нарушьте же этот проклятый договор!
– Нечестность действий вызовет окончательное исчезновение всех мыслящих существ на этом уровне.
Мак-Кей воздел свои руки в жесте отчаяния и почувствовал, как во время этого движения дрожь прошла по телу, а в гипофизе взорвался сигнал дальней связи. Начало поступать сообщение, и он осознал, что его тело впало в транс и что он стоит тут, бормоча и клохча; а по его телу пробегает мелкая дрожь.
Но на этот раз он не рассердился на вызов.
– Говорит Гайчел Сайкер, – сказал абонент.
Мак-Кей представил себе сидящего в кресле у удобного письменного стола шефа поискового отдела, проворного маленького лаклака, вспомнил, как выглядит их боевой предводитель, его изможденное лицо, как его массирует великолепное кресло-робот, как он вызывает своих лакеев одним нажатием кнопки…
– Нашли время для вызова, – сказал Мак-Кей.
– Я вам чем-то помешал?
– Конечно, вы давно уже должны были получить сообщение Фурунео…
– Что за сообщение?
Мак-Кей озадаченно замолк. Никакого сообщения от Фурунео?
– Фурунео давно ушел, чтобы…
– Я вызываю вас, – нетерпеливо сказал Сайкер, – потому что не получил от вас никакого сообщения. Люди Фурунео уже обеспокоены. Откуда должен был прийти Фурунео и как?
Мак-Кея озарило. Он спросил:
– Где родился Фурунео?
– На Ланби. А почему вы это спрашиваете?
– Я думаю, что мы отыщем его там. Калебан с помощью своей зейе-системы отправил его домой. Если он сам не свяжется с вами, тогда пошлите за ним. Он должен…
– На Ланби только три тапризиота и одна прыжковая дверь. Это окраинная планета, словно специально созданная для отшельников…
– Это объясняет задержку сообщения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20